Демон и роза (1/1)

Народ, если вам хватает терпения все это читать, то вы, ребята, образчики терпимости и милосердия.))) В этой главушке содержатся материалы, возможно, даже эр-ного содержания. Я, конечно, немного озадачена написанным(фак мой мозг, я ЭТО писала?). Но все же белеет где-то вдали надежда, что меня не забуцають нафиг.Я вас всех люблю (я немного пацифист). Звыняйте, если что не так. Итак, поехали!_____________________________________________________________________________ ?Ангел Божий, хранитель мой, ты всегда при мне стой. Утро, вечер, в день, в ночи будь мне всегда поддержкой. Стереги душу, тело моё и доведи меня до жития вечного. Аминь?.

В лазарете, расположенном здесь же, при храме, оказалось на удивление светло. Помещения были просторными и уютными, в отличие от строгой аскетичности центральных помещений; здесь определенно чувствовалось чуткое женское участие. В обстановке преобладал чистый белый цвет, хотя его строгость успешно разбавляли скромные бытовые мелочи. Почти у каждого окна присутствовал вазон с неяркими полевыми цветами, под высоким потолком, унизанным переплетением балок, копилась паутина. Практически все кровати, выставленные двумя шеренгами друг напротив друга, сейчас пустовали. Только три из них были заняты.К общей радости им посчастливилось добраться сюда раньше дознавательной команды епископа. Кристос, словно в отчаянный бой, шел первым. Следом за ним, гораздо более спокойно и неспешно, ступал бесшумной холодной тенью молодой охотник на вампиров. Самым последним, пыхтя как столичный чугунный паровоз, с самой наибольшей доступной его пухлому телу скоростью семенил Фернанд ти Гори.Навстречу им плавно выплыла монахиня в белом халате поверх рясы. Женщина была довольно высокой по здешним меркам, хотя Кристосу доставала лишь до плеча, плотного телосложения. Темные с проседью волосы, убранные под платок. Лицо было простым и невыразительным, незапоминающимся. А глаза – молочно-белые, невидящие, все время широко раскрыты. Что, впрочем, не выглядело жутко, но, скорее, потусторонне. Руки монахини без устали перебирали розарий с отшлифованными до блеска бусинами и черным, вырезанным из камня крестом.– Что вам нужно в такое время?Голос у неё был глубокий и строгий, но довольно приятный. Франциск Кристос, казалось, растерялся. Впрочем, тут же взял себя в руки и поведал:– Мы здесь, чтобы взглянуть на жертв. А ты разве не должна была быть на мессе? – сурово спросил Кристос.Священнослужитель, в отличие от большинства людей, никогда не испытывал жалости в отношении чужих слабостей или увечий. Такая духовная скупость частенько помогала ему справиться с соблазнами и не чувствовать сомнений в битвах. Но, к сожалению, в обыденных вещах эта черта никогда не играла ему на руку.– Я и так наизусть знаю все то, что может рассказать этот старый пес с чертовщиной в голове.Монахиня странно повеселела и даже усмехнулась.– Ты знаешь, что причитается тебе за эти слова…Франциск говорил тихо. Не спрашивая, но утверждая. Но на странную монахиню это не произвело никакого должного эффекта.– Я знаю. Но ты ведь согласен со мной, Воин кровавого креста.Тут Кристос вновь запнулся, гадая, каким образом женщина определила его личность, если была слепа, но поток версий запоздало прервал градоправитель, привалившийся рядышком к пустой кровати:– Кристос, прошу, знакомься – это Розалия Симм. Она заведует лазаретом. Розалия – это тот самый друг, о котором я тебе говорил, Франциск Кристос, и он пришел, чтобы взглянуть на жертв этих кровожадных ублюдк… оу… Прошу прощения. Он возьмется за расследование этого дела.Монахиня только тепло улыбнулась. Но её пустые белые глаза пронизывали до костей, словно позволяя ей видеть гораздо больше, чем всем остальным.– Кто же тогда второй твой друг? – спокойно спросила она.Кристос сурово нахмурился. О его приходе монашка, допустим, знала, но как ей стало известно о присутствии Ди? Этот молодой человек передвигался так тихо, что самого Кристоса иной раз пробирала дрожь.– Ди.В обыкновенной своей манере представился охотник. Он тоже внимательно всматривался в монахиню, видимо, найдя в пожилой женщине что-то интересное.Розалия удовлетворенно кивнула, будто бы такой короткий ответ дал ей знать об этом загадочном юноше все, что ей было нужно, и, развернувшись, степенно повела их к одной из немногих занятых кроватей. Кажется, отсутствие зрения никоим образом не мешало ей ориентироваться на местности.Жертвы вампира располагались на двух дальних кроватях у окна. Третье место, похоже, было занято кем-то из обычных посетителей лечебницы. Неизвестный спал, с ног до головы укутанный в одеяло.– Вот они. Можешь осмотреть их.Розалия указала на две неподвижные фигуры на постелях. В первый момент они показались Кристосу невероятно похожими. Их кожа, белая как алебастр, сливалась цветом с простынями. Лица были спокойными, неподвижными, словно дети спали самым обычным сном. У девочки были светлые, золотистые волосы, аккуратно причесанные, обрамлявшие своими локонами её кукольное личико без малейшего намека на румянец. Мальчик выглядел, словно игрушка из популярного детского набора кукол, представлявших различные профессии. Темные вьющиеся волосы, коротко стриженные, казались почти черными на фоне его невероятной бледности. Кристос вздохнул. Не раз и не два приходилось ему сталкиваться с жертвами нежити, и всякий раз он с замиранием сердца осматривал эту печальную картину. Не мертвые еще, но и живыми их назвать уже сложно, эти несчастные создания в основном становились обузой для своих родных. Справиться с вампиром никогда не было просто даже для специально подготовленных охотников.И учитывая, что далеко не в каждом городе можно было найти такого охотника, шансы на прежнюю жизнь у жертв были минимальны.Фернанд ти Гори чувствовал себя невероятно неуместно, глядя на то, как работает его давний друг. Тучный мужчина крайне редко ощущал себя не в своей тарелке, и в вопросах общения он почти всегда видел себя акулой в тихом водоеме, но старый воин креста был одним из тех людей, рядом с которыми ти Гори чувствовал себя маленьким мальчиком, а не взрослым состоявшимся мужчиной.Кристос тем временем осматривал первую из жертв. Он осторожно ощупал шею девочки, ожидаемо обнаружив там две маленьких ранки. Что-то бурча себе под нос, Франциск передвинулся ко второму пациенту и провел ту же процедуру. Неизвестно, к каким выводам пришел пожилой священнослужитель, но как только он отодвинулся, погруженный в свои доводы, в лечебницу довольно-таки громко ворвались двое молодых людей. Один из них, в сравнении со вторым, был высок, широкоплеч и статен. Глаза его, густого синего цвета, светились непоколебимой верой и щенячьей преданностью выполняемому делу. На лице хорошо выделялся нос с горбинкой, причем сия особенность достойно прибавляла юноше мужественности, без которой его образ превратился бы в размытый лик лелеянного дамами идеального героя сопливых розовых романов. Буйная грива светло русых волос согласно столичной моде была строго усечена на висках и затылке. Второй субъект трепета не внушал, хоть и был довольно видным. Темные волосы шаловливыми кудряшками покрывали всю его макушку. Лицо было загорелым, остроносым и казалось, на нем навечно застыло неприятное ехидное выражение. Этот посетитель обладал низкорослой плотной фигурой, с жилистыми руками и ногами. Оба молодых человека носили одинаковую светло голубую форму с белыми и серебристыми вкраплениями. Оба были при мечах, коротких и тяжелых, бившихся о бедро. ?Кучеряшка? тащил на спине огромный арбалет, а у ?красавчика? на руке красовалась соколиная перчатка.– По какому праву вы здесь находитесь?! – с лету завопил тот, который повыше.– Это расследование проходит под началом епископа Грегорина! – смешно хмурясь, добавил второй, который ехидный.Франциск Кристос искоса взглянул на новоприбывших и утомленно, невероятно тяжело вздохнул.– Вы ведь не думаете, что я стану отвечать на вопросы только-только выпущенных из семинарии щенков? Правда?– даже без иронии поинтересовался Кристос, и краем глаза не глядя на возмущенных юнцов.Молодые люди дружно приобрели насыщенно-зеленый цвет лица, но на положенный в таких случаях взрыв их не хватило.– Да как вы… как вы! Мы действуем от имени епископа! – задушено просипел первый.– Именно так, Кристос! – звучный голос, привыкшего выражать свои изречения для огромных аудиторий, епископа Грегорина заглушил все остальные звуки, и в помещении воцарилась тишина.Создавалось такое впечатление, словно кто-то только что ударил в колокол, и гул до сих пор вибрировал в пространстве.Епископ появился не один. Его сопровождали двое мужчин в красно-серой форме. Один отличался страшной рассеченной бровью, выпирающей нижней губой и отвратительно пустым, бессмысленным взглядом. Второй оказался черноволосым, черноглазым, с пышными ухоженными острыми усами и бородой клинышком. Мужчина очаровательно улыбался, а глаза его придирчиво, метр за метром, сканировали окружение.– Неужели ты уже считаешь, что я не в состоянии вести расследование?– Ваше преосвященство, – вежливо поприветствовал Франциск.Рядом с ним вытянулся Фернанд ти Гори, страстно изображавший улыбку на лице.Двое юношей заметно приободрились, глаза их вновь засияли, а лица чудно зарумянились.– Ты разве слышал, чтобы я выражал подобные сомнения? – абсолютно спокойный хмыкнул воин креста.

Епископ приближался медленно, не спеша, словно пытаясь задавить все живое своим объемным авторитетом.– Тогда… зачем же ты пытаешься мне помешать?– Разве? Я всего лишь выполняю свою работу, ту, для которой готовила меня Святая Церковь. Что же, я не имею на это права? – обыденно возразил Франциск.Епископ Грегорин странно скривил тонкие старческие губы, так, что было непонятно, то ли это от отвращения к своему оппоненту, то ли это просто нервное бессознательное движение его тела.– От чего же? Все мы слуги Господа. Но только, выполняя свою работу, ты можешь помешать нам выполнять свою.– Господа, если мы приложим к этому делу совместные усилия, то оно пойдет гораздо быстрее, – неожиданно предложил тучный градоправитель, нарушив тем самым напряженный обмен ?теплыми? эмоциями между двумя священнослужителями.И епископ наконец обратил на ти Гори свой тяжелый взгляд.– Аааа… Господин градоправитель. Не стану говорить, что рад тебя видеть. Еретикам я никогда не рад.– Отчего же сразу еретик?Фернанд выглядел не слишком-то напуганным. Было видно, что он отлично знал, чего стоит ожидать от старика епископа.– Брось, ти Гори. То, что ты творишь в своих подвалах, ни в коей мере нельзя назвать богоугодным делом. А уж твои деяния в этом городе настолько немыслимы, что…В этот момент голос Его преосвященства неожиданно пропал. Старик так и замер с раскрытой пастью, являя окружающим ряд мелких острых зубов. Однако не только он один проявил такую подозрительную реакцию. Доблестные рыцари церкви, окружавшие епископа, также стояли с рассеянными, удивленными и подчас смущенными лицами. Щеки молодого священнослужителя с примечательным носом запылали неудержимой краской, а его более низкий сотоварищ сдавленно охнул. И только заметив краем глаза высокую черную тень рядом с собой, Франциск ехидно хмыкнул. Он сейчас как никогда понимал чувства епископа Грегорина и его благородных спутников. Молодой и невероятно прекрасный юноша, называющий себя Ди, все это время занятый осмотром укусов на шеях двух жертв вампиров и потому прикрытый от взглядов всех входящих широкими спинами своих недавних знакомых, стоял сейчас в полный рост по правую руку от Кристоса и, похоже, не проявлял ни малейшего интереса к предмету только что рожденного спора.– Нам нужно поговорить с их родственниками. Возможно, им что-то известно, – холодно и тихо, как всегда, заговорил охотник, и его невозмутимости мог бы позавидовать, пожалуй, даже камень.Епископ Грегорин все еще находился словно где-то не здесь. На него как будто снизошло божественное откровение, но он не знал, что с ним делать… Вновь это видение. Это чарующее, греющее кровь видение. На этот раз прекрасный мираж прикрывал свою чудную голову шляпой, будто милуя попавших в его призрачные сети. И в то же время – заманивая, будя невиданное желание избавиться от неожиданной широкополой преграды и в полной мере насладиться иллюзорным видением…Лишь мгновение понадобилось на эти стремительно промелькнувшие в голове у епископа мысли, и Грегорин взял себя в руки. Губы намертво сомкнулись, взгляд сделался колким и придирчивым, однако, в глубине его таилась какая-то небывалая доселе алчность.– Кто он такой? – прямо спросил Его преосвященство.Кристос на мгновение помедлил, прежде чем ответить.– Это мой помощник. Он лишь недавно в этом деле, но я уверен в его способностях. Его зовут Ди.Представленный только что охотник на вампиров, чей опыт в ?этом деле? исчислялся тысячелетиями, всего лишь скосил на Франциска свой глубокий темный взгляд и только. Рядом с юношей вдруг послышался странный скрипучий смешок, но был он таким тихим и неясным, что практически все списали этот звук на счет погрешностей собственного слуха.Едва только собирались священнослужители возродить свой былой спор, запасшись дополнительными аргументами, как к ним, нежданная и потусторонняя, вдруг подплыла управительница лечебницы.– Господа. Вам здесь не место для дебатов. И первый, кто об этом забудет, будет незамедлительно выставлен отсюда.– Да как ты… перед Его преосвященством, как ты смеешь… – скорее по отработанной привычке, нежели по собственной инициативе, возмутился ?красавчик?.Но монахиня и ухом не повела.– Перед Господом мы все равны… Тебя этому разве не учили? – спокойно ответила она.И Кристос, чувствуя, что дальнейший спор только усугубит ситуацию, заторопился к выходу.– Что ж, здесь я закончил. И верно, нужно допросить родню пострадавших. Благодарю за помощь, сестра Розалия. Ваше преосвященство. Всего вам доброго.– Да-да. У меня вот тоже оч-чень много дел. Всего доброго, – поддакнул, наконец, по-настоящему счастливо Фернанд, устремляясь вслед за своим давним другом.Ди, коснувшись рукой полей своей шляпы, третьим покинул лечебницу.– Мир вам, – на прощанье вздохнула слепая монахиня.Белые глаза её по-прежнему были обращены в никуда, а руки без остановки перебирали крупные бусины розария.Епископ молча проводил своих противников в этом странном соперничестве, но взгляд его, как и взгляды его подчиненных, был намертво приклеен к статной, высокой фигуре, облаченной в черное одеяние.…Дышать было трудно. Все тело поглотил пожар, а горло пересохло, словно заброшенный источник в южных песках. Но Он чувствовал себя на удивление полным сил. Его тело, давно уже немолодое, сейчас ощущалось крепким и гладким. Мышцы упруго перекатывались под кожей. Волосы потеряли былую седину, а колени оставили свою немощную дрожь. И сейчас, у этих самых колен, сидел… он… Искус.Шелковое покрывало волос цвета тьмы интимно ласкало Его бедро. И Он невероятно ярко чувствовал их мягкость. Можно было зарыться пальцами в это волнистое великолепие… Ни одна виденная Им женщина не могла похвастать таким прекрасным, длинным волосом. Можно было сжать пальцы в кулак… Такой же крепкий, как и ранее, Он способен был раздробить этим кулаком человеческий череп. Можно было запрокинуть его голову, и увидеть это прекрасное, холодное лицо…Искус...Наваждение…Демон.Что же делал с Ним этот инкуб с ледяными глазами…Черные пряди разметались по его лицу. Они касались приоткрытых алых губ, белоснежных скул, точеного носа. Они буйными потоками спускались вниз по выгнутой шее и устремлялись к широкой тяжело вздымавшейся груди…Призывно обнаженная шея просто вынуждала прикоснуться к ней. Он протянул свою ладонь и невесомо, нежно провел по дрогнувшему горлу, едва ощутив невероятную нежность этой кожи. Такой гладкой и бархатистой в то же время. А потом оголодавшим зверем впился в это горло, что так же сладко трепетало под Его губами, в эту кожу, так же нежно расступавшуюся под Его зубами…Он слышал стон. Тихий, ласкающий. Он слышал порывистое дыхание. Этого инкуба, грешника, злосчастья! Такое чудовище не заслуживало спасения. Такое чудовище заслуживало быть свергнутым с небес лишь только за один свой облик! Такое прекрасное чудовище.И Он решительно вздернул его голову. На хрупкой фарфоровой шее буйствовали алые и лиловые цветы, распускаясь все ярче и ярче. Да, так хорошо. Так и должно быть. Он смял своей рукой нежные губы, вновь дивясь их порочной мягкости… Его широкие пальцы уверенно проникли внутрь, а потом раскрыли два этих лепестка цвета свежепролитой крови. Крови… которая кипела, как адский котел, в Его жилах, когда эти нежные губы обхватили Его, и сладостная дрожь пробила Его тело от одного только ощущения жаркой глубины, что так жадно пила Его.И Он горел, и только так, ему казалось, он сможет затушить этот страшный пожар. Только тот демон, который в нем виновен, способен погасить этот огонь… Но, как известно, пожары маслом не тушат.Никаких твердых мыслей, только чувства текли неудержимо по Его венам, когда Он видел алые, глянцевые от влаги, чувственные губы, скользящие то вниз, к самому Его основанию, и тогда Он ощущал болезненную слабость от той давящей тесноты, что обхватывала Его плоть… То вверх, к самому началу, где было так чувствительно и сладко…Лишь только Его пальцы, накрепко сцепленные в шелковистых эбеновых волосах, оставляли Ему ощущение контроля. Он мог остановить это исчадье Ада, если б захотел, но это было выше Его сил, и Он не хотел себе в этом признаваться. Он мог со всей силы насаживать эти лепестки губ на себя, раня их нежный покров, и это даровало еще больше сладкого трепета Его сердцу…Демон должен жить в мучениях…Грешник должен жить в мучениях.Мы все равны перед Богом.Почему-то ясно, невероятно ясно, вспомнились эти слова слепой монашки…И Он вдруг ощутил всю горечь этой сладости. И инкуб у Его ног, ласкающий Его истерзанными губами, вдруг стал невероятно весел. Глаза демона блестели жаром победителя, и жар этот пожирал и Его…Он в гневе отшвырнул от себя стройную черноволосую фигуру. Демон безвольно упал на спину, но взгляда своих невероятных, как бриллианты, глаз он от Него не отвел.Жар все полыхал в Нем, когда Он набросился на распростертое перед собой тело. Такое прохладное, такое нежное, такое податливое… такое желанное. И столь недостижимое. И вновь вошел Он, словно стальной меч в идеально подогнанные ножны. Фарфоровое тело под Ним вздрогнуло, изогнулось немыслимой дугой, забилось рвано… Глаза, как лед над поверхностью бездонного провала… Глаза демона. Такие холодные, почему же они распаляли в Нем такой жар? Он ненавидел их. Всем своим сердцем. И Он не способен был от них оторваться, когда брал его дрожащее, давящееся вздохами и стонами, тело. Терзал, словно безумный, проникая так глубоко, словно хотел пронзить его насквозь. Демон корчился. И алые бутоны расцветали под его спиной.Казалось, бесконечность канула, когда пожар достиг своего пика, сжигая все до пепла в Нем, и Он с рычаньем дикого зверя отдался этому огню, не в силах больше удержать себя. Последний раз Он дернул на себя его безвольное тело и…Епископ Грегорин проснулся._____________________________________________________________________________хух, восстановила;)А теперь, ребятки, накалякайте мне, пожалуйста, хоть Бебебе... в коментах, чтоб я могла вставить следуюшчу часть))) Ниче такого, просто это примета у меня(добрый знак, что ли?), и завтра тогда кину сюда продолжение)))А, и вот)))) Не шпыняйте, в авторе иногда просыпается хуёжник)))http://lutessius.deviantart.com/#/d5mgscu