Не введи во искушение, но избавь от лукавого (Манами и Онода, третий год) (1/1)

Их общие уроки Манами почти ненавидит, но пропускать не может. Что угодно, лишь бы не сняли баллы. Что угодно, лишь бы не столкнуться с чьим-то пронизывающим взглядом ‘ты только все портишь’.Манами знает это слишком хорошо. Он — изъян. Он — неудачник. Самый эпичный проеб всех последних лет.К этому можно привыкнуть. Пожалуй, да. Пережевать, выплюнуть, не заметив, что ядовитые шипы уже попали внутрь и навсегда отравили. К этому можно привыкнуть.Но привыкнуть к взгляду Оноды заново не получается.Онода всегда будет Онодой. Он не меняется, но он умеет менять других за один щелчок.Один щелчок — и Манами счастлив.Один щелчок — и Манами обретает надежду.Один щелчок — и Манами падает. Летит в пропасть под звук оглушительных аплодисментов и удивленных возгласов гриффиндорцев ‘ну ничего себе, вот это да’.Ну ничего себе, думает Манами, когда внутри него что-то надламывается с противным треском.Именно тогда он впервые начинает пугаться собственных мыслей.Второй раз это происходит во время урока. Манами приходит последним в заполненный учениками класс и удивленно замечает, что все парты сдвинуты к стенам.— Боггарт, — с раздражением говорит однокурсник со Слизерина, когда замечает замешательство Манами. — Сегодня практика.Манами невольно морщит нос. Он забыл об этом. Он прослушал все на последнем уроке, потому что не может сосредоточиться, когда где-то рядом Онода.В кабинете шумно, а недалеко от учительского стола неприятно возвышается громоздкий платяной шкаф с зеркальными дверцами. Упитанный суровый мужчина заставляет всех заткнуться за одну резкую фразу. Он выглядит внушительно, у него огромные отвратительные шрамы от ожогов на руках, но он задирает рукава мантии и достает свою палочку.— Итак, никто не забыл формулу?Манами смотрит на профессора и думает о том, чтобы спрятаться за чьей-нибудь спиной. Желающих опробовать заклинание много, ребята лезут вперед без очереди — и совсем не удивительно, что среди них почти одни гриффиндорцы. Только Онода не проявляет инициативы, что очень в его духе, но…Все плохо.Потому что профессор берет пергамент со списком и вызывает учеников в алфавитном порядке, начиная с гриффиндорцев.Манами жмется к стене, с легким любопытством наблюдая за чужими кошмарами. Все выглядит почти банально. Боггарт превращается в разных тварей, монстров, жуков и прочих насекомых, трупы близких. Гриффиндорцы справляются отлично, но потом очередь доходит до Оноды, и Манами становится действительно интересно.Он замирает, пытаясь угадать, представить, чем станет боггарт на этот раз. Огромной собакой? Оборотнем? Аракитой?Онода боится многих вещей, но, когда свет в классе начинает меркнуть, Манами понимает, что ошибся во всех своих предположениях.За несколько секунд день становится ночью, а температура в помещении падает. Стен больше нет вокруг них, как и потолка, как и пола. Рядом только толстые стволы высоких деревьев, чьи густые кроны закрывают небо, а под ногами земля.Это лес. Темный, дремучий и непроглядный. Прямо как тот, что находится возле их школы.Смех после предыдущей победы над боггартом исчезает. Все замолкают, и первое время тишина настолько глубокая и плотная, что начинает звенеть в ушах. Но потом… что-то меняется. Атмосфера становится другой.Откуда-то издалека доносится приглушенное уханье совы, но оно быстро затихает, сменяясь неожиданным треском. Ветки деревьев ломаются, шуршит листва.Что-то или кто-то приближается, отчего Манами и самому становится жутко. Впервые за этот урок.— Заклинание, — напоминает Оноде профессор, но Онода не может пошевелиться.Не может произнести ни слова, не говоря уже о том, чтобы поднять палочку.Нечто все ближе.Манами замечает, как дрожат крепко сжатые ладони Оноды, и словно чувствует его страх как свой собственный.Треск усиливается, а за ним раздается пронзительный и громкий до мурашек вопль то ли зверя, то ли чудовища — Манами понятия не имеет, кто может издавать настолько жуткие звуки.Онода зажимает уши руками и садится на корточки.Манами почти поддается желанию броситься к нему, защитить, закрыть его, но профессор реагирует раньше.За одно движение он встает перед Онодой с выставленной вперед палочкой.Тьму сменяет свет, потому что лес охватывает обширное пламя. Яркое и жаркое, как самый настоящий огонь. С такой иллюзией действительно можно забыть о том, что это не по-настоящему.Пламя вспыхивает до самых небес.Адское пламя, на секунду думает Манами и слышит громкое и жесткое ‘Ридикулус!’Огонь взрывается вспышками фейерверков, и Оноде разрешают уйти.— Попробуешь в другой раз, — говорит профессор, после чего Онода с заслезившимися глазами, споткнувшись, быстро идет в сторону своих друзей.Манами выдыхает с облегчением, но все еще чувствует собственную дрожь, и, как оказывается позже, расслабляться еще рано.Урок продолжается, и Манами знает, что очередь дойдет и до него, а он не сможет отказаться. Он должен сделать это, и он слишком хорошо знает о своем самом жутком кошмаре. Он знает, в чем заключается его собственный страх, появившийся сразу после того, как он прошел отборочные в этом году. Но как бороться с ним — тот еще вопрос.Когда Манами на ослабевших ногах неохотно выходит вперед и останавливается перед шкафом, он пытается представить, что увидит. Ускользающий от него снитч или комментатора квиддичных матчей, который громко скажет о том, что Слизерин проиграл.Глядя на свое отражение, Манами видит страх в своих глазах — и это еще до того, как появился боггарт и принял новую форму.Но когда дверцы открываются и из шкафа падает что-то красное, сердце Манами и вовсе замирает. Красное молниеносно трансформируется, изменяется, и вскоре становится ясно, что это ткань. Что это мантия. Что это… спортивная мантия Гриффиндора.Эти алые тяжелые волны перестают развиваться по воздуху, успокаиваются, плавным и ровным полукругом ложась на пол — Манами сглатывает, не в силах моргнуть или отвести взгляд. Боггарт становится мальчиком, участником гриффиндорской команды по квиддичу. Он сидит на полу, спиной к Манами, а потом поднимает левую руку и медленно снимает с головы капюшон — Манами забывает дышать. Он знает эту спину. Он знает эти короткие темные волосы. Он знает…— Нет, — вырывается из горла тихим полузадушенным стоном.Мальчик разворачивается в его сторону, и у него лицо Оноды. Глаза Оноды. Улыбка Оноды. Он сидит вполоборота и сжимает в приподнятой правой руке трепыхающийся снитч. Он говорит:— Я сделаю это снова, Сангаку. — И Манами охватывает приступ головокружения.Он забывает обо всем на свете. О том, что он все еще в классе. О том, что сзади него стоят ученики. О том, что все это нереально. Видение. Ложь. Иллюзия, выхваченная из подсознания.Его приводит в себя голос профессора, и Манами с трудом поднимает свою палочку. Его рука дрожит, он пытается настроиться на выполнение заклинания, но он действительно не понимает, что делать. Представить что-то смешное, забавное? Вы серьезно? Здесь не может быть ничего смешного, вашу мать.Единственное, что Манами удается представить, это то, как ярко-красное превращается в кровь. Он почти видит это. Видит, как лужа медленно растекается по полу и доходит до его ботинок. В висках начинает пульсировать боль, живот скручивает спазмом, и Манами зажимает рот ладонью, чувствуя рвотный порыв.Он не делает ничего. Не может сделать. Только разворачивается и уходит, проталкиваясь через своих товарищей к двери.Манами сбегает как последний трус, потому что это действительно выше его сил. Он идет по пустому коридору, сам не зная куда, и сжимает рукоять своей палочки в кармане. Это бесполезно, думает он, а потом слышит сзади себя голос Оноды. Настоящего Оноды. Он зовет его, но Манами не отвечает, не оборачивается, а только ускоряет шаг.— Подожди! — просит Онода.— Поговори со мной, пожалуйста, — просит он.Онода упрямый. Онода достанет его из-под земли, если захочет, но Манами не может позволить ему этого сейчас. И Манами знает этот коридор лучше Оноды.Заворачивая за новый угол, Манами проскальзывает во вторую по счету дверь, тихо закрывая за собой, и замирает. Этот пустой пыльный класс не используется уже давно и отлично подходит для временного укрытия.Манами задерживает дыхание и слушает приглушенные удаляющиеся шаги в коридоре. Манами сжимает рубашку на своей груди и кусает губу. Он мысленно просит:Уйди.Оставь меня в покое.Исчезни. Исчезни…— Пожалуйста, — беззвучно выдыхает Манами, съезжая на пол и прижимаясь лбом к коленям.Он всхлипывает и кусает себя за ладонь, стараясь не заплакать, но ничего не получается. Он проваливается. Во всех попытках исполнить свои желания.Нам не о чем говорить, думает Манами и глотает открытым ртом воздух, но не может вздохнуть.Еще давно… в самом начале, я наивно верил, что ты никогда не причинишь мне боль. Но ты разбил мне сердце, улыбнувшись и сказав ‘спасибо’, думает Манами и вытирает соленые слезы.Это не больно (больно бороться с тем, с чем ты можешь справиться) — это смертельно.