Глава XXV: То, что дорого. (1/1)

Тихо было во дворе крепости, и вся она больше напоминала некое подобие гигантского кладбища. Не знал Эйрел, каким было это место ранее, но сейчас не осталось в нём и следа жизни. Отличалось оно от прочих известных юноши мест, как спящий человек от мёртвого: вроде бы схожи они, но есть ещё у спящего надежда пробудиться. У мёртвого же нет никакой надежды: навечно смежились веки его. Более всего во внутреннем дворе крепости взоры привлекало дерево, полностью выточенное из камня. Каждая его ветвь, каждый корень исполнен быль столь искусно, что невольно казалось это дерево живым. Глупая ирония, однако же – ?мёртвое древо? осталось единственным предметом в крепости, что ещё какие-то следы жизни хранило.- Дух… Здесь, рядом совсем. Столь неожиданны были эти слова Вейи, нарушившие пугающую тишину, что вздрогнул Эйрелон. Вираэль же, которого не пугала, а раздражала эта тишина, воскликнул:- Какой ещё дух?! И где ты его тут откопала?! Не обращая внимания на грубость своего брата, нахмурилась Вейа:- Здесь. В дереве. Видимо, это последний дух из числа тех, что ранее в этом месте обитали. Он слабый… Совсем. Я даже не могу заговорить с ним. Может, если ближе подойти… Осеклась девушка и, вскрикнув, рот рукой зажала. Не сразу понял Эйрелон, в чём дело: и лишь через пару мгновений он запоздало сообразил, куда взгляд Вейалтрил устремлён. Меж корней каменного дерева, привалившись спиной к стволу, полусидела мёртвая женщина. Судя по одежде её, была она отнюдь не из бедных: шею, руки и уши её украшали тяжёлые украшения из серебра и жемчуга. Дорогое, украшенное серебряным шитьём платье выдавало в ней жрицу. То, что она мертва, и притом давно, было ясно сразу: не может живая обладать столь истощённым, иссохшим телом, словно состарившимся разом на сотни лет. Ввалившиеся щёки, тонкие пальцы, с паучьими лапками схожие… Интересно, сколько времени она уже мертва, и отчего не похоронили её? Сделал шаг в сторону женщины Эйрелон – и замер, точно вкопанный. Показалось – или шевельнулась мёртвая? Но нет, вот снова… Открыв глаза, женщина повернула голову.- Кто здесь? – прошептала она, - Не вижу я. Не вижу. Чуть слышен был этот полумёртвый, готовый оборваться голос. Со страхом посмотрел Эйрел в белые, лишённые цвета глаза жрицы. И почувствовал в них жизнь. Она жива. Пока что.- Регмария, это я, Рэнон. Слышишь? – как можно чётче произнёс Рэнон. Эйрел переводил взгляд с женщины на старика, не понимая: неужели они родня? На века старше выглядела Регмария: впрочем, быть может, и была она на многие лета старше брата…- Значит, всё-таки пришли вы, - пугающе смотрелась улыбка на этих бледных и тонких губах, - Пришли. Зачем? Наверное, действительно беда стряслась, если вы родные места оставили…- Так и есть, - слегка склонила голову Алаэсиль, затем проговорила торопливо:- Тебе нужна помощь.- Нет-нет, - жутко улыбнулась Регмария, обнажая гнилые, крошащиеся зубы, - Не поможете вы мне, да и не надо. Пока что только дух, что в дереве заточён, держит меня в этом мире – и то лишь потому, что я попросила. Как только я передам вам послание – я уйду. Знаете, я ведь последняя, кто пережил этот ужас. Пережил – и разум сохранил. Говорила она быстро, торопливо, постоянно сбиваясь, словно боялась не успеть закончить речь свою. Эйрелон шаг назад сделал, ощущая, как сильно дрожит вцепившийся в его руку Алейф. Но остальные – остальные, собравшись с духом, старались всё же спокойные выражения на лицах сохранить.- Не бойтесь. Конец – по сути, начало чего-то нового, верно? – Регмария засмеялась, но больше всего этот смех напоминал сдавленный кашель, - Одни ушли, другие пришли. Так всегда было, есть и будет. Ушли мы – пришли вы.- Что здесь произошло? – звенящим от напряжения голосом спросила Вейалтрил. Регмария вновь засмеялась – сухо, пугающе:- Ничего, что могло бы тебя коснуться, девочка. Всё, что было – случилось уже.- Так что случилось?! Что?! – потеряв терпение, воскликнул Вираэль. Неодобрительно покосились на слишком резкого юношу остальные, но и слова не сказали: понимал Эйрелон, что, скорее всего, им тоже хочется узнать о произошедшем.- О, ничего ужасного. Мы просто умерли, - это самое ?мы?, сорвавшееся с губ старухи, заставило Эйрела в очередной раз вздрогнуть и машинально прижать к себе Алейфа, - Умерли, исчезли, сгинули. Много слов – суть одна.- Нельзя просто так умереть! Должна же быть какая-то причина! – теперь и Вейалтрил начинала терпение терять. Впрочем, оправданным был страх её: боялась девушка, что умрёт жрица, не успев рассказать самого важного.- Думаешь, нельзя? – неожиданно чётко прозвучали слова Регмарии, - О, можно, поверь. Так с нами и было. Просто обрывались нити – и мы теряли то, что дорого. Одни разума лишались, другие же просто ложились и умирали. Видела ведь ты, верно, мёртвые тела, в домах, на улицах? Одни сгинули, другие ушли, пытаясь спастись. Не знаю я, что с ушедшими сталось. Быть может, и выжили они, и то, что дорого, сохранили. А мы… мы потеряли. Я – одной из последних.- Что вы потеряли?.. – тихо спросил Рэнон, глядя на сестру. Непроницаемым было лицо старика, но чувствовал Эйрел, с какой болью глядят на мир его глаза.- Может, так и надо было? – не обращая внимания на вопросы чужие, задумчиво протянула Регмария, - Время течёт, и меняется многое. Да только вот болезненными бывают перемены. Особенно когда выдирают с кровью и плотью то, что испокон веков с ней срослось.- О чём ты?! – тут даже Рэнон не мог успокоиться, и, подбежав к сестре, он с силой за плечи её встряхнул. Регмария же, точно и не чувствуя прикосновений кого-то, кто к этому миру принадлежит, задумчиво протянула:- Интересно, станет ли это нормальным для тех, кто на ваше место придёт? Нет, не умрёте вы. Не коснётся вас эта боль. А вот тех, кто после вас будет? Возможно, возможно… Сказав слова эти, женщина устало закрыла глаза и замерла. Не понял бы, что она мертва, Эйрел, если бы не отстранился Рэнон, устало сказав:- Vale-Aeterin, сестра. Словно услышав его слова, где-то вдалеке тревожно закричала чайка. Алейф, всхлипнув, тихо спросил Эйрелона:- Мы останемся здесь, да? И – странное дело – кивнул Эйрел:- Верно. Не то чтобы он перестал опасаться неведомой угрозы, о которой говорила Регмария: нет, вовсе нет. Но сейчас, когда умолкла она, отчего-то не казалась уже мёртвой земля кругом старой альвской женщины. Словно бы, умирая, отдала она этой земле свою собственную силу.