II. Вторник с заменой (1/1)

Вонь плохого алкоголя, пота, сигарет и парфюмерной отдушки буквально везде — выступление оказалось слишком вульгарным. Прибавить к этому отвратительно громкие вопли под каждый аккорд, пару раз протрещавший на вокале динамик и духоту — получилось излишне глупо. По сути, лишь один Вергилий оказался здесь именно заложником положения: лучшее место, которое он всегда занимал в ?Подвальчике Грю? находилось чуть на высоте, аккурат на пяти ступеньках, которые он преодолевал буквально через шаг, да ещё и больше напоминало крошечную сцену с перилами. А вдобавок Тики, совладелица этого бара, за один факт предоплаты гоняла отсюда буквально всех, кто пришли сюда не за выступлением: две целовавшихся девчонки буквально сбежали от неё в туалет за одну попытку что-то прокричать в его сторону, парень в дурацкой кепке, попытавшийся отсалютовать ему, перегнувшись через эти самые перила, был выпроводжен за ухо той же самой Тики, а женщина в кожанке с драконом и пробитой бровью, которая приглашала его на танец то ли с собой, то ли с тощим мальчишкой за её спиной, вовремя оглянулась, чтобы слиться с толпой: кажется, к концу выступления все, кто ещё порывались не смотреть на гитариста в алом плаще, попросту закончились. Но увы, последствия подобного, Вергилий расхлебывал до сих пор: во-первых, даже если кто-то и выучили, что не стоит его беспокоить, остальные заполонили собой все остальное пространство, не давая возможность спокойно уйти, а во-вторых, он и так потерял свой спокойный вечер: эти свободные пять часов были потрачены уже более чем на половину. Ну и в третьих, сейчас гитарист, махавший рукой вровень на уровне его глаз, что-то слишком часто смотрел именно сюда. — А завершающую песню я посвящаю тому зануде, который никак не попросит вас расступиться и дать ему уйти. Как думаете, почему? Он ведь молчит! Гаденыш! Зачем он пришёл, пока не было рядом ни Тики, ни Нес? Нужно было уходить отсюда, только завидев ту девицу в татуировках за барной стойкой и не появляться, пока не рядом не окажется точного расписания того джаз-клуба!Толпа что-то кричала. Кажется, кто-то предложили ему подождать третьего куплета. Вергилий, заслышав эту уступку, положил на место пальто. Ну уж нет. Он выскажет ему все сам.Вергилий аккуратно поправил края рукавов на пальто, осторожно пригладил антикварную закладку над страницей, закрыл книгу, которую безуспешно пытался дочитать, осторожно достал папку, кладя в специальное отделение чек, в который под его личную печать были включены и замаскированные под ?особую бронь? чаевые, и оплата самого старого вина, и лучшая партия сыра, на которую Тики и Нести все же потратились.Вергилий застегивал молнию на папке, осторожно поправляя никогда не вываливавшийся тисненый ремешок — тот как раз образовывал место для любимого томика. И лишь потом понял, что на уши теперь давит не музыка. Гомон — монотонный, такой, когда расходится разгоряченная эмоцияии толпа. А музыки не было. Сцепив руки, Вергилий смотрел на папку чуть слева от себя. Золотая заклепка вокруг молнии в форме яблока венчала черное тиснение — некое подобие дерева. В юридических службах такие не выдавали — Вергилий счел это отличным подарком самому себе за отличную работу. — Три бутылки за терпение. Вергилий резко поднял голову. Белобрысый гитарист, глупо улыбаясь, держал в руках три бутылки этого якобы отличного пойла так бережно, будто был отцом тройни. Сейчас он был без своего алого плаща, ограничиваясь облитой прямо на животе майкой — та выцвела спереди и на рукавах. Неужели он собирался поразить этим публику? Или решил, что в сочетании с щетиной это будет смотреться более уместно? — Такие изменения в расписании потратили слишком много моего времени. Особенно за такие дешевые билеты и столь безобразно шумную толпу. Гитарист растянул губы в буквально оскал — очевидно пытался выказать этим свои извинения. — А что мне ещё далать? Публика любит разогрев! Кстати, как тебе два последних куплета про демона и девушку? Меня уже трое попросили за неё автограф! Вергилий застыл на месте. Он запомнил многие песни. Особенно в самом начале — странно, что у тех оказался очень толковый ритм, хоть и подчеркнуто простой слог. Видимо, он ориентировался на непритязательность толпы? — Я заметил, что ты их слушал! Странно, что ты не хочешь под это подпевать... Конечно, не хотел. И в противовес этому — желал следить за ими всеми: солистка в расшитом корсете тянула на неплохое лирическое сопрано, которое на фоне барабанов смотрелось как капля льда в отлично обжигавшем виски. — Ну что, теперь скажешь? Я там старался. Вергилий следил, да. Но не за этой песней. И вообще, последнее, что он запомнил по окончанию музыки — это как вокалистка помогала натянуть сво куртку барабанщице, не возражая, когда та поправит ей высоко заколотый длинный светлый хвост. — Ну что молчишь? Не понравилась? Вергилий вздохнул. — Я её не разобрал. Возможно, в тексте она смотрелась бы лучше. Музыкант зашелся смехом, да таким, что его не смогло заглушить громкое звяканье опасно затрясшихся бутылок, — О, так ты у нас и правда книжный червь, а не корчишь кислую мину! Надо сказать Мэри, она тебе точно устроит! Устроит? Ему? Это было вдвойне странно: и потому, что гитарист не обиделся за то, как принизили его навык, и потому, что переживал за репутацию одной из этих музыканок.— Мне всё равно, — как можно ровнее ответил Вергилий. — А девчонкам — нет. Без них я бы в жизни сюда не выбрался, первое турне как-никак. Турне? Серьезно? На миг Вергилий почти усмехнулся: что он считает за подобное? — Тогда к чему эти вопросы?Гитарист поставил одну, бутылку, удержал на лету третью и лишь водрузив их перед Вергилием и небрежно расселся, с громким скрипом отодвинув единственный стул. — Я пришёл выпить с тем, кто несмотря на все трудности, остался здесь до самого конца. Вергилий недовольно дернул уголком рта:— Вообще-то меня интересует, почему меня замечают. Музыкант пожал крепкими плечами:— Люблю отвечать взаимностью, когда мной любуется столь экзотичная публика. Которая ещё и так стильно одевается даже для душных офисных костюмов. Меня кстати Данте зовут, а всякие офисные акулы все никак не представятся. Это был очень банальный комплимент. Очень глупая манипуляция, чтобы узнать имя. Очень неловкая попытка познакомиться. Вергилий даже фыркнул: и так он думал его пронять? Чего он вообще ожидал? Как вообще дошёл до той мысли, что за наглое привлечение внимания нужно извиниться тремя бутылками дешевого белого вина? — Вергилий. И больше никаких сравнений с акулами и прочим. Данте примирительно поднял руки:— Ладно, ладно, Вергилий. Раз уж имя такое, может, расскажешь, если я прочитаю тебе эти куплеты про рыцаря-демона и смертную, кото... — Мы уезжаем через три минуты! Вергилий заглянул за спину: за три фута от его вип-места было видно, как скептично глядит на Данте барабанщица в клетчатой юбке. Судя по всему, это была не первая попытка Данте знакомиться с кем-то сразу после концерта. И судя по вяло вытираемому следу от помады на подбородке, барабанщица проводила эти вечера примерно также, разве что ей никого не нужно было искать. — Мэри, я говорю с поклонником! Езжайте сами, все равно вы не пустите меня в номер ещё часа два. — Три, Данте, — наконец отозвалась вокалистка с блондинистым хвостом и кошачьими глазами. Вне песен её голос немного отдавал теплой хрипцотой — возможно, это после концерта, но казалось, что этот теплый оттенок они с Данте делили на двоих. Сестра? Нет, слишком непохожи внешне, а женщина не казалась столь неловкой, как Данте, который пытался извиниться как угодно, но только не словами. — Хорошо, Триш, я, — Данте подмигнул Вергилию, прежде чем повернуться к Мэри и Триш, — не против. Триш пожала плечами:— Ну не я превращаю здесь знакомство в свидание. Вергилий резко подскочил на месте. Нет, нет, это уже никуда не годится.— Эй, стой, ты куда? Девчонки не со зла, ты куда вообще... Вергилий скривился:— Они вообще-то знают тебя дольше. А значит, наверняка правы. Флирт был пресным, но необременительным. Но свидание? Сейчас? Со всей этой чушью вроде показать себя в лучшем свете, когда хочется просто обсудить песню и уйти? Вергилий чуть не заставил упасть Данте: тот стоял на самом краю крохотной ступеньки. — Слушай, прости, что не сказал. Я хотел начать хотя бы с общения, а уж потом записываться в твое наверняка занятое расписание. Может, попробуем снова? То есть так: привет, меня зовут Данте, я заметил тебя со сцены, хочу позвать на свидание и буду очень рад, если ты и дальше будешь слушать хотя бы тексты моих песен. Пойдет? Вергилий стоял в задумчивости. Сначала он вспомнил, что забыл пальто. Следом — что нужно узнать новый номер счета для Тики, чтобы передать ей сумму, за которую здесь снова согласится выступить тот же самый джаз-бэнд. И лишь потом невозмутимо сел на прежнее место. — Хорошо, Данте. У тебя есть ровно один куплет песни и ровно полчаса, чтобы я решил сделать эту встречу чем-то бóльшим, чем мой музыкальный и литературный интерес. Данте довольно оперся на перила и кивнул:— Я успею. Значит, в последнем куплете поётся о женщине, которая никогда не желала любить, но хотела бы изменить мир так, как никто до неё, а также о демоне-рыцаре, который никогда не был призван, чтобы служить смертным строго во благо... Он все говорил и говорил, постепенно подходя ближе. И лишь когда он оперся лицом об кулак, любуясь Вергилием, тот впервые решил, что у него появится ещё один свободный вечер в расписании.