Глава Пятая: Не эксперимент (1/1)

Темнота. Страх на стенах темноты. Вода на полу. Человек. Белая кожа, белые глаза, белые ногти на пальцах ног. Чёрные кудри. Рот заклеен пластырем. Приблизиться не получается.За спиной белого человека кто-то есть. Идёт к нему мокрыми шагами. Ботинки по водяному полу. Почему мы не проваливаемся?Страх шипит. Сгущается. Воет. Стонет. — Джон... Джон...Шаги становятся ближе, становятся больше. Белый человек дрожит, пытается разлепить губы, убрать пластырь.Руки безвольно свисают вдоль туловища.— Джон... Джон...Позади белого человека останавливается тень. Страх беснуется. Устремляется к ней. Впитывается в неё, делая всемогущей.Человек с белыми руками закрывает белые глаза, жмурясь от бессилия. Он всё видит, всё понимает, всё ощущает. Как? Спиной.Страх вспыхивает кляксами густой черноты. Белые плечи обхватывают чёрные руки тени, пачкая чёрной вязкой жидкостью кожу, неумолимо толкают к себе, приближают. Глаза распахиваются. Чернота проглатывает кричащего Шерлока, и голос, этот голос, голос, голос...Я смогу о нём позаботиться, доктор Ватсон, о, я смогу о нём позаботиться, разве не так, Джон? Джон... Джон... Джон... Джон!.. Джон!— Джон!Я закричал, подскакивая на диване, и распахнул глаза. Чужие пальцы прижались к моим губам, проверяя дыхание, светящиеся в темноте глаза глянули пытливо, с жалостью.— Шерлок, господи... ты здесь...Ладонь переместилась на область сердца, биение которого всё никак не могло прийти в норму, выуживая через грудную клетку липкие чёрные страхи.Страхи...Я застонал и прикрыл глаза внешней стороной запястья. Нужно было вновь вернуться в реальность, нужно было убрать из головы черноту, нужно было прийти в себя, нужно было...Прохладные руки убрали запястье с лица, взяли его в ладони: одна на щеке, другая на разгорячённом лбу. — Здесь. Я здесь. Посмотри на меня. Смотри мне в глаза.Что-то в его голосе было такое, что заставило меня против воли, с чувством стыда за происходящее, в них посмотреть.Оттенок радужки, на этот раз тёмно-болотный, теперь выделялся ярче, нежели сияние белков глаз, которое почти исчезло. Он может это контролировать?..Не разрывая зрительного контакта, Шерлок приблизился ко мне, нос к носу, и я смог ощутить его дыхание на своих губах, и почувствовать тепло живого тела, что сейчас прижималось ко мне. — Засыпай. Места на голове под его руками словно послужили источником должного спокойствия, как-то странно завибрировав. Я тут же почувствовал слабое, приятное головокружение, тепло от чужих кончиков пальцев и дикое желание спать. Мысли ушли из головы вместе с чернотой; взамен возникла мягкая чистота и приятная истома в теле. Веки начали закрываться сами собой, и последнее, что я увидел, прежде чем упал в радушную пропасть без сновидений, были чужие потухающие глаза с переливающимся спектром холодных цветов. ***Проспал, как убитый, до полудня. Мог бы спать и дальше, но в реальность вытянули чьи-то руки, деликатно похлопывающие по щекам. Открыв глаза, я обнаружил себя на жёстком матрасе кровати. ...Кровати?!— Я думал, ты умер, — испуганно сказал Шерлок вместо приветствия, всё ещё пристально всматриваясь в меня. — Почему я должен умереть и почему я не на диване? — Голос спросонья хрипел.— Тебе снился кошмар. Видимо, про меня. Я... применил кое-что из своих возможностей по отношению к тебе. Ты сразу уснул, и я...— Не понял.Я попытался вспомнить, что за кошмар был ночью. Чернота, страх, а затем испуг, ощущение вибрации на затылке и глаза.Глаза. Точно.— Я делал это только на животных, поэтому боялся, что что-то может пойти не так. Как ты себя чувствуешь? Ничего больше не снилось? — ...Ты меня вырубил? — Я вытаращился на него так, словно передо мной была сама Венера Милосская. Он испуганно потупил взгляд, видимо, чувствуя вину.— Можно и так сказать. Тебе было плохо, и я просто попытался помочь.Я осознал, что откровенно пялюсь на парня, смущая его.— Я не злюсь, всё хорошо. Я просто удивлён, знаешь ли... У тебя больше способностей, чем можно представить. Это... Это очень необычно. Никак не могу привыкнуть. Он чуть улыбнулся. — Надеюсь, что привыкнешь. Больше так не буду. — А почему я... здесь?— Он был ужасно неудобный, и мне захотелось, чтобы твои сны были без кошмаров. Я где-то читал, что общая жизнедеятельность и положение тела во время отдыха влияют на мозговую активность во всех фазах сна. — О... ясно. К твоему интеллекту мне тоже предстоит привыкнуть. Погоди, ты меня перенёс?— Да, кто же ещё?— И тебе удалось меня поднять?!— В детстве я один таскал брёвна на постройку нашего дома на суше, потому что отец хотел, чтобы его сын сам обеспечивал себя жильём. Это было трудно. А ты худой и лёгкий. Проще простого.— Ладно... Спасибо за комплименты. — Пожалуйста. Что такое комплименты?Я растерянно запустил руку в хаотично топорщащиеся волосы и оглядел его.Внезапно дошло.Шерлок уселся прям на меня. Буквально оседлал. Бёдра на бёдрах, чужие колени на уровне рёбер.Вот чёрт!Вроде... Вроде это не должно было быть таким постыдным — в конце концов, человек толком не социализировался в обществе, ему пока позволительны такие незамысловатые действия, и они уж точно не содержат в себе никакого сообщения, никаких намёков...Но разве можно было это втолковать природе, которая вложила в нас и животные инстинкты, и понятия, которые определяются конкретными жестами? Можно ли это объяснить моему телу, которое моментально вспыхнуло и начало посылать сигналы в место, к которому сейчас из моральных соображений нельзя было притрагиваться?..— Шерлок, слезь, пожалуйста, — попросил я напряжённым полушёпотом.— Почему? Что-то не так? — Испугался он. А затем чуть поёрзал бёдрами, сдвигаясь назад. Да, Шерлок, явно что-то не так. Я ощутил, как прилив крови к конкретному месту усилился.Ну вот как природе такое объяснишь? Ей же абсолютно плевать на законы морали и этики, в отличие от умственно развитых приматов обезьян, эволюционировавших до вида Homo Sapiens. Тем не менее, за резинкой боксеров стремительно тяжелело мужское достоинство, и очень не хотелось, чтобы друг что-то увидел или заподозрил. — Всё так, просто у людей не принято, чтобы они садились друг на друга, так делать нельзя, пожалуйста, пожалуйста, слезь!.. — Против воли зашипел я, поспешно согнул ноги в коленях, стараясь не смотреть на отпрянувшего недоумевающего Шерлока, и вскочил с кровати. Взял из шкафа полотенце и поспешно ретировался в ванную.Что ж, здесь будет действенным только один способ — максимально холодная вода с намерением убрать или хотя бы ослабить возникшую эрекцию. В самом деле, не стану же я передёргивать на...Рука сама потянулась к члену.— Нет, — прорычал я сам себе и направил поток воды в пах.Стало противно. Очень давно так не делал. Ноги словно обдало огнём.Нет, это не вариант. Выиграю воспаление в лучшем случае, в худшем — обморожение или опухоль. Что, Уотсон, в медицинском не учился?Может, представить кого-то другого?Мозг решительно отказывался верить в очевидную правду, маячившую под носом, появившуюся здесь, в витиеватом паре ванной комнаты. Обитающую под подушкой тёплым комком, а в одеяле настойчивым шёпотом из ниоткуда.Я же просто... Да нет.Нет, нет, нет. Не может такого быть. Я не могу, он не может...Я обхватил себя, вздрогнув не от удовольствия, а от нервных размышлений. Нужно попытаться достичь освобождения без мыслей о существах мужского рода, доказать самому себе, что это не так, что всё как прежде...Картинки, возникающие в голове со скоростью света, мелькали перед взбунтовавшимся разумом. Я пытался вспомнить хоть что-то: свою первую девушку, свою последнюю девушку, их интимные фотографии, недавнее порно, которое так и не удалось досмотреть и которое лежит, сохранённое, на ноутбуке...Вроде помогло. Установка правильного, привычного темпа и рациональные воспоминания — вот оно: знакомое покалывающее ощущение в кончиках пальцев ног, и огненное торнадо, заставляющее сокращаться в судорогах мышцы живота. Уже почти не отдавая себе отчёта в том, что делаю, я ускорил движения руки, пытаясь добиться полного завершения. Ещё немного, совсем чуть-чуть...Перед глазами вдруг возник Шерлок. Шерлок с его чёртовыми длинными локонами, склоняющийся ко мне в темноте, соприкасающийся со мной носом и руками. Я вдруг вспомнил всё это так отчётливо, что стало дурно. Его глаза... Переливающийся болотный, длинные ресницы, такой доверчивый и беззащитный взгляд...Колени подкосились; я осел на эмалированное дно ванны, жмуря глаза и матерясь. Перед зрачками появились белые всполохи, напряжение в мышцах взорвалось обжигающими искрами; тело содрогнулось, нервы на руке почувствовали тёплую струящуюся жидкость.Я попытался перевести дух и не впадать в панику, беря ослабевшими руками шланг душа. Что за безумие сейчас произошло, как я вообще позволил себе это допустить?..Бешенство насчёт создавшейся ситуации не давало здраво мыслить. Ладно... ладно. Мой статус не может изменить тот факт, что я один раз пофантазировал о мужчине, ничего сверхъестественного не происходит, мир не взлетает на воздух и инопланетяне не посылают Земле сигналов.Хотя может и посылают, кто ж их знает.Всё хорошо. Один-единственный раз, подумаешь. Если бы всё было так просто... Вспоминая об этом и мучаясь, с чистой душой я уже жить не смогу. Надо что-то предпринять, чтобы не чувствовать сладостного трепета в груди. Элементарный недостаток женского общения, я читал об этом. Даже изучал как-то. Сугубо из любопытства. Просто давно не заводил отношений, элементарная психология...Я выкарабкался из ванны, которую, наверное, всегда теперь буду оценивать как место страшного преступления, с некоторым трудом завернулся в полотенце и повернул ручку двери, приоткрывая.Просто не смотри ему в глаза. Разглядывай свои ноги, они гораздо интереснее...Опущенная вниз голова уткнулась макушкой во что-то твёрдое и плотное, когда я скользнул тихой мышью из ванной. Поднимаю голову и утыкаюсь в чей-то подбородок. Поспешно отхожу назад, краснея.— Я закончил.И кто из нас ещё не умеет общаться с людьми?..— Покажешь мне, как принимать душ?Мне всё-таки пришлось посмотреть ему в глаза — проверить, не шутит ли.— Д-да, сейчас. Дай мне минутку. ***— Стой здесь, — я указал Шерлоку на место у раковины и принялся объяснять. — Наверное, ты уже понял что такое смесители. — Эти железные ответвления с горячей и холодной водой?— Так точно. Запомни, смеситель в ванне установлен наоборот, не так, как в раковине: горячая вода здесь, холодная — здесь.Я дёрнул клапан вверх. Тёплый поток хлынул, шумя, на дно ванны. — Если оттянешь эту штуку — переключится на душ. Затыкаешь пробкой слив — набирается ванная. Здесь стоит щётка для зубов, здесь шампуни, здесь бритвы. Всё понятно?— Что такое шампунь?Я объяснил.— Зачем люди создали так много вещей для простой гигиены?— Люди любят много чрезмерных формальностей, — вздохнул я, думая о своём. — Так устроен наш жалкий мир. Он понимающе моргнул и начал раздеваться.Во рту пересохло. Я молча смотрел, нет, пялился, нет, пожирал взглядом открывающуюся дюйм за дюймом белоснежную кожу; мышцы, которые я мог бы прощупать и назвать на латинском с закрытыми глазами; чёрные кудри, закрывающие острые, нелепо торчащие лопатки; ямочки на пояснице, молочные подтянутые ягодицы...Только на этом этапе я вдруг опомнился и выдохнул:— Не забывай, что снимать одежду и принимать душ нужно самому, без посторонних. Это называется, если что, личным пространством. И вылетел за дверь, пытаясь отдышаться и успокоить бешено скачущее сердце.***Насыпал в сковороду овсянки. Оторопело моргнул и понял, что не так. Пересыпал в кастрюлю, залил водой и включил огонь, слыша шум воды за дверью ванной. Мысли путались.Как же так получилось, что я успел по уши вляпаться в одно приключение и в другое, причём почти одновременно? Знал же, что неспроста мне его показали тогда на кушетке. Подверженность манипуляциям, заполнение пустоты внутри, хитроумный психологический ход — вот что это было. Я находился в этой игре с самого начала, с момента подписания контракта. Чарльз обманул: я всё-таки стал их экспериментом, более того, они до сих пор проводят на мне опыты. А в качестве приманки использовали ничего не подозревающего парня. Только вот их эксперимент не задался, потому что испытуемый отвлёкся на кое-кого... и явно, судя по сладостно-щемящим ощущением в желудке и лёгкому натяжению ткани в области паха, собирается отвлекаться и дальше.Я же не гей. Почему вдруг прочная установка так пошатнулась?Почувствовав слабое прикосновение к плечу, я мгновенно отвернулся от овсянки. Мокрая чёлка кучерявилась ещё отчаяннее и свисала теперь ниже, прикрывая восхитительные глаза. На лице, что было так близко, блестели капельки влаги, почти незаметные, отчего-то кажущиеся трогательными.Существо смущённо шмыгнуло носом, как бы говоря: "Я здесь", и я наконец оглядел его полностью.— Стой, что...На нём была белоснежная огромная простыня, в которую он кутался с каким-то природным изяществом.— Ты не дал мне полотенце, — пожал плечами Шерлок.— Полотенце... Ох. Извини. Я забыл про него... Выглядишь, как древнегреческий бог, — не удержавшись, хихикнул я. — Овсянка почти готова.— Люблю овсянку. — Уже пробовал?— Как-то стащил из города пачку, пытался сварить. Вроде получилось. Он взял протянутую тарелку, тряхнув мокрыми кудрями в знак благодарности. Я мысленно сделал себе пометку научить его банальным правилам этикета. — ...Это определённо не то, что у меня получалось дома. Гораздо вкуснее.Дома. Нужно не забывать про это. Не забывать про то, что у него есть свой дом и не расклеиваться как подросток при виде густых кудрей и бледных тонких запястий, держащих ложку с детской неаккуратностью.— Надо решить, что сегодня будем делать, — произнёс я, отгоняя от себя назойливые мысли. — Стриш-шка, — удалось выговорить Шерлоку с набитым ртом. Я мысленно застонал. Не от его настойчивости, а от осознания того, что скоро на месте шикарной непокорности будет коротко остриженное воронье гнездо.— Ты так сильно этого хочешь?.. — Грустно вздохнул я. Шерлок энергично кивнул, проглатывая кашу. Кадык на белой шее дёрнулся, заставив меня отвести взгляд. — Пусть будет по-твоему. Затем предлагаю пойти...Тут в голову пришла интересная идея. Даже не пришла — пролетела на боевике, ударила в переносицу, разлетаясь о кости.— Почему бы нам с тобой не проверить... Не хочешь пойти в парк?Шерлок кивнул, соглашаясь.— Но с одним условием. Я очень хочу посмотреть твою силу. Понаблюдать. Протестировать, если будет угодно.Шерлок подозрительно покосился на меня, нахмурившись.— Что это значит?— Не бойся, я... подкину тебе пару заданий и просто посмотрю, как ты с ними справишься.— В парке?— Да, почему нет? — Ла-адно.Он всё так же подозрительно поднёс кружку к губам, не сводя с меня взгляда. ***Весь день планировалось провести на ногах; я купил своему подопечному на первом попавшемся рынке недорогие кроссовки, а заодно занёс свои вещи и его домашнюю одежду в прачечную, что располагалась на заднем дворе нашего спального квартала. — Надо будет завтра купить тебе нормальную одежду, — произнёс я, наблюдая за моей футболкой, чересчур плотно облегающей худой торс, и джинсами, сидевшими на узких бёдрах как-то неестественно. Шерлок не поддержал зачаток диалога: вновь был погружён в окружающий его мир. Безобидные облака вновь застлали Йоркшир, как я и пророчил, но на улице вместо привычной сырости и холода был тёплый, застывший словно кисель воздух, и очень слабый ветер, заявляющий о себе лишь когда на улицах становилось совсем жарко.Людей почти не было.Мы дошли до парикмахерской, указанной на визитке. По счастливым обстоятельствам, йоркширцы считали её лучшей в городе, и я обрадовался: хотя бы сделают качественную стрижку. Сам я никогда здесь не стригся, экономно предпочитая парикмахерские неподалёку от дома, так что у этого заведения ещё был хороший шанс завоевать моё расположение. Заходя вперёд, могу сказать, что ему это удалось. — Она самая лучшая, я думаю, — заявил Шерлок, когда мы становились, чтобы я мог дать ему напутствия при общении с другими людьми. — Как ты... как?!— Вывеска. Новая, буквально сверкает. Если сравнить с другими вывесками в городе, те неприметные и старые. У этой компании много средств. А ступени сильно стёрты, и не потому, что нет денег на новое крыльцо, а потому что их посещает огромное количество посетителей. — Ого. Когда ты всё объясняешь, эту логику так просто понять...— Не думаю, что это логика. Это другой метод. Я пока думаю, как его назвать. Мы зашли в помещение....в котором царила очень необычная атмосфера.В ней не было ничего необычного — голые стены цвета тёмного шоколада, увешанные абстрактными портретами, кафельный белый пол и три мягких кресла с большим панорамным зеркалом над ними. Наверное, я описываю слишком подробно?Дело в том, что это место очень сильно врезалось мне в память, отпечатавшись на подкорке, потому что в нём произошло самая чудесная метаморфоза, самое невероятное превращение, которое мне доводилось видеть собственными глазами. Я мог бы с уверенностью сказать, да я и говорю, что его становление как личности, окончательный вариант его внешности, родился именно в этой парикмахерской. К нам подошла женщина средних лет, с короткой стрижкой; чуть вьющиеся каштановые волосы были подстрижены под мальчика, торча причудливыми завитушками в разные стороны и придавая внешности весьма воинственный вид. — Добрый день! Кого будем стричь, вас или девушку? — Учтиво обратилась она к нам.Шерлок покрылся алыми пятнами, застенчиво бормоча мягким баритоном:— Я индивид мужского рода...— Ой... — настала очередь работника краснеть. — Извините, пожалуйста. У вас уникальная внешность. Стрижём вас?— Да, — торопливо ответил я за него, — Найдите ему, пожалуйста, оптимальный вариант. Что-то, что подходит к лицу... и сделайте из него полноценного мужчину.Женщина понимающе, весело улыбнулась. — Проходите.Шерлок неловко плюхнулся в кресло, вертя пока ещё патлатой головой в разные стороны, беспрестанно ёрзая, крутясь, при этом умудряясь сидеть на одном месте, в общем, всячески мешая парикмахеру. Женщина всё никак не могла надеть на него пеньюар*, отчего, кажется, обе стороны начали нервничать и раздражаться.— Полегче, — предупредил я Шерлока со своего места. Тот, как по команде, дёрнулся и замер, напряжённо глядя перед собой в зеркало. — Что, в первый раз? — Проворчала парикмахер, наконец накидывая на него ткань, словно вальтрап** на резвого скакуна.— Да, — ответил Шерлок, глядя в зеркало с чувством собственного достоинства. Женщина удивлённо посмотрела на него, беря в руки тоненькую расчёску и подходя к креслу сзади.— Так, посмотрим... Ого!— Что? — Сказали мы с Шерлоком одновременно. — Я не вижу ни единого секущегося кончика! Ваши волосы очень интересного качества, — она запустила руку в длинные смоляные пряди. — Угольно-чёрные. Не просто чёрные, а редкого оттенка. При этом волос очень толстый, но не проблемный, кожа головы не жирная. И... меня поражает отсутствие спутанности. Вы ведь расчёсывались сегодня? — Нет, — насторожился Шерлок. — Очень странно, абсолютно послушные волосы... Мне выпала честь стричь такого редкого клиента, — улыбнулась женщина. — Так, что тут можно сделать... Вам не пойдёт типичная мужская стрижка. Такие волосы, как у вас, должны быть вашим достоинством. Визитной карточкой. В случае с короткой стрижкой будет ощущение неаккуратности.Она оторвалась от парня, взяла каталог причёсок и начала листать, иногда поглядывая на беспокойную голову.— Я... хочу как у вас.Женщина уставилась на клиента. Шерлок повернулся и посмотрел на неё, указав пальцем:— Стрижка, как у вас. Она подошла к креслу, чуть улыбаясь. — Хм... Если честно, не думаю, что вам пойдёт такая причёска. Но, — она обошла кресло, — думаю, мы можем сделать как у меня, просто не так коротко. Чуть опустим затылок вниз. Кажется, я нашла хороший вариант. Что думаете? — Она повернулась ко мне. — По правде говоря, я не очень представляю, как это будет выглядеть. Попробуйте...— Рискнём?В глазах Шерлока на секунду вспыхнуло сомнение, но он быстро отбросил его в сторону и решительно кивнул. — Рискнём. Парикмахер заработала ножницами.Минуту я с некоторым труднообъяснимым сожалением следил, как падают на пол становящиеся ненужными шикарные чёрные локоны, много-много шикарных чёрных локонов...А затем против воли взял в руки первый попавшийся под руку журнал мод и уткнулся в него, твёрдо решая не смотреть на друга до окончания работы мастера. Работа была закончена через сорок минут. Я даже физически почувствовал последний решающий щелчок ножниц.Почему-то было до жути страшно смотреть.— Готово. Принимайте!Я с мнимым любопытством рассматривал свои ногти, решая оценить работу только после вердикта Шерлока.С кресла поднялись. — Ох...Междометие было произнесено с таким выражением, так чувственно, что я не выдержал. Встал и... забыл, как дышать. Это было... определённо что-то новое. Невозможно описать. Проще съесть кактус.Его кудри стали виться чаще, собираясь изящными барашками у ушей и на лбу, образуя красивую чёлку. Было видно, что её хорошо подравняли. Она была уложена на правый бок, открывая маленький треугольник лба, и эта мелочь отчего-то смотрелась выигрышнее всего, придавая молодому лицу несколько лет. В хорошем смысле, конечно: ему очень шло.На затылке кудряшки волнами свисали до линии челюсти и чуть ниже, плавно обрываясь. Причёска выглядела свежо, объёмно и очень, очень эффектно.— Джон, что скажешь? — Шерлок радостно крутился вокруг зеркала. Я с трудом сумел сделать вдох.— Это... великолепно. У меня нет слов. Сразу видно, вы мастер! Женщина улыбнулась:— Мне тоже очень нравится. Не то, что я обещала, но уверена, что гораздо лучше. Шерлок потопал ко мне. Лицо его светилось счастьем. — Правда, здорово?— Ещё как! Сколько с меня? — Обратился я к парикмахеру. — Шесть. — Спасибо огромное!— Пожалуйста. Заходите ещё, мне очень понравилось вас стричь, — подмигнула она нам на прощание. ***— Вот видишь. И человека обаял, и своё получил. Я гордо, почти собственнически разглядывал элегантные кудряшки, закрывающие уши ложащиеся красивыми волнами на виски. Шерлок тоже не мог успокоиться: весь измаялся, пока шли к парку. Трогал, дёргал, теребил, наматывал на пальцы пряди. — Всё-таки эта причёска идёт тебе гораздо больше, чем длинные волосы, — против воли вырвалось у меня. — Полностью согласен, — Шерлок аж подпрыгнул от радости, и чуть не упал, споткнувшись, когда мы перешли перекрёсток, ведущий к главному парку города — Нью-Форесту***. Зелень поглотила двоих людей, вошедших за витые, огромные металлические ворота. За две недели я был здесь второй раз — непозволительно мало.Сейчас парк не казался таким уж мрачным и полным безысходности, как было в первый раз, даже несмотря на серые облака. — Вот это место. Здесь я стоял и смотрел в лужу, размышляя о своём дальнейшем существовании, а здесь... здесь висела жёлтая бумажка, по номеру которой я позвонил. — Работа в той лаборатории? — Шерлок подошёл ко мне. — Да. Помню, тогда я очень удивился. а затем обрадовался. Но в конечном итоге не жалею о том, что произошло. Мне хотя бы удалось тебя спасти. Мы продолжили шагать по главной аллее из старого асфальта. Высокие вековые деревья возвышались над людьми и редкими металлическими прутьями оград, небрежно переплетаясь, пока тени каждого листочка украшали асфальт маленьким зеленоватым дыханием. Влага на влажных кустах цератиолы****, растущей по обеим сторонам аллей, игриво поблёскивала, никак не желая растворяться в воздухе. Парк был довольно внушительных размеров, тихий и почти безлюдный. Более или менее чистый воздух был только здесь; именно это было единственной причиной, почему я обожал проводить свободное время среди высоких деревьев и мягкой, свежей атмосферы. Шерлок с жадностью вдыхал кислород, чуть прикрыв глаза от удовольствия и, несомненно, находясь в полном единении с природой. Время от времени он бессознательно вырывался вперёд, словно идя на шуршащий зов пышных оливково- и салатово-зелёных крон дубов и ясеней, и мне приходилось торопливо его догонять, разворачивая податливое тело вправо или влево, к месту назначения. О нём, к слову, знал только я. По крайней мере, так мне казалось. Этим местом была небольшая живая площадка, отгороженная от остального мира пышной зеленью различных кустов и деревьев, словно потайная сцена для ночных репетиций оркестра. Я обнаружил её случайно, гуляя там в первый день переезда в этот город. Тогда на меня ни с того ни с сего напала чересчур агрессивная собака, и в итоге я очутился, загнанный, в самом углу парка. Хотел прыгнуть аккурат в эти кусты, но приложил слишком много усилий, дёрнулся дальше вперёд... и очутился в богом забытом милом местечке, окружённом со всех сторон деревьями. С тех пор, прогуливаясь, я периодически захожу сюда — читаю книги или просто нахожусь в уединении среди зелени. Всё лучше, чем тухнуть в скучной квартире. Сейчас сквозь эти кусты я продирался уже не один.Шерлок встал на середину маленькой полянки, внимательно разглядывая новое место, и замер.— Скоро его не станет.— Почему? — Удивился я. — У выхода висит табличка с информацией, управление планирует построить здесь детскую площадку. Этим деревьям я не дал бы десяти лет; размер и высота стволов маленькие. Их скоро срубят, так как более подходящего места для площадки с технической точки зрения нет.Поразительно. Я гулял в этом парке несколько месяцев, и не замечал простейшего факта. Хотя, если подумать, все факты становятся простыми, стоит моему другу дать им объяснение. — ...Надеюсь, нет, — слабо возразил я. Он покачал головой, оставаясь при своём мнении, и я решил начать приступать к задумке. — Знаешь, для чего я тебя сюда привёл?— Полагаю, не только для того, чтобы показать красоту поляны. — Уже есть догадки?— Ты оделся легко, значит, будешь в этом участвовать. Место выбрал приватное и простое.— Посмотри теперь на свою одежду.— На мою? На мне очень старые кроссовки, футболка и... О. Испытание будет связано со мной. Что именно ты будешь испытывать?— Тебя.Я решил начать с малого. Поднял несколько крепких длинных сучков с земли и сложил их вместе. Сунул в руки недоумевающему Шерлоку. — Переломи-ка.Он поднял одну бровь.— Переломить. — Да. Он чуть вытянул руки вперёд. Я отошёл.Мёртвое дерево треснуло моментально. Быстро и с глухим хрустом. — Теперь соедини получившиеся части вместе и переломи ещё раз. Шерлок, кажется, начал понимать смысл моей идеи. Он сделал так, как я сказал, покрепче сжал белые ладони и надавил. Непонимание ушло с его лица, уступив место сосредоточенности с лёгким прищуром. Сучки переломились через три секунды, и на этом моменте мои молчаливые догадки об этом народе и их силе начали оправдываться. Он разжал кисти рук. Щепки посыпались на землю.— Проверяешь мою силу?— Да, если ты не против. — Зачем всё это?Я замялся. Сам толком не знал, зачем, но что-то подсказывало, что не успокоюсь, пока не убежусь, что он будет в безопасности один в этом городе, если вдруг что-то случится и меня рядом не будет. — Я хочу убедиться, что ты умеешь себя защищать, потому что если что-то пойдёт не так...Он как-то нежно, понимающе на меня посмотрел. Мне стало не по себе. — Что?— Ты странный.— Знаю. Ты тоже.— Не беспокоишься за себя, при этом уделяя внимание моей самозащите. Его слова дали мне отменную пищу для серьёзных размышлений, когда я поднимал с земли отломленную ветку. Подумаю об этом позже. Сейчас — то, что задумал.Ветку, по-видимому, переломило порывами недавнего маленького урагана, что иногда забредали в наш город. Переломило недавно: кора была не высушенной, и место разрыва ещё не засохло. В длину она была как два Шерлока, а в толщину — около фута. По правде сказать, я уже боялся, что это будет плохой идеей — проверять его силу таким способом.Аккуратно встал перед ним в шести футах и слегка вытянул подрагивающие от напряжения руки с веткой в руках.— Можешь ломать.Думаю, он занервничал, но благополучно скрыл эмоции, сказав только короткое:— Как?Вот так вот просто и лаконично. Что ж, краткость — сестра таланта. — Для начала руками, — я автоматически отошёл дальше, потом взял себя в руки и заставил непослушное тело приблизиться. Он вздохнул.— Тебе было недостаточно того удара по позвоночнику человека?..— Позвоночник довольно хрупок, его с лёгкостью может сломать под определённым углом даже школьник. Говорю как врач. Давай. Шерлок покорно опустил голову и сосредоточился. Я с трудом оторвал взгляд от чёрных волос. Мышцы на его плечах и предплечьях закаменели, а затем он так резко выпрямился, что я не успел заметить дальнейшие действия; кажется, он врезал по дереву правой раскрытой ладонью. Бешено подскочивший ореол лоснящихся кудрей над его головой, словно в замедленной съёмке, в последствии будет ещё очень долго маячить у меня перед глазами.Удар был очень сильным. Я почувствовал его всем телом, отшатываясь назад. Когда опомнился — увидел в его опускающихся руках дрожь, а в своих — переломившуюся на два брёвнышка несчастную ветку. Дерево буквально разорвало пополам мощным ударом. — Убедился? — Шерлок подошёл ближе. — Тебе не больно? — Вместо ответа обеспокоенно спросил я, рассматривая его руки. Те даже не получили повреждений. — Нет, всё в порядке. А бревно?Сможет ли он пробить толстое бревно?Вместо ответа парню я невозмутимо отбросил ветку, развернулся и принялся сосредоточенно шариться кругами по маленькой полянке, отыскивая нужное. Шерлок плёлся за моей спиной не отставая, бормоча почти виновато:— Джон, я не думаю, что нужно больше. Я боюсь тебе навредить.— Я должен это увидеть.Встрепенувшийся во мне азарт с адреналином заставил руки и глаза быстро отыскать старый, высокий пень. Дереву, которое он произвёл на свет, было много лет, прежде чем его не стало.Он не сильно уходил вглубь круга из деревьев, и нас по-прежнему никто не видел. Я решительно скомандовал:— Вперёд. — Этот последний, ладно? — Вздохнул Шерлок ещё более тяжко. Что мешало ему активно хвастаться своей силой, я тогда ещё не понимал, но сделал у себя в голове пометку спросить парня об этом.— Хорошо.Он чуть отошёл. Я тоже. Вновь все его мышцы напряглись и, помню, тогда я подумал, что когда он вот так вот собран — он невероятно красив, и что сейчас я точно не пропущу момент, когда он будет в процессе нанесения удара...Не пропустил. Я бы назвал его произвольную технику эстетичной — надо было заснять это на камеру. Он весь как будто сделался меньше, чуть пригнувшись, склонил кудлатую голову, а затем сделал неожиданно быстрый рывок вперёд, развернувшись, и стопа левой ноги достигла своей цели, впечатавшись в старое дерево. Под оглушительный треск короткие кудряшки волнами взметнулись ввысь и в хаосе легли на лоб, закрывая зажмуренные глаза. Хищный оскал с напряжённого лица исчез только, когда в пне образовалась глубокая вмятина в обрамлении деревянных щепок.Я поражённо выдохнул. Он посмотрел на меня, в глазах отчего-то плескалась боль.— Пойдём домой, Джон. Пожалуйста. Мы тут же выбрались на людную тропинку и торопливо зашагали домой. Шерлок стыдливо опускал голову вниз и шёл рядом со мной в таком настроении до самого дома. ***Хотите правду? Я чувствовал себя полнейшим мудаком, начиная с того момента, как мы пришли в квартиру, Шерлок удалился в спальню, а я начал готовить обед. Знал же, видел, что ему неприятно, что что-то не так...Необходимо было поговорить и выяснить, что его тревожит. Я поставил нарезанную картошку на плиту и пошёл в комнату. Шерлок забился в уголок комнаты, сидя у изголовья кровати, подобрав к себе чересчур длинные ноги, и читал "Особенности строения человеческой дыхательной системы. Пособия для патологоанатомов".— Интересно? — Нарушил я тишину. Он проницательно и беззлобно на меня посмотрел. — Спорный вопрос. Способы извлечения пуль из лёгких — интересно. Реакции организма на доксициклин — не интересно. Я присел на середину кровати, не решаясь прикоснуться к босым стопам, хотя руки невольно тянулись. — Шерлок... Извини за то, что принуждал тебя. Я не должен был этого делать. Видимо, у тебя свои причины, а я взял и нагло их проигнорировал. Шерлок отложил книгу, смотря куда-то в пол. — Ничего страшного. Если бы я не захотел в этом участвовать — я бы не участвовал. Не было никаких особых причин, просто...Он понизил голос, продолжая почти шёпотом:— Я не хочу, чтобы ты считал меня всесильным монстром, причиняющим вред любому. Не хочу, чтобы ты думал, что я способен причинить вред тебе.В сердце что-то предательски дрогнуло, распадаясь на кусочки по всему организму. — Шерлок... — Попытался я его разубедить. — Просто знай, что я способен на убийства, — он осёкся, осознав, какое страшное признание произнёс, — ...но я никогда не ударю и не убью тех существ, которые мне дороги. Даже если они будут причинять мне боль. Сердцу становилось критически мало стеклянной боли, и оно заныло, напоминая, что вот с этим человеком я должен буду расстаться. С этим чудесным, удивительным, добрым, умным человеком...Да в нём больше жизни, чем во всех людях Йоркшира, вместе взятых. В нём одной только живости ума...— Я и так это знаю, Шерлок. И я не причиню тебе боли. Знай это, хорошо?Шерлок посмотрел на меня доверчиво.— Хорошо. — Обед через десять минут. Не буду больше с ним так поступать. Я не Магнуссен, чтобы проводить над людьми эксперименты. И сам Шерлок — не эксперимент.***После обеда Шерлок вновь улёгся с книгой, а я решил вынести мусор. Уже надевал ботинки, когда в дверь позвонили. С полным мусорным пакетом в одной руке, открываю дверь и...— Твою ж мать. Нет, ну в принципе удивляться не стоило. Хотя тут любой испугается. Подошедший Шерлок заглянул за моё плечо и так и замер, даже дыхания не стало слышно.На коврике лежала пачка денег. По-видимому та же, но завёрнутая в новую пергаментную бумагу. На ней было написано:Я настаиваю. Они вам пригодятся.Ч. М.Я наклонился и взял пачку, сжав так сильно, что кисть свело в судороге. — Ну уж нет. Ещё денег мне от этого ублюдка не хватало. Спустившись вниз и выйдя из дома, я запульнул пачку в мусорный бак с такой силой, что звон старого металла, должно быть, услышала вся улица. ***Ближе к вечеру позвонил майк. — Ну, как вы там, держитесь?— Вполне. Я вкратце рассказал про сегодняшний день, увлекая друга лишь сухими фактами и не вдаваясь в подробности. Майк тяжело вздохнул.— При вашем положении радоваться сейчас можно тому, что вы элементарно не умерли. Остальное переживёте.Дальше следовали его догадки на тему настойчивого убеждения взять деньги от лабораторного гения, я поучаствовал в короткой телефонной дискуссии по делу, и на этом беседа завершилась. Поздно вечером я сел на диван с кружкой чая, обдумывая слова Майка. Он, конечно, был прав: наше с Шерлоком положение нельзя было назвать совсем печальным. Но оно вполне угрожало им стать. Постоянное внутреннее напряжение появилось ещё утром, и усилилось сейчас, когда до меня наконец дошло, что они всё-таки не отстанут. Более того, они хотели завершить их начатую миссию, которой я помешал, и это не на шутку пугало.Читать не хотелось от слова совсем. Хотелось спать — был довольно активный, насыщенный день.Я выключил беззвучно работающий телевизор, захлопнул неначатую книгу и прошёл в спальню.Шерлок сидел на постели; в одной руке у него был оторванный лист алоэ, что рос на подоконнике. В другой — "Бетадин"*****.— Что ты делаешь? — С любопытством спросил я. Он вздрогнул о неожиданности, но тут же ответил бесстрастным голосом:— Опыт на образование бесцветных солей йода. Насколько я знаю, "Бетадин" — йодосодержащий раствор.Он аккуратно капнул из дозатора на мясистую оторванную часть листка, и упавшие на подоконник капли в самом деле заблестели, кристаллизируясь и твердея на глазах. Я подошёл и начал наблюдать за удивительной реакцией. Затем вдруг вспомнил: у меня в шкафу не было книг с подобными экспериментами. — Где ты про него прочитал?— Я не читал. Составил сам, исходя из биологических свойств алоэ, описанных в книге по ботанике, и химических свойств раствора. — ...Ясно. В следующий раз, когда будешь брать что-то из аптечки, спроси меня, хорошо?Он кивнул, затем достал из тумбочки сухие влажные салфетки и аккуратно вытер ими последствия эксперимента. Пока он выбрасывал использованные материалы и клал на место раствор, я расстелил на полу постель, так что когда он вернулся и нерешительно замер в проёме, всё было готово, а я намеревался лечь и проспать мёртвым сном до утра.— Джон?..— Да?— Ты не... Ты не можешь сегодня... лечь на кровать? Пожалуйста. Его попытки проявлять заботу или неравнодушие вызывали искрящиеся, тёплые чувства в груди. Я мягко улыбнулся и ответил:— Думаю, твоё здоровье важнее. Мы договаривались о том, что ты не спишь на полу. — Я не это имел в виду. И он замолчал, потупив взгляд. Я продолжал непонимающе смотреть на него. — А что тогда ты имел в виду? Стоп. Понимание заставило сердце сжаться. — Ты хочешь, чтобы мы... чтобы я лёг с тобой?Он чуть покраснел, видимо, понимая, что просит слишком большую и непозволительную вещь, но зрительный контакт не разорвал, надеясь на мою проницательность, и тут же попытался оправдаться: — Да, я подумал, что это несправедливо. Ты спишь на полу, а я в более приемлемых условиях. Всё должно быть по-честному. Я не нашёл ничего лучше, чем ответить ему мягкой улыбкой и кивком, хотя мысли сразу переключились на буйные кудри и худое тело, риторически вопрошая, смогу ли я провести с ним хоть одну ночь в бессознательном контакте так, чтобы ничего не было заметно.— ...Только если ты настаиваешь. Полчаса спустя воодушевлённый, довольный Шерлок и малость смущённый я сидели на разных концах свежезастеленной кровати: он в изголовье, а я на стороне ног. Было уже довольно поздно. — Так что... — я прочистил горло, — ты хотел бы спать у стены или...— Без разницы. Как тебе удобнее. Кажется, он тоже начал смущаться. Ну ладно, чем дольше будем задумываться о том, что собираемся сделать, тем больше будем неуверенными в себе. В конце концов, он же не переспать с ним попросил. Я осторожно, так, словно находился на минном поле, переполз к изголовью, залез под простыню, повернулся к стене, придвинувшись к ней вплотную, и прикрылся до подбородка, сделав вид, что сплю. С минуту к моему каменно-напряжённому телу ничего не прикасалось; потом я услышал глубокой спокойный вдох и шорох поднимающейся ткани. Шерлок проворно залез под свою простынь и прильнул ко мне, развернувшись спиной к спине. И затих.Даже несмотря на то, что он не повернулся грудью, я слышал тяжёлые отзвуки его бешено бьющегося сердца: мягкие, умело остриженные кудри коснулись моего затылка, а тёплый голос умиротворённо, даже как-то счастливо произнёс:— Спокойной ночи, Джон. — Спокойной ночи, Шерлок.