Непрошеный гость и новое чувство (5 курс, январь) (1/1)

Имаизуми старался не вспоминать о том, как прошли рождественские каникулы, — он ехал домой нервничая, и, как оказалось позже, совершенно не напрасно. Даже если какая-то часть его очень хотела надеяться, что родители забыли обо всех распрях, которые были летом, реальность оказалась менее благоприятной. Когда он выходил на платформу девять и три четверти по прибытии в Лондон, отец встретил его с холодностью, а мать, поджав губы, скованно обняла — и Имаизуми сразу понял, что ничего не закончилось.Сейчас, когда он уже вернулся обратно в Хогвартс, думать об этом совершенно не хотелось — у него появилось много других забот. Например, он, Господи Боже, предложил Наруко встречаться два месяца назад и успел действительно почувствовать это. Наруко также согласился на попытку создать магический артефакт для Манами, когда Имаизуми рассказал ему об этом, — более того, охотно поддержал эту идею, словно загоревшись. Тешима снова поднимал тему насчет капитанства, да и в целом… жизнь, связанная с людьми, которых Имаизуми встретил в Хогвартсе, била ключом. Он хоть и понимал, что глупо надеяться, что проблема с его будущей женитьбой разрешится сама собой, сейчас на это хотелось наплевать и отдаться тому миражному и хрупкому счастью, которое носило простое имя…Шо-ки-чи.Все изменилось. И даже если на людях они старались вести себя как раньше, то, оставаясь наедине, могли больше не сдерживаться, и Имаизуми пользовался этим сполна.Это было страшно, это было волнительно и крышесносно, когда удавалось притянуть Наруко к себе для поцелуя, сжать его плечи. Утопая в ощущениях, дрожа от мыслей, что их кто-то застукает. Они единогласно сошлись во мнении, что все это должно остаться в тайне по крайней мере на ближайшее время. Наруко сначала подорвался, его глаза загорелись, и Имаизуми мог поклясться, что чувствует его желание растрепать об этом всему миру. Наруко вообще мало чего умел держать в себе, но, чуть успокоившись позже, устало признал, что, если его мама каким-то образом узнает о том, что он встречается с парнем, она убьет его без каких-либо разбирательств. Про своих родителей Имаизуми мог бы сказать то же самое — тем более сейчас было самое неблагоприятное время для таких заявлений. Что они подумают, если узнают, что их сын не только жениться не хочет, так еще и предпочитает парней? Парня…Одного. Единственного.Сердце от этой мысли трепетало каждый раз, и Имаизуми снова начинал ощущать себя оторванным от реальности. Все, что он оставил дома, забывалось, словно под действием Обливиэйта.К тому же сейчас настал тот период, когда нужно было дождаться, пока Онода не разузнает точный способ создания магического артефакта. После этого решить, что делать дальше, скорее всего, спланировать новые ?тренировки?, и Имаизуми надеялся, что они справятся с этим до конца учебного года. Тем более Онода очень волновался о Манами, проникнуться чем было хоть и сложно, но не составляло труда в те моменты, когда он возвращался после их еженедельных встреч. Имаизуми, если честно, даже не мог представить себя на месте любого из них — сложно, и страшно тоже. Он испытывал стыд, когда успокаивал себя, что подобная проблема случилась не с ним и не с Наруко. Никому из них не приходилось проводить все дни в заточении в непонятной глуши, никому из них не приходилось переживать за жизнь своего близкого человека.Но, несмотря ни на что, Имаизуми так же быстро забывал об этом неприятном чувстве, стоило только Оноде перестать говорить о Манами. И пусть они обсудили все, пусть он тоже сказал Оноде, что собирается бороться не только за его счастье, но и за Манами тоже, Имаизуми не мог признаться себе в том, что начал испытывать к Манами что-то теплое. Он сомневался, что они так легко станут друзьями, если Манами разрешат вернуться в школу, но желание хоть как-то помочь свершиться справедливости держало наравне с другими способствующими желаниями, и Имаизуми был готов пробовать. Он чувствовал, что должен сделать это и для Наруко тоже.Но пока они ждали первой субботы в новом семестре, в которую Онода, возможно, разузнает все детали насчет магического артефакта, случилось еще одно событие, и не самое приятное.Урок зельеварения шел спокойно, все были заняты своими котлами и приготовлением укрепляющего раствора. Имаизуми, как обычно, старался следить и за Онодой, и за Наруко тоже, на случай, если они сделают что-то не так, но в этот раз удача была явно не на их стороне. Пока Имаизуми пытался убедить Оноду, что кровь саламандры — вовсе не повод, чтобы падать в обморок, Наруко накосячил. В его котле что-то взорвалось с негромким хлопком, после чего часть зелья вылилась на стол, и это означало, что работу придется переделывать заново.Профессор, следившая за ними, недовольно нахмурилась, но велела только прибраться и продолжать. Наруко обреченно опустил голову, пытаясь вытереть с лица и одежды неприятно пахнувшие капли зелья, и, глядя на него, Имаизуми с усталым вздохом достал палочку, чтобы применить очищающее заклинание.И все бы ничего — рецепт был и правда сложным для исполнения, а Наруко не особенно дружил с зельеварением, — только вот не дружил он и с кое-кем другим, кто сейчас находился в классе. Со слизеринцами, да. Естественно, он не остался равнодушным, когда кто-то из ребят с соседнего ряда подшутил над ним из-за этого происшествия с котлом. Наруко разошелся и ответил на подкол настолько дикой фразой, что Имаизуми даже не захотел его останавливать, а испытал чувство гордости.— Засунь свое тупое мнение себе в задницу, если там еще осталось место, или дерьма в тебе столько, что не успевает вываливаться?— Наруко! — рявкнула профессор, от возмущения выронив пергамент, который держала в руках. — Что за выражения? Пятнадцать баллов с Гриффиндора, и останешься на отработку!Наруко прикусил губу, отвернувшись от своего обидчика, который стоял с перекошенным от негодования лицом.— Ты меня слышал? — требовательно спросила профессор, подняв пергамент, и Наруко неохотно буркнул в ответ:— Да. Сегодня?— Послезавтра. В субботу, — сурово поправила маленькие очки на носу профессор. — Придешь в мой кабинет в двенадцать утра — в кладовой есть множество старых котлов, которые нужно привести в порядок. Может быть, это поможет тебе быть аккуратнее не только с твоим языком.— Но… — сказал Наруко, вскинув голову.Имаизуми едва слышно вздохнул — в субботу они хотели сходить в Хогсмид, посмотреть новые товары в Зонко, а теперь это дело, похоже, накроется медным котлом.— Никаких возражений!К концу урока мало кто мог похвастаться идеально сваренным зельем — профессор была недовольна и сказала, что они вернутся к этой теме на следующем занятии, после чего отпустила всех, еще раз напомнив Наруко, чтобы он пришел в субботу на отработку.Наказание было, конечно, так себе, но у них все равно снова поднялось настроение, как только они покинули класс и Онода повторил фразу Наруко, со смешком сказав, что это полный кошмар. Они рассмеялись все втроем, и Имаизуми уже не чувствовал такого сильного разочарования из-за того, что в субботу идти в Хогсмид придется без Наруко.Весь следующий день он часто думал о том, чтобы сходить в Зонко и купить для Наруко какой-нибудь забавный сувенир, но утром в субботу, когда проснулся и взглянул на пустую кровать Оноды, подумал, что ему вообще можно никуда не ходить. Выходных будет еще полно, и они смогут сходить в Хогсмид на следующей неделе, если Наруко, конечно, снова не получит какое-нибудь наказание. А сегодня после завтрака, может быть, попробовать пойти с ним вместе в кабинет профессора зельеварения и попросить присоединиться? Разбираться со старыми грязными котлами, конечно, мало хотелось, тем более с учетом, что, скорее всего, чистить их заставят без помощи магии, но не бросать же Наруко одного из-за этого.Это было так смешно, думал Имаизуми, пока умывался в ванной. Раньше он испытывал гадкое удовольствие оттого, что Наруко наказывали, но сейчас никаких подобных чувств не было. Разве только ощущение усталости. Ну, Наруко не был бы собой, если бы начал держать себя в руках.В спальне все еще было тихо, когда Имаизуми закончил с утренними водными процедурами. Соседи уже ушли на завтрак, и остались только три сони: Наруко, его кошка и сова Оноды.— Хэй, — хмуро сказал Имаизуми, пока натягивал брюки возле своей кровати, но реакции никакой не последовало. Наруко даже не шелохнулся.Застегивая рубашку на ходу, Имаизуми подошел к его постели, присел на край и погладил спящую возле головы Наруко кошку. Та мотнула головой, а потом вытянула передние лапы, зевая. Ее хозяин же все еще совершенно безмятежно спал, прижавшись щекой к подушке и сунув под нее руку. Имаизуми вдруг испугался что-то сделать, прикоснуться, потревожить. Только спящим Наруко терял весь свой агрессивный и боевой нрав, становился обычным мальчиком, разве что очень… милым.Милым?Имаизуми усмехнулся собственной мысли, а потом все же осторожно коснулся яркой прядки волос, пользуясь моментом, пока на них нет геля для укладки.Так хорошо. Вот бы можно было всегда к нему прикасаться, забывая о запретах. Быть рядом. Чувствовать, как начинает ускоряться сердце в груди только от этого…— Эй, — снова позвал Имаизуми, наклонившись к уху. — Подъем. Нам еще на отработку идти, ты не забыл?Наруко заерзал в постели, уткнулся лицом в подушку и неразборчиво пробурчал:— Ну его, этот первый урок, я прогуляю.— Я бы не советовал, — улыбнулся Имаизуми, и Наруко вдруг резко сел, откидывая часть одеяла.— А, черт, — сегодня же суббота! Я проспал отработку!— Еще нет, — ответил Имаизуми, и Наруко взглянул на него сонно-растерянным взглядом. — Успеем сходить на завтрак даже.— Ого, — моргнул Наруко, оглядев спальню, а потом уставился на Имаизуми. Смотрел секунд десять и вдруг сказал: — Ты сегодня красивый.Имаизуми почувствовал, как вспыхнули его щеки, когда Наруко после своих слов потянулся к нему и обнял за шею.— Эй, хочешь сказать, что обычно я выгляжу так себе? — спросил Имаизуми, едва ли ощущая раздражение, — желанная близость заставляла его таять и расслабляться.— Обычно ты выглядишь как не мой парень. А сейчас мой, — ответил Наруко, потеревшись о голову Имаизуми своей, словно кошак. — Ух ты, мне нравится, как это звучит. Охеренно.— Да, так, — согласился Имаизуми, покусав губу от нахлынувших чувств. — Тебе лучше поторопиться в ванную, если хочешь успеть поесть перед отработкой.— Надо будет взять что-нибудь с собой, — неохотно отодвигаясь, сказал Наруко. — Я почти уверен, что застряну там до вечера. А ты идешь в Хогсмид? — спросил он, выбираясь из постели.— Нет, — ответил Имаизуми, и Наруко, с трудом попав ногами в тапочки, обернулся с удивлением.— Чего это? А Зонко?— Сходим на следующей неделе. Вместе, хорошо? А после завтрака я пойду с тобой, попробую выпросить помочь тебе с отработкой. Если что, скажу, что это я подначивал тебя сказать что-нибудь из ряда вон выходящее.Наруко усмехнулся и двинулся в сторону ванной.— Как благородно, Шустряк, — я польщен.Он проторчал в уборной добрых двадцать минут, снова испортив мягкость своих волос, и им действительно пришлось поспешить, чтобы прийти хотя бы к концу субботнего завтрака. На месте Имаизуми одиноко лежал свежий выпуск ?Ежедневного пророка? — сова, видимо, не потрудилась удостовериться, получил ли адресат свою почту, и просто улетела. Но в газете и не было ничего интересного. Имаизуми лишь быстро пробежался по заглавиям, а потом приступил к завтраку, стараясь не комментировать то, что Наруко снова ест джем прямо из пиалы.Позже они уходили из зала последними с пакетом сделанных наспех бутербродов, и у них оставалось время только для того, чтобы дойти до кабинета профессора зельеварения.Оказалось, что она затеяла уборку и в своем кабинете, и когда Наруко и Имаизуми остановились у открытой двери, то увидели кучу потрепанных коробок со склянками и разными ингредиентами для зелий.— Добрый день, профессор, — одновременно поздоровались Имаизуми и Наруко, и профессор отвлеклась от размещенной на столе большой коробки.— Ох, добрый, ребята, — растерянно отозвалась она. — У вас ко мне какое-то дело?Имаизуми удивленно застыл на месте, и Наруко, кажется, тоже.— Ну… вообще-то, вы приглашали меня на отработку наказания… — неуверенно проговорил он.Профессор приподняла испачканную чем-то руку и протерла лоб запястьем.— И правда. Я совсем забыла об этом. Но вы можете здорово помочь мне с уборкой — домовиков не хватает на все дела, к сожалению. Пойдемте со мной, и… Имаизуми, я не помню, чтобы назначала тебе отработку.— Да, я… просто хотел помочь ему…— Ваш факультет всегда такой дружный, — вместо возражений улыбнулась профессор и повела за собой в другую часть коридора.Имаизуми переглянулся с Наруко, но тот ничего на это не сказал и только пожал плечами. Это было довольно странное начало отработки, а профессора словно подменили, хотя это ощущение и не задержалось надолго — стоило только Имаизуми увидеть большую кладовую, где старых котлов было столько, что закружилась голова.— Если по-хорошему, то их все нужно отчистить и вымыть. Можете пользоваться палочками, хотя далеко не все загрязнения убираются заклинаниями, придется поработать и руками где-то. Ведра и тряпки в правом углу, там, где раковина. Очищающее средство найдете там же. Я приду проведать вас через несколько часов, — сказала профессор, и Имаизуми едва удержался от ругательства. Да они тут и за неделю не справятся.— Да, работенка не для слабонервных, — присвистнул Наруко, как только профессор ушла, и поставил руки в бока.Имаизуми еще раз оглядел снизу доверху внушительные ряды наставленных друг на друга котлов и пожалел о том, что вообще догадался прийти сюда.— С магией мы справимся быстрее ведь? — сказал Наруко, доставая палочку и закатывая рукава. — Я думал, она заберет их.— Это тебе так кажется, — нервно дернул бровью Имаизуми. — Ты устанешь накладывать заклинание столько раз, сколько здесь котлов, и еще не факт, что они будут очищаться с первого раза.— Все-то у тебя сложно, — буркнул Наруко и, взмахивая палочкой, произнес заклинание левитации.Один из котлов, стоявших выше всего, плавно опустился вниз, и, заглянув в него, Наруко поморщился.— Кажется, здесь варили курицу. Без воды. И запах как раз такой, будто кто-то умер.Имаизуми передернуло от мыслей о том, что может быть внутри котла, и он не стал подходить ближе, чтобы узнать это. Вместо этого он сделал несколько шагов в сторону и решил заняться второй горой.Конечно, хорошо было, что им разрешили пользоваться палочками. Он по несколько раз применял очищающие чары к котлам, добиваясь более-менее приличного вида, а потом переставлял котлы в сторону, слушая, как Наруко проделывает то же самое. Только вот они в таком случае постепенно истощали свою магическую энергию, и было ясно, что долго это не продлится. Спустя только час работы они оба уже чувствовали себя вымотанными, хотя дошли только до нижних рядов, а впереди стояли еще две пирамиды из старых котлов, и выглядели они гораздо выше и грязнее предыдущих.Наруко предложил перекусить и отдохнуть пятнадцать минут, после чего они снова приступили к работе, но уже без палочек. Пришлось пройти к раковине, набрать в ведра воду, разбавить ее очищающим раствором и взять тряпки и щетки. Имаизуми подумал, что настолько он не унижался еще никогда в жизни, а потом все же заставил себя взяться за новый грязный котел.Наруко вот было проще. Он засмеялся, рассказав о том, что мама часто заставляла его мыть посуду дома, и ему было совсем не впервой возиться с подобной работой. Имаизуми же чувствовал себя так, будто ему дали магловский мобильный телефон и заставили разбираться самостоятельно. Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он приноровился и оттер хотя бы одно пятно от днища. Его рука заболела от повторяющегося действия, лоб взмок, а сидеть на дурацкой низкой скамеечке было неудобно. Ко всему прочему, рукава рубашки запачкались, что было так противно, но он не мог отвлекаться на это.В таком духе прошел еще один час. Пока Наруко работал и напевал себе под нос какую-то знакомую песенку, Имаизуми боролся с отвращением, засовывая руку со щеткой в очередной котел, и он не сразу заметил подозрительный шум. В конце кладовой, где было совсем мрачно и грязно, стоял какой-то старый шкаф, который не бросался в глаза, но обратил на себя внимание, когда вдруг начал издавать звуки. Внутри как будто что-то сидело, и Имаизуми стало неуютно от мыслей о том, что это могло быть. Какая-нибудь тварь или еще что хуже. Лучше бы профессору вернуться скорее.— Как думаешь, Сакамичи принесет сегодня новости? — спросил Наруко, продолжая беззаботно начищать котел, словно это совсем его не выматывало.— Не помешало бы, — буркнул в ответ Имаизуми, останавливаясь, чтобы перевести дух и поменять руку. — Чем раньше, тем лучше. Мы не сможем начать, пока не узнаем подробности.— Говоришь, это будет больно? В физическом плане или…— Слушай, я не знаю. Это…Но шкаф снова загремел, на этот раз намного сильнее, и даже Наруко заметил это.— Что там? — настороженно спросил он, отпуская котел и выпрямляясь в полный рост.— Ума не приложу, — раздраженно процедил сквозь зубы Имаизуми. — Докси или еще какая-нибудь хрень. Здесь черт знает сколько времени никто не прибирался — мог завестись кто угодно.— Так давай вытащим его оттуда, — хихикнул Наруко, уже делая шаг, чтобы обойти горы котлов, а Имаизуми закатил глаза.— Прекрати. Тебе обязательно каждый раз искать приключения на задницу? Мы не знаем, что там, и тем более не знаем, сможем ли справиться…— Ты такой рассудительный и серьезный, — издевательским тоном протянул Наруко, когда подошел к Имаизуми со спины и, наклонившись, обвил руками шею. — Меня начинает заводить это, знаешь?— О чем ты? — нервно ответил Имаизуми, чувствуя себя странно.— О том, что ты мне нравишься, Шунске, — сказал Наруко, приблизившись ртом к уху и продолжая издеваться. — Полежим на кровати, когда нас отпустят? Я хочу немного поцеловаться.Едва сдержавшись от обреченного вздоха, Имаизуми закрыл глаза, и Наруко отпустил его, чтобы вернуться к своей работе. И черт, да. Целоваться. На кровати. Даже одна фантазия об этом была такой распаляющей, что внизу живота сладко потяжелело. Вот было бы здорово, если бы их отпустили до ужина. Если бы они вернулись в пустую спальню и еще немного смогли побыть только вдвоем…Думая об этом, Имаизуми уже успел выпасть из реальности, как вдруг его вернул обратно голос. Но голос не Наруко. И даже не профессора. Это был…— Привет, Шунске, давно не виделись.Опрокинув котел и вскочив с места, Имаизуми развернулся. Его сердце мигом упало, дыхание перехватило, и он задрожал. Нет. Только не это.Недалеко от него стояла Милена. В милом голубом платье, с милой застенчивой улыбкой на лице. Она отвела взгляд, потом снова посмотрела на него и сказала:— Знаешь, я успела соскучиться по тебе… — Она сделала шаг к Имаизуми и потянула руки. — Не хочешь обняться?Имаизуми в ужасе попятился назад, ничего не понимая, и только потом до него дошло бросить взгляд на шкаф в конце кладовой. Он был открыт! Он открылся, когда никто из них не заметил, и…— Это боггарт, — сглотнул Имаизуми, едва проговаривая слова, и услышал, как Наруко срывается с места, кажется, прямо к нему.— Ни хрена себе какой прелестный! — сказал Наруко, отталкивая Имаизуми за свою спину и наставляя на Милену… нет, боггарта палочку. — Тебе пора прибавить в росте, дорогуша!Он, видимо, ожидал, что боггарт трансформируется в его мать, но тот резко изменился, действительно вырос, но только не в женщину… В Имаизуми.Пара секунд — и в помещении повисла почти звенящая тишина. Наруко застыл без движения, похоже совершенно ошарашенный, Имаизуми — тем более. Видеть себя… идеальную свою копию было жутко и странно. Но почему…Лицо, один в один похожее на его собственное, вдруг исказилось в неприятной ухмылке. Глаза, словно темнее, чем нужно, смотрели прямо на Наруко, а потом рот открылся, чтобы сказать…— Думал, что ты мне нужен? Серьезно? — услышал Имаизуми собственный голос, задрожал еще сильнее и понял, что не может ничего сделать. — Да ты просто жалок, если придумал себе идеальное будущее. Я…— Ридикулус! — прервал его резкий голос профессора.Какая удача, что она вернулась вовремя. Образ боггарта исчез с новым хлопком, превратившись в маленьких зверьков — нюхлеров, которые, едва успев броситься в бегство, раздулись пушистыми шарами и беспомощно забили в воздухе маленькими лапками. Еще несколько секунд — и профессор загнала боггарта обратно в шкаф, запечатав двери заклинанием напоследок.— Прощу прощения, мальчики, — извиняющимся тоном проговорила она, опуская палочку. — Это моя оплошность — я должна была проверить кладовую прежде, чем оставлять вас здесь. Никак не думала, что в шкафу завелся боггарт.Но ни Имаизуми, ни Наруко не могли сказать ни слова. Оба были все еще поражены случившимся, оба не могли прийти в себя, и, подойдя к ним ближе, профессор окинула их беспокойным взглядом.— Вы оба чумазые и грязные, как два чертенка. Идите-ка и помойтесь, а с отработкой, будем считать, закончено.Наруко, похоже, очнулся первым. Он едва заметно кивнул и пошел к выходу, после чего Имаизуми глянул на свою перепачканную рубашку и руки и признал, что не был таким грязным, наверное, ни разу в жизни.Грязным? О чем он вообще сейчас?Догнав Наруко, но не поравнявшись с ним, он побрел следом по длинному коридору, мысленно ругая себя за все, что случилось, потому что это было полным кошмаром. Мало того что для него боггарт явился Миленой, не к месту напоминая о том, что теперь он боится женитьбы больше, чем вылететь из квиддичной команды, так для Наруко… Вот черт.— Подожди, — позвал Имаизуми, ускорив шаг, но Наруко даже не обернулся.— Чего? Я весь грязный и реально хочу в душ.Имаизуми прикусил губу, окончательно осознавая неловкость всей ситуации. Естественно, Наруко не хотел говорить о том, что случилось. Возможно, собственный страх был для него чем-то вроде откровения, возможно, он сейчас стыдился, и Имаизуми, если честно, тоже. Встреча с боггартом была тем еще унижением. Но еще хуже себя чувствуешь, когда кто-то другой видит твой страх. Словно открывают твою душу без разрешения.В школе было тихо, пока они поднимались в Гриффиндорскую башню. На пути встречались только младшекурсники, косились на них, но ничего не говорили, и Имаизуми сейчас было плевать на то, как он выглядит и что о нем подумают другие. Больше всего волновало другое — лишь бы Наруко снова не закрылся от него, лишь бы не начал врать, нацепив одну из своих масок.Что он будет с этим делать, Имаизуми не представлял и от нервов споткнулся на ступеньке, едва не упав. Наруко все же обернулся в его сторону и с удивлением спросил:— Ты в порядке?Нет, а ты?— Просто запнулся. Пошли, — мотнув головой, поторопил Имаизуми, все же вспоминая, как сильно хотел отмыться и переодеться в чистое.Оказаться в пустой спальне было невероятным облегчением. Решив, что разберется со всем потом, Имаизуми сразу завернул в ванную, и Наруко не отстал от него ни на шаг. Они столкнулись в дверях, но проигнорировали это и разошлись по разным душевым кабинкам.Раздевался Имаизуми в спешке и слышал, как Наруко возится в соседней кабинке со своей одеждой. Чувство неловкости снова вернулось, стоило только избавиться от нижнего белья и встать под теплые струи воды. Наруко принимал душ прямо за стеной, и это никак не выходило из головы, даже когда Имаизуми постарался сосредоточиться на том, чтобы отмыть свои руки.Новая проблема появилась вскоре. Как только он выключил воду, чувствуя себя наконец чистым, пришло осознание, что у него ничего нет, кроме полотенца. Он не взял с собой сменную одежду.Да что такое? — поморщился Имаизуми, признавая, что не хочет надевать на себя ничего из того, что сейчас валялось смятой кучей возле запертой дверки.Пришлось идти другим путем. Вытереться полотенцем, а потом завязать на бедрах. До спальни он дойдет так, а уж потом оденется. Да, это был хороший план. Имаизуми надеялся успеть сделать все до Наруко, но стоило ему выйти, как дверка соседней кабинки тоже открылась, словно по заказу. И, конечно, Наруко тоже не взял с собой одежду. Просто браво.— Пошли, — выдохнул Имаизуми, разворачиваясь к выходу и пытаясь мысленно уговорить себя, что ему просто показалось, что у Наруко был заинтересованный взгляд.День, казалось, рассчитывал свести с ума. Одна неловкость за другой. Пройдя в спальню, Имаизуми попытался представить, сколько сейчас времени, но потом плюнул на это и резко развернулся. Наруко тоже остановился, глядя на него в оба, и от его взгляда захотелось провалиться под землю.— Слушай, — устало вздохнул Имаизуми, понимая, что больше не может молчать. — Я бы никогда не сказал тебе того, что сказал боггарт.Наруко только опустил голову и вдруг отчего-то слабо улыбнулся.— Я знаю, — ответил он, пожав плечами. — Только мы не можем контролировать наши страхи, так?— Да, но…— Не надо… Я не хочу об этом. Давай забудем. Забудем. Я сойду с ума, если сейчас ты просто не покажешь мне, что все хорошо.Имаизуми почувствовал это снова. Как бывало, когда сердце пропускало удар, а потом ускорялось. Руки начинали дрожать, а в горле пересыхало. И Наруко… Господи, он сейчас стоял перед ним практически обнаженным, если не считать полотенца на бедрах. За что? За что Имаизуми все это было?— Все хорошо, — сказал он, сам не веря своим словам. — Я… О Боже, я бы обнял тебя, но боюсь прикоснуться к твоей коже.Наруко удивленно моргнул и раскрыл рот.— Почему…— Я сойду с ума, — с грустной улыбкой ответил Имаизуми, и Наруко улыбнулся в ответ.— Я верю тебе.Почувствовав легкое облегчение, Имаизуми расслабился и с тем же ощутил настойчивую потребность лечь и отдохнуть хотя бы пять минут. Ему действительно это было нужно после этой безумной уборки.Поэтому он двинулся к своей кровати. Упал на живот без сил и лениво нащупал под подушкой часы. Было еще рано, оказалось. До ужина четыре часа, можно даже не беспокоиться об одежде, а просто полежать, не двигаясь.Так он и рассчитывал поступить, уже задремав через минуту, но его привело в себя ощущение, будто бы матрас рядом проминается. Нет… на него действительно сели. Прямо к нему. Прямо сейчас.— Ты когда-нибудь видел свою обнаженную спину? — тихо спросил Наруко.Имаизуми приоткрыл глаза, но не осмелился развернуть голову в сторону Наруко. Перед ним была только стена со старым гобеленом.— О чем ты? — произнес Имаизуми, снова закрывая глаза и думая, что Наруко сейчас просто выдаст какую-нибудь очередную хрень или шутку, а потом просто уйдет — но он не уходил.— Нет, серьезно? Ты смотрел на нее в зеркало? Хоть раз.— Нет, — буркнул Имаизуми, уткнувшись лицом в подушку и поудобнее устраивая руки под ней. — Что с ней не так?— Не знаю. Разве что она слишком охуенная? — со смешком ответил Наруко, и Имаизуми тоже чуть не засмеялся.— Ага. Что еще расскажешь?— Тебе тоже нужны доказательства, да? — спросил Наруко почти шепотом и наклонившись. Имаизуми едва в дрожь не бросило от этого тона, от этого голоса.Он не хотел думать о том, что произойдет дальше, будто снова боялся, но думать и не понадобилось, потому что ситуация развивалась быстрее, чем ход мыслей. Наруко хоть и действовал аккуратно, перемещаясь рядом, но ему понадобился всего какой-то жалкий момент, чтобы оказаться над Имаизуми сверху, а потом вжаться в него бедрами.Это было словно удар током. Имаизуми напрягся всем телом, чувствуя, понимая, как чуть ниже поясницы прижалась уверенная твердость, которая могла означать только одно.Наруко возбудился.О Боже, он возбудился, просто глядя на его спину? Только от этого? Имаизуми чуть не застонал от такого простого осознания, но потом волнение ударило в голову с новой силой и стало уже плевать на причины.— Это убеждает тебя? — спросил Наруко, прижавшись ртом к уху, когда Имаизуми повернул голову в сторону, чтобы дышать.Наруко постепенно опускался, пока не навалился всем телом, и ощутить его кожу, хоть и только спиной, было уже взрывом эмоций. Стало так восхитительно, что захотелось большего. Захотелось просить прижаться сильнее, потрогать или…— Прикоснись ко мне, — выговорил Имаизуми, едва осознавая это и сжимая в кулаках ткань одеяла под подушкой.— Здесь? — спросил Наруко — его ладонь легла на лопатку, после чего медленно направилась вниз.— Где угодно, — понимая, что потом, скорее всего, пожалеет об этом, ответил Имаизуми, и Наруко скользнул своим горячим языком по его ушной раковине.Господи, если кто-то вернется из Хогсмида раньше… Если кто-то войдет сюда…Как они будут объясняться?От этих мыслей по телу пробегала дрожь, но Имаизуми не делал ничего, абсолютно ничего, чтобы остановиться. Он мог скинуть с себя Наруко за одну секунду, но это означало предать свои чувства, потому что он не хотел этого — он хотел лишь сильнее ощутить горячее тело, обжигающие ладони, одна из которых… о, черт… Она проскользила вниз, по боку и пояснице, бесцеремонно пробралась под ткань полотенца. Наруко шумно выдохнул — на секунду его дыхание слилось с тактом дыхания Имаизуми.— Наруко… если…— Подожди, дай мне минуту, — хрипло сказал Наруко и потянул полотенце вниз, практически полностью освобождая бедра Имаизуми.Осознание этого действия было туманным, все затмевали чувства и почти нестерпимое желание засунуть руку под себя, довести до разрядки.— Еще немного, — едва слышно произнес Наруко, целуя под ухом и перемещаясь сзади.Он развязал и свое полотенце, а потом снова вжался в Имаизуми, на этот раз без каких-либо барьеров. И это оказалось слишком. Невыносимым.От возбуждения закружилась голова, перед глазами потемнело. Наруко уткнулся в затылок Имаизуми лицом, в его влажные волосы, задышал еще тяжелее и двинулся вперед.— Это неправда, — сказал вдруг он сквозь сбитое дыхание — у Имаизуми и у самого было такое. — Все будет хорошо. Все будет хорошо, — повторил Наруко, и Имаизуми снова почувствовал, как его ладонь скользит по телу. Пытается переместиться к животу и ниже.Приподнять бедра, чтобы открыть к себе немного доступа, к удивлению, оказалось совсем не страшно. Имаизуми не сдержал короткого стона, когда пальцы Наруко сжались, двинулись вниз и вверх, а потом способность соображать будто отключилась. Имаизуми застыл, напрягшись каждой клеточкой тела, и постарался не задохнуться, пока Наруко ерзал на нем, ухватив зубами кожу на шее. Еще минута или чуть больше — и он застонал, остановился, и Имаизуми вздрогнул, кончая прямо в его ладонь.Ощущения после этого были опустошающими, тяжелыми. Во всех смыслах. Наруко полежал на нем еще немного, пытаясь отдышаться, после чего все же сполз на одеяло рядом и первым делом вытер полотенцем свою руку.— Извини, — со смешком сказал он, и на поясницу Имаизуми тоже легло полотенце.Наруко вытер и его, рухнул рядом на подушку и еще раз вздохнул. Имаизуми начинал испытывать жгучее чувство стыда, но все же заставил себя развернуть голову к Наруко и поцеловать его в щеку.— Нужно привести себя в порядок, — неохотно сказал он. — Будет странно, если кто-то зайдет и застукает нас в таком виде в постели.— Ага, — усмехнулся Наруко. — Кстати, видел, во что превратился боггарт, когда пришла профессор? Это же были нюхлеры?— Да, похоже на то, — согласился Имаизуми.— Как думаешь, что это значит? Она боится этих зверей? — спросил Наруко.— Или боится, что ее обворуют, — хмыкнул Имаизуми. — Может, у нее есть какие-то сокровища. Семейные реликвии или еще что-то. То, что ей надо сохранить любым способом.— Так не интересно, — вынес свой вердикт Наруко и, потянувшись к Имаизуми, поцеловал его в губы.Возможно, Имаизуми был солидарен с ним по поводу последней фразы. Иногда в жизни появлялось что-то, что боишься потерять сильнее любых материальных ценностей.Так было и с этим новым чувством. Чувством полной зависимости, обреченности. Имаизуми действительно хотел ощущать это. Признавать Наруко своей неотделимой частью, мучиться от нежелания отпустить его от себя, перестать чувствовать его присутствие. Нужное так сильно, словно воздух.