День Империи (Император, Дарт Вейдер, Лея, Люк nc-13) Часть 3. (1/1)

НОЧЬИмператор сказал отцу:—?Держи хорошенько эту женщину, лорд Вейдер. А его?подведите ко мне.Лея держалась за его руки, а он держался за ее. Они были как две статуи в райском саду, как две белые статуи, созданные одной рукой из одного мрамора, неразделимыми стояли они. Но люди?— они куда более жестокие, чем любые звери?— разорвали их связь, и Лея, как белая птица, забилась в руках своего отца.Гвардейцы в алом взяли молодого повстанца и подвели прямо перед престол Императора. Палпатин с удовольствием поглядел на него и сказал тепло:—?Вот мы и встретились, мальчик. Ты еще лучше, чем я мог себе представлять. Твои глаза?— как синие кувшинки, растущие на озерах Набу, возле которых ты был зачат. В тебе сияет золотая пыль Света, которую не извести?— которая не рассеется даже в космической пустоте. Как жаль, что тебя скрыли от меня… Что вырастили таким негибким, таким непослушным. Мне придется работать с тем, что есть, вместо того, чтобы положить чарующий золотой узор на черно-алое полотно жизней этих людей. Ты слишком поздно попал ко мне, мальчик. Какая ирония… Ты не находишь? Ты очень похож на своего отца.—?Я джедай, как и мой отец до меня.—?Знаешь ли ты, Люк, кого держит сейчас Владыка Вейдер?Люк не обернулся, но сказал твердо:—?Да. Это Лея. Отпустите ее. Я вам нужен.—?Любишь ли ты эту женщину? Смотри, она вздрогнула. Она боится твоего ответа. Ее ноздри раздулись, как у тонконогой кобылицы. Она в гневе, она в горе. Ее пот пахнет так, как пот пустынной кошки, у которой отняли котят. Жалко ты не чувствуешь, лорд Вейдер, ты бы посмеялся вместе со мной. Все ли ты знаешь про эту женщину, мальчик?—?Отпустите ее.—?И ты сделаешь все, чтобы защитить ее, не так ли? Чтобы купить ей жизнь?Люк вздрогнул, а Палпатин ударил по подлокотнику:—?О, нет, ты думаешь, что какие-то вещи для нее будут страшнее смерти. Ах, да что же мне с тобой делать? Ты такой прямой, угловатый, не впишешься ни в одно полотно… Разве что изменить их всех под тебя? Они как глина в моих животворящих ладонях… Но Лея не боится больше всех этих вещей, которых ты боишься для нее. Она?— моя достойная ученица.Люк сжал зубы. Лея хотела что-то сказать, но не могла вымолвить ни слова. Дух Императора разросся за пределы его старческого тела, через уши заполз ей в голову, дурманя, лег свинцовой тяжестью на плечи.—?Знаешь ли ты, что она хотела сделать с тобой? Ты же почувствовал ее ярость, не так ли?Люк вздрогнул, потому что незаметно, медленно Император проникал в его душу через глаза, вползал, как змея, прорастал, как сорняк.—?Подведите ко мне эту женщину. Пусть она поведает нам с тобою, что она хотела попросить для тебя, когда вошла в пиршественный зал.И Лея, глядя в акульи глаза Императора, зачарованно сказала:—?Я хотела попросить ему смерти.Завороженно глядела она в глаза Императора, и видела в них поколения убивающих и убиенных ситхов, и каждая пролитая капля их крови лишь добавляла могущества тому, кто стал последним?— самым хитрым, самым сильным, самым вероломным.—?Что ты ещё хотела попросить у меня за танец? Что ещё ты хотела купить за свою невечную красу, за невинность своей души? Что ты ещё хотела попросить у меня, когда подошла к моему трону?Лея не могла отвести взгляда от его плоских нечеловеческих глаз, и она могла говорить только правду, но лишь ту, что он разрешил:—?Чтобы ты поднёс мне его голову на золотом блюде.?Глупое, тщеславное дитя! Или ты и впрямь думала, что можешь перехитрить меня? Связать клятвой? Ты думала, что я стар и слеп??,?— и Лею охватил ужас, потому что он видел ее насквозь, и ни завесы от него не было, ни укрытия, ни спасения.—?На золотом блюде?—?На золотом блюде.—?Смотри, владыка Вейдер: вот твоя дочь. Смотри, мальчик: вот твоя Лея.И Люк хрипло сказал:—?Я не верю.?Это ложь.Лея вздрогнула от звука его голоса, но не могла отвести слезящихся глаз от Императора, который продолжал:—?Нет, это правда. Прислушайся к Силе.Люк отшатнулся, повернулся кругом, потому все резало ему глаза: и искуственный свет Луны, и голодный зрак Императора, темная фигура равнодушного отца, невыносимо прекрасное лицо его единственной сестры.Император засмеялся отрывным, громким, чаячьим смехом.—?Иди к нему, посмотри на него, Лея. Ты же так этого хотела.На негнущихся дрожащих ногах она подошла к юноше.—?Поцелуй его, Лея. Ты ведь об этом так мечтала? Поцелуй его в губы, твоего брата.И Лея, дрожащая, как последний лист клена, серая, как последний снег под весенним солнцем, потянулась к молодому повстанцу. Слово ?брат? прошлось по ней, как удар бича. Чудовищными показались ей свои утренние желания, а в нем она увидела новый свет?— ещё более пронзительный и чистый. Она приблизила уста к устам, не смогла коснуться, но она вдохнула его дыхание, и это придало ей силы говорить:—?Люк, я…—?Ты хотела меня убить. Ты предала меня.Тебе тебя отдать на заклание.Ради тебя тебя предать.Твоей любовью твою любовь купить.Предала.—?Да.Император восторженно вздохнул.—?Как он тебе, Лея?—?Мне трудно дышать. Мне трудно смотреть.—?Расскажи мне, кого ты видишь? Ну же, не прячь глаза за слезами. Смахни их, девочка.—?Я вижу…Лея изнемогала, плавилась на медленном огне. Она стояла только потому, что злая сила Палпатина этого хотела, оставленная без поддержки, она упала бы на пол. Император презрительно взглянул на нее в последний раз, и вкрадчиво обратился к Люку:—?Она всегда была слабой. Но ты… что ты видишь в ней, мальчик? Что ты видишь в своей сестре? Не правда ли, она хороша? Хрупка? Не правда ли, что она похожа на лесной орех?— тонкий ободок Света, а внутри пустота Тьмы? Смотри на него, ему в глаза, Лея, как я велю тебе! Не смей их отводить?— пусть видит тебя!Лея смахнула слезы, и увидела Люка, который улыбался ей:—?Нет, неправда. Она?— сосуд, полный живительного огня и Света.И так велика была его вера в нее, что чары Императора отступили, смятенные золотой волной веры.—?Я хотела… Я хотела… Чтобы это было бы быстро, мой милый, чтобы тебе не было бы больно. Они не сделали бы тебе больно. Это высший дар здесь. Я закрыла бы твои глаза, я поцеловала бы твои уста, я бы смотрела на твое милое лицо, пока умирала бы сама… Ты же не хотел бы умереть вторым? Это же страшнее. О, милый, милый мой, я предала тебя.—?Это неважно. Я люблю тебя, даже если ты предала меня. Даже если ты усомнилась во мне. Даже если ты захотела купить мне легкую смерть. Ты просто пока не умеешь. Но я научу тебя. Я буду заботиться о тебе.Он протянул ей руку, и она ухватилась за нее. Небывалое мужество наполнило ее, и она звонко сказала:—?Отпусти нас!Император засмеялся. Тогда Лея резко выдохнула, и коснулась броши, подарка Императора, и крикнула гневно:—?Орудия на разрушитель!И близнецы стояли, взявшись за руки. И в глазах Леи сверкало такое же твердое пламя, как и в глазах ее брата. Император вымолвил возмущенно, но глаза его смеялись:—?Ты не посмеешь!—?О, мне нечего больше терять! Или мы выйдем отсюда свободными, или умрем все вместе. Отпусти нас или сгори вместе с нами. Сгори в лучах твоего дара!—?Какая ты красивая,?— прошептал Император, смех которого умер в промежутке между губами и зубами,?— Я думал, ты лишь дополнение для них, но ты и сама очень красивая…Под его пылающим взглядом брошь расплавилась, обожгла тонкие пальцы.И лорд Вейдер шагнул к ним, и в третий раз за жизнь вырвал Лею из любящих рук.—?А теперь, мой мальчик, сыграем с тобой в игру. Выбери тут двоих. Кого хочешь. Даже меня и лорда Вейдера. Убей их?— жизнь за жизнь. И вы с сестрой будете свободны. Смотри внимательно, мальчик.Люк лишь покачал головой.—?Это моя алая гвардия?— и ты не найдешь у них белых рук. Когда находят одаренного ребенка, они убивают его. Когда нужно пытать кого-то, они лучше и дольше всех умеют делать это. Выбери любого, и ты избавишь мир от убийцы и насильника.Люк сжал зубы, и лицо его скривилось в гримасу.—?Взгляни в черное лицо Дарта Вейдера. Он убил Оби-Вана, он убил твоих дядю и тетю. Он убил родителей Леи и из-за него она восемь лет жила, боясь поднять голову. Он пытал и убивал твоих друзей.Люк закрыл глаза, как от боли.—?Посмотри на меня, мальчик. Я?— причина падения республики. Я?— гибель джедаев. Я?— тот, кто чужими руками убил твою мать и разлучил тебя с сестрой. Я?— неправедный суд. Я?— несправедливый закон. Я?— не защитник людей, но ужас ночи. Убей меня как виру за себя. Убей меня, и ты освободишь весь мир.Люк промолчал, но молчание его было нетерпеливым и гневным.—?Тебе даже не нужно будет самому поднимать оружие или глядеть в глаза. Просто скажи ?да?. И ты не убьешь, но прихлопнешь насекомое, раздавишь травинку?— ты не почувствуешь и не даже не заметишь.Люк резко выдохнул, околдованный золотыми акульими глазами Императора. Его губы двинулись, пока безмолвно, но содрогнулись в гримасе, как будто готовились произнести слово.Лея взвилась криком, колотясь в железных руках:—?Отец! Ради моей несчастной матери!И Вейдер вздрогнул, как горный обвал, судорога прошла по его рукам, которые вмиг ослабли. И Лея рванулась прочь?— прямо к брату, и Люк, очнувшись, протянул к ней руки, привлёк к себе. Ни алая гвардия, ни Император не сделали попытки ее задержать.И Люк, не разжимая объятий, не удостаивая Палпатина даже взглядом, сказал старику:—?Ты не убьешь и не обратишь никого из нас. Ты не разлучишь нас. Твоё время кончилось, и льды уже сходят с земли. Весна началась, и ты не властен больше над нами. Мы не твои рабы, потому что мы принадлежим друг другу.—?Как красиво… —?прошептал Палпатин,?— Я не видел такой красоты с тех пор, как Йода оплакивал детей Храма. С тех пор как ваша мать легла сломанной куклой под ноги вашему отцу. Что может быть прекрасней этого? Белое на белом. Солнечный и отражающий его лунный свет. Мужчина и женщина. Брат и сестра.Но Лея и Люк не слышали его: они смотрели только друг на друга. Их общая Сила обнимала их, как утроба матери, закрывала от любого зла, как купол храма. Император любовался ими и плакал, плакал обильными мутными слезами. Он не утирал их, они сбегали по складчатым щекам, капали на мантию, пахли сожженными письмами, несбывшимися надеждами, несказанными признаниями в любви.—?Какие они красивые… Убейте же их.И двадцать мечей подняли гвардейцы, как алые закатные тени ожили и заметались, но Люк смотрел на Лею, а Лея смотрела на Люка.Их отец, женоубийца, истребитель детей, у которого не было души, взметнулся черным вихрем, затмив собой весь свет. И двадцать голов отделились от тел, весело застучали по черному зеркальному полу. Пролитая кровь слилась в единый поток, что нахлынул к самому подножию трона и запачкал левую туфлю Императора.Но Люк смотрел на Лею, а Лея смотрела на Люка.И их отец шагнул к Императору, достав из сапога подлый нож, последнее средство?— и вонзил его в грудь своего учителя. Ничего он не чувствовал: ни жалости, ни страха, лишь усталость от того, что он все-таки сделал то, что давно должен был сделать.Император покачнулся, потом упал одновременно на оба колена.Мутнели его глаза, но в том, что осталось от выражения лица и не было еще смыто мертвой водой, сквозило непостижимое, неуместное торжество.И Вейдер успел сделать лишь вдох, а потом?— острая боль разрывала его виски изнутри. Он замер, как замирает на мгновение жертва перед хищником, решая?— не головой, но телом?— бежать или драться. Боль была в голове, стучала тысячами молотов, просилась наружу, боль ослепила, оглушила, заволокла собой все запахи и вкусы, боль царила безраздельно, хотела себе поклонения. Убивший господин Тьмы сам становится ее Властелином. Таков закон.Вейдер не обращал на сына и дочь внимания, они остались на каком-то другом конце мира, за пределами земли, которая вся сейчас заключалась в его груди, которую терзали когти Тьмы. Тьма плакала, молила, заклинала - просила впустить, угрожала и заклинала. Сулила забвение, обещала стереть из памяти лица учителей, детей, Падме. Убрать все сожаления, вину и раскаяние. Гаснущим сознанием Вейдер успел сделать один последний рывок. И он сделал то единственное, что мог. Бросился на меч.И лишь тогда близнецы разжали объятия, и подошли к умирающему отцу. Он лежал навзничь, неестественно запрокинув свою голову в черном шлеме. Не человек, но ужас и тьма. Близнецы сели по обе стороны от него, и склонились к нему, чтобы расслышать его шепот:—?Как далеко ты убежал от дома, мой маленький песчаный мальчик… Как далеко ты забрела в погоне за птицей, моя маленькая темноглазая девочка… Вы так долго блуждали в сумерках, дети…Лея сказала ему:—?Сумерки кончились. Рассвет начался. Смотри?— рука в руке.А Люк сказал ему:—?Не бойся, отец. Ты можешь умереть спокойно. Все хорошо. Мы нашли свой дом.И крепко сжал руку Леи.