Часть 2 (1/1)
Мы с братом не ходим обычно в лес. Но любим мимо него прокатиться верхом. Особенно когда солнечная погода. Сейчас, осенью, солнце выходит на небеса реже. А когда выходит, Билл всегда радуется. И кажется, что солнце тоже радуется Биллу — оно отражается в его глазах, словно переливаясь. Оно осветляет его карие глаза. Оно делает его счастливым.Прогуливаться на лошадях по деревне — это глупо. И Билл теперь очень расстроен, я чувствую это в нём. Ведь он любит наши уединённые прогулки. В этом есть что-то такое приятно-таинственное. Что чувствуем лишь мы вдвоём.— А как же Нэнси и Наяна, мама? — расстраивается окончательно брат.— Солнышко, это для вашей же безопасности. Пойми, я очень не хочу, чтобы что-то случилось с вами.— У меня есть Том, мама. — с нотой гордости говорит он. Перевожу взгляд с мамы на Билла.— Но я твоя мать.Билл думает. Думает всего пару секунд. Выбирает слова тщательно, чтобы нельзя было придраться. Зря. Он разозлит.— А он — мой старший брат. Ты, кажется, больше увлечена Эммой, чем нами. Спохватилась только тогда, когда нависла какая-то серьёзная угроза. Не переживай, мне вполне достаточно Тома.— Билл, следи, пожалуйста за словами. — вижу, как она сжимает тонкими пальцами подлокотники, обтянутые тёмным бархатом.— Ты думаешь, я не видел? Я видел, что вы часто проводите время вместе. И что-то слишком близкие у вас отношения. И слишком трепетно она о тебе заботится. А спите вы разве в разных комнатах? Нет, в одной, насколько мне помнится.— Билл. — прерываю его. Назревает скандал. Вижу, как дрогнули губы матери. Как она старается сдержать злость.— Прости, Том, вырвалось. — чуть кивает Билл, хлопая ладонями по своим коленям. — Думаю, стоит оставить её одну, скоро Эмма принесёт чай. Пусть наслаждаются.Мама ничего не отвечает, лишь расслабляется в кресле и скрещивает руки, кладя одну ногу на другую. Мы давно заметили, что с Эммой их связывает не совсем дружба. Подтвердилось всё это после того, как однажды ночью мы слышали какую-то возню в их комнате, скрип постели и тихие стоны. Билл тогда разозлился, наговорил множество гадостей.— Отцу жизнь испоганила, теперь нам решила. — было его последним завершающим предложением.Спустя некоторое время он успокоился. А сейчас, вот, опять сорвался. Высказал ей. С одной стороны это правильно, а с другой — не очень корректно. Мне кажется, что если это выбор нашей мамы, то пусть он будет таковым. Мы просто не будем мешать. Хотя, мы и так будто живём отдельно от неё. Обращает она на нас внимание только если кто-то из нас заболевает, что случается крайне редко. И вот теперь это происшествие с Фредериком. Никто не пойдёт искать то, что могло так с ним расправиться. Никто не хочет в это лезть.Поднимаюсь за Биллом на второй этаж нашего дома, в нашу с ним комнату. Ступени поскрипывают под ногами. Перила, выкрашенные в белый цвет, местами ободрались. Дверь нашей комнаты покрыта нарисованными узорами, которые рисовал Билл. На светлом дереве множество разноцветных мазков кистью. Билл долго старался. И доволен результатом. Наша комната достаточно просторная. Дубовый стол возле окна с двумя стульями. На столе — красивый старинный глобус, доставшийся нам, кажется, ещё от прабабушки. Пара потёкших белых свечей. Несколько книг, сложенные в аккуратную стопку. На стенах висят различные картины. На одной из них, что висит над камином, который также есть у нас здесь, изображены мы с братом. Здесь нам по шестнадцать. Рядом с камином стоит канапе из вишнёвого дерева, обитый тёмно-синей материей. На полу такого же оттенка большой, мягкий ковёр. Напротив же камина находится наша с Биллом постель. Высокая и мягкая. Кованая узорчатая спинка. Белая простыня, одеяло и подушки. Постель выделяется ярким пятном в этой тёмной обстановке.— Солнце уже близко к горизонту. — тихо говорит Билл, подходя к окну и отодвигая тяжеловатую штору. — Красота. А нам теперь даже не сходить на то место, откуда так хорошо виден закат.— Мы ещё сходим туда, не переживай. Не сейчас, конечно, но точно сходим. Я тебе обещаю. — приближаюсь к нему, обнимаю за плечи, устремляя взгляд за стекло.— Я тебе верю, Томми. — так он называет меня лишь когда мы наедине. И мне это греет душу. И сердце. Невероятно греет.— И не говори такого маме больше, она же тоже человек.— Она должна знать, что о ней думает её сын. Пусть хоть немного подумает о том, что творит. Она, похоже, даже счастлива была, когда отец пропал. А когда появилась Эмма, то вообще потеряла голову. Почти забыла про нас. Она сосредоточена на ней, ты не видишь?— Вижу, Билл. Но я стараюсь не обращать на это внимание. Ведь у меня есть ты. А у тебя есть я. Ты сам это маме сказал.— Вместе навсегда. — без всякой улыбки говорит Билл.— Вместе навсегда. — подтверждаю я.-***-Резко просыпаюсь от толчка в бок. Повернув голову, понимаю, что это брат во сне случайно пихнул меня. Он беспокойно ворочается, иногда что-то бормоча себе под нос, я не могу разобрать слов. Внезапно он сжимается в комок, изредка вздрагивая. Не нравится мне это.— Билл.. — шепчу я, дотрагиваясь до его плеча, осторожно сжимая. Он тихо вскрикивает и просыпается, испуганно озираясь по сторонам.— Том, слава Богу.. — хватается за меня, быстро дыша.— Что тебе снилось?? — принимаю его в объятия, глажу по голове. — Расскажи мне.— Я видел папу. — его пальцы нежно впиваются в мою спину. — Он вернулся домой. — голос тише.— А что тебя напугало? — касаюсь его спины, проводя ладонью вдоль позвоночника.— Он потом снова ушёл, а я пошёл за ним в лес. И там.. Том, он.. Он превратился во что-то страшное.. Он больше не человек.. Но он жив, Томми, он жив, слышишь?.. Жив..— Билл, это только сон. — медленно укачиваю его в руках.— Это было гораздо реальней, чем просто сон. Я будто правда был в этом лесу..— Ты был здесь, я же тебя разбудил. Всё хорошо, не бойся.. — я вижу на его светлом лице печаль.— Я говорил, что он жив.. Он живёт там, ему нужна помощь.. — тихо тараторит, прижимаясь своим лбом к моему и закрывая глаза. Чувствую его дыхание на коже.— Билл, мы точно не пойдём рыскать по лесу. Хотя бы потому, что нас туда не пустит мама. Да и потому, что там опасно. Ты же помнишь о Фредерике.— Помню. — не открывает он глаз, беря меня за руки. — Он может быть живым, правда, может. Я верю..— Не буду отрицать этого, но искать его мы не будем. Я не хочу, чтобы что-нибудь с тобой случилось.— А один я не пойду, будь уверен. — чуть отстраняется и смотрит мне в глаза.— В этом я уверен. — улыбаюсь ему, целую в тёплый нос. Накрываю его обнажённые плечи одеялом, тяну к себе и крепко обнимаю. Его подбородок опускается на моё плечо.— А если бы нас пустили, мы бы пошли искать? — ощущаю кожей приятную вибрацию от его голоса.— Билл, вот тебе прямо очень нужно..— Он был так рад меня увидеть, Томми.. Он принёс мне деревянную фигурку оленя. Сказал, что его не было так долго, потому что он вырезал этого оленя для меня. Вырезал много раз, пока не получилось почти абсолютное сходство с настоящим оленем. Он помещается на ладони..— Пойми, что это только лишь сон.. Прошло уже четырнадцать лет. За это время не нашлось ничего, что указывало бы на то, что он жив.— Но нет ничего, что указывало бы на его смерть. — продолжает он.— Билл..— Ладно, всё.. Прости, просто очень уж реальным всё казалось. Это забудется. Сны довольно быстро забываются.Я поглаживал подушечками пальцев шею Билла, пока он не заснул. И вскоре тоже потерялся во сне. Мне снилась его нежная кожа.-***-— Мальчики, просыпайтесь, утро уже почти заканчивается. — слышу сквозь сон голос мамы, почти не осознавая того, что она сказала. Не могу разлепить глаза.— Доброе утро.. — тёплый шёпот брата в ухо спустя пару минут. И тёплый поцелуй в щёку.— Я думал, ты уже встал давно, как это обычно бывает. — потягиваюсь. Билл щекочет мне бока. Он частенько так делает, а я спросонья забываю о том, что надо беречь себя от очередной щекотки.— Нет, я ещё здесь. — хихикает вместе со мной, забираясь сверху и взъерошивая мне волосы.— Билл, перестань дурачиться. — улыбаюсь. — Ты сейчас рискуешь неудачно сесть.Брат внезапно замолкает, смущённо закусывая нижнюю губу и слегка краснея.— Прости, я.. — мотает головой, не смея поднять глаз. — Я не подумал об этом. О том, что с утра.. Ладно, я пойду умываться, наверное..— Ну, иди, наверное. — с улыбкой киваю я, облизывая губы. — Билл, тебе никто не запрещал садиться, я просто предупредил.— Что? — его карие глаза расширяются. — Что за мысли у тебя, Томми?Он растрёпанный и милый. Я помню его обнажённые плечи на ощупь. Я помню, какой была его нежная кожа во сне.— Ничего, Билли, ничего. Забудь. — хитрость не сходит с моих губ.И вдруг что-то резко проносится в моей голове, глаза на автомате закрываются, а изо рта вырывается вымученный выдох. Билл медленно садится прямиком на мой пах. Кажется, все мысли стёрли из моей головы.— Томми, я не удержался.. — улыбается он, касается губами моей щеки и слезает с меня. Я готов взвыть.На завтрак была какая-то каша. Мне не хотелось понимать, какая, я просто молча ел. Билл сидит напротив и весело уплетает содержимое своей тарелки, иногда поглядывая на меня. Будто ничего и не произошло. Ладно, я тоже буду так думать.— Том, попробуй пирог. Эмма так старалась, когда пекла его. — предлагает мама, когда нам подали чай. — Вишнёвый, как вы любите.И я пробую этот пирог. Он вкусный. Как и всегда. Эмма умеет вкусно готовить, выпечка получается особенно замечательно. Замечаю, как Билл слизывает начинку со своих губ. Появляется желание сделать это самому.— Извини, пожалуйста, я переборщил с утра. — говорит Билл, когда мы вышли на улицу прогуляться по деревне.— Забудем, всё в порядке. — беру брата за руку.— Мне стыдно. Это было слишком, я не должен был..— Хочешь, я скажу тебе честно? Мне понравилось, Билл. — быстро говорю, сжимая его пальцы. Он лишь поражённо смотрит на меня.