Глава XXXXIV: Я тебя не люблю. (1/1)

Ах, если бы подошёл конец разом бедам всем, когда сгинули людские лорды! Люди после боя разбежались кто куда, и не задерживали их альвы: было у них предостаточно своих забот. Эйрелон же озабочен был самою главной своей проблемой: поиском женщины, что могла бы женой ему стать. Никогда не поверил бы он, что станет смотреть на женщин с подобным отвращением: ни одна не казалась ему привлекательной. Но в разы неприятнее было другое: все свободные девушки молоды были ещё, и не отыскали до сей поры тех, с кем их душа один цвет имела бы. И, как бы ни ожесточилось сердце юного альва, не желал он рушить чужих жизней. Почти неделя срока миновала, когда обратил Эйрел свой взор на Лаэрит: да, молода была она, но супруга своего уже потеряла. Знал Эйрелон, что жестоки законы природы: не встретить ей более новой любви, и весь отпущенный срок коротать в одиночестве придётся. Быстро заметила девушка эти взгляды, но делала она вид, что не замечает ничего: лишь на исходе недели второй решился Эйрелон поговорить с нею. Едва сумел улучить момент Эйрел, чтобы наедине с сероглазой девушкой остаться. Был полдень, и она мирно качала на руках посапывающего сына: кажется, вовсе она в последнее время с рук не спускала заметно подросшего кроху.- Лаэрит… - наконец, нашёл в себе силы обратится к девушке Эйрелон, о дверной косяк опираясь. Она лишь вздохнула тяжко:- Объясни, какой прок тебе с меня?.. Даже и не знал, что сказать, юноша:- Ты поняла?..- Трудно, знаешь ли, не понять было, - обернулась Лаэрит и посмотрела на юного альва мученическим взглядом. - Объясни, что нужно тебе от меня?! Почему именно меня выбрал ты?- Ты против? Тяжело вздохнула девушка и прижала к груди сына:- Ты ведь знаешь, что не одинока я. Зачем тебе чужой ребёнок? Я не желаю, чтобы сын мой страдал из-за того, что не можешь ты его полюбить, как своё дитя. А ты… ты вряд ли сможешь. Тишину комнаты нарушал лишь шум дождя за окном: неслышными шагами приближались Месяцы Падающих Листьев, и постепенно начинало холодать.- Обещаю, что никогда не посмею упрекать твоего ребёнка в том, что не родной он мне.- Но ведь ты захочешь, чтобы кровный наследник после тебя остался.- Тебя пугает это? Вновь тишина. Лаэрит чуть голову набок склонила:- Нет, не пугает меня связь с мужчиной, которого не люблю я. Моему сыну нужен отец. Я готова дать тебе то, что просишь ты: но взамен поклянись сердцем, кровью и жизнью своей, что станет он для тебя родным, несмотря на то, что нет у вас крови общей. Странное ощущение не покидало Эйрелона: словно бы разыгрывают они с Лаэрит заученные роли. Разве так должно выглядеть предложение руки и сердца? Нет, конечно же. Не понимал юноша, почему столь спокойно говорит с Лаэрит: словно бы заключали они какую-то торговую сделку, а не о свадьбе будущей договаривались. Неожиданно открыл глаза малыш – и Эйрел ощутил, как дрогнуло сердце его. А Бранион, смешно поморщившись, потёр крохотным кулачком носик. Совсем ещё малыш. Разве возможно ему боль причинить?- Клянусь. Не будет твой сын ни в чём знать нужды, и клянусь никогда не упрекнуть его в том, что не родной он мне.- Наш сын, - поправила Лаэрит, и в этот миг понял Эйрелон, что всё решено. Назад нет пути: но в сердце ни ликования, ни боли не было. Слишком буднично всё происходило, слишком просто, чтобы можно было ощутить связь свою с этой девушкой. Казалось, разочарована была Аурэм, когда услышала, что нашёл Эйрел супругу себе: но поделать ничего она не могла.Незаметно и тихо прошла свадьба их: словно во сне помнил произошедшее Эйрел. Да, теперь был он полноправным правителем, главою Совета. Возможно, назвали бы люди его королём: но не было дела Эйрелону до титулов людских. Алейф на свадьбе появился лишь на пару мгновений: поговорить с ним юноша не смог. Не мог Эйрелон понять: отчего Алейф так обозлился? Ведь и дураку ясно, что не из светлых чувств друг к другу сыграли он и Лаэрит свадьбу. И разве же можно считать предательством свадьбу с женщиной, ежели душа и сердце всё равно принадлежат не ей? Всеми силами оттягивали и Эйрелон, и Лаэрит тот момент, когда вынуждены они были остаться наедине. Но вот он наступил. Бранион дремал за стеною в колыбельке, прочие же альвы разошлись. Эйрелон сидел на кровати, вытесанной из дубового дерева. Лаэрит же у дверей стояла.- Сейчас?.. – со странною горечью в голосе уточнила Лаэрит. Эйрелон усиленно взгляд отводил: до того иметь дела с женщиной никогда не приходилось ему. Никогда бы он не подумал, что пуще дракона испугает его стройная женская фигурка в светло-зелёном платье: в детстве, слушая рассказываемые матерью сказки, мечтал он о том, что когда-нибудь спасёт от какого-нибудь монстра прелестную деву, и та станет его женой. И ведь нельзя сказать, чтобы отвращение вызывала у него Лаэрит. Напротив, нравилась она ему больше иных красавиц – за то тепло, что во взгляде её виделось, когда она смотрела на сына. Любовью, конечно, чувства эти сложно было бы назвать: дружеская симпатия, не более. Испытывал Эйрелон привязанность к Лаэрит и сыну её, но ни в коем разе не мог заставить себя думать о ней как о супруге своей.- Я… это… - Эйрелон вновь глаза отвёл, чувствуя, как дрожат колени. Преодолевая страх, поднялся он с кровати: Лаэрит, словно испугавшись, глаза закрыла. ?Просто не думать об этом. Не думать?, - пару раз вдохнул поглубже Эйрелон, успокаиваясь.- Если ты не хочешь, мы могли бы и не… - девушка осеклась. Говорила она, не открывая глаз, и на лице её застыло почти молитвенное выражение, словно просила она небеса о чём-то.- Лучше побыстрее со всем этим разделаться, верно? – появилась на губах юноши нервная улыбка. Дрогнули ресницы Лаэрит:- Может, и прав ты. Не давая себе передумать, приблизился он вплотную к девушке, крепко её к себе прижимая. Неуверенно прижалась к нему Лаэрит: чувствовалось, что силой заставляет она себя принимать прикосновения чужие.- Пусть не люблю я тебя, - прошептала она чуть слышно, - Но, прошу, не причиняй боли мне. Хорошо? Кивнул Эйрел, осторожно девушку целуя. Так странно. С Алейфом целоваться приятно было: сейчас же, кроме некоего ощущения неправильности, никаких чувств почти и не возникало… Почти. Не знали ни Эйрелон, ни Лаэрит, что под дверью спальни их сидел, кусая губы, Алейф. Услышав доносящиеся из-за двери женские стоны, он зажмурился и уткнулся лбом в колени свои, содрогаясь от беззвучных слёз.