Если не сможешь не вернуться... (2/2)
Не сможет. Будет мириться. И прощать. И ждать. И все, что угодно. Потому что действительно любит этого невозможного человека. Потому что…В паузах между песнями Тино вдруг слышит что-то похожее на детский плач. Резко сев на кровати и выдернув наушники, финн прислушался – в коридоре плакал ребенок. Тихонько, будто стараясь, чтобы его не услышали.
Тино поднялся с кровати, выглянул за дверь. В конце коридора в небольшом кресле сидел мальчик, маленький, лет пяти или шести. Стараясь потише всхлипывать и утирая слезы, он казался совершенно покинутым. И финн не мог это так оставить.
- Эй… – мягко окликнул юноша, медленно подходя. – Что случилось? Не плачь…Тино присел на пол у кресла, заглядывая в большие серо-голубые глаза. Ребенок и правда был напуган.- Папа с мамой ушли в ресторан, – всхлипывая, начал он. – Я остался с братом. Но он тоже куда-то ушел. Я пошел искать. А дверь захлопнулась.На последних словах по щекам малыша снова заструились слезы, и финн осторожно обнял его, ласково поглаживая по голове.
- Ну, не плачь, – успокаивающе произнес он. – Они обязательно вернутся. И откроют дверь. Все будет хорошо. Я могу подождать с тобой. Хочешь?Мальчик доверчиво, с надеждой посмотрел Тино в глаза.
- Правда?- Правда, – мягко улыбнулся он. – Как тебя зовут?- Питер Керкленд, – с гордостью ответил малыш и снова тихонько всхлипнул. – Я приехал из Англии.- Здорово! – неподдельно восхитился финн. – А я Тино. Хочешь, порисуем?Тино всегда ладил с детьми, умел их занять, отвлечь. Вместе с Питером они порисовали – в лекционной тетради, так, между прочим – поиграли в города, в имена. Через некоторое мальчик совсем развеселился и уговорил финна поиграть в догонялки. Правда, жильцы соседних номеров отругали их за звонкий смех, над чем те снова посмеялись. Тогда Тино научил Питера складывать из бумаги журавликов, причем листы они вырывали все из той же лекционной тетради.
Питер вскоре утомился, и юноша уютно устроил его на своих коленях, чуть покачивая и тихонько напевая. Ребенок через некоторое время уснул, и именно в этот момент, прижимая его к себе, Тино вдруг осознал, что все было бы гораздо проще, если бы они с Бервальдом могли иметь детей. Это удержало бы шведа, а финн не чувствовал бы себя таким ненужным и смог бы хоть на кого-то направить всю свою любовь.Но такого не могло случиться.
И от этого было отнюдь не радостно.
Передав уснувшего Питера с рук на руки вернувшимся родителям, выслушав много извинений и различных благодарностей, Тино опять скрылся в своем номере – снова наедине с мыслями.Так продолжалось три дня. Финн ходил в институт, возвращался в гостиницу, играл вечерами с Питером, с которыми они стали отличными друзьями. А потом семья Керклендов собралась уезжать. Питер крепко обнял Тино на прощание, изо всех сил стараясь не расплакаться, и все равно разрыдался у гостиничного подъезда. И финн сам едва сдержался, прижимая к себе подаренный на прощание рисунок с по-детски корявой надписью ?Ты хороший?.
А на четвертый день Тино наткнулся на фотографию спящего Бервальда, о которой совсем забыл, и, разглядывая ее, вдруг ощутил, насколько соскучился. И понял, что еще один день просто не переживет здесь.
Всего один день до конца положенного срока…
Тино вернулся.Несмотря на то, что все четыре дня швед не написал и не позвонил.
Он был уверен, что финн провел все это время у родителей. И, мягко улыбаясь мужу, вышедшему встречать его у дверей, Тино совсем не собирался его в этом разубеждать.