Глава 1 (1/1)

Ключ плохо проворачивался в старом замке. Открывая дверь маленькой квартиры, Теодор едва не уронил сумку с ноутбуком и документами. Придерживая выпадающие видеографии свободной рукой, он, наконец, перешагнул порог. И чихнул, всё-таки выронив пакет с сэндвичами. В квартирке приятно пахло книжной пылью, свет из окна единственной комнаты падал на потёртый диван, а в стеклянной дверце шкафа с книгами отражался краснокирпичный дом напротив. Вид из окна открывался живописней некуда: лес невдалеке, старая церковь у речки, цветы какие-то повсюду — у каждого дома по клумбе, одна другой больше. Теодор однако лишь невесело хмыкнул и, не медля ни секунды, стал раскладывать папки на кривоногом письменном столе. В конце концов, ему на кафедре фольклористики платили не за праздные разглядывания городских красот. Теодор открыл папку с документами и, жадно откусив от сэндвича, подошёл к окну, рассматривая главную из своих находок — зацикленную видеографию с двумя мужчинами. Один — профессорской внешности, в очках с толстыми стёклами — смотрел на уличную камеру видеонаблюдения, второй, похожий на спецагента в штатском, обозревал улицу. Когда цикл видеографии подходил к концу, спецагент поднимал взгляд, смотря прямо в объектив. Уже почти сто лет прошло со дня съёмки, а по-прежнему жуть брала от этого тяжёлого взгляда. Кто они, Теодор не знал, ему было известно лишь одно имя: Гарольд Рен, та ещё тёмная лошадка. Не знал Теодор и того, что делали эти двое ночью на тихой улице рядом с магазином электротоваров. Теодор был уверен лишь в том, что эта странная парочка была каким-то образом связана с чередой странных событий вроде неожиданного падения президента Прайса, массовых разрываний Договоров и ещё чёрт знает с чем. Некогда в мире уживались мифические существа и новые технологии, а потом всё это ушло. Жизнь изменилась едва ли не за мгновения. Видеография снова вернулась в папку, под литеру ?Н? — ?неисследованное?. Теодор закатал рукава рубашки, отложил в сторону недоеденный сэндвич и подтащил стул поближе к столу. На кафедре свято верили, что Теодор, как и многие до него (и сколько ещё таких будет после!) приехал изучать эпоху Договора в один из европейских городков. Даже не было важно, куда именно ехать: везде наравне с людьми некогда жили мифические существа. Пусть и прошёл с той поры целый век, и никого из свидетелей эпохи не осталось в живых, всё равно из года в год целыми стаями фольклористы и мифологи всех мастей слетались в библиотеки и архивы и стучались в дома местных жителей, пытаясь урвать кусок информации. Ещё немного — и дрались бы, как чайки, за все эти видеографии и пару мегабайтов сетевых журналов. Теодор тем не менее знал, что добытая им информация намного, намного ценнее. Те выводы, которые привели его в Ведторп, были ненадёжны, как прогулочный катер в девятибалльный шторм, но всё может перемениться. Теодор развернул свой электронный календарь и поставил на стол, мельком глянув на числа: 25 мая 2111 года. Пора было вернуться в две тысячи восемнадцатый. *** — Кажется, у нас проблема, мистер Риз. Джон обернулся, придержав боксёрскую грушу. Гарольд, хромая, спускался по лестнице, держа под мышкой пальто. В их тайном убежище — на заброшенной станции метро — сейчас было гораздо теплее, чем на нью-йоркских улицах. — В чём дело? Гарольд покачал головой и, войдя внутрь вагона, сел в своё кресло, поправив сползшие на кончик носа очки. — Я бы не хотел делать поспешные умозаключения и сначала проверю всё, прежде чем… Джон положил руку ему на плечо. Он не любил находиться в неизвестности. — Гарольд, — произнёс он мягко, — просто скажи, что произошло. Тебя не было пару минут, ты даже не мог успеть зайти в библиотеку, чтобы узнать цифры страховки нашего нового номера. Плечо Гарольда дёрнулось и тут же расслабилось под его рукой. — Я не смог получить новый номер, — последовал ответ. — Я бы сказал, что это похоже на перехват сигнала, но пока всё не проверю, лучше нам думать, что всему виной повреждения на линии, — Гарольд повернулся к Джону всем корпусом, внимательно вглядываясь в его лицо. — И я предвижу ваши возражения, что Машина в этом случае могла бы нас предупредить. Передвижения её интерфейса, как известно, нам неподвластны. Джон уловил нотки раздражения в голосе Гарольда и не мог в душе с ним не согласиться. Рут появилась неожиданно, непохожая ни на нормальных людей, ни на мифических существ. Она нашла общий язык с Машиной быстрее, чем они оба за год совместной работы. Машина, этот непредсказуемый ИИ, говорила Рут больше, чем своему создателю. Риз не мог представить, в каких таких шведских лесах родилась эта хульдра* и как она смогла стать чертовски хорошим хакером. Это, пожалуй, даже восхищало. Медведь громко гавкнул, словно напоминая о своём присутствии. Джон вопросительно посмотрел на Гарольда. — Нет, я не выгуливал его, — сказал тот. — И боюсь, он только что разбудил своим лаем мисс Шоу. Риз сначала не заметил её в вагоне: Шоу укрылась своим пальто и спала на сиденьях, поджав ноги. В общем-то ничего удивительного, Сэм, насколько её успел узнать Джон, никогда особо не нуждалась в комфорте. — Я проснулась, ещё когда вы интимным шёпотом обсуждали обрыв связи, — сказала она, поднимаясь и пытаясь поправить волосы на ощупь. — Я выгуляю Медведя. Какой там день по Календарю? Гарольд скорее по привычке проверил новостной сайт, хотя Джон был уверен, что он прекрасно всё помнил. — День ачери, — ответил Гарольд. — Дух из поверий североамериканских индейцев, выглядит как мёртвая девочка в поношенной одежде. Нужно надеть что-то красное, лучше всего повязать красную нитку вокруг шеи. — Неужели обошлось без заговоров и веников из руты, как вчера? Счастье-то какое, — Шоу взглянула на Гарольда, а потом и на Риза. — Знаете, в чём вы схожи? Вам обоим совсем не идут красные галстуки. Она вырвала нитку из красной подстилки Медведя и поднялась по лестнице к тайному проходу, на ходу сматывая поводок. Медведь послушно потрусил за ней. Когда её шаги стихли, Гарольд застучал по клавишам и в какой-то момент, когда Джон уже почти задремал, повернул к нему ноутбук. — Наверху снова демонстрация, — сказал Гарольд печально. Джон просмотрел видео, на котором люди у подножия Крайслер-билдинг кричали ?мир для людей!?, держа плакаты с перечёркнутыми существами, похожими на крылатых эльфов. Это выглядело бы смешно, если бы ситуация не была настолько серьёзной. — Неудивительно. Писали, что пару дней назад галипоте** в облике собак загрызли кого-то, — произнёс Джон. — Позавчера тоже были жертвы. И никаких номеров. — Машина не может знать о спонтанных убийствах, увы. А мифические существа редко договариваются заранее. Это не в их природе.— Возможно, скоро будет в их, но ничего хорошего это не принесёт, определённо, — Джон с трудом подавил зевок и встряхнул головой. Предыдущий номер пришлось пасти до глубокой ночи, и выспаться не удалось никому. Гарольд выглядел бодрее: Джон смог убедить его, что справится с незадачливым наркоманом в одиночку, однако в итоге всё равно пришлось привлечь Шоу. Далеко не всегда удавалось предсказать ход событий, но Джон не жаловался. Хотя он бы не сказал, что дело в любви к работе, нет. Привычка и долг? Вот это гораздо ближе к истине. Трудно жить спокойно, когда знаешь слишком много. Многие знания — многие печали. С вялым любопытством Джон подумал, как Лайонел сейчас пытается объяснить его отсутствие в полиции. Да, из Райли вышло отличное прикрытие, а вот полицейский… оставлял желать лучшего. В итоге Джон решил не просиживать зря штаны, пропуская рабочий день. Он по-приятельски похлопал Гарольда по руке и встал: пора было найти Рут, они все не видели её по меньшей мере неделю. — Я пройдусь, — сказал он и без лишних слов поднялся на поверхность, чувствуя на своей спине взгляд Гарольда. Джон быстро влился в толпу спешащих на работу людей. Вокруг мелькали красные пятна: нитки на шеях — самое простое и консервативное решение; на многих были красные галстуки, шарфы. На некоторых наиболее уверенных в себе — рубашки или блузки близких оттенков. Джон последних не одобрял, но они сами решили стать потенциальными кандидатами на смерть, их право. Призрачные фигуры неведомых существ проходили прямо сквозь толпу, заставляя вздрагивать особо чувствительных людей. Многие существа были уже знакомы Ризу по Календарю, но не все. Америка всегда была ?плавильным котлом?, только теперь в этом котле воедино смешались и люди, и мифические существа со всего мира. Джон проводил взглядом тёмную лошадь со слезящимися глазами, которая медленно шла вдоль парковых деревьев, становясь всё длиннее и длиннее, пока её голова не исчезла за соседним зданием. Маленькие дети бесстрашно трогали её бесконечное чёрное брюхо. — Мамочка, смотри! Длинная лошадка! — крикнул мальчик, безуспешно пытаясь допрыгнуть и погладить кэлпи. Потом он подбежал к ногам и потрогал хвост. Джон хмыкнул. Когда-то он еле смог преодолеть гипнотизирующий взгляд кэлпи, ещё немного — и бесславно утонул бы в фонтане. Жизнь в какой-то миг стала совершенно непредсказуемой. Уже не все помнили момент подписания Договора, и росли дети, для которых не было ничего фантастического во встрече с нимфами или гномами. В первый год этого безумия часто делали ставки, появится ли на Рождество Санта-Клаус, Джон тогда поставил на это десять баксов и остался в проигрыше. Кажется, дело было в Ираке, и разочаровались тогда все в его отряде — и выигравшие, и проигравшие. Размышления были прерваны внезапно зазвонившим на углу улицы телефоном. Джон подошёл и снял трубку, вспомнив слова Гарольда. Механический голос в динамике успел произнести лишь пару звуков, после чего раздались короткие гудки, быстро сменившиеся тишиной. Джон был готов поклясться, что кто-то не даёт им получить номер. А если так, то Рут нужно было найти как можно скорее. *** — Эй-эй, дуркин дом! Подожди! Хорошо, я извиняюсь, ладно? Рут обернулась. Фаско сердито топтался у полицейской машины. — Я не видел никакого хвоста, если хочешь. Какой хвост? Впервые слышу. Ну так что, может, всё-таки поможешь? — крикнул он, нервно оглядываясь на сидящего в машине напарника. Признаться, Фаско начинал надоедать Рут, да и плевать бы она хотела на эту облаву, где его могли бы подстрелить — она ведь не нанималась дуть в пистолет на удачу каждому дураку. Но Гарольд был бы недоволен, его высокоморальность иногда становилась настоящей проблемой. Она вздохнула. — Давай сюда свою пушку, Лайонел. Но не думай, что я всегда буду послом доброй воли. — Даже и не начинал так думать. С меня услуга, — сказал Фаско, засовывая пистолет обратно в кобуру. — Но я вряд ли смогу помочь, если ты решишь грохнуть кого-то в свой календарный день. Без обид. — Можешь не беспокоиться об этом, — бросила она. — Если я решу кого-то ?грохнуть?, об этом не узнает никто. Рут застегнула куртку и посмотрела на часы. Дождавшись, пока Фаско на полицейской машине скроется из виду, она подошла к уличному киоску и купила два бургера. Опираясь на парковую ограду, она раскрыла один и не спеша начала есть, поглядывая по сторонам. Кое-кто сильно опаздывал, и уже не впервые. Уловив на себе взгляды прохожих, Рут спрятала под куртку кончик своего коровьего хвоста. Чертовски сложно притворяться человеком. Рядом взвизгнули тормоза. Чёрный автомобиль остановился у обочины, кто-то распахнул изнутри переднюю дверь. Рут улыбнулась. — Всегда вовремя и никогда в назначенный час, — сказала она Сэм, усаживаясь в автомобиль. — О, привет, Медведь, — она потрепала пса по холке. — Так что у нас сегодня? Приятное дельце, о котором Гарольд ни сном, ни духом? Сэм с ухмылкой протянула пистолет, Рут помахала бургером перед её носом и кинула его на заднее сидение на радость Медведю. Обхватив ладонь Сэм, сжимающую пистолет, Рут облизала ствол — от дула до рукоятки — и наконец подула внутрь. — Не поверишь, я сегодня нарасхват, — сказала она, сжав напоследок колено Сэм. — Поехали, пока меня не нашёл Джон. Риз не должен знать, что они иногда делают для Машины. Не все номера поступают напрямик Гарольду — и это лишь к счастью. Но на этот раз помощь требовалась самой Машине, её лишили голоса и связи, а это очень сильно раздражало Рут, куда больше, чем детектив Фаско и пялящиеся на её хвост прохожие. А Джон пусть немного подождёт, пока они с Сэм делают настоящую работу. *** Джону пришлось вернуться ни с чем. Рут не было ни в её убежище, ни в новой лесопарковой зоне, куда она ходила, скорее всего, чтобы отдохнуть в привычной ей обстановке, среди деревьев и тишины. Шоу могла знать больше, но и её след простыл. Джон давно подозревал, что от него что-то скрывают — и вот он, предлог для допроса. Если он мыслит в правильном направлении, станет одним секретом больше от Гарольда. Спускаясь к заброшенной станции метро, Джон вдруг остановился и всмотрелся в темноту. В проходе никогда не было никаких подозрительных предметов, кроме строительного мусора и старых газет, но теперь между осколков плитки стоял небольшой квадратный ящик, которого там раньше определённо не было. Джон прислушался: никакого тиканья. И на бомбу ящик не походил, если уж начистоту. Он осторожно поднял его, рассматривая идущие по кругу геометрические символы чёрного цвета. Над кругом была закреплена грубо выкованная из металла голова какого-то рогатого существа. Прощупывая ящик, Риз заметил, что круг вращался, и при этом символы по очереди оказывались словно в голове этого существа. В конце концов Джону надоело рассматривать находку под неверным светом встроенного в смартфон фонарика, и потому спустя минуту ящик был водружен на стол в их вагоне. — Мистер Риз, вы сошли с ума? — осведомился Гарольд. — В наше время особенно опасно подбирать что-либо. Я думал, не мне вам это говорить. — Там, в проходе, у меня не было возможности изучить этот… что бы это ни было. А на улице мои действия выглядели бы подозрительно. Джон под прицелом скептического взгляда Гарольда покрутил ящик со всех сторон и, наконец решившись, потряс его — но внутри как будто ничего не было. Ни более скрупулезный осмотр, ни попытки просветить щели не дали результатов. Доски были подогнаны тщательно. Очевидно, ящик открывался определённой последовательностью символов, но какой? И к чему вообще его открывать, если он пуст? В итоге Джон, повинуясь смутному ощущению, затолкал ящик под сидение вагона: когда-нибудь эта коробка без сюрприза может пригодиться. С момента заключения Договора интуиции начали доверять все, и этому были причины. Джон расслабился на сидении. Опыт подсказывал ему, что отдых никогда не бывает лишним — второй возможности может и не представиться. Он сочувствовал Гарольду, видя его нервозность, но помочь сейчас ничем не мог. — Всё плохо? — спросил Джон, уверенный в положительном ответе. И получил подтверждение своим опасениям. — Боюсь, что да. Я почти уверен, в происходящем повинен Самаритянин. Но как? И почему сейчас? Что такого особенного в этом номере? Децима наверняка бросила немалые силы, чтобы заблокировать нашу связь с Машиной. — Значит, ты считаешь, что дело в номере? — Не уверен. Но можно рассматривать эту гипотезу как вполне вероятную. Самаритянин скрывает человека, потому что не хочет, чтобы его спасли. — Или потому что человек собирается убрать помеху на их пути, — Джон вполголоса выругался. — Слишком много вариантов, а у нас нет ресурсов, чтобы узнать настоящие причины. Гарольд вздохнул. — У нас есть Рут. И я продолжаю надеяться, что то, чем она занимается сейчас, напрямую связано с этой проблемой. Джон вспомнил, как недавно Рут с непринуждённой лёгкостью обезвредила двух агентов Самаритянина, используя только магию и собственный хвост. — Да, — отозвался Джон с тенью улыбки на лице. — Я тоже надеюсь. *** У того, с залысинами, как будто и фамилии не было. Крейн, Рен…*** Что за фантазии с птицами? Кем он вообще был, этот сотрудник техподдержки в IFT, компании некоего Ингрэма? Теодор обнаружил второй псевдоним по чистой случайности, просматривая газеты в библиотеке. Очкарика, которого он раньше знал только по фамилии Рен, он увидел на фото. Довольно давно дело было: очкарик тут моложе, да и видеографии ещё не использовались в газетах. Теодор почесал в затылке. Странности начались ещё в тот день, когда его из Нью-Йорка перенаправили в этот крошечный шведский городок, едва он запросил в нью-йоркской публичной библиотеке газеты за нужный ему период. — Чертовщина какая-то… — пробормотал он, украдкой снимая фото очкарика на телефон. Как ни в чём не бывало, он перелистнул страницу. Уже третий день ему казалось, что библиотекарь, немолодая женщина с суровым лицом, глядит на него с подозрением. Признаться, Теодор не представлял, что делать, если нужные ему сведения вдруг окажутся засекреченными. А вдруг библиотекарь на самом деле тайный агент какой-нибудь правительственной организации? Что за чушь! Теодор расположил новые заметки в хронологическом порядке. Компания IFT была сплошь окружена тайнами. Наверняка здесь приплетено и правительство. Подозрительная смерть главы компании, Ингрэма, затишье, а потом сплошное белое пятно. Очкарик пропал, чтобы спустя годы появиться на единственной видеографии, спрятанной теперь в квартире Теодора. Единственное связующее звено между этим набором непонятных фактов — компания IFT. И как назло, электронный каталог не выдавал по запросу ничего интересного. С другой стороны, кажется, в Ведторпе был архив… — День добрый, — сказал Теодор, подходя к стойке библиотекаря, — я бы хотел узнать, можно ли где-нибудь найти больше информации о компании IFT? — он улыбнулся, как ему казалось, подкупающе. — Неожиданно получилось, что она связана с моим исследованием, и без информации я теперь как без рук, а всё, что было в каталоге, я уже просмотрел. — Извините, — библиотекарь стала раскладывать формуляры, не поднимая на него глаз. — У нас только газеты и журналы. Детальнее можно узнать в архиве — он на другом конце Ведторпа, — да только туда всё равно почти никого не пускают. — Спасибо, — сказал Теодор, порядком разочарованный, и отошёл к своему столу, собирая взятые газеты и закрывая ноутбук. Всё равно больше ему тут нечего делать. Он вышел из библиотеки, сощурившись от солнечного света — глаза отвыкли от него за весь день, проведённый в тёмном читальном зале. Выходит, данные действительно засекречены. Что ему делать? Сматывать удочки и возвращаться домой, в Вадстену, пытаясь забыть неудачу за рыбалкой? Видимо, да. Выбора же нет. Или он только лжёт самому себе, а на деле всегда знал, как поступить. Это ведь во имя науки, верно? Теодор перешёл дорогу, в задумчивости едва не наступив на цветы у дома, где снимал квартиру. Он осторожно обошёл клумбу и нахмурился: под корнями дерева, росшего у стены дома, лежал какой-то ящик. Теодор поддел его ногой, пытаясь рассмотреть. Ящик выглядел очень старым, будто из музея. Занеся ноутбук и положив его на кровать, Теодор снова спустился к выходу. Он сел на корточки и взял находку в руки, разглядывая. Ага, совсем старый: дерево потемневшее, символы какие-то по кругу и голова рогатая из металла над ними. Странно, неужели обронил кто-то? Теодор пожал плечами и взял ящик с собой. Сейчас поздно, а вот завтра он поищет владельца. *** — Вы сказали позвонить, если будут подозрительные запросы. Так вот: сегодня был мужчина заезжий, фольклорист, спрашивал про IFT. Да, да. Нет, искал преимущественно за самое начало двадцать первого века. Мне показалось, что ему нужен был конкретный человек, он всё сравнивал какие-то фотографии… Нет, видеографий у него не видела. Что, ещё раз? — библиотекарь помолчала, перебирая карточки. — Вот, нашла его имя. Зовут Теодор Алмстен. Не за что. Она положила трубку.