Глава II. Ее величество Горькая Правда (1/1)

31?января 2025?года.Дорогой друг.Пришло время рассказать тебе о?второй ночи моего воскового существования, открывшей мне всю правду о?происходящем со?мной.Открыв глаза, я?вновь обнаружил себя в?злополучном ящике, но?на?этот раз крышки на?нём не?оказалось, чему я?был несказанно рад.Вчерашняя ночь была столь насыщенной, что?я, вероятно, проспал весь день и?проснулся лишь к?вечеру?— в?окнах было темно, а?в?помещении горели несколько ярких свечей в?стеклянных подсвечниках.Я?услышал тихие мужские голоса: говорили двое, по-английски; голос одного из?них мне показался знакомым, и?я?тотчас?же определил, что он?принадлежал самому правителю. Его тембр был низким и?мелодичным, голос?же собеседника звучал немного надтреснуто, из?чего я?заключил, что собеседник?— почтенный старец.С?позволения достопочтенных синьоров, я?приведу здесь фрагмент диалога:—?Зачем ты?позвал меня, Тэдди? Без меня не?разобраться? Старый я?стал, здоровье не?то.?Мне уже не?под силу бороться с?экспонатами.—?Мы?не?беспокоили тебя уже три года. Данный случай выходит за?все рамки возможного. Его голос действует на?нас, как коррозия пластины. Если ты?ещё это помнишь.—?Как не?помнить,?— усмехнулся пожилой синьор. —?Вы?чуть меня не?прикончили. Но?пластину починили, и?всё закончилось хорошо. И?сейчас тоже всё закончится хорошо.—?Но,?Лоуренс, что?же нам с?ним делать? Более того, что он?здесь делает?—?Все просто, Тэдди. Это экспонат из?оперного театра, театр на?ремонте, а?мисс Мак-Фи любезно согласилась приютить весь этот антиквариат у?нас в?подвале. Молодец, девчонка, нечего сказать…Пожилой синьор закашлялся.До?меня смутно начала доходить тщательно завуалированная правда. Меня назвали экспонатом. Значит?ли это?то, что пророчество Маэстро сбылось, и?певцы-виртуозы исчезли с?мировой сцены?Желая узнать больше, я?лежал неподвижно и?с?волнением внимал каждому слову, что было трудно, поскольку за?всё это время английский начал улетучиваться из?моей головы.—?Сколько ещё он?здесь пробудет? —?с?дрожью в?голосе спросил правитель.—?Почём я?знаю, Тэдди? —?раздражённо ответил пожилой синьор. —?Пока ремонт не?закончится. Возможно, ещё неделю.По?правде сказать, я?немного опешил от?той фамильярности, с?которой этот человек разговаривал с?монархом.—?Неделю? —?вскричал синьор президент. —?О, нет, сделай что угодно, отвези меня в?Смитсоновский институт, в?Британский музей, куда хочешь, только чтобы я?этого больше не?слышал!С?величайшей скорбью я?осознал, что мой голос вовсе не?порадовал, а?огорчил синьора президента. А?ведь голос?—?всё, что у?меня было, и?всё, чем я?жил.Я?жил? Нет, скорее существовал. Ведь я?был лишь жалкой куклой в?сильных и?жестоких руках европейской аристократии.—?Спокойно, Тэдди. Что с?тобой? —?удивлённо вопросил пожилой синьор. —?Ты?выглядишь странно!Стыдно признать, но?эта мысль пришла и?мне в?голову, когда я?увидел правителя, но?сразу?же отогнал?ее, как проявление высшего непочтения перед монархом. Волею судьбы, его превосходительство поразительным образом были похожи на?человека, которого я?когда-то знал. Голландский торговец, который продавал цветы на?Пьяцце дель Маре в?Неаполе. Я?вспомнил его добродушную улыбку и?рыжие?усы, и?розы, чахнущие под палящим неаполитанским солнцем.Однажды, после дебюта в?опере моего глубокоуважаемого учителя Порпоры, я?купил у?него все розы и?раздал их?прекрасным синьоринам на?площади. Они кричали ?Браво, Фаринелли!?, а?я?шёл домой и?плакал от?отчаяния, впервые осознав горькую цену моего триумфа…Мои размышления прервал комар, прилетевший, дабы напиться итальянской крови. Он?долго кружил вокруг моего носа и?щекотал?его. Не?выдержав атаки, я?чихнул.—?Пчхи!—?Стой! Стреляю!Я?вздрогнул и?вскочил на?ноги.—?Добро пожаловать, э-э-э… ваше сиятельство,?— поприветствовал меня высокий старик с?длинной седой бородой и?орлиным носом. —?Я?Лоуренс Дэйли, бывший сторож. Зовите меня Ларри. Тэдди, опустите ружьё, —?обратился он?к?господину правителю, который всё это время держал в?руках оружие.Я?снял шляпу и?изящно поклонился глубокоуважаемым синьорам.—?Разрешите представиться, Карло Броски Фаринелли, певец il?sopranista из?Неаполя. Выступал в?Лондоне и?Мадриде, но?служу исключительно искусству,?— я?старался говорить по-английски, но?от?волнения запинался и?порой сам не?понимал, что говорю.—?Карло… э… простите, могу я?называть вас Чарли? —?обратился ко?мне пожилой синьор. Мне было неприятно слышать такое обращение, ведь именно так называли меня артисты из?театра Генделя, о?котором у?меня остались не?самые лучшие воспоминания. Но, дабы не?вызвать гнев почтенного сторожа, я?ответил:—?Вы?можете называть меня?так, как вам будет угодно?— для меня это будет честью.Синьор президент закатил глаза, а?синьор Дэйли продолжил торжественную церемонию знакомства.—?Что?ж, Чарли, прекрасно. А?это Тэдди Рузвельт, двадцать шестой президент Соединенных Штатов Америки…—?Лоуренс, мы?уже знакомы,?— жёстко ответил президент. От?его слов мои руки похолодели.—?Итак, друзья, я?рад, что я?снова здесь, а?теперь мне пора?— радикулит замучил.Сторож повернулся к?двери и?собрался было уходить, но?его превосходительство властно схватили его за?плечо и?развернули ко?мне лицом.—?Вы?обещали кое-что объяснить этому молодому человеку,?— многозначительно обратился он?к?синьору Дэйли. —?А?я?покину вас на?время. Государственные дела.Синьор Рузвельт вышел из?помещения, громко захлопнув за?собой дверь.—?Чарли, извини?его. Что-то с?ним не?то, может, пластина барахлит.—?Пластина? —?с?удивлением переспросил?я.—?Да, как?бы это объяснить... Садись, нам предстоит долгий разговор.Мы?сели на?табуретки, и?я?со?всем вниманием устремил взгляд на?синьора Дэйли.—?Понимаешь, ты?— восковая фигура. В?этом музее по?ночам всё оживает. А?причиной тому?— волшебная пластина Акменра. Сам Акменра сейчас на?выставке в?Эрмитаже, а?пластину здесь забыли и… в?общем, всё немного запутано.—?Я?восковая фигура? —?я?не?мог поверить в?то, что слышал. Ведь я?чувствовал биение собственного сердца и то,?как кровь застывала в?моих жилах, пока я?слушал разговор синьоров.—?Да.?Так?же, как и?Тэдди, и?все остальные.—?И?вы, синьор Дэйли?—?Нет,?— сокрушённо ответил синьор Дэйли. —?Я?человек. Старый человек. Которому недолго осталось жить…—?Пластина может оживить?вас?—?Вряд?ли, если только превращусь в?мумию. Но?я?не?фараон и, скорее всего, не?буду удостоен такой почести.Я?всё больше и?больше удивлялся словам сторожа и?непременно нашёл?бы его безумным, если?бы не?его спокойный голос и?ясный взгляд, говоривший об?абсолютно здравом?уме.—?Но?неужели вам удалось вызвать мой дух благодаря волшебной пластине? Ведь это значит, что я?смогу ещё раз выступить на?сцене, в?театре?—?Не?думаю, Чарли. Если только кто-нибудь не?притащит туда пластину.Мы?говорили более двух часов.Синьор Дэйли поведал мне свою собственную историю о?том, как он?стал ночным сторожем, как спасал пластину от?старых сторожей и?от?коррозии,?и, наконец, о?том, как ушёл на?покой, оставив вместо себя своего сына, Никколаса, который почему-то вновь очутился в?лечебнице.Я?же, в?свою очередь, кратко рассказал синьору сторожу о?своих выступлениях в?Риме в?театре Алиберти, в?Вене, в?Лондоне и?в?Мадриде при дворе короля Филиппа.Также я?узнал, что с?момента моей смерти прошло почти триста лет, что сопранисты и?правда исчезли с?мировой сцены, но?музыка, написанная для?нас, осталась, и?исполняют её?дамы и?контр-тенора. Оказалось, что театр Barocco Del Nuovo Mondo был создан в?память обо мне и?предназначен для исполнения музыки моего времени. Всё это синьор сторож прочитал в?тонкой серебряной книге, содержавшей на?самом деле миллионы страниц, чему я?был крайне удивлен.—?Не?хочу тебя обидеть, Чарли. Но, думаю, первое время тебе лучше не?петь. По?крайней мере, пока Тэдди не?привыкнет. Всё-таки, твой голос уникален, и?не?все понима…Синьор Дэйли замолчал, стараясь подобрать слова. Но?я?не?растерялся и?нашёл слова, чтобы утешить сторожа.—?Это будет трудно для меня. Но?я?клянусь, что не?буду нарушать покой господина президента до?тех?пор, пока его превосходительство сами не?захотят этого.—?Отлично,?— синьор сторож похлопал меня по?плечу. —?А?теперь пойдём к?Тэдди и?скажем?ему, что ты?согласен с?его условиями.Мы?отправились в?зал-ротонду, и?я?с?поклоном поприветствовал синьора президента, однако, по?настоятельной просьбе синьора Дэйли, не?стал преклонять колено и?целовать ему руки.—?Тэдди,?— обращается к?нему сторож. —?Наш друг Чарли обещает вести себя хорошо.Синьор Рузвельт, к?величайшему моему счастью, сменил гнев на?милость и?отвечал мне вот?что:—?Что?ж, рад приветствовать?вас, Карло Броски, в?нашем музее. Вы?наш почётный гость, чувствуйте себя как дома. Но?с?одним условием: вы?не?будете петь.Я?стоял перед правителем, понимая, что тот оказывает мне великую честь. Но в?то?же время непреодолимое желание петь разрывало мою грудь, и?невозможность осуществить его причиняла мне невыносимую боль.Что, если я?больше не?вернусь к?жизни и?никогда… Никогда! Не?смогу петь?Необъяснимая волна подкатила к?моему горлу, и?я?почувствовал себя?так, как в?тот злосчастный день, когда получил анонимную записку о?злодеянии своего брата.Брат… Дорогой, любимый брат лишил меня возможности жить полноценной жизнью. А?сейчас?— милостивый и?щедрый правитель продолжает его ужасное дело, лишая меня последнего?— возможности петь.—?Скоро рассвет, мой мальчик,?— ласково обратились ко?мне его превосходительство. —?Вы?должны встретить его в?плотно закрытом ящике.Ночной сторож проводил меня в?подвал. По?дороге я?встретил своего старого знакомого?— синьора Коломбо. Мы?поздоровались, но?продолжать беседу я?не?хотел, так как не?хотел открывать ему всей горькой правды нашего существования. Мой друг был полностью сделан из?бронзы и?не?осознавал этого. И?никто не?мог его просветить, поскольку никто в?музее не?знал итальянского.Подожди, брат-соотечественник, вскоре и?ты?всё узнаешь. Но?не?сейчас. Сейчас достаточно одной разрушенной жизни, схваченной за?горло и?заключенной в?железную клетку безысходности.На?этой печальной ноте, дорогой друг, я?завершаю сегодняшнее письмо. Пусть рана, нанесённая моей заключенной в?воск душе, немного затянется, и?я?смогу продолжить своё повествование о?злоключениях в?музее.Искренне твой,Карло Броски ?Фаринелли?Нью-Йорк,31?января 2025?года