Часть 29 (1/1)

—?Так ты расскажешь мне, кто он, или нет? —?спросила Роуз, убирая свой халат в шкаф. —?Я умираю от любопытства!Давясь улыбкой, Томас переоделся следом, сохранив интригующее молчание. Она мучила его расспросами с того самого вечера, как застукала за ?разговором? по телефону в отеле. Роза считала, что после столь щекотливого инцидента, скрывать от неё личность бойфренда было как минимум бессовестно. А Томас всё увиливал, переводя разговор в шутку.Двое других медицинских сестёр зашли к ним в раздевалку. Передача смены на какое-то время отвлекла подругу от расспросов, и дала Томасу возможность собраться с мыслями. Он долго думал о том, стоит ли рассказывать ей. И, в конце концов, пришёл к выводу, что Роза была единственным человеком, которому можно было открыться.Когда они шли по коридору, девушка лукаво поглядывала на него, как бы намекая, что её недавний вопрос актуальности не утратил.—?До встречи, мисс Роуз! —?раздавалось из палаты.—?До встречи, девочки,?— отозвалась та, заглядывая в палату. —?Слушайтесь сестёр Франклин.На улице светало. Преодолев ворота больницы, Томас глубоко вдохнул чуть прохладный утренний воздух. Когда девушка нагнала его, Сангстер наконец ответил на её вопрос, находившийся в подвешенном состоянии всё это время:—?На самом деле, ты знаешь, кто он. Видела его, по крайней мере.Девушка удивленно округлила глаза, но ничего выговорить не успела.Словно из ниоткуда к ним вылетел синий Бьюик Фабрицио и притормозил у низкого тротуара. Автомобиль капо был весь в дырах, а правый фонарь оказался разбитым и больше не светил. Мужчина выскочил из авто, и тоже самое сделал ещё один парень, сидевший на переднем сидении.—?Прыгай в тачку,?— без всякой вступительной речи приказал Баретти.Томас опешил, ошарашено оглядывая своего капитана. Костюм Фаба был перепачкан кровью, не говоря уже о взъерошенном виде капо в целом.—?А девчонка? —?спросил у мужчины приехавший с ним парень.Фаб бросил короткий, поверхностный взор на Роуз.—?С нами поедет.Тон Фаба давал понять, что их дальнейший маршрут обсуждаться не будет. Вместе с Розой Томас сел сзади. Сангстера точно разбудили посреди ночи?— сцена сменилась слишком быстро, слишком неожиданно, слишком неправильно. Впереди замаячил взмокший затылок Фаба, а вместо свежего утреннего воздуха в лёгкие продирался запах крови, пота и пороха.Машина сорвалась с места с громким свистом и, не сбавляя скорости, понеслась по улице. Благо, на дворе было раннее утро, и дорога оставалась относительно свободной. У Бьюика оказалось разбитым ещё и боковое стекло, а по ветровому рассыпались трещины с характерной выбоиной в центре. Автомобиль обстреляли, и Сангстер даже предположить боялся, при каких обстоятельствах это произошло.—?Томас, куда мы едем? —?взволнованно зашептала Роза ему на ухо. —?Кто эти люди? Ты их знаешь?—?Да,?— ответил Томас лишь на третий её вопрос.Девушка долго вздохнула. Сангстер был уверен, что Роуз прекрасно понимала, кем были эти люди, и задала свои вопросы только от страха и растерянности. О связи своего друга с криминалом девушка, наверняка, догадывалась тоже, а сейчас её предположения только подтвердились. В какой-то момент на лице Роуз промелькнуло некоторое озарение, вытеснив собой испуг и замешательство. Но собственное разоблачение сейчас беспокоило Сангстера меньше всего.—?Фаб, что случилось? —?Томас не выдержал этого гнетущего траурного молчания со стороны мужчин.На его вопрос Баретти молча поморщился, преодолевая милю за милей и выжимая из Бьюика всё возможное.—?Фаб,?— настойчивее повторил Томас. Было ощущение будто в желудок ухнула огромная ледяная глыба. Но ведь Фабрицио не приехал бы к нему сейчас, если бы их ждал только труп? Он приехал, потому что всё поправимо? —?Фаб, он жив? —?с нажимом спросил Сангстер. Голос едва не сорвался, и глубокий вдох был единственным, что помогло Томасу не заорать на весь салон. В зеркале заднего обзора он видел собственные глаза, наполнившиеся совершенным ужасом.—?Жив,?— ответил Баретти.Томас едва заметно вздрогнул на месте от какого-то внутреннего спазма. Он не мог понять, что почувствовал, услышав это. Облегчение? Да. Но тот факт, что Дилан совершенно точно пострадал, это облегчение почти полностью растворял.—?Мы в перестрелку попали,?— добавил Фаб. —?Отбились.Капо говорил через силу, точно пересказывать детали произошедшего ему не очень хотелось. И Томас больше не спрашивал.Они ехали по незнакомой дороге, мимо мелькала местность, которую Томас не знал. Их привезли в небольшой домик. Судя по палисаднику, заросшему травой чуть ли не по самые окна, участок был давно запущенным. Позже Фабрицио объяснил, что это дом его покойной тётки, продать который у него всё не доходили руки. По словам того же Фаба, о доме никто не знал, и здесь можно было залечь на дно на какое-то время.Дилан был там, внутри, в доме. Бледный, дышащий прерывисто и хрипло. От вида крови на его теле, Томас ощутил находящую на него дурноту и рябь в глазах.Неловко привалившись на диван, О’Брайен пытался стащить с себя пиджак, и морщился, оттого что делать это приходилось через боль.—?Фаб, я же просил не тащить его сюда,?— недовольно простонал он, заметив прибывших.—?Мне не из кого выбирать,?— отозвался капо, подталкивая Томаса и Роуз внутрь комнаты.Томас вдруг понял, что та холодная глыба внутри него начинает подпирать к самому горлу. Преодолев расстояние от двери до дивана в считанные секунды, Томас упал на колени рядом с О’Брайеном.—?Дил,?— шепнул он, каменея от ужаса. Ему было всё равно на то, как он выглядел сейчас, и что про него могли подумать. Впрочем, думалось сейчас плохо почти всем в этой комнате.—?Всё в порядке. —?Дилан дотронулся до его руки и добавил с улыбкой. —?Перестань смотреть на меня так, будто я взрывчаткой обмотан.Даже и не думая поддаваться всеобщей растерянности и панике, Роза окинула взором ранения, а затем озадаченно осмотрелась по сторонам, выискивая глазами то, что могло им сейчас помочь.—?Приветствую, леди Роуз,?— обратился Дилан уже к девушке.—?Доброго времени суток, мистер О’Брайен, я вас помню, как же. Однажды вы оказали нашей клинике огромную помощь.—?Очень жаль, что наше личное знакомство состоялось при столь неприглядных обстоятельствах.—?Выглядите так, будто в вас стреляли, как минимум трижды. —?Она метнулась к кухне и осмотрела всё там. Взгляд девушки остановился на достаточно большом обеденном столе.—?Не поверите, но я и чувствую себя так же.—?Ну, зато сейчас предстанете сразу во всей красе,?— Роуз улыбнулась. —?Освободите стол,?— командным тоном велела она мужчинам. —?Давайте переместим его туда. Поживей, пожалуйста.Томас был благодарен подруге за то, что она сумела быстро собраться. Парень даже не представлял, что бы он делал сейчас без её поддержки и уверенного тона. Её позитивный настрой вселял надежду.Пока они перетаскивали О’Брайена на стол, Томасу казалось, что каждая вспышка боли, возникающая в израненном теле, отражалась в нём самом. И он так хотел забрать её себе всю без остатка. Сделать что угодно, только бы Дилан не мучился больше ни секунды. Когда-то Томаса приняли в мафию на правах доктора, чтобы он латал пострадавших в перестрелках джентльменов. О том, что среди них однажды может оказаться Дилан, он не думал?— не хотел думать.—?У нас остались инструменты от нашего предыдущего врача,?— сказал Фаб, передав кожаный чемодан Роуз.—?Отлично. Было бы неплохо ещё обезболивающих найти.—?Без них ковыряйте,?— процедил Дилан. —?Я потерплю.—?И даже в обморок не хлопнетесь?—?Постараюсь так сильно не опозориться перед столь очаровательной леди.—?Есть виски,?— предложил Фаб. —?Всё лучше, чем ничего.—?Оставьте бутылку здесь и выметайтесь с кухни,?— строго распорядилась Роуз. —?Если что-то понадобиться, я позову.Роуз выглядела как маленький сатиричный командир, но звучала при этом чрезвычайно убедительно. Фаб повиновался её лидерскому тону, и вместе с солдатом команды двинулся к выходу.—?По легенде, вы лежите при смерти в Брукдейле, и к вам пускают только священника,?— бросил Фабрицио у самой двери.—?Так они в священника и переоденутся,?— натужно усмехнулся Дилан.—?Нам же проще будет их вычислить.—?Фаб,?— позвал его О’Брайен. —?Поговори с матерью Серджио, предложи ей помощь. Насколько я знаю, у него остались две сестры.—?Разумеется,?— ответил Баретти, притворяя за собой кухонную дверь.Серджио был мёртв. Эта новость ворвалась в голову Томаса, но он чётко понимал, что не должен позволить той завладеть его мыслями. Если уступить и дать волю чувствам, то Дилану помочь уже не получится.Пока Роза готовила инструменты, Томас пытался вытащить пуговицы из петель своими дрожащими пальцами. Рубашка не поддавалась, и он просто разрезал её найденными в чемодане ножницами. Кровь пропитала когда-то белую ткань насквозь, но Томас старался не фокусироваться на этом, а просто делать свою работу.—?Сам будешь доставать? —?спросила Роуз, показывая на пинцет. —?Или лучше мне?—?Сам,?— твёрдо ответил Томас. Голос эту самую твердость обрёл, осталось привести в рабочее состояние подрагивающие руки.—?Я подошью, если что,?— сказала девушка, а затем добавила, подмигивая О’Брайену. —?У меня красивенькие стежки.—?Не только они, стоит отметить,?— отозвался тот, на что Роуз игриво хихикнула.Приподнявшись, Дилан ополовинил бутылку, поморщился и вернулся в вертикальное положение.—?Вижу, это не первое приключение в вашей жизни,?— заметила девушка, кивнув на шрам.—?Да, мне однажды пытались горло перерезать.Придвинув к столу табурет, Роза села подле головы Дилана. Она при всём желании не смогла бы удержать О’Брайена, если бы тот не вытерпел боли во время путешествия пинцета по пулевому отверстию. Всегда можно было позвать Фаба, но девушка будто бы распознала в Дилане силу.—?А вы везунчик,?— заметила она, косясь на то, как Томас поднёс пинцет к кровоточащей ране.—?Наш предыдущий доктор постарался.Первое ранение было в ноге. Выдохнув, словно перед каким-нибудь прыжком с высоты, Томас чуть раздвинул рану пальцами и погрузил пинцет в отверстие. Дилан шумно втянул воздух ноздрями и зажмурился. Сидящая рядом Роуз вздрогнула и приблизилась к нему, намереваясь отвлекать разговором:—?Боюсь спросить, что с ним стало, с этим вашим доктором.—?Устал от напряженного графика, и решил отдохнуть в лучшем мире,?— процедил Дилан сквозь зубы.—?Вот так история.Аппарата для рентгена поблизости не было. Меньше всего на свете Томасу хотелось приносить Дилану лишнюю боль, но выбора у него не было?— пулю придётся искать наощупь. Он медленно двинулся по раневому каналу, миллиметр за миллиметром. Рукой Томас ощущал, как мышцы на ноге О’Брайена напряглись и точно окаменели. Побелевшими от напряжения пальцами Дилан сжал края столешницы и замер в такой позе. Было несложно осознать, насколько ему было больно сейчас, но Дилан терпел, не разрешая себе даже вздрогнуть.Прощупывая пинцетом кровоточащий канал, Сангстер наталкивался лишь на пугающие мысли: а что, если пуля разлетелась, застряла где-нибудь, безвозвратно разрушила что-то. Дилан не мог поехать в больницу. Такие, как он, не могли просто взять и заявиться в больницу с огнестрельным ранением. Оставалось только проклинать их образ жизни в мыслях и, стискивая зубы, упорно расковыривать отверстие в бедре.Наконец, пинцет в его руке упёрся во что-то твёрдое. Костей поблизости не было?— значит, точно пуля. Томас столкнулся с почти позабытым чувством облегчения.—?Нашёл,?— горячо выпалил Томас, крепче сжимая пинцет в руках.—?Постарайся захватить её и медленно вытянуть,?— откликнулась Роуз. А затем вернулась к Дилану со своим мягким дружелюбным тоном. —?Так что там с тем доктором?Помимо прочих положительных качеств у Роуз был один большой талант?— она могла заболтать любого, могла настроить на хорошее даже тех, у кого опустились руки. Она всегда отвлекала от тягостных мыслей испуганных детей перед тяжелыми процедурами или операциями. Они переставали бояться и верили в лучшее, потому что Роуз умела вселить эту самую веру в кого угодно, могла помочь пережить тяжелые моменты.—?Он был родом откуда-то из Азии, и неровно дышал к нетрадиционной медицине,?— голос Дилана дрожал, дыхание превратилось в короткие и частые вдохи-выдохи. Он смотрел на девушку, отчаянно хватаясь за их разговор, как за единственную сдерживающую его вещь. —?Я провалялся в отключке несколько дней, а он, по его же словам, молился какому-то духу дракона. Хочешь?— верь, хочешь?— нет, а помогло.—?Я, знаете ли, больше доверяю научным методам.—?Надеюсь, мои люди не отвлекли вас от ухода за более достойными пациентами.—?Вам повезло, наша смена как раз закончилась.Спустя несколько томительных мгновений, извлеченная пуля со звоном упала на дно принесенного Роуз стакана.—?Обработай и перевяжи,?— выдохнул Томас, переходя к следующей пуле. Та застряла где-то в левом боку.После извлечения первой свинцовой мерзавки уверенности у Томаса поприбавилось. Дилану и правда повезло: первая пуля чудом обошла артерию, вторая, судя по расположению отверстия?— не зацепила органы. В противном случае перед ними сейчас мог лежать остывающий труп, ведь они с Роуз хирургами не были, и для того, чтобы провести более серьёзную хирургическую операцию у них не было ни знаний, ни навыков. Мысли с проклятиями в сторону образа жизни мафиози сменились на благодарности, обращенные к Богу. Если везение Дилана?— это не дело рук Господа, то Томас не знал, чьих ещё.—?А мы с Томом были в Лос-Анджелесе недавно,?— вновь защебетала девушка, перебинтовывая спасённую от пули ногу.—?И как вы находите город ангелов? —?спросил Дилан чуть выровнявшимся голосом.—?Он поразителен! Мы посетили театр и концерт Синатры в каком-то закрытом клубе,?— ответила Роуз, мечтательно улыбнувшись. —?Фрэнк такой прекрасный! Он упомянул моё имя перед тем, как спел финальную песню. Я была в полнейшем восторге! Но меня сильно мучил один вопрос?— за чей счёт весь банкет? Полагаю, что за ваш, мистер О’Брайен?—?Вы только не подумайте, что Томас со мной из-за денег,?— затаённо прошептал он и шутливо улыбнулся.—?Никогда бы не подумала,?— фыркнула Роуз. —?Томас у нас вообще бессребреник хренов. Вы видели его Понтиак?—?И даже ездил в нём пару раз. Настоящее исчадие ада.—?Отвалите от моей тачки,?— пробубнил Томас, протирая ореол вокруг второго отверстия. Остатки виски благополучно ушли на дезинфекцию.—?Томас, твоя подруга?— прелесть,?— заявил Дилан, а после обратился к самой девушке:?— Хотите, подыщем вам достойного итальянского мужа?—?Чтобы я осталась вдовой?—?Богатой вдовой,?— ответили Дилан и Томас одновременно.Дилан шутил, не уступая Роуз, и старался держаться бодро, но было заметно, что силы постепенно покидают его. Девушка могла зарядить жизнью кого угодно, но и её ?магия? была не всесильна, особенно против кровопотери.—?Терпи, любовь моя,?— прошептал Томас, проталкивая пинцет в отверстие.Дилан болезненно прошипел. Дорожка крови прокатилась от раны по боку, и Роуз ловко поймала её куском ваты. Ещё каких-то несколько дней назад Томас ласкал это тело в любовных утехах, а теперь был вынужден залечивать на нём раны. Хуже истории и не придумаешь.—?Боже, Томми-ган, ты мне там до кишок уже доковырял,?— морщась, простонал Дилан.—?Прости, пожалуйста, я стараюсь аккуратнее,?— нервно ответил Сангстер. Ему казалось, что он расковыривает что-то и внутри себя тоже, он буквально ощущал эту боль физически.—?Как вы познакомились с Томасом, мистер О’Брайен? —?В руках девушки была спринцовка. Она аккуратно отсосала идущую из раны кровь, расчищая для Томаса площадку для ?экзекуции?.—?Он врезался на этом своём Понтиаке в машину моей бывшей любовницы.—?Звучит романтично.—?Ещё как,?— пробормотал Томас. —?Потом они подвесили меня вверх тормашками над Бруклинским мостом.—?Мистер О’Брайен! —?с наигранным осуждением всплеснула руками Роуз.—?Клянусь, это не я,?— хохотнул Дилан.Звук его смеха сломался, превращаясь в протяжный болезненный стон. Ещё секунда, и Томас извлёк вторую пулю.—?Ты мне ребро выломал что ли? —?не сдержавшись, воскликнул О’Брайен.—?Нет, пулю достал всего-навсего,?— ответил Томас, закидывая её в стакан, в компанию к первой.—?Ох, детка, ты умеешь делать по-настоящему больно.—?Но я ведь не только больно умею делать, правда? —?хмыкнул Томас. Бросив взгляд на третью рану на плече, Сангстер вытер запястьем капельки пота со лба. —?Плечо прилично пропахала, но вылетела, кажется. Зашьёшь?—?И даже перевяжу.Отложив пинцет, Томас долго выдохнул. Шея и спина успели затечь от напряженной позы, и он попытался размять их по пути до раковины. Включив кран, он на автомате смыл кровь с рук, провожая усталым взглядом красноватую воронку, завертевшуюся в центе.Роуз тем временем взялась за нитки.—?Будет слегка больно. Но я знаю, что вы потерпите.—?Хотя бы ради вас. ***Парень, приехавший с Фабом, успел задремать на софе в прихожей. Фабрицио не спал, крутя пистолет на пальце и смотря в пол. Когда Томас показался из кухни, капо встрепенулся и встал.—?Ну, что?—?Пули достали, зашили и перевязали. Жить будет.—?Grazie a Dio! *?— облегченно выдохнул Фаб. —?Побудешь с ним? Впрочем, выбора у тебя всё равно нет.—?О чём ты?—?У нас есть основания скрывать и тебя тоже. Если тебе нужно будет на работу, я сам отвезу тебя. Придется присматривать за тобой, Томас.—?Ладно,?— растерянно ответил Сангстер. —?Только отвезите мою подругу домой, пожалуйста.—?Но прежде заскочим в аптеку, я скажу какие антибиотики и жаропонижающие нужно купить,?— затараторила Роуз, появляясь из-за спины Сангстера.Фабрицио поблагодарил девушку за её работу и вежливо указал на ждущую во дворе машину. Прежде, чем они уехали, Томас задержал подругу в дверях и сказал ей на ухо:—?Роза, извини, что так получилось. И спасибо, что помогла и поддержала.—?Всё в порядке. —?Она улыбнулась и добавила восторженным шепотом:?— Мне ведь сейчас не померещилось? Это Дилан, мать его, О’Брайен. И ты молчал столько времени!Томас сконфуженно пожал плечами и улыбнулся.—?Томми-ган,?— повторила она прозвище парня и лукаво усмехнулась.Вместе с Розой из дома ушла вся атмосфера жизнелюбия. По мере того, как цокот её каблуков удалялся от дома, Томаса ощущал находившую на него густую тень.Дилан теперь лежал на кровати в комнате. Перевязанный и с таким же белым, как бинты на нём, лицом. Томас не хотел ничего говорить, но слова рвались из него, точно распирая изнутри.Сангстер слышал, как машина Фаба отъехала от дома и видел краем глаза, как свет единственной пережившей перестрелку фары лизнул окно. Дилан смотрел на парня как раскаявшийся подсудимый, готовый к зачитыванию обвинения.—?Ты знал, что за тобой охотятся,?— прошептал Томас, окунаясь во весь ужас произошедшего. —?Знал. И осознанно выпроводил меня из города. Я должен был быть с тобой. Я мог потерять тебя. Господи, я мог потерять тебя, Дилан!Томас обессиленно рухнул на пол рядом с кроватью. Тот непробиваемый панцирь, в который он замаскировал себя на момент хирургических манипуляций, трескался с каждой секундой. Сангстер чувствовал, как его вот-вот накроет. Эмоции, что он сдерживал всё это время, обещали отыграться и накатить разом.И они накатили, конечно же. Спрятав лицо в ладони, Томас разревелся, что есть мочи. Он даже не собирался сдерживаться и контролировать нахлынувшую истерику, временами позволяя себе захлёбывающийся крик и яростные удары кулаками по полу.Он волновался за Дилана всё время, и теперь один из его главных страхов воплотился в жизнь. Точно кошмарный сон, повторившийся в реальности. Но сбывшимся кошмаром всё не ограничилось.Никогда раньше Томас не терял друзей. Они не уходили из его жизни вот так просто, точно их никогда и не было. А Серджио был мёртв. Томас боялся представить его пустые глаза, смертельную рану, алеющую где-нибудь в области груди. Но эта картина насильно пропечатывалась в его сознании. Сколько было этому несчастному парню? Восемнадцать? Двадцать? Что хорошего он успел повидать в своей жизни, прежде чем попрощался с ней? Перевернувшись на полу, Томас прислонился спиной к кровати и схватился руками за голову. Всё уже случилось, и ничего поправить было невозможно. Эта правда рвала душу на куски.Томас не мог вспомнить, когда плакал в последний раз. Вот так вот, полностью выворачивая душу наизнанку. И столько всего там было. Мертвый друг. Его любимый, который чудом уцелел в перестрелке. Но это было только начало. Дальше пошло, как по накатанной. Джек, чью любовь он вышвырнул, как старую надоевшую игрушку. Кэтрин, которую он с трудом вытащил из борделя. Его первое убийство в цвете огненных всполохов сгоревшего ресторана. Вся та вина и боль, что он запечатал в себе, вырвались наружу, точно стая оголтелых птиц, вдруг освобожденных из клетки. Он вспоминал маму, которая умерла слишком рано, отца, так и не вернувшегося с войны. На какой-то затянувшийся миг Томаса настигла полнейшая уверенность в том, что ничего хорошего с ним в жизни не случалось. Смерть, боль, и снова смерть и снова боль на повторе. Как заевшая пластинка.Сначала Дилан молчал, позволяя ему выплакаться, накричаться вволю. Но когда Томас немного затих, лишь нервно вздрагивая плечами, О’Брайен подал голос:—?Прости меня, малыш. Прости за то, что принёс в твою жизнь столько несчастий.—?Серджио… —?Томасу было больно произносить это имя. —?Он, он не мучился?Повисла короткая пауза. Сангстер знал, что эта пауза значит?— Дилан сейчас соврёт ему.—?Нет. Не мучился.—?Когда его похороны?—?Мы не сможем пойти на них.—?Я пойду.—?Ты не станешь нигде светиться, нам вдвоём придется отсидеться какое-то время,?— объяснил Дилан усталым голосом. — Я не могу рисковать тобой.Обернувшись к Дилану лицом, Томас уложил голову на край постели и обессилено закрыл глаза. У слёз есть одно полезное свойство?— они высасывают из тебя последние силы и тем самым успокаивают. Так что теперь Томас испытывал только слабость во всём теле и ощущение выпотрошенности.—?Иди ко мне,?— тихо попросил О’Брайен, протягивая к нему руку. —?Побудь рядом, прошу.Избегая поврежденной стороны, Томас забрался на кровать по правую руку от О’Брайена и осторожно лёг рядом.Дилан обнял его здоровой рукой и прижал к себе, насколько позволяли ему силы. Протяжно вздохнув, Томас прижался к нему, ощущая под пальцами шероховатую ткань бинтов, взявших О’Брайна в большое тугое кольцо. Сангстер ощутил стыд за собственные мысли, в которых он гневил Бога за малосчастливую жизнь. Ведь это было неправдой?— его любовь была рядом с ним, живая.Они пролежали так довольно долго, и Томасу даже показалось, что Дилан задремал. Но он не спал.—?Ты сердишься на меня? —?негромко спросил О’Брайен с виной в голосе.—?Ещё как нахрен сержусь,?— пробубнил Томас, шмыгнув носом. —?Дилан, я не просто потрахаться к тебе захожу. У нас всё серьёзно, разве нет?—?Серьёзно, родной мой, конечно, серьёзно,?— ответил он мягким, уговаривающим тоном.—?Я выбрал тебя, осознавая последствия. Выбрал вместе со всем, что идёт с тобой в комплекте, со всеми твоими проблемами. А ты скрываешь от меня то, что с тобой происходит. Так нельзя. Так неправильно.—?Ты был таким счастливым. Я не хотел омрачать твою жизнь.—?Но я всё равно узнал правду. Да ещё и при таких чудовищных обстоятельствах. Кому ты сделал легче своим молчанием? Точно не мне.—?Прости, мой хороший, прости. Я обещаю, что больше не буду скрывать от тебя ничего. Даю слово.—?Ты мог погибнуть,?— произнёс Томас, выплевывая из себя последние остатки обиды. —?Зато я всё это время гулял по Лос-Анджелесу, слушал Синатру и пил виски.—?Но ты ведь успел и спас меня снова,?— произнёс Дилан примирительно и ласково. —?Мой ангел-хранитель.—?Без поддержки Роуз я бы не справился,?— заявил Томас, смягчившись.—?Как я могу отблагодарить твою подругу? —?мягко спросил О’Брайен.—?Она мечтает о мире кино,?— задумчиво сообщил Томас. —?Но, я думаю, что её место совсем не там.—?Когда-нибудь она поймёт это.Впервые за это утро Томас слабо улыбнулся.Сангстер понимал, что за время его отсутствия кое-что прояснилось. Фаб откуда-то знал, что Томаса выслеживают. Но парень решил придержать расспросы, и не допытывать Дилана сейчас. После пережитого О’Брайену следовало поспать. Но прежде, чем уснуть, Дилан сказал кое-что сам, точно желая исповедоваться:—?Я думаю, что Уилл?— крыса.—?Ты уверен? —?осторожно спросил Томас, подняв взгляд на его лицо. Поултер не нравился Сангстеру с их первой встречи. По правде говоря, Дилан тоже поначалу ему не понравился. Но если в О’Брайена Томас, спустя время, втрескался по уши, то неприязнь к Уиллу в нём нисколько не остыла, а лишь приумножились.—?Да,?— уверенно ответил Дилан. —?И у меня был шанс убить его, но я этого не сделал. —?Он сказал это не только с осуждением к самому себе, но и одновременно с желанием быть понятым. Томас сразу почувствовал это. —?Мы с самого начала были вместе, я любил его как брата. Я не смог убить его. Кроме того, его убийство не гарантирует конец войны.Говорить что-то вроде ?я всегда знал, что Поултер?— подонок? Сангстер не собирался. Это сделало бы только больнее. О’Брайена водили за нос слишком долго. Томас понимал его чувства и просто хотел, чтоб Дилан знал это.—?Я понимаю тебя,?— сказал Томас, невидимыми чернилами дописывая к этой фразе всё то, что Дилан хотел бы услышать. Верить людям?— нормально. Совершать ошибки?— нормально.Облегчив душу, Дилан закрыл глаза и вскоре уснул.Он благополучно проспал весь день, и Томас почти не отходил от него, сосредоточенно следя за каждым его вдохом и движением. Парень, как мог, отгонял от себя дурные мысли, повторяя из раза в раз, что никакого заражения не начнется и всё непременно будет хорошо.Для Томаса это были вторые сутки без сна. Спать не хотелось, организм, кажется, согласился на состояние пришибленности вперемешку с нервозом. К обеду Фабрицио привёз все те лекарства, что назвала ему Роуз и кое-каких продуктов. Капо ещё раз предупредил Томаса о том, что парню не следует высовываться из дома. А так же попросил передать О’Брайену, когда тот придёт в себя, что они пока не могут найти Поултера, но они сразу же начнут следить за его перемещениями, как только им удастся определить местоположение младшего босса. Дилан уже успел сказать Фабрицио, что он категорически запрещает убивать Уилла без приказа, и солдатам команды была поручена исключительно слежка. Томас с неохотой признал тот факт, что Поултер отсиживается в стороне в ожидании того, что Дилан сам умрёт в больнице со дня на день. Фаб тоже, кажется, понимал это. Но зато у О’Брайена появилось время подумать над тем, что предпринять дальше, пока остальная часть мира считала его стоящим одной ногой в могиле.Ближе к вечеру Томас ещё раз сделал перевязку всех ран и вколол антибиотики. Дилан был бледным, вялым; постоянно проваливался в короткие болезненные сны.Любой недуг обретает максимальную силу к ночи, и где-то к полуночи Дилан вдруг выдернул Томаса из его и без того чуткого сна. Сначала О’Брайен бормотал что-то путанное и невнятное, но потом его слова становились всё более отчетливыми.—?Нам нужно поговорить. —?Он вздрагивал, дышал тяжело и со свистом. —?Срочно.Томас ткнулся губами в его лоб, но лишних подтверждений тому, что Дилана била сильнейшая лихорадка, не требовалось. Парень со страхом ждал этого момента, осознавая, что скачка температуры не избежать, огнестрел?— это всё-таки не порез пальца.Сорвавшись на поиски шприца и жаропонижающих, Томас краем уха слышал его безостановочные стенания:—?Томми-ган, мне нужно рассказать тебе кое-что,?— бормотал он, словно помешанный. —?Это очень важно.Лоб Дилана блестел от выступившего пота, а подушка под ним вымокла насквозь. Он открывал веки, вращал глазами, но взгляд его был далёким и неосознанным.—?Тише, тише, у тебя жар. —?Сунув иголку в ампулу, Томас набрал лекарство в шприц. —?Надо сбить его.—?Только прошу, не осуждай меня за мой поступок. Я был молод и очень растерян. Я не знал, что мне делать с ней, я просто уехал.—?Сейчас я сделаю укол, и тебе сразу станет лучше,?— суетливо отвечал Томас, пытаясь наметить место для укола.—?Нам нужно поехать в Италию. Прошу, малыш, нам нужно…Иголка вошла в кожу, и Томас выжал поршень до конца. Но Дилан точно не чувствовал этого, продолжая твердить своё:—?Пообещай, что мы поедем.—?Обещаю, Дил,?— выдохнул Томас, вынимая иголку и прижимая к капельке выступившей крови тампон со спиртом. —?Обещаю.Смысла в его словах Томас не искал. Сделав укол, он отправился мочить в холодной воде тряпку, чтобы потом положить её на почти что раскалённый лоб. Подходящие для холодного компресса тряпки он отыскал в доме ещё днём.Положив холод ему на голову, Томас прижал ткань ладонью. Та довольно быстро вытягивала жар, теряя свои свойства и становясь тёплой. Томас обновлял компресс раза три. Через какой-то время лекарство подействовало, и Дилану стало заметно лучше: он задышал ровнее, успокоился и больше не пытался позвать Томаса немедленно ехать в Италию. О’Брайен заснул, и Сангстер, улегшись рядом, постарался уснуть тоже.Он провалился в сон к утру, и проснулся от странного ощущения, что на него кто-то смотрит. Томас резко распахнул глаза, сразу же встретившись с глазами молчаливого наблюдателя. Смотревший на него Дилан улыбнулся.—?Как ты себя чувствуешь? —?обеспокоенно поинтересовался Томас, привстав в кровати.—?Ты рядом, поэтому всё отлично.Дилан машинально облизал потрескавшиеся губы, и Томас, не сдержавшись, с чувством впился в них своими. На секунду ему вновь захотелось разреветься, но на этот раз от едва зародившейся уверенности в то, что самое тяжелое для них позади.Томас убедил Дилана поесть. Сначала Дилан ел молча и задумчиво. Сангстер с недоумением следил за его напряженным лицом. И проблема явно была не в скверной еде, которую Томас, не обладающий талантами в данной сфере, сумел приготовить. О’Брайен всегда говорил, что умеет быть нетребовательным?— приехав в Америку, он довольно долго перебивался, чем придётся, а иногда и голодал вовсе. Проблема была в чем-то другом. Но Томас недолго терзал себя догадками.—?Я попросил тебя слетать со мной в Италию,?— наконец выдал О’Брайен, ткнув вилкой в тарелку.От удивления Томас не сразу нашёл, что ответить—?Тебя лихорадило,?— нетвердо сообщил он. —?Ты бредил и всякого наговорил.—?Ты пообещал. —?Дилан резко поднял на Томаса глаза. —?Я помню это.Его голос исходил крайней озабоченностью. Томас удивился тому, что О’Брайен помнил всё то, что он говорил этой ночью. И что в речах этих была какая-то осознанность. Но Дилан, который совершенно точно был в чистом рассудке теперь, не давал сомневаться в серьёзности своего намерения.—?Хорошо,?— невольно ретировался Томас. —?Мы полетим, если ты так этого хочешь. Но не сейчас. Сейчас ты не в том состоянии.—?Мы полетим, как только мне станет лучше, договорились?—?Я не понимаю тебя. Неужели есть причина ехать максимально скоро?—?Есть. Она всегда была.—?Дил? —?настороженно произнёс Томас. Сердце в его груди беспокойно трепыхнулось.—?Я хочу представить тебя своим родным,?— уклончиво объяснил О’Брайен. —?Ты всё сам увидишь.Томас невесело усмехнулся.—?В качестве кого ты меня представишь?—?Это неважно. Другое важно. Я никогда не рассказывал о себе достаточно открыто?— так, как ты того заслуживаешь. Мы слетаем ко мне домой на один день и вернёмся. Нужно сделать это сейчас, я больше не могу таскать в себе этот груз. Поверь мне, это очень важно.—?Настолько важно, что это может изменить что-то?—?Настолько, что это может изменить всё.От его слов Томасу стало совсем не по себе.—?Я не перестану любить тебя, что бы ни случилось. Ты же понимаешь это, правда?Дилан слабо улыбнулся и кивнул.***Лежать дольше двух дней О’Брайен не пожелал, и Томас, как ни старался, не мог заставить его соблюдать постельный режим. Дилан начал вставать, как только ему стало лучше, рвался помочь парню с чем-нибудь, убеждая того, что помыть за собой тарелку он в состоянии. Томас боялся делать прогнозы, но Дилану действительно становилось лучше, лицо посвежело, а температура не поднималась выше тридцати семи.Единственное, что по-настоящему грело Томасу душу во всей этой ситуации, так это то, что теперь он мог быть рядом с Диланом чаще. Невозможно было представить себе большего счастья, чем засыпать и просыпаться рядом с ним. Чужой дом казался вполне гостеприимным. Вечерами они вытаскивали стулья из кухни на задний двор дома и любовались закатом. Летние вечера были ласковыми и тёплыми, можно было сидеть там до самой темноты и болтать о всяком, дожидаясь, пока сон засыплет под веки песок. Протягивая руку, Дилан гладил его пальцы своими; бегло улыбаясь, перебирал их в ладони молчаливо и задумчиво. Томас лелеял в мыслях эти ощущения, возвращаясь к ним каждый раз, когда на душе становилось совсем погано.Люди Фабрицио тайком присматривали за домом, для ребят капо вообще в последнее время прибавилось работы. Томас часто думал о Поултере, о том, как тот сейчас тоже отсиживается в какой-нибудь квартирке в засаленном районе или в таком же неприметном полузаброшенном домике. Поначалу Сангстер испытывал острое желание отомстить убийце или убийцам Серджио, но О’Брайен отговаривал его, объясняя, что ничего нельзя делать сгоряча. Любую месть нужно подготовить основательно, обдумать действия, выждать время, если потребуется. Дилан просил довериться ему, и Томас, полагаясь на него всецело, был вынужден прислушаться и смирить свою жажду мести. О’Брайен говорил, что у него есть варианты решения проблемы с людьми Палмери и предателем Семьи. И озвучить его он собирался сразу после того, как они с Томасом вернутся из Италии. Его решительность слегка успокаивала, но Сангстер в упор не понимал одного: что за необходимость такая?— лететь в Италию именно сейчас. Что такого могло скрываться в далёкой Италии, что могло бы изменить его к Дилану отношение? Томас пробовал подобрать варианты, но не смог придумать ни одного толкового.Похороны Серджио прошли тихо. Дилан был благодарен Фабрицио за то, что тот позаботился обо всём. Капо хотел ещё и подчистить историю с перестрелкой, но это, увы, было не в его силах. Шуму они, как оказалось, наделали много. Одним утром Дилан склонился над утренним выпуском Нью-Йорк Таймс. Читая её содержимое, он морщился и сокрушенно качал головой.—?Фаб привёз вчера вечером,?— выплюнул он, подталкивая газету к Томасу. —?Полюбуйся.Томас опустил взгляд в свежее издание.Дюжина трупов и дюжина вопросов?— гласил заголовок.Ниже шёл текст: Чудовищная перестрелка на окраине Нью-Йорка. Полиция обвиняет в случившемся криминальные группировки города. Кто поставляет оружие этим бандитам? Куда смотрят федералы? Кто ответит за беспредел? Министр юстиции берёт дело на личный контроль.—?Комиссия будет не в восторге,?— сообщил Дилан, кивая на газету.—?Комиссия? —?переспросил Томас с непониманием.—?Совет боссов семей и ещё некоторых авторитетных в криминальных кругах личностей. Война?— это всегда проблемы, кровь, федералы. Крупные заварушки привлекают внимание. Если бардак не прекратится, Комиссия начнёт давить на нас.Тяжко вздохнув, Томас разлил кофе по кружкам. Дилан тем временем сложил газету и закинул её в мусорное ведро.—?Спасибо, что не жалуешься насчёт моей готовки,?— сказал Томас, желая перевести тему.—?Мне стоит быть благодарным за то, что ты взялся ухаживать за мной, а не жаловаться.—?Я действительно плох в кулинарии,?— усмехнулся Томас и машинально добавил вполголоса. —?Обычно этим Джек занимался.—?Уже жалеешь, что ушёл от него? —?пошутил Дилан.Томас поджал губы и промолчал.—?Прости,?— выговорил О’Брайен, уловив его реакцию. —?У твоего экс-бойфренда, кажется, дела пошли в гору,?— как бы успокаивающе добавил он. —?Слышал от Малыша Билли, что Джек открыл крупный автосервис в городе, нанял рабочих. Не волнуйся за него, всё у парня будет.—?Кроме меня,?— бросил Томас.—?Ну, уж извини, третьим к нам приглашать не стану,?— хохотнул Дилан. —?Он, вроде, милый, но сомневаюсь, что у меня встанет на него.—?Захлопнись уже. Ещё одно слово, и я ткну вилкой тебе в ногу.Сощурившись, Томас угрожающе выставил вперёд столовый прибор.—?У меня уже есть три лишних отверстия,?— засмеялся О’Брайен. —?Хочешь заделать ещё четыре?Он ловко перехватил руку Сангстера, завёл её за спину и, подтолкнув парня вперёд, прижал его к столу. Томас раскрыл пальцы, и вилка со звоном упала на стол.—?Полегче, мистер О’Брайен,?— наставительно произнёс он. —?А то швы разойдутся.Ухмыльнувшись, Дилан выпустил запястье Томаса и переместил свою ладонь к нему на талию. Сангстер порывисто вздохнул, намереваясь выдать очередное нравоучение, но Дилан пресёк его речь поцелуем. Томас возмущенно промычал, но этому проявлению недовольства явно не поверили. Язык О’Брайена настойчиво скользнул внутрь рта, встречаясь с его собственным.Невольно поддавшись, Томас обнял его за шею одной рукой. Вторая дёрнулась следом, но парень вовремя вспомнил о том, что другое плечо прострелено, и остановился.—?Прекрати меня искушать,?— шепнул Сангстер, заставляя себя отстраниться от столь желанных губ. Отказаться от соблазна было очень сложно, но он сумел взять волю в кулак. —?Тебе стоит повременить с физическими нагрузками.—?Как скажете, доктор,?— откликнулся Дилан.Вопреки собственным словам, он вновь потянул парня на себя, на этот раз направляясь губами к его шее.—?Дил,?— с проступающим в голосе отчаянием настаивал он. Глаза сами закрывались от удовольствия, а голос дрожал, едва сдерживаясь от того, чтобы сорваться на тихий стон. —?Я тоже безумно тебя хочу, но подожди немного.О’Брайен и без его уговоров всё понимал, но продолжал с нежной страстью целовать его, там, за ухом, где Томасу нравилось особенно. Ему было явно по вкусу наблюдать за тем, как парень начинает заводиться и при этом упрямо отказывается.—?Целовать-то хоть можно? —?шепнул Дилан, касаясь губами уха и будто бы случайно мажа языком. —?Я совершенно не напрягаюсь.—?Можно,?— вздрогнул Томас. —?Но ты ведь делаешь это так…—?Как так? —?дразня, переспросил Дилан. Он вновь юркнул губами за ухо, чувственно проходясь ими по давно уже вычисленной эрогенной зоне.—?Ну, так,?— усмехнулся Сангстер, мысленно подобрав рифму со словом ?стояк?.И сколько Томас не боролся, его тело упрямо отзывалось на нежности: приятные мурашки забегали по телу, а волоски на руках встали дыбом. И не они одни. А Дилан всё терзал его ?официально разрешенными? поцелуями, нагло уверенный в том, что ему вполне хватит и их, чтобы довести Томаса до исступления. И ему удавалось. Сангстер чувствовал, что одного неловкого прикосновения к его отчаянно упирающемуся в ширинку члену будет достаточно, чтобы он кончил в ту же секунду.Звуки внешнего мира доходили до Томаса с трудом, но в какой-то момент шум с улицы вломился в его опьяненное сознание. Окно в кухне было распахнуто, и краем уха он разобрал шуршание шин снаружи. Возбуждение моментом схлынуло с него, а сердце взволнованно заколыхать в груди.—?Ты ждешь кого-то? —?насторожился Томас.Дилан лениво прервал свои ласки, но удивленным чьим-то визитом он при этом не выглядел.—?Мистера Эспозито,?— со вздохом ответил О’Брайен. —?Он сделал документы для тебя. И выполнил кое-какое поручение для меня.Прихрамывая на раненную ногу, Дилан пробрёл к двери, чтобы открыть её.Сморгнув остатки пелены опьянения, Томас поправил рубашку и сел за стол. Он ненавидел Джанкарло в эти секунды, но и ощущал некую благодарность одновременно.—?Мистер О’Брайен,?— поприветствовал его Эспозито, оказавшись на пороге. —?Как здоровье?—?Я живучий как кот, и жизней у меня девять,?— улыбнулся Дилан, пожимая протянутую руку.Зайдя в кухню, консильери сдержанно поприветствовал Сангстера. Мистер Эспозито, как и всегда, выглядел скромным и ухоженным. В его руках Томас заметил массивную сумку.—?Извини, что напрягаю тебя подобными вещами,?— проговорил Дилан, следуя за ним. —?Но ты понимаешь, Джанкарло, что ты единственный, кого эта просьба не удивит.—?Понимаю,?— улыбнулся адвокат, ставя сумку возле двери. —?Я попросил жену всё купить. Она разбирается в этом куда лучше меня.—?Моя ей благодарность.Томас недоуменно покосился на сумку. Юрист пользовался у О’Брайена особым уважением и доверием, к такому человеку можно было обратиться с любой личной просьбой. До того, как Дилан сообщил Томасу о наличии у него в Италии родных, Джанкарло был единственным человеком, который уже был в курсе его истории. И что-то подсказывало Томасу, что Эспозито знал куда больше, чем он.—?Мистер Сангстер полетит вместе с Вами, судя по тому, что Вы попросили оформить документы для него? —?спросил мужчина, доставая из внутреннего кармана бумаги.—?Да. —?Дилан присел на край стола и, переместив упор на здоровую ногу, болезненно поморщился.Поправив на носу очки в тонкой, изящной оправе, Эспозито смерил Сангстера неоднозначным взглядом и спросил, обращаясь к О’Брайену:—?Вы уверены?Предостерегающий вопрос удивил Томаса не меньше, чем этот оценивающий взгляд юриста. Он посмотрел на Сангстера так, словно сомневался в том, что ему можно доверять.Волна возмущения захлестнула Томаса с головой. Потрясенный парень вознамерился ответить юристу как-нибудь резко, но Дилан опередил его. И спокойного, но твердого тона босса оказалось достаточно.—?Уверен.***Томас снял с него швы почти перед самым вылетом в Италию. Раны заживали вполне успешно, но отёк с них до конца сойти не успел, особенно с бедра. Дилан слегка прихрамывал на простреленную ногу, объясняя, что та всё ещё побаливает.В день отлёта настроение Дилана значительно ухудшилось. Он словно собирался на свой личный расстрел, причем по полному на то согласию. Рейс был утренним. О’Брайен встал задолго до рассвета, сна у него не было ни в одном глазу. Томас обнаружил его одиноко курящим на кухне. Что-то подсказывало Сангстеру, что Дилан и ночью не сомкнул глаз. Что-то мучило О’Брайена нестерпимо сильно.По пути в аэропорт Томас отвлекал его разговорами, но между ними точно выставили прозрачный экран, и у парня никак не получалось разогнать нависшую над О’Брайеном меланхолию. Томас по-прежнему не понимал, что происходит: Дилана беспокоил сам факт возвращения в Италию, или то, что вместе с ним летел Томас. ?Нам просто нужно слетать туда и всё?,?— единственное, что отвечал О’Брайен на его вполне целесообразные вопросы.Самолёт был частным, а поэтому свободным и пустым. Тягостное молчание со стороны О’Брайена казалось ещё более болезненным здесь. Отвернувшись к иллюминатору, он смотрел в никуда, а его ладонь, находящаяся на подлокотнике кресла, то и дело нервно постукивала по нему. Он тонул в самом себе, в своих мыслях, и Томасу становилось горько от этого.—?Дилан, ты весь как на иголках,?— не выдержал парень. —?Что происходит? Переживаешь, что твои родственники не примут меня?Его слова выдернули Дилана из размышлений. Тот даже слегка содрогнулся, отрываясь от притворного наблюдением за густыми облаками по ту сторону самолета.—?Чьё угодно мнение насчёт моего избранника не интересует меня совершенно,?— категорично ответил Дилан. —?Меня волнует, что ты можешь не принять… —?он запнулся.—?Не принять что? —?с непониманием переспросил Томас, так и не услышав окончания фразы.Дилан вздохнул и потер глаза пальцами.—?Ты всё поймешь, когда мы приедем.—?Ты слишком накручиваешь себя,?— произнес Томас, качнув головой. —?Тебе необходимо расслабиться.Окинув Дилана взором, парень улыбнулся. В его рукаве оставался последний джокер.—?Мы ведь одни в самолете, правда?—?Из пассажиров, да, одни, это частный самолет,?— ответил О’Брайен.—?К нам могут неожиданно зайти? —?неотвязно продолжал Томас.—?Если только кто-то из членов экипажа.Довольно ухмыльнувшись, Сангстер бросил взгляд назад, за спинки кресел.—?Тебе когда-нибудь отсасывали в нескольких тысячах метров над землёй? —?спросил он, вернув своё внимание к О’Брайену.На его вопрос Дилан бледно усмехнулся и мотнул головой:—?Не припоминаю такого.—?А ну-ка, шагай в сортир.—?Нет, Томми-ган, нет,?— сразу же воспротивился он. —?Я не в настроении.—?Оно непременно появится по ходу дела, обещаю. —?Томас поднялся с кресла и, взяв О’Брайена за руку, потянул его за собой. Он искал в его взгляде искорку интереса, и наконец, уловив слабый намёк на неё, с торжеством улыбнулся. —?Давай, Дил, тебе даже не придётся напрягаться. Расслабься и получай удовольствие, больше от тебя ничего не требуется.В конечном счете, он поддался и, подарив Томасу ответную улыбку, лениво встал с места и последовал за ним.Сангстер предусмотрительно закрыл за ними дверь на защёлку и, вновь ухмыльнувшись, игриво подтолкнул Дилана к стенке. Уборная была не слишком просторной для секса, но им вполне хватило и этого.Дилан теперь смотрел ему прямо в глаза?— иллюминаторов поблизости не было, отвернуться и ускользнуть взглядом некуда. Не прерывая их зрительного контакта, Томас и опустился перед О’Брайеном на колени. Расстегнув ему брюки, он хищно улыбнулся и, долго не церемонясь, спустил их вниз. Дилан наблюдал за ним сверху крайне отвлечённо. Но Томас был уверен, что сможет?— нет, он просто обязан был,?— перетянуть всё внимание босса на себя.Задрав его рубашку, он бережно дотронулся губами до успевшей затянуться, но всё ещё слегка воспаленной раны на боку. Опустился поцелуями вдоль дорожки волос к низу живота. Весь период ?больничного? у них не было близости, и Томас ужасно соскучился по его телу и по возможности дарить ему свои ласки.О’Брайен протянул ладонь к его лицу, провёл ею по губам. Томас переместился к ладони и покрыл поцелуями длинные пальцы. Приоткрыв рот, скользнул языком между ними, влажно лаская перепонку. Одного этого Томасу хватило, чтобы завестись, а вот О’Брайен по-прежнему витал где-то не здесь. Подползя на коленках ближе, Томас обхватил Дилана одной рукой за бедро, а другой взялся за член. Тот слабо реагировал на прикосновения, поднимаясь совсем неохотно.—?Ну же, О’Брайен, расслабься,?— уговаривал Томас, надрачивая ему рукой. —?Не думай ни о чём. Обо мне думай.—?Малыш, я же сказал, что не в духе сегодня,?— Дилан убрал ладонь от его лица и обессилено опустил её вниз.—?Сейчас докажу тебе, что это не так,?— выпалил Томас с каким-то охотничьим азартом. —?Я не отстану от тебя до тех пор, пока ты не кончишь. Ну, или пока не случится какая-нибудь турбулентность в самолете.Он взял в рот его полувставший член и, прижав его языком, сделал несколько поступательных движений. Расслабив язык, повернул голову, давая головке пройтись по гладкой стенке щеки. Старания не прошли даром?— громкий вздох сверху приятно лизнул слух, а оказавшийся вполне сговорчивым орган чувствительно надавил на щёку, выпирая изнутри. От ощущения, что член крепнет прямо у него во рту, Томас довольно промычал. Подстроившись для более глубокого минета, он резво задвигался на наливающейся возбуждением плоти. Когда головка наконец ткнулась в его горло где-то совсем глубоко, Томас извлёк член изо рта и произнёс, с самодовольством поглядывая на О’Брайена снизу вверх.—?Я же сказал. Встанет, как миленький.—?Умеешь же,?— Дилан пораженчески улыбнулся, не в силах больше сопротивляться его настойчивым ласкам.Разведя колени, Томас опустился ниже, склонил голову и коснулся губами яичек. Подхватив языком, поочередно взял их в рот, нежно посасывая. От собственного возбуждения начинало сводить внизу, жар подступал обжигающими приливами.Вернувшись к члену, он неторопливо обласкал головку языком, проходясь кончиком по уретре. Вышло хорошо?— Дилан издал негромкий, но одобрительный возглас. Пальцы впутались в светлые волосы, невольно жаждая присоединиться к процессу.—?Папочке нравится? —?с деланной жалобностью в голосе спросил Томас. Выглянув из-под ресниц, он поймал мутноватый взгляд О’Брайена. —?Папочка доволен своим мальчиком?—?Папочка просто без ума.Пока Дилан опьянено смотрел на него сверху вниз, Томас ещё немного поиграл с головкой, старательно работая языком, а затем взял член целиком, вталкивая его в себя до упора. Прикрыв глаза, он усердно заскользил губами по напряженному стволу: то тягуче и медленно, то с дразнящим ускорением. Сладко постанывал, увлеченно принимая его в свой рот.Разъехавшиеся в стороны колени натянули ткань брюк, и Томас ощущал то, как его собственный член трётся об неё при каждом движении. Это было болезненно и приятно одновременно, и парень застонал сквозь заполненный рот, вздрагивая бердами.—?Вот так, малыш, вот так, хорошо,?— надсадно шептал над ним О’Брайен.На последних секундах тот плавно втолкнулся в его рот и под тихий утробный стон излился на стенки горла. Томас сглотнул и, медленно вынув член изо рта, показательно вылизал его напоследок по всей длине. Тот ещё удовлетворенно подрагивал на языке, источая несколько финальных капель. Томас собрал и их, с пошлым причмокиванием обсосав головку.Затекшие от напряжения колени дрожали на твёрдой холодной плитке, а член невыносимо изнывал в узких штанах. Отползя назад, парень закусил припухшую губу и взглянул на Дилана. Возбуждение изводило до предела, и просящий взгляд Сангстера говорил сам за себя. Разве что не хватало жалобного скулежа с просьбой дотронутся до него.—?Поднимайся ко мне. —?О’Брайен улыбнулся и настойчиво потянул его с пола.—?Не нужно, Дил,?— пробормотал он свой неуверенный отказ, поднимаясь с пола.—?А то я не вижу, как тебе не нужно. —?Он развернул его спиной к себе и властно подтолкнул к раковине.Томас послушно шагнул в заданном направлении и оперся руками о борта раковины, кинув беглый взгляд на висящее над ней зеркало. Сердце зашлось от волнения и предвкушения долгожданной разрядки.Встав позади, О’Брайен расстегнул ему брюки, извлекая из белья налитый кровью член. Прошёлся по нему рукой, медленно и чувствительно. Прикрыв глаза, Томас сжал пальцами холодные края раковины. Обнаженные берда плавно заходили туда-сюда, проталкиваясь членом в чужую горячую ладонь. Томас вдруг понял, что ощутил её?— шероховатую мозоль на указательном пальце О’Брайена, недавно оставленную спусковым крючком пистолета. Было странно чувствовать, как та чиркает по нежной коже. Точно осколок реальности, затесавшийся сюда. Осязаемый и цепкий.Распахнув глаза, Томас поднял взгляд на отражение в зеркале: его собственное лицо пылало вместе с разработанным ртом, а темнеющие от возбуждения глаза блестели. Обняв его за плечи левой рукой, Дилан болезненно жмурился от дискомфорта в нездоровом плече, но при этом отчаянно прижимал Томаса к себе, упоенно целуя влажную шею.Откинув голову назад, Томас кончил, хаотичными движениями вбиваясь в увлажнившуюся от смазки ладонь. Точно желая ощутить собственным телом финальные судороги удовольствия парня, О’Брайен крепко прижался к нему бедрами сзади и сильнее сомкнул объятие. Капли спермы брызнули на раковину и задрожали на пологих стенках. Горячо и рвано выдохнув в шею Томаса, Дилан прикусил зубами кожу на ней, заставляя Сангстера тихо вскрикнуть от внезапной боли вперемешку с наслаждением. На смену тающему оргазму к Томасу подкатил какой-то болезненный восторг. Как же он, всё-таки, соскучился по силе своего любимого босса и по тому, как приятно было ему подчиняться.***В Италии Томас никогда раньше не был. Все его знания о ней ограничивались стереотипами про макароны, ну, и ностальгическими рассказами Фабрицио, конечно. Но парень готов был полюбить её как минимум за то, что она подарила ему О’Брайена.Когда они приземлились в аэропорту Неаполя, над их головами уже вовсю жарило солнце. Дилан сразу же нашёл им такси, объяснив, что ехать довольно далеко. Он договаривался с таксистом на родном языке, и Томас украдкой тешил слух его итальянским. Это была одна из тех вещей, которые всегда доставляли удовольствие.Такси не спеша везло их к намеченному адресу. С одной ему понятной тоской Дилан осматривал пейзажи за окном. Иногда вздыхал, задумчиво и печально. Сангстер не лез с разговорами, да и обсуждать личные темы при таксисте не хотелось. Но уже у самого дома О’Брайен негромко обратился к Томасу сам:—?Моя мать, она… крайне шумная и импульсивная женщина. Тот факт, что я бываю в Италии крайне редко, слегка выводит её из себя. Первое, что ты услышишь от неё сегодня, скорее всего, окажется отборной бранью в мой адрес. Но её реакция небезосновательная и более чем заслуженная. Я фактически переложил на её плечи огромную ответственность, с которой не захотел справляться сам.Выслушав его монолог, Томас кивнул. Он предполагал, какую реакцию стоит ждать от матери, не видящей своего сына месяцами. А вот фраза о переложенной ответственности его насторожила.Спустя какое-то время они прибыли на место. Встав возле родных ворот, Дилан окинул их растерянным взглядом, глубоко вздохнул, а затем открыл незапертую калитку и учтиво пропустил Томаса вперёд. Внутри их ждал скромный, но ухоженный сад и длинная каменная дорожка, ведущая к дому.—?Поможешь понести сумку? —?попросил Дилан, точно намереваясь освободить руки для чего-то ещё.—?Да, конечно,?— ответил Томас, принимая сумку из его рук. —?Это та, что принес Джанкарло? Я так и не спросил, что в ней.—?Игрушки, наряды,?— ответил О’Брайен, неспешно шагая к дому. —?Все прелести американского общества потребителей.—?Для кого всё это? —?удивился Томас, следуя за ним.Дилан не ответил. Но не потому, что не хотел отвечать, а потому что надобности в этом больше не было.Дверь в дом распахнулась, точно выбитая изнутри, и под громкий, пронзительный, слившийся в бесконечный ?па-па-па-па-па? крик к ним выскочила девочка лет шести-семи, и со всех ног припустилась к О’Брайену.Раскинув руки в стороны и чуть склонившись, он поймал несущуюся к нему девчонку и поднял её на руках. Обхватив его шею, девочка уткнулась в неё личиком, продолжая щебетать что-то на итальянском, наперебой со всхлипами.Лицо Дилана в этот момент выражало нечто странное: он улыбался ей, но улыбка его была какой-то вымученной и виноватой. Когда слёзы счастья ребёнка?— а ничем другим это назвать было нельзя,?— поутихли, и она тоже начала улыбаться ему, О’Брайен перевёл взгляд на Сангстера и сказал после долгого, тяжёлого вздоха:—?Ну, что ж, знакомься, Томас: моя дочь Марселла.