Глава 2. "Дом человеческий" (1/1)

Ещё до того, как окончательно проснуться, Мариса почувствовала тепло. А ещё яркий свет, нагло пробивавшийся сквозь веки и заставивший девушку, чуть прищурившись, приоткрыть голубые глаза. Желтоватые лучи утреннего солнца скользили по стенам, выхватывая из отступавшего полумрака кадку с лантаной – экзотического растения, которое её старший брат Скотт привёз из Африки на прошлой неделе, – бледно-лиловые стены с несколькими картинами на них, изображавших, в основном, различные пейзажи Земли (и лишь на одной красовался восход над джунглями Венеры), стеклянные полочки с различными сувенирами, привезёнными из её путешествий по Солнечной системе, примостившийся в углу торшер, белый диванчик с фиолетовыми подушками, чёрный письменный стол с моноблоком на нём, кресло на колесиках, и, наконец, чёрный шкаф с интерактивной панелью, показывающей время, дату и погоду на сегодня:24 МАЯ 2972 ГОДА, 10:15ВОСКРЕСЕНЬЕ+20…+25°С, ДОЖДЯ НЕ БУДЕТПробормотав что-то невнятное, Мариса дотянулась рукой до тумбочки, на которой лежал смартфон – простая панель из акрилового стекла. Одно лишь прикосновение пальцев – и на поверхности моментально вспыхнули иконки и значки. Произведя нехитрое движение пальцами и убедившись, что интерактивная панель на шкафу её не обманывает, Мариса обессилено рухнула на кровать, раскинув руки и ноги в стороны. Тело постепенно пробуждалось, наполняясь новыми ощущениями – мягких касаний простыни и солнечного тепла. Тепло одеяла окутывало её, погружая в приятную утреннюю сонливость, когда осознаёшь, что не нужно никуда торопиться, спешить, бояться опоздать… Лишь наблюдать, как солнечный свет потоком льётся в комнату, да ветер колышет сиреневые занавески – эта весна выдалась на редкость жаркой, и окно Мариса не закрывала целыми днями.Лёжа в тишине, расслабившись и наслаждаясь утренней негой, Мариса слышала, как где-то на нижнем этаже бегает её младшая сестра Яна, как с кухни доносится периодическое пиканье тех или иных бытовых приборов, уже начавших выполнять повседневную работу, как откуда-то снаружи, из открытого окна, в комнату проникают звуки проснувшегося города – шум людей, спешащих по своим делам, далёкие крики чаек, которых всегда было много на побережье, особенно весной, а временами – тихое, монотонное гудение, означавшее, что мимо дома пролетел очередной планолёт. Эти минуты, без сомнения, были для Марисы самой любимой частью утра – в такие моменты она словно чувствовала своё единение со всем сущим, а ещё странное, поистине вселенское спокойствие. Наконец, почувствовав прилив бодрости, девушка отбросила одеяло и опустила ноги в мягкие тапочки бело-синего цвета, после чего, поднявшись с кровати, подошла к окну и распахнула скрывающие солнечные лучи шторы. Дневной свет залил просторную комнатку, открывая вид на потрясающую панораму весеннего Сиднея – в лучах утреннего солнца сверкали высившиеся где-то вдали многочисленные небоскрёбы, над головами периодически пролетали серебристые, тихо гудящие планолёты, а солнце, периодически прятавшееся за перистыми облаками, весело подмигивало своими тёплыми лучами, словно тоже радуясь вновь наступившему дню. В насыщенно-синей глубине неба Мариса, прищурившись, смогла различить тонкую белую полоску, почти невидимую посреди этой ярчайшей синевы, которая начиналась от горизонта и шла через всё небо, а вокруг неё – сотни роившихся крошечных блестящих звёздочек. Мариса улыбнулась, когда вспомнила, как, будучи ещё ребёнком, весело задирала голову к небу и спрашивала у мамы, что это за блестящие звёзды, которые видно даже днём; теперь она знала – то были корабли, непрерывно взлетавшие и садившиеся на Планетарный Торус – крупнейшую орбитальную космическую станцию и орудийную платформу Земли, что когда-либо строило человечество. Такой прекрасный пейзаж окончательно убедил юную Веймонд в том, что сегодняшний день, определённо, будет замечательным. Отойдя от окна, она пританцовывающей походкой, копировавшей известный на всю Солнечную систему марсианский степ, подошла к интерактивной панели на шкафу, нажав пару сенсорных кнопок. Дверцы шкафа словно покрылись рябью, а после стали совершенно зеркальными, явив девушке её собственный заспанный облик – русые волосы были растрёпаны и в некоторых местах сбились в колтуны, обтягивающая майка с изображением космических десантников на фоне Земли перекосилась, оголив одно плечо, а в уголках рта скопилась засохшая слюна – девушка часто приоткрывала во сне рот, уже больше года пытаясь обуздать эту раздражающую привычку, впрочем, без особых пока результатов.В этот момент из смартфона, до того мирно лежавшего на её тумбочке и не подававшего признаки жизни, проиграла красивая мелодия из трёх нот. Оценивающе осматривавшая себя Мариса, казалось, встрепенулась и быстро оказалась рядом с гаджетом, проведя по нему пальцем – на стекле моментально появился значок, сигнализирующий об одном входящем сообщений. Девушка тут же нажала на него и прочитала буквально следующее:Сэмпай :3С добрым утром, солнышко) Я надеюсь, ты не забыла, что я прилетаю на Землю сегодня в 12. Учти, если ты не придёшь, я буду чувствовать себя неловко – в космопортах полным-полно парочек! Целую и надеюсь на скорую встречу ^_^P.S. Если я узнаю, что записан у тебя в контактах как ?Сэмпай?, то тебе не поздоровится!Мариса на это лишь хихикнула и глупо заулыбалась, чувствуя, как слегка порозовели щёки. Они с Томом Йорвином дружили вот уже семь лет, но только два года назад поняли, что их чувства друг к другу куда сильнее простой дружеской привязанности. И несмотря на то, что их отношения начались не так уж и давно, юная Веймонд была безумно счастлива – Том оказался галантным, обходительным и даже интеллигентным, одновременно с этим не упуская возможности лишний раз её подколоть и смутить. Ей нравилось, что дружба не исчезла с возникновением любви, но словно бы расширилась, стала глубже, масштабнее и крепче. Познакомились они банальнее некуда – в Интернете. Ползая в комментариях, обсуждавших недавно вышедший фильм ?Защитник Земли?, посвящённый подвигу агента Оперативной группы АИИ в далёкие теперь годы Земного Конфликта, у неё завязался интересный диалог с парнем, у которого на аватарке были Фобос и Деймос на фоне Марса и пафосный ник ?Страж Красной Пустыни?. Они разговорились, перешли в личную беседу и вскоре узнали друг о друге много нового. Том Йорвин, как оказалось, действительно родился на Марсе, в городе Твелвтонс, который был ей хорошо знаком – в далёком детстве она однажды ездила с родителями туда отдыхать. Одно из первых поселений на красной планете, построенное людьми, город дважды был почти стёрт с лица земли в ходе двух войн терраформеров, но теперь, словно воскресший феникс из земной легенды, вновь сверкал своими огнями, озаряя по вечерам безжизненные красные скалы. Общались с Томом они в основном по видеосвязи – вживую встретиться было проблематично, несмотря на то, что жили они друг от друга не так уж и далеко. 78 миллионов километров – пустяк, особенно в наше время, когда подобные расстояния преодолеваются за секунды с помощью высокоскоростных магистральных линий, проложенных между всеми планетами Солнечной системы и значительно ускоривших межпланетную и общесистемную торговлю и экономический рост. Нет, проблема была в том, что никак не удавалось выкроить время – у родителей редко появлялись какие-либо обязанности по работе, требовавшие их присутствия в космосе дальше, чем на Луне, а сама она, несмотря на то, что уже давным-давно сдала экзамены на управление космическими кораблями класса S, не имела права садиться за штурвал до совершеннолетия. Вживую они встретились всего однажды – на всесолнечном чемпионате мира по хардболу два года назад, популярной спортивной игре, зародившейся среди колонистов Луны, и проходившего там же. Конечно, Марисе не раз приходилось бывать на разных спортивных соревнованиях, как на Земле, так и на других планетах, но празднества настолько масштабные, что охватывали всю Солнечную систему, случались не так уж и часто, и это был первый раз за всю её жизнь, когда она стала свидетелем чего-то по настоящему значимого и грандиозного. Бриллиантовые россыпи звёзд искрились иглами на бархатно-чёрном небе, Земля сверкала в лучах солнца, словно драгоценный камень, а прямо под ней, в окружении серых лунных скал, расстилались миллионы огней, освещавших стройные ряды трибун гигантского стадиона, укрытого от космического вакуума силовым полем, и миллионы людей на них. Прибывшие с разных планет, чтобы болеть за свои команды, они, тем не менее, чувствовали необыкновенное единение друг с другом, словно впервые за много лет могли вдохнуть полной грудью – даже после того, как связь Солнечной системы с сетью врат Млечного Пути прервалась, раны, нанесённые Земным Конфликтом, давали людям слишком мало поводов для веселья. Зато последовавшие несколько недель стали настоящим водоворотом красок, смеха, воплей, восклицаний и стонов, своего рода возгласом победы над тьмой и страданиями войны, закончившейся так же странно и глупо, как и начавшейся. В абсолютно лишённом воздуха лунном небе ярко взрывались праздничные фейерверки, по лунным дорожкам ходили болельщики и парочки, наслаждаясь блеском лунных пиков, на ярком солнечном свету казавшихся сделанными из начищенного серебра. И вот тогда, в эти две недели абсолютно счастья, она и встретила его. Глупая и банальная встреча, такая же, как и всё их знакомство – в её груди билась радость, счастье, неповторимая жажда жизни, которую она была не в силах сдерживать. Обгоняя неспешно гуляющие группы людей, посылавших ей в след свистки и одобрительные возгласы, она просто неслась по лунным дорогам, сама не зная куда. На её груди была приколота светящаяся и вращающаяся брошка с эмблемой Земли, а на губах играла задорная улыбка, и даже то, что это был последний день фестиваля и на соревнованиях победила команда Юпитера, её ничуть не расстроило. Пока она не врезалась в чью-то грудь и не услышала стон – скорее удивлённый, нежели болезненный, – того, в кого ей не повезло впечататься. Она уже подняла голову, чтобы извиниться – и замерла, не в силах отвести взгляда от этих изумрудных глаз, чёрных вихрастых волос, вечно торчащих в разные стороны, этой бледной кожи, какая всегда бывает у людей, родившихся на далёких от Солнца планетах. А когда она, всё ещё не в силах отлипнуть от смутившегося и точно так же пялящегося на неё во все глаза парня, вдруг почувствовала слабый, еле уловимый кисловатый запах – признак, по которому любого марсианина можно распознать за версту, – она окончательно поняла, что это не сон, что всё происходит взаправду. А потом со счастливым воплем кинулась ему на шею. Они смеялись и плакали одновременно, вцепившись друг в друга так, словно ничего дороже у них не существовало, а потом – они и сами не поняли, как это произошло, – последовало нежное и сладкое прикосновение их губ друг к другу. Это произошло на эмоциях, на невероятной, безудержной радости от того, что им, разделённым между собой 78 миллионами километров, всё же удалось встретиться, от того, что они смогли наконец прикоснуться друг к другу, почувствовать тепло родных тел, вдохнуть запах, понять и окончательно осознать, что все эти пять лет общения по сети были реальными, и что чувства, которые они так долго копили друг в друге, не решаясь высказать, наконец, нашли свой путь на поверхность. И пусть они потом отпрянули друг от друга, заливаясь краской и отводя глаза, об этом поцелуе – их первом настоящем поцелуе! – никто из них не жалел. А последующие несколько дней и вовсе были сказкой наяву – Том был очень непредсказуем и нежен в своём ухаживании. Во время каждого их свидания он всегда находил, чем удивить её и впечатлить настолько, что она в течении нескольких дней могла прожужжать все уши своей лучшей подруге Ните Ивасаки, которая лишь понимающе хмыкала и снисходительно улыбалась. Она, скорее всего, никогда не забудет, как Том, выпросив-таки у отца его корабль – ОКК ?Алая Дюна?, относившийся к тяжёлым перехватчикам класса S типа ?Фальшион?, – устроил ей незабываемое космическое турне. Отлетев на несколько тысяч километров от Луны, они совершили двухчасовой облёт спутника, а потом юноша, сбросив скорость до нуля, попросил её одеть скафандр и пристегнуть себя тросами к кораблю. Мариса понимала, что им предстоит выйти в открытый космос, но не могла подавить свой страх – там, в окружении мерцающей бесконечности, лишь тоненькая оболочка герметичного скафандра защищала её хрупкое тело от смертоносного вакуума. Но Том просто обнял её за плечи, а мягкая улыбка говорила ?Не бойся?. И, Боже, он её не разочаровал. Она никогда в своей жизни не видела ничего прекраснее – взявшись за руки, они парили напротив друг друга, окунувшись с головой в бескрайнюю черноту с россыпями звёзд-алмазов. Бездна словно окружала их, окутывала своим холодом, и от этого они ещё больше чувствовали ту самую связь, которую люди и зовут любовью. Улыбнувшись, Том переплёл их пальцы и притянул к себе, обняв за талию, а потом неожиданно включил реактивный ранец – и они закружились в сверкающем водовороте звёзд, сливавшихся в сплошной бриллиантовый дождь, яркими каплями летящий вокруг них. Никогда ещё до того столь холодная и равнодушная вселенная не была для неё столь прекрасна, никогда ещё её парень, крепко обхватывавший её и кружащийся в бесконечности вместе с ней, не был ей дороже всего на свете. И даже потом, когда он находил всё новые и новые способы её удивлять и смущать, из её головы не выходил их совместный полёт, когда, казалось, сама Вселенная навечно соединила их сердца. Из счастливых воспоминаний блажённо улыбающуюся Марису вырвало настойчивое пеликанье смартфона. Вздрогнув, девушка посмотрела на вспыхнувший на стеклянной поверхности огонёк, от которого, точно от маленького солнышка, мигом пошли тоненькие лучики света, постепенно сложившиеся в объёмное изображение женщины примерно до плеч, возрастом, судя по всему, около двадцати лет, с русыми волосами – впрочем, более тёмного оттенка, чем у младшей Веймонд, – серыми глазами и какой-то уж слишком понимающей ухмылкой на губах.– Солнце, я тебя ни от чего не отвлекаю? – голос женщины просто сочился сарказмом, создавалось впечатление, что она и так прекрасно знала, чем занималась её дочь, ну или, по крайней мере, догадывалась. Реакция себя ждать не заставила – Мариса как-то странно дёрнулась, отвела взгляд и отчаянно покраснела, рассерженно прошипев:– Мама!– Я просто решила проверить, встала ли ты уже, – женщина посмотрела на дочь уже с мягкой, материнской улыбкой, – Вся семья уже в сборе, завтрак готов, ждём только тебя.– Что? Но я ведь встала… – она бросила взгляд на интерактивную панель, с ужасом увидев, что цифры показывают 10:30. То есть она добрых пятнадцать минут стояла посреди комнаты с глупой блаженной улыбкой, предаваясь воспоминаниям о свидании с парнем своей мечты? Мариса ощутила, как к горлу подкатывает паника, – О Боже! Том прилетает через полтора часа, а я не готова!– Успокойся, – мягко осадила свою дочь старшая Веймонд, – Ты только зря потеряешь время, если будешь носиться по комнате вместо того, чтобы, к примеру, спуститься вниз и нормально позавтракать, – женщина подмигнула смутившейся девушке, – Да и, к тому же, мы с твоим папой всё равно собирались в Токио, так что поедем все вместе. А теперь прекращай паниковать и спускайся к столу. И голографическое изображение женщины растворилось в воздухе. У Марисы отлегло от сердца – не то, чтобы она настолько сильно сохла по Тому, что боялась лишний раз ляпнуть что-нибудь не то (эту стадию в отношениях они, к счастью, миновали давным-давно), просто их встречи в реальности, сами по себе редкие, были для неё настолько ценны, что каждое такое свидание ей хотелось сделать незабываемым. Кто знает, когда у неё или у него вновь будет время и возможность вновь увидеться? Солнечная система, всё же, была велика, да что там система – даже со своей лучшей подругой, которая жила в Токио, до которого всего тридцать минут полёта на планолёте, она виделась не так часто, как ей бы хотелось. Вздохнув, Мариса отложила смартфон на тумбочку, после чего вновь скептически оглядела себя в зеркале, коим услужливо прикинулась дверца шкафа. Нет, всё-таки в таком виде перед парнем показываться категорически не стоило. Что-то пробурчав в адрес кровати, испортившей ей причёску, Мариса нажала несколько кнопок на интерактивной панели, и дверцы шкафа мягко отъехали в сторону, открывая доступ к своим необъятным глубинами – внизу аккуратно стояла разномастная обувь, на вешалках висели платья разных фасонов и длины, на полках лежали футболки, майки, шорты и прочие предметы гардероба. Взяв с одной из полок два полотенца, Мариса махнула перед шкафом рукой, наблюдая за тем, как дверцы сами собой закрываются, после чего бодрым шагом прошла в сторону одной из белоснежных дверей, которая при её приближении мягко отъехала в сторону, открывая тёмную комнату, в которой, словно по волшебству, сам вспыхнул свет. Комната оказалась красиво обставленной ванной – бледно-голубая плитка, по которой периодически вспыхивали мерцающие бирюзовые узоры, покрывала стены, мягко перетекая в более тёмную плитку цвета морской волны на полу, устланном небольшим силиконовым ковриком для душа. В дальнем углу имелась просторная ванная, по совместительству являвшаяся также душевой кабиной, мойка с зеркалом, и, наконец, унитаз, конструкция которого, значительно усовершенствованная современными технологиями, тем не менее почти не изменялась уже лет так тысячу. На стенах рядом с мойкой стояли полочки с зубными щётками, пастами, мылами различных сортов и прочими гигиеническими принадлежностями. Повесив полотенца на крючки рядом с ванной, девушка подошла к мойке и покрутила небольшой рычажок крана, выбрав оптимальную температуру воды, после чего поднесла к нему руки, на которые моментально полилась вода – фотоэлементы, ставшие почти совершенными за прошедшее тысячелетие, с точностью до миллиметра определяли положение любого тела и подавали воду тогда, когда это было необходимо. Умывшись прохладной водой и взбодрившись, Мариса достала свою зубную щётку, и, выдавив на неё манговую пасту, включила один из режимов для быстрой чистки. Ворсинки щётки моментально задвигались, после чего девушка принялась усердно чистить зубы – в день долгожданной встречи с возлюбленным она просто не имела права выглядеть не идеально. Прополоскав рот, девушка быстро скинула с себя всю одежду и залезла в ванную, закрыв дверцу душевой кабины. Сам душ был прикреплён к стене – сделанный из полированного металла, гладкий и изящный. Рядом с душем была сенсорная панель, на которой было около сотни регуляторов и кнопочек: можно было регулировать температуру и напор воды, выбирать сорта мыла и шампуней, ароматы и масла, включать массажные губки. Несмотря на то, что это был лишь лёгкий утренний душ, юная Веймонд мылась основательно. ?Словно не с парнем встречаюсь, а на какую-то важную встречу иду!? – подумалось ей, когда она размышляла над выбором ароматического масла. Впрочем, ударить в грязь лицом ей в любом случае не хотелось. Закончив с мытьём, девушка ступила из ванны на коврик – и как по команде включились сушилки, обдающие тело тёплым воздухом. Она прикоснулась к небольшому ящичку, посылавшему импульсы к её голове – и волосы, моментально распутавшись и высохнув, спали на плечи ровными, блестящими прядями. Завернувшись в полотенце, девушка выскользнула из распаренного помещения и блаженно улыбнулась – свежий воздух её спальни обдал долгожданной прохладой разморённую тёплой водой кожу. Натянув на себя свободную футболку и домашние велюровые шортики, девушка, найдя свои мягкие пушистые тапочки, спустилась вниз по лестнице, где её уже наверняка заждались родные. – Надо же, явилась-таки, копуша, – хмыкнул Скотт, стрельнув в неё глазами и гаденько ухмыльнувшись. Русоволосый, как и юная Веймонд, но более тёмного оттенка, как его мать, он вальяжно примостился на стуле, попивая свой утренний капучино. В его голубых глазах плясали чертенята, и Мариса испытала очень сильное желание огреть его чем-нибудь тяжёлым по наглой голове. Впрочем, это желание тут же сменило тепло – сколько бы подколок, язвительных шуточек и саркастических фразочек не вылетало из его рта, её старший братишка не раз доказывал, что она может полностью положиться на него в любой ситуации. Просто Скотт почти каждую неделю, за исключением, пожалуй, разве что выходных дней, проводил на Венере, колонисты которой всегда славились своим чёрным юмором, а поговорка ?с кем поведёшься – от того и наберёшься?, видимо, была актуальна во все времена.– И тебе доброе утро, – фыркнула в ответ Мариса, показав ему язык. А потом ей пришлось слегка пригнуться, чтобы поймать свою младшую сестрёнку Яну, которая, едва завидев её в комнате, тут же бросилась обниматься. Самая младшая Веймонд вообще казалась Марисе воплощением всего самого лучшего, доброго и светлого – она словно любила всё сущее в этом мире и никогда не унывала, даже если случалось что-то плохое. А русые волосы светлого отцовского оттенка и материнские светло-серые глаза и вовсе превращали её в словно бы ходячее солнышко. Улыбнувшись, юная Веймонд подхватила девочку и закружила по комнате, наслаждаясь её заливистым, радостным смехом. – Девочки, – улыбнувшись, окликнул их отец семейства, оторвавшись от планшета, на котором читал утренние новости, – Я, конечно, понимаю, что вам нравится проводить время вместе, но, может, всё же позавтракаем?– Вот именно, – вторила мужу мать Марисы, стоя у электрической плиты и наблюдая за омлетом, – У нас скоро полёт в Токио, и опоздать было бы некстати, плюс, вряд ли ты, Мариса, хочешь расстроить Тома.Упоминание имени своего парня подействовало отрезвляюще, и юная Веймонд, с улыбкой ссадив со своей шеи неугомонную сестру, примостилась за стул, наблюдая за переглядками и тихим хихиканьем родителей. Солнце поднималось всё выше, и небольшая кухня была полна света, на котором блестели начищенные до блеска тумбы, разномастная бытовая техника, вроде холодильника, микроволновки, посудомоечной машины, блендеров, миксеров и прочего кулинарного оборудования. Небольшой жидкокристаллический телевизор, прикреплённый прямо к стене, транслировал заключение какого-то торгового соглашения между губернатором Марсианской колонии и корпорацией ?Голубой Шторм?. Наконец, ровная мелодия просигналила о том, что завтрак на сегодня готов – омлет, черничный йогурт и тосты. Уплетая еду за обе щёки, Мариса поймала себя на мысли, что такое семейное времяпровождение нравилось ей почти так же сильно, как и свидания с Томом. И пусть с родными она виделась почти каждый день – важность подобных встреч для неё не снижалась от этого ни на йоту. Она понимала, что уже почти взрослая и ей осталось не так уж и много времени до того момента, когда она окончательно покинет родительскую гавань и создаст свою семью – конечно, они с Томом ещё не обсуждали этот вопрос, но и она, и, судя по всему, он, были настроены серьёзно в плане их отношений. И хоть у неё и будет собственный семейный очаг, она, подобно её вечно язвительному старшему брату, никогда не устанет вновь возвращаться в отчий дом, понимая, что здесь её всегда рады видеть, что здесь её любят и ждут. В звоне столовых приборов, весёлом смехе и лёгких, расслабленных разговорах ни о чём утро пролетает почти незаметно. Мариса уносится из-за стола первой – во многом потому, что ей предстоит мучительный выбор гардероба. На самом деле, во время первой и единственной их встречи вживую она не задумывалась над тем, как выглядит – в конце-концов, почти всё время тогда на них были надеты скафандры. Теперь же он прилетал к ней домой, что они планировали ещё месяца два назад, и для девушки было очень важным хорошо подать себя, чтобы Тому захотелось возвращаться сюда как можно чаще. В конце-концов она остановила свой выбор на лёгкой пшеничного цвета блузке с короткими рукавами-фонариками и белыми рюшками вдоль пуговиц и широкого воротника; пастельная, зеленовато-синяя юбка высотой до середины бедра со светло-жёлтой каймой и такого же цвета оборками. Тот же самый оттенок носили и носочки, края которых также украшали оборки, а ноги венчали светло-коричневые туфельки на небольшом каблучке. Прикрепив в волосах золотую заколку с эмблемой ОКК, Мариса посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Чего греха таить, она была невероятно довольна собой – а значит, на Тома это тем более должно произвести впечатление. Спустившись вниз, она столкнулась со Скоттом, который, оценивающе взглянув на неё, восхищённо присвистнул, на что девушка лишь закатила глаза. Сам юноша уже был одет в темно-синюю форму Земного Космофлота, с погонами энсина и белым изображением Витрувианского человека на рукаве – официальной эмблемы Объединённого Космического Командования, символа мирного исследования космоса на службе всего человечества и планеты, а кроме того – бдительности и защищенности всей родной Солнечной системы. Она до сих пор помнила его взгляд, ту радость и невероятную гордость, когда он вернулся с золотым дипломом из Марсианской академии астронавтики ОКК имени Натана Риддли Ганна – с самой своей юности он мечтал стать пилотом, космос всегда был его стихией, где он чувствовал себя по-настоящему свободным. И хотя сейчас его задачи ограничивались по большей части повседневным патрулированием космического пространства близ Венеры, командование было невероятно впечатлено его потенциалом, что сулило скорое повышение и перевод во внешние, куда более неспокойные районы Солнечной системы. В ожидании родителей Мариса присела на кресло, стоявшее неподалёку от входной двери. Их дом был не слишком большим, но достаточно просторным для того, чтобы у каждого члена семьи было одновременно личное пространство и ощущение того, что он живёт не один. Просторная прихожая занимала сразу два этажа и освещалась как свисавшей с потолка большой люстрой, так и изящными светильниками, встроенными прямо в потолок и источавшими приятный глазу матовый цвет. Бежевые стены гармонировали с белыми дверьми и контрастировали с тёмным деревянным паркетом на полу, который устилали светло-коричневые ковры. Причудливо изгибающаяся лестница вела на второй этаж, где располагались спальни членов семьи, а широкие арочные проходы вели в соседнюю гостиную и кухню, по совместительству являвшуюся столовой. Стены прихожей (да и некоторых других комнат) были словно отображением жизни Веймондов. И хотя большая часть их семейных фотоальбомов хранилась в оцифрованном виде, некоторые, особо важные для них, снимки украшали комнаты их дома. Юной Веймонд это нравилось – она часто ходила от одной фотографии к другой, чувствуя, как перед её глазами словно медленно проплывала жизнь её родных и её самой. Вот, например, они в Нанкине, столице Китая. Все в китайской национальной одежде, с характерными причёсками и бумажными фонариками в руках. Она сама здесь ещё совсем маленькая, прижимается к большому округлому животу мамы – Яне до рождения оставался целый месяц, когда был сделан этот снимок. А вот их отдых на Венере – ярко-слепящее солнце и высокие, тропические деревья с пышными листьями. Родители улыбаются в камеру, Скотт в тёмно-синей форме кадета ОКК обнимает её за плечо, а она держит закутанную в пелёнки новорождённую Яну на руках… – Ну всё, теперь можем идти, – голос матери, спускавшейся по лестнице, отвлёк девушку от разглядывания снимков. На Элисон Веймонд было свободное бордовое платье до колен, поверх которого был накинут бирюзовый кардиган. Ноги венчали серебристые туфельки, ярко сверкавшие на солнечном свету. Спускавшийся вслед за ней Фрэнк Веймонд был одет в оранжевую олимпийку с капюшоном, светло-серую футболку с изображением Витрувианского человека, синие джинсовые шорты до колен и белые кроссовки. Яне же досталось простое шифоновое белое платье без рукавов с бледно-сиреневым кардиганом поверх.– Наконец-то, – Скотт вновь не удержался от того, чтобы не отпустить какую-нибудь ехидную шуточку, – Хотя, я думал, вы куда дольше прокопаетесь. – А зачем тебе нас ждать? – губы отца семейства искривились в усмешке, а глаза стрельнули в сына, – Учитывая твою прыть, в тебе столько энергии, что ты вполне мог бы долететь до Венеры без всяких кораблей.Мариса, не удержавшись, хихикнула, Скотт что-то обиженно пробурчал и больше не язвил. За это девушка, в какой-то мере, гордилась своим отцом – даже венерианский юмор сына он умел обламывать на корню. Подойдя к входной двери, Фрэнк набрал какой-то код на сенсорной цифровой панели прямо над дверной ручкой, после чего, услышав лёгкий щелчок и увидев мигнувший зелёный индикатор, просто отворил дверь, впуская внутрь прохладный воздух с улицы. Выйдя наружу, он запер дверь точно таким же образом (индикатор на сей раз мигнул красным), после чего повёл семейство вниз по белым каменным лестницам во двор, где их уже ждала машина. Улица, на которой стоял их дом, находилась прямо по соседству с оживлённой трассой и искусственным каналом, вдоль берегов которого стройными рядами выселись пальмы и другие экзотические деревья. Живописная живая изгородь с коваными железными воротами ограждала их участок от остальной улицы, а красочные клумбы с цветами и разнообразными растениями превращали передний двор в непередаваемой красоты место. Где-то в тени эвкалиптового дерева журчал фонтан, на заднем дворе был слышен плеск воды бассейна, а изящные лавочки из лакированного дерева так и манили присесть. На парковке семью ждал электромобиль – обтекаемый, изящный, бесшумный, с полностью автоматическим управлением и совершенно безопасный для окружающей среды. Одно прикосновение пальцев – и дверь уже сама отъехала в сторону. После того, как Веймонды сели в салон, Фрэнк пробежал пальцами по сенсорной панели. Двери закрылись и автомобиль почти без шума, лишь мягко гудя, двинулся по оживлённой городской трассе в сторону ближайшей платформы, с которой осуществляли свои рейсы планолёты. Откинувшись на спинки сидений, родители вновь углубились в какие-то книги, Яна, достав планшет, принялась рубиться в вышедшую недавно ?Anger of Terrans V?, посвящённую событиям Земного Конфликта и побившую рейтинги продаж симуляторов боевых действий в космосе за последний год. Несмотря на то, что некоторые не одобряли использование тех трагических событий, унесших миллионы жизней, как пиар для игровой индустрии, правительство Земли поддерживало эту инициативу – все игры были максимально достоверными и буквально копировали физику космоса и поведение летательных аппаратов в нём. Натренированным на подобных играх юным гражданам Земли будет куда проще освоить азы профессии пилота на реальном космическом корабле. Мариса же просто смотрела в окно, на такие же электромобили, проезжающие мимо неё по идеально ровной трассе, постепенно приближаясь к гряде небоскрёбов – самому центру Сиднея. И никакого шума – лишь шорох колёс о поверхность дороги, да еле слышное гудение электрического двигателя. До взлётно-посадочной платформы они доехали за несколько минут – юная Веймонд даже не успела заметить, как пролетело время, поскольку любовалась зелёными насаждениями площади имени младшего адмирала Тебатиманкчсатта – одного из величайших защитников Земли, происходившего, насколько знала Мариса, из инопланетной расы паранидов. Тем временем Фрэнк, припарковав машину на одной из парковок и поставив на мобильную сигнализацию, которая моментально отправила бы ему сообщение при попытке угона, вместе с семьёй вышел к посадочной площадке, на которой уже стояло значительное количество людей, ожидавших планолёта. Невольно Мариса засмотрелась на них – вот мужчина средних лет с гладко прилизанными волосами в деловом костюме, мало изменившимся за прошедшее тысячелетие, значком корпорации ?ТалонФайр? на лацкане пиджака и серебристым кейсом в руках нетерпеливо притопывал ногой, ожидая прибытия планолёта; вот двое молодых людей в обычной повседневной одежде что-то негромко говорили пожилой женщине в сиреневом кимоно с многочисленными цветами и иероглифами японского торгового языка, перевязанного широким фиолетовым поясом, и искусной китайской причёской на голове – в отличие от людей, живших в далёком прошлом, старость, благодаря технологическому прогрессу и качественной заботе о здоровье, была заметна лишь во врезавшихся морщинах на лице, да поседевших волосах, кое-где сохранявших остатки былой рыжины… Чуть поодаль стояла компания подростков лет 12-14 в ярких, цветастых нарядах, бросавшихся в глаза. Они, вставив в уши беспроводные наушники, о чём-то весело переговаривались между собой, периодически смеясь. Такие разные, столь непохожие друг на друга – но что-то в них всех было общее, что-то, что заставляло Марису и себя причислять к стоящим на платформе людям; и это что-то было куда большим, чем просто их общая принадлежность к человеческой расе.Планолёт прилетел быстро – сверкающий в солнечном свету, издававший тихое гудение, он больше походил на какое-то огромное, неизвестное науке фантастическое животное, чем на аппарат, созданный человеком. Летательный аппарат имел форму, приближенную к треугольной, но с более плавными, округлыми линиями и ярко выраженными ?крыльями?, в которых размещались сдвоенные турбины, использовавшиеся им для вертикального взлёта и посадки. Медленно тормозя, он буквально завис над посадочной платформой, прежде чем выпустить из своего дна шасси и мягко не опуститься на землю. Открылись автоматические двери, на поверхность опустились удобные, напоминающие эскалаторы, лестницы, а голографическое объявление, зависшее рядом с кораблём, красочно демонстрировало, что данный планолёт движется экспрессом из Сиднея в Токио. – Опаздываем, – вздохнул Фрэнк, глянув на часы, и, махнув рукой, позвал семейство за собой ко входу, где пассажиры уже садились в планолёт, либо же покидали его, – Чую, устроят мне взбучку.– Не волнуйся, – успокаивающим голосом ответила Элисон, положив руку ему на плечо, – Я уверена, мы успеем вовремя. А пара минут – это не опоздание.Планолёты, наряду с магнитопланами, были основным планетарным транспортом, не только на Земле, но и на всех остальных планетах, включая газовые гиганты, не имевшие твёрдых поверхностей. Значительно превосходя по скорости древние самолёты, они позволяли переправиться в любую точку Земли всего лишь за несколько часов. Преимущество воздушного транспорта, особенно на Земле, было неоспоримым – планолёты, в отличие от магнитопланов и кораблей, не сдерживались ограничениями суши или океанов, поэтому были одним из самых распространённых транспортных средств, особенно на дальние расстояния. Их путь до Токио вряд ли бы занял дольше получаса, однако они и так потратили непозволительно долгое время на сборы и сейчас им следовало поторопиться.Однако уже начавшая было садиться в планолёт толпа вдруг неожиданно расступилась, пропуская вперёд медленно идущего к дверям человека. На вид ему было где-то около сорока лет, но, несмотря на то, что это был не такой уж и серьёзный возраст (учитывая то, что люди нередко доживали и до 110 лет), человек ощутимо хромал и пользовался палкой при ходьбе. И лишь рассмотрев его подробнее, Мариса поняла, в чём дело – лицо мужчины было испещрено уродливыми шрамами, которые, даже будучи обработанными лазерной хирургией, превратившей их лишь в блеклые полоски, давали великолепное представление о тяжести ранений. На мужчине была парадная военная униформа тёмно-синего цвета с белыми аксельбантами, какую носили бойцы армии и флота Земли, а серебристые погоны говорили о том, что этот человек принадлежал к чину коммандера космических десантных войск. Висевшие на груди награды говорили о высоких подвигах, а ярко блестевший орден ?Герой Солнца? и вовсе давала понять, что этот космодесантник совершил героический подвиг во время Земного Конфликта. Разговоры между людьми, садившимися в планолёт, моментально стихли. Толпа расступилась, пропуская ветерана к лестнице, ведущей на борт планолёта. Мариса, как и все, молча склонило голову – то уважение, что она испытывала к этому отставному военному, нельзя было передать словами. И она не была в этом одинока – пусть война закончилась почти двадцать лет назад, человечество до сих пор испытывало глубочайшее почтение к своим солдатам, к тем, кто защищал их единственный и самый дорогой для них дом, их прекрасную, бесценную Голубую планету с оружием в руках, не щадя своей жизни. В каком-то смысле это было чем-то иррациональным – осознание того, что у Земли есть сила и оружие, что она защищена и в безопасности, притупляло временами обострявшееся чувство страха и беспомощности, которое прочно укоренилось в сердцах людей ещё со времён первой войны с терраформерами, когда само существование человеческой расы было поставлено под угрозу.После того, как ветеран зашёл в планолёт, за ним последовали остальные. Едва проходя в салон, пассажиры – в том числе отец Марисы, – проводили серебристой кредитной картой вдоль сканирующего аппарата, оплачивая рейс. Внутри было просторно – обитые пластиком стены с большими окнами из акрилового стекла, покрытые ситцевой тканью сиденья и небольшие столики из блестящей пластмассы с автоматической системой подачи закусок и напитков – на случай, если кто-то проголодается по пути. Усевшись рядом со Скоттом и задумчиво уставившись в окно, слыша краем уха объявление диктора о том, что планолёт отправляется экспрессом из Сиднея в Токио, Мариса вновь погрузилась в себя. Она не застала Земной Конфликт, родившись спустя год после его завершения. О том, что из себя представляла та война, она могла судить лишь по видеозаписям, фотографиям и рассказам множества ветеранов, ушедших в отставку из вооружённых сил Земли сразу после окончания войны. Для неё, обычной семнадцатилетней девушки, война оставалась чем-то далёким, чем-то, чего ей никогда не приходилось испытать. Она ни разу не слышала звука пальбы из лазерного оружия, взрыва ракет, яростного свиста истребителей, крики солдат, попавших под вражеский огонь… Для неё Солнечная система была спокойным и безопасным местом, далёким от враждебных миров и существ, и она от всей своей души надеялась, что ей никогда не придётся испытать на себе то, что испытал тот космодесантник со шрамами на лице и горечью во взгляде.