2 chapter (VII) (1/1)

Стайлз склоняет голову, усмехаясь. Он кивает. Оглядываясь назад, Хейл изучает его.— Если ты думаешь, что это как наркотик, подожди, пока не произойдет то, что случится в конце лета.Стайлз хмурится, глядя на Бойда.— И что это?— Расовые войны, - отвечает Хейл. — Официальные гонки в 80 милях к северу отсюда, в пустыне.Брови Стайлза недоверчиво приподнимаются.— Законно?— Ну, по крайней мере, копы знают, что это так, - усмехается Бойд, — Они видят листовки так же, как и все в городе, знают, что мы там педалируем до упора. У нас есть собственный персонал службы безопасности. Однако они могут не знать, сколько денег перемещается, - признает он.— И вы все там гоняетесь? - предполагает Стайлз.— Нет, - просто говорит Хейл.— Ты когда-нибудь слышал о Палмдейле? - спрашивает Бойд, не давая ему времени на размышления. Стайлз кивает:— Это старый драгстрип в четверть мили, более формально названный LACR. Он закрылся еще в 2007 году - конец эпохи в истории драг-рейсинга.— Ну, это не так, - поясняет Бойд. — Причина, по которой все больше уличных гонщиков не пользуются шансом сделать это легально, заключается в том, что на гоночных трассах, таких как Палмдейл, есть все эти правила. Какие автомобили разрешены, какие шины использовать - даже сами гонщики должны быть одобрены. И даже если ты все-таки испытаешь все эти неприятности, это не то же самое, что уличные гонки. Это все слишком… строго, - решает он, насмехаясь. — Люди с улицы редко преуспевают на этих путях, не говоря уже о том, как с ними обращаются.— Так что же такого особенного в Race Wars? - Стайлз хочет знать, оглядываясь на Хейла в надежде привлечь его.— Все, - отвечает Хейл, ухмыляясь, — Это гонщики, для гонщиков. Это не стадион, у него нет трибун. Это просто большая открытая дорога посреди ничего. Мы переносим свой бизнес с улиц, из города в пустыню, — он без энтузиазма торжествующе разводит руками, — Все выигрывают.Стайлз задумчиво мычит, ему любопытно, почему до сих пор никто не сказал ему об этом событии. Похоже, Дитон должен знать о чем-то.— Гонщики? — он повторяет. Хейл только кивает, Бойд присоединяется.— И это стало больше, чем просто гоночные дуэли, - объясняет он, — Это похоже на фестиваль с пятницы по воскресенье. Люди ставят палатки или даже спят в своих машинах.Стайлз на мгновение представляет себе это: выходные в пустыне с единомышленниками и быстрыми автомобилями. Его шестнадцатилетний "я" отдал бы за это свою левую руку, или любую другую конечность, без которой он сможет ездить.— Это звучит потрясающе, - тихо говорит он, все его тело гудит от правды.Хейл и Бойд соглашаются, а затем на один удобный момент воцарилась тишина. Взгляд Стайлза в конце концов падает на стопку тарелок, которую Лэйхи не успел достать раньше. Опустошив пивную бутылку, он встает со стула и тянется к ним.— Я принесу это Айзеку.— Ты же гость, - замечает Хейл, приподняв бровь.— Самый лучший, - подмигивает Стайлз, слыша, как двое мужчин позади него хихикают, когда он направляется внутрь.В доме тускло, большая часть света по-прежнему выключена даже после того, как большая часть дневного света ушла. Стайлз слышит телевизор откуда-то из-под логова, резкие голоса спортивных комментаторов и отдаленное пение с трибун. Лэйхи на кухне, единственной комнате, которая хорошо освещена. Он смотрит через плечо с того места, где стоит у раковины, когда входит Стайлз, и одаривает его кривой улыбкой, которая смягчается при виде тарелок в его руках.— Тебе не нужно было, - говорит он, но звучит смехотворно благодарно.— Я из семьи, где живёт отец и сын - говорит ему Стайлз, подходя к мальчику. — Я привык тянуть собственный вес.Лэйхи тихо мычит.— Я тоже из одного из них.Он протягивает руку, чтобы снять грязные тарелки с рук Стайлза, и сначала Стайлз замечает, что его длинные рукава закатаны до локтя, не позволяя им попасть в наполненную водой раковину. Вид его обнаженных рук заставляет его замереть, заставляя Лэйхи практически вырвать посуду из его рук. Только когда он погрузил их в воду, он, кажется, понял, что привлекло внимание Стайлза.Бледные предплечья мальчика покрыты шрамам, похоже, пятилетний мальчик нарисовал его яркими мелками, беспорядком перекрывающихся линий и кругов, только цвета со временем поблекли. Две темные толстые линии проходят вокруг его запястий - именно там, где накануне наручники Эллисон впились в кожу Стайлза. От этого у него тошнит живот, по кишечнику распространяется холод. Когда он поднял глаза, чтобы поймать взгляд Лэйхи, уверенный в себе молодой человек, которого он впервые увидел на рынке, исчез - на его месте сбежал из дома ребенок, и Стайлз сразу же ненавидит себя за то, что никогда не спрашивает почему.— Я не… Они старые, - заикается он, снова торопливо прикрываясь. — Я не..Стайлз думает о том, что он, вероятно, не так сильно скрывает свои шрамы от остальной команды и, должно быть, забыл, что рядом был кто-то еще. Как он может ослабить бдительность в этом доме и ходить с обнаженными руками, полагаясь, что другие не осудят его за это. Как будто он должен думать, что Стайлз судит его прямо сейчас.— Хей, - хрипло говорит Стайлз. Он хочет протянуть руку, ободряюще положить руку ему на плечо, но сомневается, что это хорошая идея. Вместо этого он слегка поднимает руки, пытаясь выглядеть как можно менее угрожающе, потому что мальчик перед ним выглядит как загнанное в угол животное, которое собирается бежать. — Я не собирался ничего говорить, - спокойно говорит он. — Все нормально.Уголок рта Лэйхи дернулся на этой последней части, и Стайлзу хотелось забрать его обратно, как только он выйдет. Проходит долгий момент, когда единственный шум - это гудение футбольного матча Уиттмора в тихом доме. Стайлз отчаянно пытается придумать, что сказать. Его первый инстинкт - обвинить отца мальчика, от которого он предположительно сбежал, но он знает, что не имеет права делать такие выводы. Он понятия не имеет, кто или что оставило эти следы, и хотя он мог спросить, он знает, что это поставит Айзека в затруднительное положение.Они не знают друг друга; Стайлз О'Брайен - просто новый парень в городе, который оказал Дереку Хейлу услугу. У Лэйхи нет причин рассказывать истории о своей личной жизни. Слишком сильное любопытство тоже вызовет подозрения. — Это не твоя миссия, - говорит он себе. Это сказано голосом МакКолла в его голове.— Я должен пойти домой, - наконец говорит Стайлз, нарушая тяжелую тишину. — Увидимся, Айзек.Лэйхи торжественно кивает, взгляд упал обратно в раковину, когда Стайлз выходит наружу.На улице его ударяет свежий воздух, и он глубоко вдыхает, спускаясь по ступенькам. Кора и Рейес присоединились к мальчикам за столом, и все подняли глаза, когда он подошел. На лице Коры появилась теплая улыбка, и Стайлз чувствовал себя виноватым за то, что ушел.— Мне лучше идти, - объявляет он, прежде чем кто-либо из них успевает что-нибудь сказать. — Становится поздно.— Ты уверен? - спрашивает Хейл, выглядя немного разочарованным, но это могло быть воображение Стайлза.— Ага, - вздыхает он, слабо улыбаясь. — Спасибо за ужин. Было здорово.— Спасибо, что спас задницу моему брату, - отвечает Кора, широко улыбаясь, а Хейл закатывает глаза.Стайлз невольно усмехается, кивая и отступая.— Увидимся, - говорит он им, прежде чем повернуться и неохотно двинуться по подъездной дорожке.