Часть II (1/2)

Мдэ-э-э :DПолный аут, неожиданное появление, и снова много ненужных рассуждений. Бедная Дино - мне ее искренне жаль q_q А да, и еще очень много событий и невесть откуда вылезших персонажей - убиваемся ;DЯ, наверное, начала сходить с ума, но мне тут нравится. Нет, правда. А что: я сытая, почти здоровая и, наконец-то, выспавшаяся. Единственные минусы: не было общения, так как Кея была довольно неразговорчива и часто пропадала на целый день, да еще и я осталась привязанной к кровати. Только вот Хибари больше не щелкала пальцами, и путы не стягивали мои запястья до красноты: я могла спокойно вставать и ходить вокруг кровати, или встать на нее на колени и выглянуть в окно. Развязывать меня полностью ведьма не решилась: во-первых, мало ли что я могла учудить, во-вторых, так ей, видимо, было спокойнее. Поэтому я волочила жизнь пленника вот уже четвертый день. Да-а, через три дня, по идее, я должна была сжечь колдунью но костре. Ага, как же, держи карман шире.

Закинув руки за голову, уставившись в потолок да посвистывая, я не сразу заметила, как дверь открылась и в дом зашла Кея, неся в руках корзину с бельем: простынями, в основном, хотя моя инквизиторская форма, состоящая из грубых прочных брюк да куртки, тоже там виднелась. Она меня переодела еще после моего эпичного сражения с оборотнем: в короткие штаны до колен да в просторную рубаху с рукавом до локтя. Не будь она ведьмой и живи вместе со всеми, была бы первой невестой на селе. И почему-то это вызывало уколы ревности в моем сердце. Дожили.

Чуть не свернув себе шею, я обернулась, смотря за ней, раскладывающей белье в шкафу. Она сидела на полу в пол-оборота, прикрыв колени и ноги длинным подолом платья, а кончики черных волос слегка покачивались, гладя ее по нежной коже шеи. А я была уверена, что кожа у нее бархатная и гладкая. Могу даже похвастаться и поделиться тем сумасшествием, которое я вчера выдала. Готовы? Тогда слушаем.После очередной прогулки (Кея привязывала меня к крыльцу по несколько раз в день, позволяя резвиться на свежем воздухе вместе с Рысью, пока она занималась своими колдовскими делами) я, как обычно, лежала на своей кровати, уставившись в потолок и думая, почему только я попадаю в такие ситуации. Отправили, называется, бойца на первую одиночную миссию, так он ее тут же завалил, хотя в команде я работаю на высшем уровне. Но сейчас не об этом. Так вот, пока я лежала и думала свою горькую думу, Кея снова колдовала над большим котлом: явно, зелье выйдет пострашнее и посложнее. Как я поняла, для зелья нужна была туча тучная ингредиентов, и один из них спокойно стоял на окне, расположенном прямо рядом с моей кроватью. Перегнувшись через меня, Хибари потянулась к пузырьку с этим важным ингредиентом, а я перевела взгляд с потолка на нее. Точнее на ее шею, которая оказалась прямо над моим носом. Такая хрупкая, бледная, просто невыносимо красивая. Или я снова брежу? Потому что я не удержалась: потянулась и коснулась губами столь желанной отчего-то шеи. Кожа бархатная, нежная, слегка прохладная, а рука у Кеи пусть и хрупкая, зато сильная: по щекам она меня приложила неплохо, хватая пузырек и возвращаясь к котлу.Вот не дура ли я, а? В любом случае, мы обе предпочли сделать вид, что ничего не произошло. Хотя Хибари старалась не нагибаться надо мной, а я все никак не могла забыть это приятное ощущение прохладной кожи на своих губах. Надо сказать, что этот странный случай сначала заставил меня думать о привороте, который ведьма использовала против меня. Но эту мысль пришлось отогнать сразу же: при приворотах жертва думает только о своей любви, а я думала еще о всякой ерунде, и вообще не чувствовала себя по уши влюбленной. Да, меня восхищала красота и изящество юной колдуньи, но этого было недостаточно, чтобы признать себя влюбленной. Я к ней ничего не испытывала. Или, все же..? Нет, к черту, к черту, я свободна, как фанера в ветреный день над башнями Дворца.

Но если дело было не в привороте, значит, дело было во мне. И это самое дело, которое было во мне, перечеркивало все вышеописанные выводы. И вот тогда я задумалась так, как не думала на Выпускном экзамене. Да, в принципе, я там вообще не думала: теорию кое-как сдала в устной форме, а с практикой все было гладко, без сучка, без задоринки. Тут же не было ни теории, ни практики: только полное осознание того факта, что я неспроста поцеловала мою ведьму. А, и осознание еще того факта, что я слишком часто называю Кею своей. Это тоже было проблемой, которую я пыталась решить, лежа на кровати. Потому что кроме как подумать, дел не было.

Мои мысли были прерваны прикосновением мягкой ткани к щеке, и я перевела задумчивый взгляд на Хибари, отвязывающую меня от кровати. О, прогулочка. Брюнетка потянула за веревку, заставляя меня подняться и следовать за ней. Сегодня был какой-то особенный день, потому что она не привязала меня к крыльцу, а всучила в руки корзину, и повела за собой, с территории прилегающего к саду дворика. Трава приятно щекотала щиколотки, когда мы пересекли поляну в направлении березовой рощицы, как Кея вдруг остановилась, оборачиваясь ко мне и закусывая губу. Я оглядела себя с ног до головы, не понимая, в чем причина, а она всучила мне конец веревки, идя обратно к домику:- Если я вернусь, а тебя не будет, пеняй на себя, - и она быстрым шагом ушла.

Я же стояла, как громом пораженная. Внутри эхом отдавалось: «Беги, беги, Дино, беги!», но я стояла, как истукан, не в силах пошевелиться. А ведь я была свободна. Свободна, понимаете? И по каким-то внутренним причинам променяла эту свободу на прохладные руки Хибари, которые забрали из моих ладоней веревку и вновь повели меня в березовую рощу. А я то проклинала себя за глупость, то смотрела в спину своей ведьмы, рассматривая тонкую талию, бледные руки и хрупкую шею, закрытую прядями черных волос.

Когда по роще прокатился громкий свист, я вздрогнула, закрывая уши руками. Кея же выхватила свои палки, крепко сжимая их в руках. Как выяснилось, палки эти назывались «тонфа», и были чем-то вроде двух перпендикулярно расположенных железных рукояток, одна короче другой. За одну хватаешься, другой бьешь. Не слабо так бьешь, кстати.

Я оглянулась, но причину этого самого свиста не увидела. По тому, с каким яростным прищуром Хибари вертела головой, я поняла, что она тоже не видит виновника нашего беспокойства. Зато мы услышали насмешливое «ку-фу-фу», и перед нами, прямо из воздуха, появились обрывки тумана, складывающиеся в трезубец. А затем на ручке трезубца сомкнулись пальцы с длинными ногтями, и из тумана вышла девушка с коварной улыбкой на устах и разноцветными глазами – левый был темно-голубым, тусклым, а вот правый горел жизнью, светясь алым цветом с черными разводами каких-то рисунков.

- Милая Кея, почему же ты скрыла от меня свою любовницу? – с поддельным удивлением спросила та, смотря в мою сторону. Лично мне не понравилось, с каким издевательством она вывела слово «любовница». Черт, да мне вообще не нравится, что меня называют любовницей ведьмы! Или нравится?Кея не ответила. Сжала свое странное оружие, с неожиданной скоростью оказываясь возле туманной девушки и нанося удар, который пришелся той в плечо. Она даже не дрогнула, растворяясь в тумане, и возникая уже за моей спиной. Когда острие ее трезубца уткнулось в мою спину, я забеспокоилась по-настоящему. Мало того, что оружия меня лишили, так еще и руки связаны!

- Нет, Кея, сегодня я хочу поговорить с твоей любовницей…- Не называй меня так, - возмутилась я, сама не зная, что на меня нашло. Хотя это же я: ничего не могу, стою на волоске от смерти, но слово вставить надо.

- Тебе не нравится? – усмехнулась она, наклоняясь к моему уху и горячо выдыхая: - Дорогая Дино?- Откуда..?- А ты думаешь, милашка Хибари смогла бы пойти на все эти кражи и убийства? – расхохоталась она, оказываясь прямо передо мной и проводя острием трезубца прямо по моим губам. – Думаешь, милая целительница смогла бы стать настоящей ведьмой, настоящей тварью, которая должна гореть на костре? Хотя, гореть мы должны обе, правда, Кея?

Туманная девушка снова исчезла, а передо мной уже стояла моя колдунья, видимо, нанесшая удар со спины. Хотя, как я поняла, наносить ей удары было бессмысленно. Ведьма материализовалась справа от нас, уперев одну руку в бок, а второй опираясь о свой трезубец. Ее волосы, отливавшие синевой, слегка покачивались на легком ветерке, а хохолок на затылке трепетал от каждого движения. Девушка улыбалась, и улыбалась далеко не приятной улыбкой. А я вдруг поняла, что ловила не ту. По приказу Короля жечь надо было не Кею. Жечь надо было эту улыбающуюся тварь. Именно она умертвила природу, именно она крала детей и убивала отряды, посланные на ее поимку. И почему-то я думала, что сжечь ее мне не удастся.

- Мое имя Рокудо Мукуро, - наконец, представилась ведьма. – И я хочу сразиться с тобой, Кавалоне Дино.

Вот тогда-то я и поняла, что работа в команде и травля драконов – самая лучшая работа в мире.Кея кинула мне мой кнут, а я рассеяно поймала его развязанными руками – где она его запрятала? Под юбку, что ли? Ой, нет, я не о том думаю. Мукуро ехидно ку-фу-фукала, а я несколько раз прищелкнула кнутом, проверяя и его, и себя. Плеть со свистом рассекала воздух, заставляя разноцветные глаза следить за собой, а ручка удобно гнулась в руках. Слава Богу, хоть с любимым оружием я еще на ты. Подняв глаза, встречаясь с ехидным взглядом ведьмы, я кивнула, крепко сжимая кожаную рукоятку в руке. Рокудо растянула губы в еще более слащавой улыбочке и исчезла, чтобы оказаться за моей спиной. Бой начался.Я не знала, на что и зачем мы деремся, но чувствовала, что если я вдруг выиграю, то, возможно, шансы на побег и выполнение приказа увеличатся вдвое. Хибари стояла в стороне, скрестив руки на груди, напряженная и внимательная, а мы в сумасшедшем ритме вытанцовывали наши дикие танцы на мягкой траве. Мукуро то появлялась, то исчезала, лишь изредка атакуя своей огромной вилкой, она больше издевалась надо мной, поэтому я тоже не так часто взмахивала плетью. Один из ее ударов пришелся на мою щеку, и я еле увернулась, позволяя холодному металлу лишь оцарапать кожу на лице до крови. Казалось, ее оружие завибрировало, почувствовав привкус крови, а сама его хозяйка сверкнула глазами. Правда, ее немое ликование длилось недолго: мой удачный взмах, и короткая темно-зеленая куртка рвется в области плеча, а кожа лопается, позволяя крови пропитать серую ткань ее рубашки.Мукуро отпрыгнула, немигающим взглядом смотря на меня, а рисунок в ее глазу поменялся, складываясь новыми линиями, и я почувствовала, как падаю вниз. Под ногами – ярко-синяя пустота, будто я тонула. Хотя, создавалось впечатление, что я именно тонула: воздуха не было, голова гудела, дорабатывая последние выводы, а сама я не могла пошевелиться, только прижать руки к груди, сворачиваясь калачиком, и зажмурить глаза. Перед глазами, даже сквозь плотно закрытые веки, мерцала эта едкая ярко-синяя пустота, и я не видела, я чувствовала, как из нее образуется что-то.Этим чем-то оказался отец. Он вышел из пустоты, с укором смотря на меня. Добрый старик никогда не хотел, чтобы его дочь, подобно мальчишке, скакала на лошади по неизведанным местам, готовая сложить буйную голову за Короля. Он хотел видеть свою девочку в платье, в фартуке, с домашней улыбкой на лице, с сияющим от счастья ребенком на руках, в объятиях надежного человека. К сожалению, я никогда его не слушала, и даже после его смерти я не продолжила семейное ремесло, отдав мастерскую кузену – у него рука была набита, а я хотела приключений. Мне очень жаль отца, которому досталась такая неблагодарная дочь. Но он любил меня, а я любила его, и мы были по-своему счастливы.

Отец исчез, уступая место другому воспоминанию. Высокий парень с длинным серебром волос в легких доспехах. Скуало – единственный надежный товарищ и друг детства. С ним я, наверное, прошла и огонь, и воду, именно он привел меня, жаждущую не платьев и украшений, а битв и захватывающих приключений, к своему отцу, капитану Королевской Армии. Мы с ним вместе учились, вместе сдавали экзамены, вместе выполняли все миссии, а если не выполняли, то вместе получали по шее, сидя потом допоздна в трактире и смеясь над нашей веселой судьбой. Скуало был единственным человеком, который не хотел пускать меня на это задание, потому что знал меня, как облупленную. Но меня отпустили и все, что ему оставалось, это перекрестить меня на дорогу и отдать свой счастливый нож. Мне жаль, что я не послушала его.

И так, друг за другом, из пустоты появлялись все новые и новые образы, а я уже не старалась вспомнить, кто они такие и за какие заслуги оказались в моих воспоминаниях. Меня больше волновал тот факт, что эти воспоминания сейчас были доступны не только мне. Ведьма изучала меня, искала мои слабые места, копалась в моей голове, доводя меня до беспамятного состояния. Щеку жгло, как огнем, и я коснулась ее, чувствуя на краях небольшой царапины хрупкую корку-ожог: острие ее трезубца было ядовитым. Так что помимо телесной пытки, она домучивала меня еще и морально, пытаясь с помощью моих же слабых мест сломить меня полностью.

Я боролась, пыталась закрыть свой разум, понимая теперь, на чем она специализируется, и почему с такой легкостью расправлялась с врагами. Мукуро просто залезала в их головы, уничтожая изнутри, в прах рассыпая личность человека, впитывая все его воспоминания. А я еще боролась. Но перестала, когда Рокудо нашла-таки мое слабое место. Как оказалось, об этом не знала даже я, что уж говорить о том, как удивилась ведьма, заглядывая в эту часть моего сознания.Пустота вновь искорежилась, и из ее ярко-синих нитей вдруг возникли тонкие белые руки, изящная талия, воздушная белая юбка. Я замерла, прекращая попытки вырваться из ее иллюзий, и с непередаваемым ужасом смотрела, как из пустоты возникает овальное лицо с острым подбородком, черные пряди коротких волос и холодные серые глаза. Кея. Моей слабостью неожиданно оказалась Кея. Как? Вот как, скажите мне, такой важный факт ускользнул от меня, а?

Эта ненастоящая Хибари, всего лишь сгусток моих воспоминаний, протянула ко мне руки и улыбнулась. Улыбнулась, как никогда бы не сделала моя колдунья. Она была везде. Кея, Кея, Кея. Везде была только Кея. Она тянула ко мне свои изящные руки и улыбалась, будто бы зовя к себе. Я чувствовала, как меня тянет в ее объятия, я хотела оказаться в них, но почему-то была точно уверена, что если сейчас решусь на этот опрометчивый шаг, то больше никогда не открою глаза. А все потому, что Мукуро упорно затягивала меня в свою иллюзию. А я не поддавалась. И выиграла.Стук, скрежет, возмущенный вскрик, и я проваливаюсь в темноту в полнейшем забытье. Нет больше ни воспоминаний, ни образов, ни ярко-синей пустоты. Нет ничего, только непонятная боль в груди, боль за всех, боль за мою жизнь. Я кричала, тянула куда-то руки, до тех пор, пока похолодевшую ладонь не сжали еле-теплые пальцы. На плечо опустилась чья-то голова, и чья-то нежная рука легонько погладила по волосам, заставляя успокоиться, задышать ровнее и обвить вновь теплеющими руками чье-то тонкое тело, лежащее совсем рядом со мной. Я успокоилась полностью, и вся боль, пульсирующая в груди, отпустила меня, позволяя разуму окунуться в теплый приятный сон.При пробуждении Звездочек я больше не видела. Только болевые импульсы, отдающиеся в голове вспышками ярких молний. Я вскрикнула, когда попыталась открыть глаза. Боль была везде, и казалось, что была она даже не физической. В груди давило камнем, будто я была серийным убийцей, совершившим сотню преступлений, а теперь раскаивающимся в своих грехах. Эта тяжесть мешала дышать, думать, все, что я могла, это задыхаться от собственного существования.На лоб опустилось что-то мокрое и теплое, и я вздрогнула от неожиданного прикосновения. Кажется, меня лихорадило. Кто-то просунул ладонь под мою голову, вплетая пальцы в волосы, и заставил сесть, поднося к губам что-то дымящееся и приятно пахнущее. Я инстинктивно приоткрыла рот, позволяя горячему содержимому струиться вниз по жадному пищеводу, чувствуя, как по телу скользит тепло, как боль начинает затухать, а сама приоткрыла глаза, совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы заглянуть в серые глаза моей колдуньи. Меня словно молнией прошибло: неужели моя холодная Кея была все это время рядом?

- Спи, травоядная, - ее голос больше не напоминал шипение, он был тихим и бархатным, и я откинулась на подушки, впадая в состояние забытья. В голове снова начал формироваться растерзанный архив воспоминаний, и перед глазами то и дело возникали картины прошлого: вот я, совсем еще маленькая, бегаю с деревянным мечом, нанося удар Скуало, а тот громко кричит, что со спины бить нечестно. А вот мой первый в жизни праздник Огней, на который я пошла без отца: мне лет тринадцать, и на меня уже заглядываются соседские мальчишки, но все тот же Скуало ревниво тащит меня за собой, приводя к своему отцу. Капитан Суперби с одного взгляда по моей озорной и решительной мордашке пророчил мне великое будущее. В тот день я обрезала свои вьющиеся волосы, чем не слишком обрадовала отца.

Воспоминание за воспоминанием, прошлое восстанавливалось перед моим взором, как большая мозаика, клеточка за клеточкой возникали все новые и новые картинки. Трудные студенческие будни, веселая жизнь юнцов, страшные экзамены, пугающие первые миссии, задор наших ребят – все склеивалось в мою жизнь, и оставалась одна только картинка. Девушка с картинки ворвалась в мою жизнь с размахом и совершенно неожиданно. Последним моим воспоминанием была Кея.

Перед глазами пару раз щелкнули пальцами, и я вздрогнула, переводя мутный взгляд на нагнувшуюся надо мной Хибари. Она внимательно смотрела в мои глаза, будто пыталась выискать в них что-то. Я даже смутилась, встряхнув головой, и отвернулась. Она не стала влеплять мне пощечины или насильно заставлять смотреть себе в глаза. Просто повесила на мою шею ожерелье из высушенных, приятно пахнущих трав и поднялась на чердак. Я втянула всебя воздух и закашлялась: нет, запах трав был еле уловимый и успокаивающий, но давящая боль в груди мешала дышать.

Мне хотелось рыдать. Громко, протяжно, навзрыд, позволяя слезам беспрепятственно стекать по щекам. Хотелось тереть красные глаза и чувствовать себя беззащитной и слабой. Хотелось стать просто женщиной, какой хотел меня видеть отец. Но я не могла себе это позволить. Я прекрасно осознавала, что провалилась и как инквизитор, и как служащий на учете у Короля. Да какой из меня инквизитор: так, бесов из-под камней повытаскивать. Я будто бы чувствовала тот груз, что лежал на моих плечах: я подвела всех. Я подвела отца, я подвела Скуало, подвела свою команду, да всех, кого когда-либо знала! И от этого, поверьте, легче не стало.

Я дала слабину. Я понимала, что чем дальше я лезу в свои покореженные мысли, тем хуже мне становится. Почему же раньше я только и делала, что улыбалась, упорно стоя на ногах и смотря только вперед? Почему я не могу сделать точно также? Может, потому что я лежу и впереди меня только потолок? Даже сморозить что-то нормально не могу. Я разбита. Полностью. Рокудо почти уничтожила меня как человека. И, видимо, даже тут мне помогла моя колдунья.Теперь все встало на свои места. Ведьмой, дебоширящей здесь в течение трех лет, была не моя Кея, которая в принципе вела отшельничий образ жизни. Ведьмой была Мукуро. Подлой, хитрой и сильной. Если правильно провести параллели, можно заключить, что детей она воровала на свои мозговые эксперименты, а может, и продавала их в близлежащие соседние страны, где детский рабский труд не был запрещен законом. Меня больше бесил даже не тот факт, что она вывернула меня наизнанку, а то, что вся мертвая природа, вся презренная осторожность в людях, весь этот гнет над их домами – дело ее настроений и желаний. Она захотела – она сделала. Боже, как я ее ненавидела!

Кея потрясла меня за плечо, выводя из ступора, и я обернулась к ней, ловя ее удивленный взгляд. Я нахмурилась, думая, не пустила ли я слезу, а она взяла меня за локоть, заставляя подняться с кровати. Только сейчас я обнаружила, что больше не привязана. Свободна, черт возьми, но от зоркого взгляда моей колдуньи мне не скрыться. И это тоже сейчас раздражало.Хибари, как обычно, посадила меня на ступеньку крыльца, отправившись заниматься своими делами, а я уткнулась лицом в ладони, уперев локти в колени. Рыдать хотелось еще больше, и только тихое фырканье моей лошадки над ухом позволяло мне успокоиться и взять себя в руки. Еще не все потеряно. Я еще смогу снова улыбаться и беззаботно смотреть вперед. Ведь это я. А у меня всегда все получалось. Надо было только захотеть.