Часть 9 (1/1)

Томас думал о том, что сделал?— не мог не думать. Смерть Брута не выходила из головы, а совесть грызла и царапала. Но мысль о том, что Дилан мог оказаться на месте покойника, пугала его ещё сильнее. Поэтому парень убеждал себя в том, что поступить иначе он просто не мог. Чувство вины не уходило до конца от этих размышлений, но всё же немного затуплялось и бледнело.А ещё он думал о том, что согласился вступить в Семью. Желание остаться рядом с О’Брайеном ослепило его в тот момент, но он не жалел и не собирался давать заднюю, просто было страшно?— туманность и неизвестность пугали. По словам Фабрицио, посвящение в мафию считалось огромной честью, давало особые привилегии. Да и парней из числа не итальянцев в Семью брали в исключительных случаях, эти ребята, как правило, ?болтались? в соучастниках*. За привилегиями Томас не гнался и понимал, что-то, что на языке Фаба звучало как ?поможет поправить дела, особенно финансовые? в реальности означало серьезные риски и грязный бизнес.Когда настало время посвящения, Томаса привезли в некое место, которое принадлежало Фабрицио. Парень не задавал лишних вопросов, он просто шёл, куда его вели. А привели в комнату с длинным столом в центре, рассчитанным на множество человек. Стол был пуст, за исключением одной единственной горящей свечки и маленькой картинки, лежавшей рядом. Сангстер не успел рассмотреть её, потому что Поултер отвлёк его, озлобленно, в своей обычной манере, гаркнув на ухо:—?Как правило, в качестве последней проверки перед посвящением, мы просим совершить убийство. —?Он ехидно усмехнулся и поиграл бровями. —?Но тебя об убийстве даже просить не пришлось. До чего способный малый нам достался!Томас не ответил. Пусть внешне он и проигнорировал слова младшего босса, но внутри былая рана вновь засвербела. Поултер, несомненно, этого и добивался.В комнату прибывали люди. Некоторых Томас знал, некоторых видел впервые. Фабрицио, с которым он успел познакомиться всё же чуть больше, чем с многими другими из Семьи, был здесь, он дружелюбно кивнул и уселся за стол. Сангстер даже заметил юриста по имени Джанкарло Эспозито. Насколько он понял, мужчина был советником Семьи или на итальянский манер?— консильери. Но Эспозито не задержался, а лишь немного повертелся в дверях, что-то пошептал на ухо О’Брайену и исчез. Скрытный мужик, его вообще было редко видно.Томасу указали на место рядом с доном, как раз там, где находилась одинокая свеча и небольшая картинка, на которой парень смог разобрать образ святого. Пожар страха медленно разгорался. Он искал глазами глаза Дилана, и смог немного успокоиться лишь тогда, когда ему наконец удалось поймать его спокойный твёрдый взгляд. Он был уверен в Томасе, и Томас не должен был подвести.Когда все, кого ждали, собрались, Дилан встал во главе стола и заговорил, обращаясь непосредственно к Сангстеру:—?Все эти люди. —?Он обвел рукой собравшихся. —?Одна большая Семья, частью которой ты собираешься сегодня стать.Джентльмены, всё, как один, вытаращились на Сангстера. От их пристальных взглядов становилось не по себе. Стараясь не выдать страха, Томас замер на месте и зафиксировал собственный взор только на О’Брайене. И это ему удалось легко?— Диланом можно было любоваться: молодой, красивый, сильный. Власть, доставшаяся ему в довольно молодом по меркам мафии возрасте, его воля, сила духа и талант в управлении целым кланом, не могла не вызывать уважение и восхищение. Величина его фигуры пленила. В груди Томаса что-то медленно сжималось. В эту минуту он явственно почувствовал, насколько сильно хотел быть рядом с ним. Пускай эту близость ему обеспечит членство в обществе, пафосно называющем себя Семьёй. Он был готов служить ему. Готов быть преданным.—?Общество, в которое ты вступаешь?— тайное,?— продолжал молодой босс. —?Никто не должен знать о том, что происходит в этих стенах: о том, о чём здесь говорят и планируют. Никто, и в особенности, полиция. —?Дилан гордо выпрямился и заговорил громче. —?Наш образ жизни исключает наркотики. Мы не напиваемся до поросячьего визга,?— сказав это, он бросил строгий взгляд в конец стола, где сидел Карлос. Тот виновато потупил взор. —?Каждый из солдат должен быть готов выполнить приказ и нажать на курок в любую секунду дня и ночи. От этого зависит ваша жизнь. —?Выждав короткую паузу, О’Брайен озабоченно взглянул на Сангстера и добавил. —?Здесь, Томас, люди умирают и готовы умереть. Каждый день мы ходим по краю. Я думаю, ты и сам это понимаешь.Томас медленно кивнул.—?Мир несправедлив, а нравы его жестоки. —?Продолжая свой монолог, Дилан обошёл стол и оказался рядом с новоизбранным. —?Но мы здесь, чтобы бороться с несправедливостью: протягивать руку помощи больным и нуждающимся, сиротам и вдовам. Так же поспешу отметить, что мы ни в коем случае не крадем друг у друга и не собачимся. Каждый знает, что прийти на помощь другому члену Семьи и его родным?— это дело чести; уважать жён и подруг членов Семьи?— это дело чести. Я хочу, чтобы и ты, Томас, это знал. А ещё ты обязан помнить, что интересы Семьи важнее твоих личных прихотей, а слово дона?— то есть моё слово?— превыше всего.Томас не знал, можно ли ему говорить, поэтому он предпочёл снова кивнуть.—?Если я или твой капореджиме прикажет тебе убить, как ты поступишь? —?резко, словно желая застать врасплох вопросом, спросил О’Брайен.—?Убью,?— немедля, ответил Томас. И это прозвучало так дико, так неестественно. Да, он уже убил однажды, но от этого его ответ не становился менее чудовищным.—?Если тебя будут допрашивать копы, каковы твои действия? —?Дилан чуть задрал подбородок в ожидании очередного ответа.—?Молчать,?— быстро сообразил Томас.—?Если я или кто-то из членов Семьи попросят тебя о помощи, что ты сделаешь?—?Помогу.—?Всё бросишь и примчишься в ту же секунду,?— вполголоса уточнил Поултер. —?Всё и всех.—?Готов ли ты поклясться в верности Семье? —?спросил Дилан, подытоживая. —?Верности до смерти?—?Да.—?Встань,?— строго приказал Дилан, и парень повиновался.То, что происходило дальше, повергло Томаса, как минимум, в замешательство. Рядом с ним вдруг возник Поултер, в руках которого блеснул его складной ножик. Самодовольно оскалившись, младший босс грубо схватил Томаса за указательный палец и дернул на себя, да так, что второй услышал хруст костяшек. Парень был уверен, что для ритуала, который здесь намечался, хватило бы и пары капель, но Уилл полоснул по его пальцу что есть силы. Делая это, он в упор таращился на Томаса, потому как, наверняка, ждал, когда тот дернется, вскрикнет?— как угодно проявит слабость. Но Сангстер сжал зубы и не дрогнул, стремясь игнорировать вспыхнувшую боль.На столе напротив Томаса всё это время лежал небольшая картинка с образом святого, которую он заметил вначале. Поултер направил порезанный палец на неё. Кровь стекла на образ, после чего стоявший рядом Дилан взял его в руки. Поднеся образ к свече, он поджег верхний кончик. Бумага загорелась, и О’Брайен вернул его Томасу и громко приказал:—?Повторяй за мной: пусть моя душа сгорит, как этот образ, если я нарушу клятву.—?Пусть моя душа сгорит, как этот образ, если я нарушу клятву,?— повторил Томас, наблюдая за тем, как огонь ползёт по бумаге.—?Не отпускай, пока не сгорит до конца,?— рявкнул Поултер.Бумага горела быстро, и Томасу приходилось перекладывать её из одной руки в другую, чтобы не обжечься. Но, по-видимому, расчёт был как раз на обратное. Так что помимо располосованного пальца, Томас заполучил ещё и обожжённые ладони.Когда в его руках остались только чернеющие остатки, Дилан многозначительно улыбнулся и закивал. Подойдя вплотную, он вдруг крепко обнял Томаса, а затем расцеловал в обе щеки, попутно бормоча:—?Если поведаешь о нас полиции, пусть даже под пытками, я отыщу тебя где угодно и лично откушу язык. Я поручился за тебя перед Семьёй, и если ты облажаешься, убью, не раздумывая. —?На окончании второго поцелуя О’Брайен на миг остановился возле уха Томаса и сказал совсем тихо, чтобы это мог услышать только он:?— Я рад, что ты с нами. Не подведи, малыш. Dio ti benedica*.—?Добро пожаловать в Семью! —?громко повторялось вокруг. Мужчины аплодировали, некоторые хлопали Томаса по спине, кидали одобрительные слова. Даже Поултер, хоть и нехотя, но всё же пожал ему руку и кисло улыбнулся.—?Славно поработаем, парень,?— Фабрицио бодро потрепал его по плечу.Томас энергично закивал. Фаб?— один из капо О’Брайена?— теперь должен был стать его непосредственным начальником. Из всех парней он более-менее нравился Томасу. Во всяком случае, куда больше, чем Поултер. Молодой мужчина производил впечатление человека с легким и вполне компанейским характером. Из всех капореджиме в Семье Сангстер знал только его. Ещё одного из капитанов по имени Арландо он видел только один раз, в ресторане ныне покойного Брута. Но ему парня так и не представили. Возможно, были и другие, но Томас о них пока не знал.—?А теперь отпразднуем твоё посвящение. —?Дилан обхватил Томаса одной рукой за плечи и довольно присвистнул. ***Томас боялся, что его потащат в какой-нибудь заведение под красным фонарем и ?вручат? девиц на выбор. Это было бы его первым и худшим провалом. Томас слышал про некого мистера Нери и его дом терпимости премиум класса. Дилан называл Нери не иначе как ?сутенер всея Нью-Йорка?. Именно тамошние девочки однажды помогли Томасу попасть в подпольное казино О’Брайена. Но Дилан привёз его в приличный с виду ресторан, и Томас поначалу очень обрадовался, что это не бордель. Но расслабился он зря, потому что бордель приехал туда сам.Достаточно хорошо напиться Томас не успел, ведь это, несомненно, помогло бы ему вести ещё более естественно. Да и не хотелось. В добавок ко всему, ладони горели от ожогов, а палец нарывал всё сильнее. Дилан первым прочитал какой-то жизнеутверждающий тост о том, как Семья помогла ему стать человеком чести, и что Томаса несомненно ждёт такая же судьба, если он будет делать всё ?как надо?. Потом босс выбрал себе двух хорошеньких девиц и был таков. Слегка захмелевший Фабрицио затянул любимую байку про своего деда и апельсины на Сицилии. По словам капо, в Италии у него остался огромный фруктовый сад, который теперь стоял в запустении. Внимательно слушала эту трогательную историю только сидящая у него на коленках ?ночная бабочка?, да и то потому, что он периодически подсовывал ей шуршащие купюры.О’Брайен долго не возвращался за стол. Скорее всего он уехал сразу же. Домой, в отель или куда там можно привести парочку проституток. Вскоре Сангстеру стало совсем тошно. Он чувствовал себя наивной девчонкой, которую пригласил на выпускной самый крутой парень в школе, а потом бросил в самом начале вечера. И он решил незаметно улизнуть из ресторана, пока все отвлеклись на Карлоса, который отнял у музыканта микрофон и попробовал исполнить нечто, отдаленно напоминающее песню.Так вышло, что Томас ошибся коридором и, свернув не туда, оказался прямо возле уборной. И раз уж судьба привела его туда, то парень счёл нужным ей не сопротивляться.Ему показалось, что он слышал из-за двери голоса и смех. И он не ошибся. Толкнув дверь, он обнаружил там Дилана собственной персоной в компании всё тех же двух девиц, с которыми он удалился ранее. Стоя у ряда раковин, О’Брайен пытался помыть руки. Изловчившись включить кран, он преуспел бы и в остальном, если бы не девочки, одна из которых мешала ему, настойчиво целуя, а другая боролась с ремнем на его брюках, уже целясь для того, чтобы плюхнуться перед ним на колени. Дилан не сопротивлялся ни одной ни другой, а лишь, по-идиотски усмехаясь, бормотал им что-то вроде ?ну, подождите, девочки, терпение? и ?я сейчас впустую потрачу воду славного Нью-Йорка?.—?Прошу прощения… —?Томас шарахнулся назад и захлопнул за собой дверь.Мчась в обратном направлении, он думал о том, заметил ли его Дилан или не обратил внимания. Он понял, что обратил, когда О’Брайен нагнал его и тронул за плечо:—?Стой, ты куда? Уже уходишь?—?Н-да,?— неясно промямлил Томас. —?Устал. Долгий был день, много всего случилось.—?Подожди, я с тобой. —?Дилан остановил его жестом руки, а сам побежал куда-то вглубь зала. Стащив с барной стойке шампанское из ведёрка со льдом, он вернулся к Томасу. —?Поехали.—?Куда? —?удивленно спросил Сангстер, с сомнением поглядывая на шампанское в руках молодого человека.—?Прокатимся куда-нибудь. Не знаю. По ходу решим.—?А как же твои подружки? —?не скрывая недовольства в голосе, спросил Томас.Парню казалось, что его слова беспредельно полны ревности, в мыслях он невольно визуализировал то, как она выплескивается из него, валит красными клубами. Но Дилан ничего такого не замечал. На вопрос о девицах, он лишь фыркнул и отмахнулся, будто он потерял не больше, чем ржавый цент в водосточной решетке. ***—?Ну, как тебе посвящение в Семью? —?О’Брайен вёл, поглядывая на дорогу, и иногда на Томаса.—?Даже интересно, как ты будешь откусывать мне язык,?— по привычке съехидничал Томас.На его слова Дилан засмеялся.—?Соблюдай Омерту, и мне не придётся делать ничего подобного.—?Ну, что ж, придётся постараться.Томас не мог отделаться от чувства непонятной обиды. И всё из-за тех девиц. Тогда, рядом с Каей, парень не чувствовал подобного. Но теперь всё было иначе. Как оказалось, чувство ревности в нём успело нехило разрастись с того момента. Успокаивало лишь то, что Дилан всё-таки бросил подружек ни с чем, выбрав уйти с ним. Это было банальной вежливостью, но такой необходимой сейчас.Они долго ехали и долго молчали, всматриваясь в дорогу. Бутылка шампанского лежала между ними на переднем диване, перекатываясь по кожаной обивке и ударяя по бедру то одному, то другому, каждый раз, когда автомобиль поворачивал.—?Ты уже решил, куда мы едем? —?Спустя какое-то время, Томас остановил катание бутылки, прижав её рукой к дивану. Обожженная ладонь была явно благодарна прикосновению к холодному стеклу. От короткого облегчения парню захотелось удовлетворённо простонать. И почему он не догадался сделать это раньше?—?Угу,?— ответил Дилан. —?В одно такое местечко. Ну, знаешь, бывают, такие местечки? Особенные.Томас улыбнулся. Он не знал, но был заранее согласен.Это был дикий пляж, въезд на который зарос травой, кустами и даже внушительного размера колючками. Колея от колес почти не прослеживалась?— здесь редко бывали. Природа на этом кусочке пляжа наслаждалась своей дикостью сполна. О’Брайен остановил Кадиллак, только когда колеса начали утопать в песке, грозясь увязнуть до полного затора. До океана оставалось метров двадцать, большую воду было видно, как на ладони.Заглушив мотор, О’Брайен забрался на капот Кадиллака, и похлопал рядом с собой, приглашая Томаса присоединиться. Сангстер влез на машину следом и свесил ноги. Берег был пуст?— Томас несколько раз осмотрелся по сторонам. Не хотелось, чтобы здесь был кто-то, кроме них. А ещё было бы здорово, если бы машина застряла на обратном пути. Но это был бы слишком большим подарком судьбы. Томас знал, что не заслуживал его.День казался длинным, а за последнюю неделю парень как будто успел начать ещё одну, параллельную основной, жизнь. По большому счёту, так оно и было. Но от нахождения здесь становилось лучше. Вода лечила, пускай хотя бы на время. С каждой волной Томасу становилось легче, будто те зализывали душевные раны и размывали тяжёлые мысли, делая их не столь болезненными. Он жил так рядом с этим чудом и так редко бывал здесь. Островок покоя среди суматохи. То самое, особенное, местечко вдалеке от города зажигающихся и гаснущих фонарей. Дилан как будто знал это, привозя его сюда. О’Брайен был проницателен. Странно, что он не замечал всего, что чувствовал Томас. А может, просто не хотел замечать? Утопив эти грустные думы в очередной накатившейся волне, Сангстер спросил:—?Часто сбегаешь в это место?—?Очень давно не был. —?О’Брайен направил бутылку в сторону и прищурился. Пробка вылетела, и шампанское обильно запенилось из горлышка. —?Я частенько ошивался здесь, когда только иммигрировал.Он отпил пену и передал бутылку Томасу.—?Расскажи, как ты попал в Семью,?— спросил Сангстер и приложился к горлышку.Будто ожидая этого вопроса, Дилан улыбнулся.—?Я работал барменом в одной забегаловке. Так вот однажды туда заглянул какой-то хрен и устроил стрельбу. Ну я и дал ему бутылкой по голове, успокоил, так сказать. Подобные кретины били посуду, ломали мебель и портили мне рабочий день часто, но этот отличился, притащив пушку. И получил за это! На следующий день ко мне явились трое мужиков в дорогих костюмах, они говорили со мной по-итальянски. Тогда я не знал, что костюмы дорогие, я вообще мало что понимал, но зато быстро смекнул как долбануть кого-нибудь по башке. По правде говоря, я сперва подумал, что тот парень, который получил от меня бутылкой, был из их компашки и чуток перетрухнул, когда они нагрянули. Но всё было совсем не так.—?Ого,?— заинтересовался Томас. —?И что произошло потом?—?Как оказалось, на момент стрельбы в кабаке вместе со своими подружками была единственная и любимая дочка ныне покойного дона Конте. Девочка-оторва, шаталась, где попало, папенька не мог с ней сладить. Ну и набегался же он с ней тогда по всему городу,?— в его словах проступила ласковая насмешка. —?Так вот, пока дон вёз доченьку домой, в очередной раз выловив на сомнительной гулянке, та рассказала ему о смелом бармене, обезоружившем пьяного полудурка. Ребята дона Конте отыскали меня и предложили работу получше, чем ?оттирать заблеванные стаканы?. Это было дело случая, судьба, не иначе.—?Что с его дочкой теперь? —?спросил Томас.—?Повзрослела, остепенилась, посерьёзнела. Вышла замуж и сейчас планирует открыть пиццерию.—?История, достойная картины Билли Уайлдера.—?Даже не знаю, кого можно пригласить на роль меня. Я слишком непревзойдённый! —?Дилан откинул воображаемый вихор волос и важно задрал нос.—?От скромности не помрёшь,?— хохотнул Томас.Бутылка переходила из рук в руки, и на голодный желудок алкоголь действовал предсказуемо быстро. Спиртное всегда прибавляло Томасу ненужной смелости, и, боясь ляпнуть что-нибудь наподобие того, что он сказал Дилану в их прошлую встречу, он пропустил очередной глоток и передал шампанское О’Брайену со словами:—?Извини, что из-за меня тебе пришлось уйти с сегодняшнего вечера. Мне, правда, было слегка некомфортно там.Дилан пренебрежительно фыркнул:—?Брось. Это вечер в твою честь, а не в мою. И ты решаешь, что делать: наслаждаться им или свалить.—?И что помешал отсосу, тоже извини,?— вскользь добавил Томас, прыснув в кулак. Сцена с девицами из головы не уходила и всё ещё немножко бесила.Опустив бутылку, Дилан вдруг сделался чрезвычайно строгим. Взглянув на парня, он со всей серьезностью в голосе заявил:—?А вот это действительно твой прокол. Стало быть, вышеупомянутая спецмиссия перекладывается на тебя.Пузырьки газов не вовремя ударили в нос. Томас закашлялся, а О’Брайен разразился хохотом.—?Я пошутил, дурачок! —?восклицал Дилан в перерыве между новыми приступами смеха. —?Боже, видел бы ты сейчас своё лицо, Томми-ган. Оно достойно обложки ?Лайф?. Давно я так не веселился…—?Пошёл ты, О’Брайен! —?Томас теперь тоже смеялся, напрасно стараясь спрятать в смехе полыхнувшее смущением лицо.—?Что, страшно стало?—?Ещё чего,?— смеясь, протянул Томас, толкая Дилана в бок. —?Думаешь, мне слабо?Ладонь как-то неудачно прошлась по плавнику на капоте Кадиллака, и рана на пальце вновь открылась. Смех сломался о боль, и Томас раздраженно простонал.—?Ну что за традиции такие калечащие?—?Сильно болит? —?спросил О’Брайен и, шутя, добавил:?— Может, подуть?—?Ой, да заткнись ты,?— усмехнулся Томас, с досадой поглядывая на палец, рана на котором кровоточила всё сильнее. Поултер постарался вогнать нож поглубже, хоть здесь оторвался.—?Здорово он тебе палец полоснул. —?Дилан протянул ему платок. —?Обычно это так не делается. Но Уилл есть Уилл.—?Спасибо, что совсем не отрезал,?— ответил Томас, неуклюже заматывая рану. —?Товарищ твой меня явно недолюбливает. Кажись, ревнует.Дилан улыбнулся.—?Боится за место. Или за меня. Но скорее, второе. Он вообще к моим друзьям с подозрением относится. Ему часто кажется, что ко мне кого-то подсылают?— спецслужбы под прикрытием или люди Палмери.—?Причины есть?—?А то. Я всегда под прицелом.Томас сделал глубокий вдох. Бездомные ветра ласкали песчаные дюны. Они приходили сюда с океана, такие свободные. Томас хотел спросить О’Брайена о свободе, но почему-то заранее знал, что тот ответит.—?Слушай, я тебя не задерживаю? —?точно опомнился Дилан. —?А то мало ли, у тебя свидание, а я тебя притащил на какой-то дикий пляж и сказки рассказываю.—?Не задерживаешь,?— мотнул головой Томас.—?Ты ведь не женат?—?Нет.—?Девушка есть?Томас сконфуженно почесал голову.—?Ну, я в отношениях,?— с трудом выдавил он.—?Дай угадаю… —?Дилан хитро сощурился. —?Та черноглазая коротышка, которая работает с тобой в клинике? Она милашка.—?Роза что ли? —?удивился Томас. —?Нет, мы с ней коллеги, ну и друзья с детства по совместительству.—?Ладно, понял. Но ты, если что, обращайся, подыщем тебе хорошую жену-итальянку. Итальянки-то они, знаешь, какие, ух! Ну, или кто там в твоём вкусе…—?Ты,?— бездумно бухнул Томас, смотря на песок у себя под ногами.Он боялся реакции, которая могла последовать. Но О’Брайен, который уже успел отметиться своей непонятливостью в любых намёках Томаса на чувства, лишь громко, а главное, вполне одобрительно рассмеялся.—?Вот это правильно, Томми-ган,?— весело воскликнул он. —?Служба боссу?— превыше всего. А девицы, они, знаешь ли, отвлекают. Молодец, парень, ловишь на лету.Томас проглотил ком в горле и, сделав над собой усилие, натянул на лицо улыбку. Было беспредельно глупо и наивно надеяться. Дилан видел в нём преданного солдата, а теперь, может быть, ещё и друга. С чего бы О’Брайену вообще понимать намёки? На кой-чёрт ему вообще эти ?причуды? Томаса? Быть может, в их обществе даже за намёки о подобном стреляют на месте? Звучало вполне реалистично, поэтому о себе стоило помалкивать. От всех этих мыслей Томасу становилось тошно. И на что он только надеялся?—?Когда я жил в Италии, я был влюблён в одну девушку. —?Дилан неожиданно помрачнел и тяжело вздохнул. —?Собирался жениться и всё такое.О’Брайен был скрытен и осторожен в разговорах родине, но желание выговориться, кажется, победило.—?Что-то не получилось? —?осторожно спросил Томас, быстро смекнув, что тема болезненная.—?Она умерла.—?Мне жаль,?— сдавленно выговорил парень.—?Даже не спрашивай подробности.—?Не буду. Дил, мне, правда, жаль.Благодарно кивнув в ответ, О’Брайен устремил взгляд в даль.—?Но она оставила о себе лучшую память, о которой я только мог мечтать. —?Через усталость и грусть на его лице Томас различил улыбку. Такую мимолетную, осторожную. Раньше он точно не видел подобной. Но она не задержалась, и Дилан вновь посерьёзнел. —?Ненавижу разговоры о личном. Но с тобой мне легко говорить об этом. Относительно, легко.—?Даже Крестным Отцам нужно с кем-нибудь поговорить. Я всегда к твоим услугам.—?Ты смог бы продать мою болтовню за неплохие деньги, и был бы прав. Именно поэтому я стараюсь не говорить больше, чем нужно. —?Он сполз с капота и отряхнул брюки. —?Всё продаётся. Все продаются. —?О’Брайен выпрямился и с вызовом посмотрел на Сангстера. —?Но несмотря на весь свой жизненный опыт, мне хочется верить, что ты никогда не продашь меня, малыш Томми-ган.Томас хотел выразить своё возмущение, но О’Брайен перебил его, неожиданно встрепенувшись.—?Чуть не забыл. —?Он вдруг достал из внутреннего кармана кольт Томаса, и демонстративно протерев рукоятку о край пиджака, вернул оружие его владельцу. —?Держи.—?Боялись, что сорвусь с крючка? —?спросил Сангстер, возвращая свой ?подарочек?.—?Ага,?— спокойно согласился О’Брайен. —?Разное бывает. Но теперь ты сделал выбор, а значит повязан с нами до самого конца.Мрачно взглянув на кольт в своей руку, Томас погладил его большим пальцем.—?До самого конца,?— повторил он. Осмотревшись по сторонам, чтобы удостовериться, что за ними никто не наблюдает, Сангстер спрятал оружие за пояс.Океан говорил с ними своей красивой музыкой. Солнце медленно тонуло в его водах, и на улице уже почти стемнело. Сегодня было странно возвращаться домой.