Глава XXXIII: В предчувствии беды. (1/1)

Молодая женщина, стоя у границ деревни, встревожено глядела куда-то вдаль, на шелестящие листья, ветви деревьев… На лице женщины написаны были ожидание и тревога.- Ну чего ты пялишься, Гертруд? – раздражённо спросила женщину соседка, - Давно уже ушли солдаты. И вряд ли сей же час вернутся.- Страшно мне, - тихо промолвила Гертруд, не отводя взгляда от леса Вегард, - И сердце колет почему-то.- Ох, сердце ей колет! Тоже мне, нашёлся трепетный лебедь! – огрызнулась собеседница, - Чай, не у тебя одной кормильца на войну забрали. Да у тебя и детей-то нет, а у меня, вон, трое по лавкам сидят!- И всё равно тревожно мне, - Гертруд смотрела на могучий лес, что чуть поодаль от деревни начинался, - Кажется, будто бы лес этот с каждым днём на нас надвигается, будто пожрать деревню хочет.- Ну что за глупости! – всплеснула руками соседка, - Ты ещё скажи, что не лес это, а демон какой.- Иногда мне кажется, что он живой. Лес, в смысле, - Гертруд не отводила взгляда, - И что, когда смотрю я на него, он точно так же смотрит на меня.- Снова ты со своими глупостями. Вернётся твой муженёк, будь уж спокойна. Ты б вместо того, чтоб тут стоять, пошла и поработала.- Что толку теперь с моих корзин? Разве кому-то нужны они, ежели война на пороге? – грустно усмехнулась Гертруд, но не так-то просто было сбить с мысли собеседницу её:- Так пошла бы в помощницы к Торвальду, помогла бы ему с оружием! Знаю, скажешь сейчас, силы, мол, в руках недостаточно – а кому легко теперь?! Оружие и доспехи сейчас нужны деревне, как никогда – мало ли что стрясётся! Вдруг и тем, кто здесь остался, воевать доведётся. Хотя, конечно, вряд ли.- Или же за помощью они вернутся… - тихим был голос Гертруд, и преисполненным странной надежды.- Снова ты мечтаешь, - в голосе соседки малая нотка сочувствия послышалась, - А по мне, так лучше не горестным мыслям предаваться, а хоть что-то полезное сделать. За работой и время быстрее пролетит, и думать о плохом некогда будет. Знаешь ведь – беду не зови, она и не явится.- Тогда ни к чему и доспехи с оружием, - возможно, резче, чем следовало бы, проговорила Гертруд, - Ведь если мы не считаем всерьёз, что не выстоят наши мужья, к чему нам самим воевать готовиться?! Соседка, поняв намерение Гертруд оборвать разговор, лишь головой покачала и побрела обратно к себе. Ох, дурёха же эта Гертруд – с голоду ж помрёт, если не примется за работу… Но женщина, не думая о том, что в будущем её ждёт, просто вновь в той же позе замерла, не сводя настороженного взгляда с угрюмого, молчаливого леса… Странно. Снова этот лес, и снова берег прозрачного озера. Интересно, почему опять этот сон решил потревожить Эйрела? Где-то вдалеке снова кричат родные. Вираэль зовёт на помощь брата, говоря, что ему не справиться, и плачет Вейалтрил, умоляя остановиться неведомых мучителей её. Но теперь к их голосу присоединяется ещё один. Пара мгновений уходят на то, чтобы осознать – голос принадлежит Алейфу. Он напуган. Кажется, потерялся среди деревьев. И зовёт Эйрелона, умоляя вернуться. Эти крики раздирают душу, сводят с ума. Нужно бежать на помощь, стремиться вперёд – но вновь взгляд натыкается на клинок, лежащий на дне озера. Оружие. Без него в войне не выстоять – даже если очень и очень захочется. Снова холод обволакивает тело – но теперь здесь, в озере, всё по-другому. Словно из ниоткуда, возникают жуткие, перекошенные, мёртвые лица: лица тех, чью кровь довелось пролить Эйрелону. А клинок… вода вкруг него становится всё темнее. На лезвии проступают пятна крови – и тут же их размывает вода, окрашиваясь в багровый цвет. Кровь. Чужая кровь, и её слишком, слишком много… Но какая разница, в чьей крови клинок?! Там, в лесу, плачут и ждут помощи Эйрелона те, кто дорог ему: и без оружия их не спасти. Не обращая внимания на мерзких призраков, Эйрелон уверенно протягивает руку. Лишь мгновение, что отсчитывает один удар сердца – и пальцы смыкаются на прохладной рукояти. И снова, как и прежде, всё тонет во тьме и холоде…

Никогда бы не подумал Эйрелон, что станет с такой тревогой смотреть на своего брата. С тех пор, как вернулся Эйрел в Крепость Каменного Древа, он вынужден был наблюдать, как тренируется во дворе крепости его брат, нервно сжимая бледнеющими от напряжения пальцами лук. Нет, понимал юноша, чем вызвано подобное рвение, но ведь нельзя же изнурять себя до такой степени! Вот и сейчас Эйрелон, подойдя к брату, заговорить с ним попытался:- Слушай, ты бы отдохнул. Ты же еле на ногах стоишь.- Со мной нормально всё! – огрызнулся Вираэль, - Не мешайся! Огляделся Эйрел: остальные уже давно покинули внутренний двор, превратившийся стихийно в место для боевых тренировок, один лишь Вираэль не желал хоть на время угомониться. Точно дитя, не осознающее до конца того, что и он может сгинуть в бою из-за простейшей усталости, неспособности вовремя отреагировать из-за недостатка сил…- Побереги силы свои для настоящего боя, брат. Не хочу я, чтобы тебя первым сразили.- А тебе какое дело, даже если убьют меня?! – вновь в сторону шарахнулся Вираэль, не позволяя брату даже дотронуться до своего плеча, - Мне уже не пять лет, и не должен ты обо мне заботиться!- Мама хотела, чтобы мы все вместе оставались.- И где теперь мама? – неожиданно резко произнёс младший из братьев, недобро на старшего косясь, - Не кажется ли тебе, что первыми умирают те, кто подобен ей?! Разве не глупо считать, что общая кровь защитит нас?! Мы разные, и я не так слаб, как Вейа. Тебе нет нужды заботиться обо мне. Опекай её – не меня! Прежде, чем успел Эйрелон что-то сообразить, его рука точно сама собой взметнулась вверх – и юноша с силой отвесил младшему брату пощёчину. Стало тихо. Настолько тихо, словно Вираэль, до того торопливо говоривший, захлебнулся собственными словами.- Прекрати вести себя как ребёнок, Вираэль. Может, и младше ты, чем сестра наша, но это не даёт тебе права бросать её и меня. Отчего ты считаешь, что лишь я о сестре должен заботиться?! Молчал младший, словно пристыженный словами брата. А Эйрел уже остановиться не мог:- Ты стремишься показать, какой ты взрослый?! Тогда готов будь к тому, что и спрос с тебя будет, точно со взрослого. Можешь считать меня кем угодно, но не желаю я видеть, как твою отрубленную голову насадят на пику люди. Так что будь добр, хоть сейчас слушай меня! Вираэль опустил глаза и растеряно потёр щеку: видимо, он поражён был тем, что брат ударил его. Настолько поражён, что даже не возмутился, лишь проговорил неожиданно тихо:- Как скажешь, брат. Эйрелон, сделав пару глубоких вдохов и выдохов, прошептал:- Вот и молодец. Звезда, что даже днём незримо следила за юношей, тревожно вспыхнула. Но что, в конце концов, сказать может какая-то звезда?..