Глава 2 (1/1)

Лет сто или двести назад всё было проще. Всегда существовало чёткое разделение между людской территорией и их собственной. Люди смеялись над своими предрассудками, говорили, что не верят, совсем не верят — ни в кого, кроме Бога. Наивные, обманывающие себя люди. Они всё же чуяли родовым чутьём: не стоит заходить далеко в лес, не стоит идти на блуждающие огни мюлингов и поминать всуе Церковного Грима. И не дай боже, говорили они, злить лесную хульдру. Иногда Рут хотелось вернуть эти дни и ту суеверную Швецию. Жители окрестных деревень жгли костры, чтобы отпугнуть её и других хульдр от своих домов, женщины боялись за мужей, которые были так падки на сверхъестественную красоту. Лишь отдельные храбрецы, будто бы не страшившиеся лесных существ, искали ответы на свои сокровенные вопросы в обряде Арсганга. И как весело было дурить этих самонадеянных людишек! А после заключения Договора люди стали пытаться завязать с ними всеми дружбу, но это уже было не по нутру Рут, и она ушла — не обратно, в лес, а в город, из любопытства. И в городе, как оказалось, гораздо веселее. Лучше всего были компьютеры. Это стало для неё какой-то совершенно иной магией, людской и в то же время ничьей, отчужденной. Когда Рут познакомилась с Машиной (если, конечно, хакерскую атаку можно назвать знакомством), они обе, кажется, поняли друг друга — единственные в своём роде, не принадлежащие более ни к какому виду. Даже Гарольд — о, Гарольд! — даже он не понимал своё создание, гениальный, но такой мнительный творец. — Ну же, скажи мне что-нибудь, — шептала Рут, пытаясь преодолеть блок. Её пальцы летали по клавиатуре, но всё было впустую. Машина молчала. Сэм, облокотившись на приборную панель, подпирала ладонью щёку; Медведь сзади зевнул, с громким щелчком закрыв пасть. Близился вечер, и если не считать одну-единственную погоню за вчерашним номером, день был потрачен совершенно бездарно. — Долго ещё? — громко спросила Сэм. Рут молчала. Она принимала решение. — Едем к Гарольду, — сказала она наконец, и Сэм со вздохом облегчения включила зажигание. Мрачнея с каждой секундой, Рут невольно убыстряла автомобиль магией. Кто-то отнял у неё единственного соплеменника — ведь они с Машиной суть одно, Рут верила в это. И теперь виновник должен ответить. Даже если придётся вырвать голос у этого ублюдка и отдать его Машине. Совсем как в людской сказке про русалочку. *** Прогулку предложил Гарольд, что было для него не слишком типично. Джон полагал — не без оснований, — что Гарольд не любит окружающую их реальность ещё больше, чем он сам. Жизнь походила на бесконечную войну с компьютерными монстрами. Полностью оградиться от них стенами было невозможно: то и дело заблудившееся существо забредало на их заброшенную станцию метро, ходило вокруг, и если им везло, вскоре просачивалось сквозь кирпичную кладку. Гарольд маниакально пытался оградиться от внешнего мира, упорядочивая хаос вокруг себя, и Джон не препятствовал этим попыткам. Как бы бесплодны они ни были. Зажигались фонари, шум большого города почти сошёл на нет. Ближе к вечеру людей на улицах становилось всё меньше: ночь — опасное время. — Твой чай, — Джон передал пластиковый стаканчик Гарольду и отпил из своего. Признаться, Джон уже не смог бы с уверенностью сказать, когда тоже стал покупать себе сенчу. — Благодарю, мистер Риз. Они завернули на Рид-стрит, по привычке обходя вокруг квартала. Как только они приближались к уличным телефонам, те начинали звонить, прекращая так быстро, что Джон даже не успевал снять трубку. — У нас около суток до того момента, как что-нибудь всё-таки произойдёт, — сказал Гарольд. — А мы даже не знаем с кем. Джон не был силён в утешениях. — Это не первый человек, которого мы упускаем. Сам знаешь, всех спасти невозможно. — Я не узнаю вас, Джон. Хотя не могу не признать... Гарольд замолк, глядя куда-то в сторону. — Посмотрите — там дриада у магазина, на другой стороне дороги, — неожиданно сказал он. — Видите её? Одно из самых безобидных созданий мифологического мира. Разве её место здесь, в мегаполисе, среди машин и небоскрёбов? Джон присмотрелся. Да, он тоже видел её, девушку с зеленоватой кожей. Она застенчиво трогала цветы и деревце — такое же тонкое, как и она сама. По сравнению с другими существами, уверенно бродившими по улицам наравне с людьми, она выглядела словно туристка в незнакомой ей стране. — Я не устаю думать обо всём этом с тех пор, как главы стран решили заключить Договор с созданиями. Я до сих пор не могу понять: почему создания вышли к нам? Им принадлежал весь мир, а люди даже не знали об этом. Теперь же каждый пытается заявить своё право на собственность. — Такая ситуация не везде сложилась, Финч. И разве ты не показывал мне статью про какую-то африканскую страну, где президент проигнорировал Договор? И ни одного убийства. Ну, сверх обычного. — Вот именно! С другой стороны, отказать разумным существам, живущим на Земле столько, сколько и человечество — по меньшей мере грубо. По большей — случилась бы война. — Она и так случится, — напрямик сказал Джон. — И даже без вмешательства Самаритянина. — Есть возможность, что он как раз провоцирует начало войны, — Гарольд в пылу беседы наступил в выбоину на дороге, не заметив этого, и невольно схватился за рукав пальто Джона. — О, простите. — Ничего. А что касается Самаритянина, о его планах мы узнаем, только если он сам решит нам рассказать. Чего мы вряд ли дождёмся, разве что перед самой смертью. — Мне всегда импонировал ваш оптимизм, Джон. Тот невесело усмехнулся: — Я просто стараюсь быть реалистом. Они завернули за угол, и тут Джон остановился, удержав Гарольда. Перед ними стояла ачери — дух сегодняшнего дня. Её костлявое тело окончательно обрело плотность, чёрные глаза в кругах тёмных запавших глазниц внимательно смотрели на обоих. — Гарольд… — предупреждающе шепнул Джон, увидев, как рука того потянулась к галстуку. Ачери безэмоционально разглядывала их. В какой-то момент глаза её хищно сверкнули, задержавшись на поднятой руке Гарольда, но тут же потухли. Пальцы ачери беспрестанно теребили подол надетого на ней бесформенного одеяния. Этот милый детский жест в сочетании с рахитичным, больше похожим на скелет телом выглядел жутко. Наконец ачери опустила взгляд и медленно двинулась в их сторону. Джон сделал шаг, пропуская её. Словно не заметив этого, не поднимая глаз, она пошла вперёд по тротуару — молчаливый жуткий призрак из индейского фольклора. Немногочисленные прохожие мгновенно уходили с её пути. — Если бы все создания были похожи на ту дриаду у магазина, жить было бы гораздо проще, — сказал Гарольд с печалью в голосе. — Куда пропал твой авантюризм, а, Финч? Гарольд мимолётно улыбнулся своей тонкой, быстро исчезающей улыбкой и взял Джона за локоть, ненавязчиво направляя его к повороту обратно на Чамберс-стрит. Солнце окончательно село, и теперь под светом фонарей иные полупрозрачные создания медленно обретали форму. Даже прекрасная нимфа становится не самым лучшим зрелищем, когда обрастает кожей в последних лучах заката. — Пойдёмте, Джон. Сдаётся мне, нам больше нечего делать сейчас на улицах. Эта безобидная фраза напомнила Джону о его размышлениях, касающихся Гарольда — размышлениях давних, но никогда не теряющих актуальности. Джону иногда казалось, что Гарольд хорошо знает, когда и как его направлять, и прекрасно осведомлён о том, что именно может воздействовать на Джона сильнее всего. Не раз Джон думал о том, что, будь в Гарольде чуть меньше моральных принципов, он был бы прекрасным манипулятором. И что самое досадное — ему хотелось подчиняться. Что он и сделал сейчас, ощущая приятную тяжесть руки Гарольда на собственной. Когда они спустились на заброшенную станцию, Джон не слишком удивился, увидев Рут собственной персоной вместе с Шоу. Впервые за неделю они все наконец-то были в сборе. Рут с явным облегчением высвободила хвост и нервно била им себя по коленям. Джон уже успел заметить, что читать её эмоции по хвосту гораздо проще и вернее, нежели по лицу. — Ты как всегда пропустил всё самое интересное, Гарри, — сказала она, поднимая с кресла в вагоне небрежно брошенную на него куртку. — Я уже обо всём договорилась. У меня немного не хватило терпения… Гарольд замер, а потом зашагал к своему компьютеру так быстро, как мог. — О чём? С кем? — на ходу спросил он и, не дожидаясь ответа, посмотрел на монитор — однако на нём не было ничего нового. — Не здесь. Вот здесь, — Рут показала свой ноутбук и со всей силы кинула его на пол. — Увы, на этом ноутбуку пришёл конец, иначе они бы узнали отсюда слишком многое. — Кто ?они?? — спросил Джон, которому надоело это представление. — Кто? Самаритянин, конечно. Нас пригласили на встречу. В частности, тебя, — Рут пристально посмотрела на Джона. — Не представляю, почему именно ты. Если Самаритянин позиционирует себя как мальчика, то его вкусы несколько нетрадиционны. Финч со вздохом опустился в кресло. — Прошу вас начать с начала, Рут, — сказал он. — И пожалуйста, покороче. Та мгновенно посерьёзнела. — Как скажешь, Гарри. Сэм нашла меня и сообщила, что вы не можете со мной связаться. Я уже знала о проблеме с Машиной и тоже пыталась решить её — но безуспешно. По пути на станцию со мной связался Самаритянин через кого-то из своих агентов. Агент сказал, что Самаритянин блокирует наш канал связи с Машиной. Ни один уличный телефон в Нью-Йорке теперь не работает, а это слишком неудобно и привлекает внимание. Они предложили переговоры. Возможно, на них мы узнаем что-то про блокируемый номер, поэтому я согласилась. Воцарилось молчание. — Рут, — начал Гарольд, — я бы попросил вас больше никогда этого не делать. — Я знала, что ты так отреагируешь. Но тем не менее… — Никогда! — сказал он твёрдо. — Пусть даже решение, принятое вами, было единственно возможным. Поймите, мы работаем вместе, командой. Вы не можете… — Давайте все разругаемся попозже, ладно? — подала голос Шоу. — Если вы не заметили, у нас сейчас на повестке дня — или ночи — другие вопросы, требующие решения. Джон мысленно согласился с Шоу. — И когда я должен пойти к Самаритянину? — спросил он. — Сегодня, — ответила Рут. — В десять вечера. Без оружия, в начальной школе, которая находится на пересечении Бродвея и Либерти-стрит. Джон беззвучно выругался. Умно: подготовиться он не успеет, максимум сможет разведать пути отступления. Но что за странное место встречи? — Хорошо, — сказал Джон в итоге. — Детали обговорим позже, когда у меня будет перед глазами план здания. — Я бы хотел, чтобы мисс Шоу держалась неподалёку от вас, — Гарольд посмотрел на них обоих. — План и фотографии школы сейчас будут. И да — у нас где-то пара часов до выхода; не так много, как хотелось бы. — Но и не так мало, — возразил Джон. — И если мы начнём сейчас, то успеем приготовиться к встрече. Гарольд лишь едва заметно кивнул и застучал клавишами. Спустя пару минут Джон, разбирая своё оружие в поисках самого незаметного, услышал голос Рут. Оказывается, не только его мучили сомнения по поводу честности этих переговоров. — Знаете, что мне не нравится? — начала она. — Что настаивали именно на встрече с тобой, Джон. Не со мной, интерфейсом Машины, и не с Гарольдом, её создателем. В этой игре ты больше похож на пешку. Без обид, — добавила она, уловив взгляд Джона. — Может статься, что ты и твои боевые навыки довели Грира до ручки, и он решил убрать тебя под благовидным предлогом. Я бы так и сделала. — Вероятно, — ответил Джон. — Переговоры с Самаритянином — это в любом случае игра с зажигалкой на автозаправке. Даже если бы все агенты Самаритянина были надёжно связаны и взяты на мушку, я бы и в этом случае был настороже. Просто на всякий случай. — Проверить наши гипотезы мы сможем только на месте, — сказал Гарольд, не отвлекаясь от просмотра данных здания на мониторах. — Боюсь, всё, что у нас останется, Джон, — это удача. Собираясь уходить, Джон напоследок обернулся, чтобы посмотреть на Гарольда. Очень хотелось что-то сделать. Похлопать по спине — мол, всё будет в порядке. Обнять. В итоге Джон не сделал ничего. *** Рут покидала станцию метро со смутным чувством, которому она поначалу никак не могла подобрать название. Только переходя дорогу и ощущая на себе огонёк уличной видеокамеры, теперь принадлежащей Самаритянину, Рут поняла, что это чувство — тревога. Оно пожирало изнутри почище неконтролируемой тёмной магии, которую так сложно было сдерживать в свой календарный день. Рут, впрочем, не всегда старалась. Иногда нужно давать себе волю. — Ты уже второй раз обходишь этот дом. Не надоело? Сэм всегда умела появляться неожиданно даже для неё. — Я вижу, ты успела по мне соскучиться? — задала Рут встречный вопрос. — Не мечтай. Всего-то вышла закусить. Недолгий путь до забегаловки они продолжили уже вдвоём. Рут с жалостью посмотрела на зазвонивший рядом телефон и прошла следом за Сэм в маленькое кафе. Взяв по паре кусочков пиццы, обе сели за маленький столик друг напротив друга. Ожидание прошло в молчании, запоздавший ужин — тоже. Удивительно, но почему-то это успокаивало. Рут смотрела на Сэм и думала, что они с ней очень похожи. Или по крайней мере могут друг друга понять. С Гарольдом было сложнее. О-о-о, намного сложнее. Когда Машина решила свести их лицом к лицу, Рут обожала Гарольда. Даже не видя ещё его воочию, она полюбила ум, способный создать такое гениальное творение. Через некоторое время после знакомства она предложила Гарольду то, что всегда предлагала нравящимся ей мужчинам. ?Гарольд, — сказала тогда Рут, — я была бы не прочь выйти за тебя замуж?. Никогда она больше не видела у Гарольда того выражения лица. Спустя секунды безмолвия стало ясно, что ему всё-таки польстило её предложение, но он не согласился — даже для того, чтобы перекинуть через неё нож и сделать тем самым из неё человека, чего Рут очень хотелось. ?Гордитесь тем, кто вы есть, — сказал ей в тот день Гарольд, — не обязательно быть человеком, чтобы иметь славу талантливого программиста. Или хакера?, — добавил он, подумав. Его слова сильно удивили Рут. Она тогда с большим трудом понимала людей: случайный секс несколько раз в столетие, как оказалось, не даёт полной картины людской души. Некогда каждый мужчина, которому она являлась, хотел её в жёны. Иные были даже женаты, но это им как будто и не мешало. А потом появился Гарольд. И следом за ним — Сэм. — Ты всё? — услышала Рут. — Потому что мне пора, Риз ждёт. Сэм выжидательно смотрела на неё, громко высасывая через трубочку остатки коктейля. — Ещё раньше тебя, — ответила Рут, показав ей свой пустой стакан. — Долго кончаешь, милая. Реакцию на свои слова Рут прочитала в её глазах. У Сэм были чудные глаза, тёмные, как земля после дождя. — Вернусь — и это мы ещё проверим, — последовал ответ. О да. Подначивать того же Джона было гораздо скучнее. Рут не сказала ей, что будет ждать, надеяться и прочее. Это слишком сентиментально и выглядит попросту жалко. Единственное, что она сделала — это при прощании коснулась рукой её плеча, посылая слабый заряд магии на благоприятные обстоятельства. От судьбы не убережёт, но от шальной пули — точно. Уходя, Сэм с непроницаемым лицом показала ей пальцами, что всё будет о’кей, и Рут кивнула. Потом посмотрела с усмешкой на Джона, который всё глядел на Гарольда, топтался вокруг и ушёл, даже не попрощавшись. Любят же люди всё запутывать. *** Джон подходил к зданию школы весь напряженный, словно натянутая тетива. Он знал, что Шоу прикрывает его спину, но это не давало полного спокойствия. Запоздало он подумал, как глупо было заключать соглашение о встрече на условиях врага. Входная дверь была открыта. В длинном гулком коридоре царила темнота: видимо, никто не потрудился включить свет. Слабо просматривались яркие рисунки на стенах и детские шкафчики, стоявшие чёрными монолитными блоками. Из-под двери класса недалеко от лестницы виднелась тонкая полоска света, Джон направился туда. Взявшись за ручку, он медленно повернул её. — Я начал думать, что вы не придёте, — услышал он мальчишеский голос. Ребёнок?.. Джон одним рывком распахнул дверь. За одной из парт сидел белобрысый мальчик, смеривший Джона внимательным недетским взглядом. — Кто ты? — спросил Джон, не зная, что и думать. — Я Самаритянин, — ответил мальчик. — Его интерфейс. Джон многое видел в этой жизни, особенно в последние годы, и сейчас смог отбросить лишние эмоции без особого труда. Ничего не должно мешать делу. Однако где-то на задворках сознания билась мысль, что вот такое— это, пожалуй, чересчур. Не задавая вопросов, он сел прямо на парту, устало глядя на мальчишку. Показуха да и только. Ничего не скажешь, похоже на Самаритянина. — За вами и за Самин Шоу, — начал мальчик, — сейчас следят двое снайперов. Но не переживайте, это только для того, чтобы вы понимали: сила на нашей стороне. И давайте сразу перейдём к сути. Черт, Шоу тоже раскрыли. — Я давно не понимаю, как вам удаётся скрываться, но сегодня поговорим о другом, — продолжил Самаритянин. — Я предлагаю заключить маленькое соглашение. Мальчик сделал паузу, глядя на Джона снизу вверх и по-ученически сложив руки. Словно дело было на уроке, и Джон — учитель. — Ты сказал переходить к сути, — ухмыльнулся Джон краем рта, — но сам будто тянешь время. — Ладно, — произнёс Самаритянин, — тогда выскажусь так, коротко и понятно: не пытайтесь выяснить, чей номер пытается вам передать Машина. Это не должно теперь вас интересовать. Мальчик замолк, но Джон помнил, что сейчас самое важное — постараться вытащить информацию. Пусть Самаритянин и дальше пытается пудрить им мозги, что-нибудь лишнее он всё равно скажет. — Целые переговоры — ради одного номера. Выглядит подозрительно, — проговорил Джон. — Никакого двойного дна. Просто забудьте об этом номере. Сойдёмся на этом? — А вы оставляете нам выбор? — спросил Джон, кивая на окно, подразумевая, что где-то там притаилась Шоу под прицелом снайпера. — Выбор есть всегда, — мальчик посмотрел прямо на Джона, и тому почудилось, что в этих водянисто-серых глазах появился инфернальный, жуткий блеск. — Но мне кажется, мы друг друга и так поняли. — Предположим, что мы согласимся. Что может случиться с номером после? — Может быть — что-то, может быть — ничего. Не удивляйтесь, это решать даже не мне. И не вам уж точно. Отлично, теперь пошли загадки и ребусы. — Так зачем он вам? — Джон недобро улыбнулся. — Вот что я думаю: вы отстраняете нас, потому что не хотите, чтобы мы пришли и разбросали ваши пешки по всей шахматной доске, запутав партию. — Хватит бесед, — сказал мальчик, играя пальцами на столешнице, — до свидания, Джон. Помните, о чём мы договорились. Когда Джон выходил из класса, он чувствовал смутную неудовлетворённость результатами. Казалось бы, они не выяснили ничего нового. Но то, что говорил Самаритянин в конце и то, как быстро он свернул разговор, наводило на определённые мысли. Много ли в действительности знал враг?.. — Извини, Гарольд, — сказал Джон позднее на станции метро. — Я ничего не узнал. Но у меня сложилось впечатление, что Самаритянин и сам не вполне понимает происходящее. Впервые видел искусственный интеллект таким… неконкретным. — Это может послужить информацией к размышлению. Я вижу, что вы категорически не хотите подчиняться условиям Самаритянина, но сейчас я настаиваю, Джон, чтобы вы пошли спать. Возможно, следующий день тоже будет долгим. А Гарольд, видимо, собирался ночевать здесь. Несколько сидений вагона были накрыты одеялом, но Джону почему-то казалось, что эта импровизированная постель останется нетронутой. — Я провожу тебя, — сказал Джон. — Ночевать здесь не дело. Было видно, что Гарольд колебался, взвешивал на мысленных весах своё доверие к нему, Джону, и желание не пускать никого за последний рубеж. ?Мой дом — моя крепость?, — так говорят на туманном Альбионе, и в этом аспекте Гарольд был тем ещё англичанином. — Благодарю, — наконец произнёс он. — Если вас не затруднит. Возможно, он подумал, что Джон и так знает, где он живёт (и Джон действительно знал). Или же решил, что спустя столько совместно пережитых потрясений и попеременных спасений жизней друг друга уже можно приоткрыть завесу тайны. Правильный ответ был не слишком важен, и когда Гарольд переводил компьютер в ждущий режим, Джон улыбнулся в воротник пальто.