Глава XXVI: Дурные вести. (1/1)

Со скучающим выражением лица стоял у окна лорд Арнульв. Эх, вот же незадача… Признаться, ему не особенно хотелось по одному только зову Вальгарда устремляться на войну. В конце концов, те твари, что терзали обитателей деревни его, ушли – неужто для счастья ещё что-то необходимо?- Мой господин, к вам просительница явилась.- Скажи ей, что нет меня, - буркнул мужчина, - Не желаю я ни с кем говорить, и…- Думаю, моя помощь может понадобиться вам, мой господин. Обернувшись, увидел лорд Арнульв стоящую в дверях девушку. Не желая особенно разглядывать непрошенную гостью, возмущённо воскликнул лорд:- Что ты себе позволяешь?! Немедленно уйди прочь! Если думаешь, что можешь вот так, запросто, вторгаться в мои покои, то ты глубоко ошибаешься, и…- Думаю, не трудно вам будет меня выслушать, - наглость этой девицы поражала Арнульва. Ещё из пелёнок едва вылезла, совсем молоденькая, а уже смеет вовсе внимания не обращать на то, с кем она разговаривает – с лордом или же с равным себе крестьянским мужиком?!- Немедленно скажи, кто ты такая. Иначе я прикажу выставить тебя за дверь! Не обращая внимания на речи лорда, девушка приблизилась. В оконном свете лорд наконец-то смог разглядеть её как следует: до того скрывалось её лицо в тени. Платье с длинной юбкой в пол было на талии перевязано широким поясом из какой-то лёгкой серой ткани. При ходьбе ткань развевалась, и создавалось впечатление, будто не идёт эта странная девушка, а скользит по воздуху. Усиливали это впечатление длинные расклешённые рукава её одеяния, украшенные всё той же серой тканью. По такой одежде легко понять было, что девушка, конечно, не из знати, но и не бедна отнюдь. Вот странность: лорду Арнульву всегда нравились девушки не, что называется, ?в теле?, а худые, болезненные даже. Но эта вызывала лишь отторжение: слишком истощённая, напоминала она обтянутый кожей скелет без единого намёка на девичьи формы. Усиливала впечатление это бледная кожа, резко контрастировавшая с тёмным платьем и угольно-чёрными волосами, заплетёнными в украшенную серой лентой косу.- Так ли важно вам имя моё? Важна вам победа в войне, и это мне известно. Раздражённо выдохнул лорд Арнульв: теперь ясно всё. Очередная странствующая гадалка, вздумавшая себя за ведунью выдать.- Не удивишь ты меня тем, что тебе известно о войне. О том всякий в моих и соседних землях слышал.- О, вовсе не пытаюсь я вас удивить, - на бледных губах девушки мелькнуло мгновенно исчезнувшее подобие улыбки, - Но известно мне о противниках ваших то, что неизвестно вам.- Что тебе может быть известно? – фыркнул Арнульв, вновь к окну отворачиваясь, - Уходи. Не верю я гадалкам. Неожиданно в висках застучало, а в следующий миг тело пронзила резкая боль. Лорд Арнульв широко распахнул глаза, ничего не понимая. В следующий миг он отчётливо ощутил, как в грудь вонзился кинжал. Он чувствовал острый холод лезвия всем своим телом, слышал гулкий звук капающей крови… ?Конец?! Эта девчонка – убийца?!? - панически промелькнуло в голове лорда Арнульва. Но неожиданно всё разом прекратилось, и недоумённо моргнул мужчина: ни кинжала в его груди, ни крови – ничего не было. Девушка стояла на прежнем месте, и на губах её играла хитрая ухмылка:- А ведьмам, надо полагать, вы верите? Лорд Арнульв поражённо уставился на девушку. Первым порывом было приказать страже вышвырнуть вон наглую магичку, посмевшую играть с его разумом. Но затем на смену первоначальной ненависти пришло любопытство. Раз ведьма эта способна на такое – значит, сильна. А следовательно, лучше иметь её среди союзников, чем среди врагов…- Вот увидите, я буду вам полезна, - странно улыбнувшись, проговорила девушка. Как во сне пролетели первые два дня на новом месте, и смутно Эйрелон помнил их. Точно какая-то пелена окутывала память его, и лишь изредка выплывали из-под этой пелены отдельные маленькие фрагменты воспоминаний. Словно бы во сне, вспоминал Эйрел, как пришлось ему вместе с остальными обследовать все дома близлежащие, все уголки крепости – и всё лишь для того, чтобы прямо на улицах погребальный костёр разжечь. Вейа и Алаэсиль после отнесли пепел к морю: всё же нести пепел легче было, нежели мёртвые тела. Как ни странно, когда души прежних обитателей в иной мир отошли, спокойнее стало это жуткое место. Лишь диву давался Эйрелон, глядя на то, как расцветала эта крепость: всего за какую-то пару дней сумели альвы вновь обустроить жилые её комнаты, и казалось, все начали жить даже лучше, чем ранее… Как бы хотел Эйрел, чтобы остановилось время в этом дне, когда они уже обрели новый дом, но ещё не узнали о том, что в будущем их ждёт! Беда пришла с неожиданной стороны: не ожидал ведь никто ничего дурного, когда приземлилась во внутреннем дворе крепости белоснежная чайка. Птица не пыталась улететь, даже когда приблизилась к ней Нэрита: видимо, чувствовала она в девушке связь с духами.- Что ты делаешь здесь? – спросила чайку девушка, пытаясь сосредоточиться, чтобы мысли птицы услышать. Но неожиданно натолкнулась она на глухую стену: словно бы птица не желала говорить с нею.- Ты дух. Я чувствую это, - проговорила Нэрита, внимательно на птицу глядя, - И не просто так ты явился. Расскажи мне о том, что знаешь. Чайка посмотрела на девушку своим слишком умным для птицы взглядом – и Нэрита вздрогнула, почувствовав, как проникают в её разум отдельные зрительные образы. А образы, следует сказать, и впрямь ничего хорошего не несли в себе. Увидела Нэрита толпы людей, закованных в доспехи, толпы воинов… Они идут сюда.Слегка тряхнув головой, Нэрита вновь на чайку посмотрела:- Ведомо им, где мы находимся?..Верно. Нахмурилась представительница лесных альвов: не нравились ей подобные вести.- Спасибо тебе за помощь. Не предупреди ты нас, не ждали бы мы удара столь скоро. Чайка, взмахнув крыльями, взлетела. И долго наблюдала за её полётом Нэрита, размышляя, что же теперь делать им. Когда же скрылась из виду чайка, словно очнулась от раздумий своих Нэрита и бросилась в крепость, понимая, что должна о беде остальных известить. Внизу плескалось холодное, равнодушное к грядущим страданиям детей своих море. Духи его дремали, и снились им прекрасные сны. Сны, от которых не хотелось им никогда более пробуждаться.