Глава XXIX: Люблю. (1/1)

Смутно помнил Эйрелон тот дальний путь, что они вынуждены были проделать. Более они не сталкивались с людьми – видимо, те решили на берегу моря не показываться более. Родную деревню свою Эйрел навещать не стал: не хотелось ему снова видеть это брошенное место. Да и что делать там, если ничего не осталось в нём, кроме пустых, почти разрушенных домов?.. Обошли они деревню по лесу, старательно стараясь держаться в стороне от проторённых троп. Чем дальше к северу шли двое юношей, тем холоднее становилось: даже не верилось почти, что уже в разгаре Месяцы Зелёных Лугов. Опасались альвы в особенно холодные ночи костры разжигать – и потому спали, друг к другу тесно прижавшись. Но не особенно времени было у них на отдых: изо всех сил спешили они, понимая, что чем скорее воротятся они в Крепость Каменного Древа с союзниками, тем лучше. И вот уж близка совсем цель – судя по тому, что постепенно вновь начинало становиться теплее, несмотря на то, что продолжали альвы путь к северу. Значило это, что совсем рядом уже круглый год не замерзающее озеро Игнис, и горы, где вырывается из недр земных яростное пламя. Раньше слышал лишь в сказках о подобных местах Эйрелон – и вот теперь, пусть и не при обстоятельствах не самых благоприятных, предстояло увидеть их вживую. И главное – столкнуться с пусть и альвами, но всё же совершенно чуждыми, непонятными, другими. Да, слышал он, что мало общего у них с приморскими и лесными сородичами: мол, кожа их черна, как сажа, а у каменных – сера, будто камень. Не мог и представить Эйрелон, что подобный оттенок кожи в принципе существовать может. Ему невероятно выделяющимися на фоне светлых ландшафтов казались даже лесные сородичи, непривычно смуглые. А уж эти… Другие они, наверное, совсем. И обычаи, и традиции у них иные… И захотят ли они помогать? Своими мыслями увлечённый, едва не умудрился проворонить Эйрелон то, что впереди есть кто-то. Мигом напрягся он, за деревом вместе с Алейфом пытаясь спрятаться. Опасался Эйрел, что впереди войско – но это оказался всего лишь одинокий мужчина в плохо подогнанных доспехах и с дубинкой вместо нормального оружия. Не выглядел мужчина сильным, но всё же в лоб нападать на него было бы глупо. Да и был он слишком близко для того, чтобы могла выпущенная стрела ему вред причинить. Пугающе близко.- Алейф, - Эйрелон говорил торопливо, видя, что приближается мужчина, - Быстро прячься, неважно где. Главное – спрячься получше. Если меня убьют, ты должен будешь добраться до конца, ясно?! Кивнув, скрылся Алейф в кустах, со страхом за происходящим наблюдая. Он понимал, что в случае чего помочь не сумеет. И пусть этот мужчина один, и оружие у него плохое, но доспехи выглядят грозно. Тем более что кинжалом удар дубины не заблокируешь… Отчего-то невыносимо чесалась спина, но Алейф мужественно сдерживался, зашуметь себе не позволяя. По спине бежали, щекоча её, мурашки, а губы уже опухли от постоянных покусываний: страшно мальчику было видеть то, как Эйрелон, пусть он и сильный, сражается с врагом не на жизнь, а на смерть. ?Пожалуйста, пусть он победит, пожалуйста…? - заклинал подросток, в кулаки руки сжимая. Тем временем же воин, замахнувшись, со всей силы ударил Эйрелона дубиной в грудь. Что-то угрожающе затрещало, и старший альв, покачнувшись, рухнул на землю. ?Нет… Нет!? - почти в ужасе Алейф смотрел на упавшего Эйрела, - ?Вставай, встань!? Не посещала его никогда мысль, что на самом деле может умереть Эйрелон: воспринимал он происходящее, как некий странный сон. И не хотелось верить в реальность того, что происходило… Но нет, вот же он, лежит на земле, и, кажется, на груди даже выступило пятно крови… Ни о чём не думал Алейф. Впервые в жизни он действительно ненавидел кого-то – настолько сильно, что готов был жизни лишить. Рука сама нащупала рукоять вручённого Эйрелом кинжала. Понимал подросток, что второго шанса у него не будет: либо всё кончится с одного удара, либо… Либо оба они погибнут. Мужчина же тем временем, хмыкнув, занёс ногу над головой альва, точно собираясь раздавить её, точно перезрелую тыкву. На лице его, которое мальчик лишь в профиль мог видеть, мелькнула победная усмешка: явно он не сомневался в своей победе и раздумывал теперь, стоит ли издеваться над телом врага, или следует поаккуратнее, чтобы можно было за голову деньги получить… Тело. Тело… Алейф, вылетев из своего укрытия, с силой нанёс удар по незащищённой шее мужчины. Тот попытался обернуться – и тогда мальчик, продолжил удары наносить, ничего перед собой не видя от слёз. Снова и снова, удар за ударом, и не остановился подросток даже тогда, когда оборвалось дыхание противника. Кровь безумно стучала где-то в голове, руки тряслись, словно у припадочного. Не испытывал он ни малейших эмоций по поводу смерти мужчины: так давят мерзкое насекомое или травят опасного зверя… Лишь через пару минут сумел мальчик очнуться. Не понимал он, что случилось: слёзы, столь долго просто застилавшие глаза, покатились по щекам градом. Не видя и не слыша почти ничего, подполз подросток к Эйрелу:- Эй… - тонкие пальцы слабо коснулись плеча лежащего на боку альва, - Вставай. Вставай, пожалуйста… Пожалуйста. Мальчика не волновало то, что пачкает он чужие доспехи и одежду кровью убитого мужчины, не волновало то, что он вынужден был убийство совершить.- Эйрел, Эйрел, Эйрел, - по-детски лепетал Алейф, тряся старшего, - Нам пора идти, пора. Пожалуйста, встань, пожалуйста… Слабо застонав, неожиданно повернулся к подростку юноша:- Мм… Чего ревёшь? Всё хорошо. Немигающим взглядом смотрел Алейф на Эйрела, а тот, виновато улыбнувшись, успокаивающе шептал, лишь изредка кусая побледневшие губы:- Малыш, я не умер, не бойся. Просто… просто слишком сильным был удар. Не ожидал я, что у него в руках такая силища… По крайней мере, теперь я знаю, что значит – перехватило дыхание. Да и доспехи мне погнуло немного, - морщась от боли, Эйрелон дотронулся до небольшого красного пятнышка на груди и проворчал себе под нос, - Проклятье, похоже, ими же и поцарапало… Хотя и пытался Эйрелон как можно больше говорить, каждое слово давалось ему с трудом: всё-таки боль в груди не проходила, и голова всё ещё слегка кружилась. Но ведь нужно же было Алейфа успокоить. Бедный мальчик… Но сильный. Иначе почему же ему смелости хватило броситься на воина, с которым и старший альв справиться не сумел. Но с губ всё же сорвалось укоризненное:- Я же просил тебя сидеть в стороне! А если бы он и тебя убил?! Ведь тогда бы никто не добрался до сородичей наших, а остальные напрасно ждали бы помощи! Не сражаться и не геройствовать нас сюда послали… Ауч! – Эйрелон вновь поморщился: от слишком резкой попытки встать из небольшой царапины снова потекла кровь. Всё же есть у людских доспехов одно несомненное преимущество перед альвскими: они хотя бы защищают грудь и живот полностью… С другой стороны, ведь и не воевали до того никогда альвы, а доспехи лишь от когтей диких зверей да от зубов их должны были защищать. Алейф, всё ещё дрожа, посмотрел в сине-зелёные глаза Эйрела заплаканным взглядом:- Значит, неважно тебе, да?! Неважна ни твоя жизнь, ни моя? Только бы выполнить то, что требуется от нас?!- Скажем так, - наконец-то сумел нормально сесть Эйрелон, - Первостепенная задача – привести союзников. Все остальные – в том числе и жизнь, и спасение друг друга – потом.- Значит, - губы Алейфа вновь задрожали, и снова покатились по щекам пугающе крупные слезинки, - Значит, ты бы бросил меня, случись так, что я попал бы к людям? Голос его звучал так тихо, так беспомощно, что невольно смутился Эйрелон, сообразив, сколько боли причинил этому хрупкому созданию словами своими. Конечно, из слов его прежних выходило, что и впрямь оставил бы он мальчугана на растерзание врагам, если бы понимал, что не справиться с ними. Но сердце иное шепнуло – и с губ Эйрела сорвалось:- Даже если бы на пути была целая армия – я бы не бросил тебя. Это просто послужило бы для меня знаком, что я должен всех их одолеть. Я бы… не смог тебя бросить, малыш. Напряжённый, полный боли взгляд Алейфа. И тихий шёпот:- Я не ребёнок, Эйрел. Прекрати со мной так говорить, прошу тебя. Меня не стоит жалеть.- Я сам решу, жалеть мне тебя или нет. Оба альва умолкли, опустив глаза. Эйрелон и впрямь не знал, что сказать: вроде бы и нужно говорить, но нужные слова где-то потерялись, исчезли…- Я не ребёнок, - повторил Алейф, вытирая кулаком глаза и размазывая по щекам всё ещё текущие слёзы, - Не ребёнок, не ребёнок… Лицо его, перемазанное чужой кровью и грязью, выглядело – несмотря на всё это – на удивление невинным. Да, не ребёнок, и не семья. Но что же в нём притягивает так сильно.- Эйрел, я боюсь тебя потерять. Очень боюсь. Эта откровенность заставляла сжиматься сердце: отчего, отчего этот мальчик так сильно от прочих отличается? И… и что же делать? Не понимая, что делает он, чуть подался Эйрелон вперёд, вновь прижимая к себе подростка. Но что-то сейчас было не так, как раньше. Совсем не так… Наверное, поэтому не удивило его то, что мальчик, пугливо щурясь, неумело прижался губами к его губам, после чего горячо прошептал, не отстраняясь:- Я не хочу тебя потерять, Эйрел. Не иначе, как временным умопомрачением можно было объяснить то, что не отстранился старший альв, а, напротив, мягко притянул к себе подростка. Царапина на груди всё ещё болела – но так ли это, в сущности, важно, когда рядом такое приятное, мучительно сладкое тепло чужого тела, когда так хочется – с каждым мгновением – всё больше и больше…- Я тебя люблю, малыш, - и словно со стороны слышал Эйрел слова эти.- И я тебя тоже… и я тебя, - слабо простонал Алейф, довольно жмурясь. Если бы днём видны были звёзды, то увидели бы они, как тревожно глядит с небес безмолвно следящая за ними звезда…