Причиняя боль (5 курс, ноябрь) (1/1)

Конец осени выдался действительно противным. Дожди шли почти каждый день, а температура понизилась слишком рано. С плохими погодными условиями квиддичные тренировки тоже были так себе: очень часто мелкий дождь заставал в самом разгаре разминки или упражнений, из-за чего приходилось накладывать на одежду водоотталкивающие чары, но они мало помогали. Обычно Имаизуми все равно возвращался в замок промокшим и замерзшим, а в начале ноября у него несколько дней упрямо держался насморк. В этом, конечно, не было ничего удивительного. Особенно с учетом того, как пополнялся лазарет из-за простуженных учеников. В один будний день даже Оноде стало нехорошо по причине резкой лихорадки, и целительница заставила его остаться на ночь в больничном крыле. Наруко среди их троицы был единственным, кто ни разу не заболел за осень — он был чересчур бодрым и всегда рвался продолжать тренировку, даже если моросящий дождь перерастал в настоящий ливень.В тот день, когда Оноду оставили в лазарете, Имаизуми даже позавидовал ему — правда, не сразу, а когда вспомнил, что гриффиндорцев их курса ждет совместный с Рейвенкло урок астрономии. По обыкновению, занятия проходили поздно, а Имаизуми жутко хотел спать из-за того, что вчера ему пришлось засидеться, дописывая за обоих своих друзей эссе по трансфигурации. Нет, он бы, конечно, справился раньше, только вот этому мастерски помешал Наруко, который все время торчал рядом, читая то, что написал Имаизуми, и вставляя свои неуместные комментарии. Возможно, они отрубятся прямо в начале урока — это не будет неожиданностью, но за это с их факультета могут запросто снять баллы, что было уже нежелательно. Даже если они выиграли школьный Кубок в прошлом году, это не означало, что в этом можно расслабляться, — Имаизуми, вообще-то, действительно ощущал своеобразное удовольствие, когда рассказывал об этом родителям и те хоть и сдержанно, но радовались за него.Тем не менее сегодня гоняться за баллами действительно не было никаких сил. Имаизуми мечтал о больничном и был даже не против провести ночь в лазарете, если ему просто позволят выспаться. Но нет, сейчас его насморк уже прошел, а врать и наигрывать он не очень любил. Пришлось пересилить себя и пойти на урок вместе с остальными. Мики в компании девочек своего курса неприкрыто хихикнула, когда он, идя по коридору, широко зевнул, а потом вытер скопившиеся из-за этого в уголках глаз слезинки. Наруко, честно говоря, тоже вовсю зевал, но его нескончаемой энергии следовало бы отдать должное: он умудрился рассказать девушкам веселую шутку, рассмешив всех в который раз. Имаизуми это, конечно, вряд ли могло помочь выйти из того состояния полутранса, в которое он впал еще полчаса назад, но, к удаче, профессор, когда началось занятие, не придумала ничего особенно сложного и просто вела лекцию, начав новую тему.Это было лучше всего, а спустя пятнадцать минут урока она сказала, что отлучится за новыми картами, про которые совсем забыла, и попросила учеников пока что прочитать первый раздел параграфа на сороковой странице учебника.Наруко тут же воспользовался шансом и недалеко от Имаизуми на своей парте уронил голову на скрещенные руки, всем своим видом демонстрируя, что впитывать новые знания сегодня он не желает. Имаизуми очень хотел последовать его примеру, но пока еще держался и хотя бы ради приличия вчитывался в текст книги.Только вот буквы и строчки в скором времени начали расплываться, и суть никак не удавалось поймать. Имаизуми практически задремал, когда сидевший спереди рейвенкловец неожиданно обернулся к нему и, прикрыв рот ладонью, прошептал:— Эй, Имаизуми, скажи, это правда?Его сосед, другой парень с Рейвенкло, ткнул его локтем, видимо призывая замолчать, но обратившийся к Имаизуми не сдался. Он вообще, как помнилось, был несколько мерзким для факультета умных и творческих ребят, а еще чистокровным и с фамилией на слуху.— Что ?правда?? — спросил Имаизуми, со скучающим видом глядя в учебник и все еще безуспешно пытаясь прочитать текст в нем.— Я слышал, твои родители выбрали и организовали встречу с твоей будущей невестой, — зашептал парень, придвинувшись на стуле ближе, и стоило только переварить услышанное, как весь сон словно рукой сняло. Имаизуми напрягся каждой клеточкой тела, почти задрожал, а в его глазах наверняка мелькнула паника. О Боже, родители ведь трепались об этом со своими знакомыми, а теперь слух дошел и до их детей. — Я чуть не оборжался, когда услышал, как маман говорит об этом со своей подругой, — продолжил парень, тихо хихикнув. — Это же прошлый век!— Помолчи ты, — шикнул на него сосед, но первым, что сделал Имаизуми, были вовсе не попытки оправдаться или заткнуть слишком громкий рот — он посмотрел на Наруко.Всего на секунду, после чего так же быстро отвернулся обратно, но увидеть то, что Наруко спит и даже не шелохнулся, было достаточным для легкого облегчения.— Отстань, я просто хочу знать, — захохотал парень и снова посмотрел на Имаизуми. — И как? Она хорошенькая вообще? Может, твои родители и мне невесту подберут — как раз самое время, вдруг к моему двадцатилетию всех классных разберут!Имаизуми практически закипел от стыда и злости. Он сжал кулаки, едва сдерживая себя, чтобы не выхватить волшебную палочку и не направить ее на обидчика, но…Все, что сказал рейвенкловец, было правдой. Правдой, которая была сильнее любых угроз и заклинаний из арсенала Имаизуми.Сидя на своем месте и кусая губу, он снова смотрел в книгу и чувствовал, как неизбежно слабеет, слабеет… Против правды он не мог сделать абсолютно ничего.— Посмотри-ка сюда, — послышался вдруг знакомый голос Мики откуда-то спереди, и Имаизуми невольно поднял голову.Девушка почему-то покинула свое место — она сидела недалеко, а потом по какой-то причине встала и подошла прямо к парте сидевшего перед Имаизуми рейвенкловца. А еще она… наставила на него свою волшебную палочку. Имаизуми моргнул в удивлении и непонимании происходящего.— Еще слово — и я заставлю тебя давиться слизняками. Твой рот ведь достаточно скользкий для того, чтобы им было там уютно? — сказала Мики, и ее тон был непривычно холодным, а кончик палочки угрожающе держался прямо перед чужим носом.Рейвенкловец признал поражение. Он замолчал и наклонился над своим учебником, после чего Мики убрала палочку и вернулась на свое место. Ровно в тот момент, когда она села на стул, вернулась и профессор с охапкой новых свежих карт, скрученных в длинные свитки.Имаизуми едва заметно кивнул в знак благодарности обернувшейся Мики, и та ответила ему легкой улыбкой. Это было в ее духе, на самом деле… она пыталась защитить всех, кому была нужна помощь, на первых курсах нередко заступалась за Оноду, если кто-нибудь из учеников цеплялся к нему… Но Имаизуми никогда не думал, что кому-то… придется заступаться за него самого. Он всегда считал себя способным постоять за свое достоинство, но в этот раз его ударили по больному. Застали врасплох. И он не смог сделать ничего. Вообще ничего.Когда он в очередной раз повернул голову, чтобы взглянуть на Наруко, тот уже сидел ровно, но по нему сложно было понять, услышал ли он что-нибудь. Имаизуми показалось, что нет, но всего на одну секунду бровь Наруко предостерегающе дернулась, словно он сдерживался от чего-то, и поэтому стало тревожно.Если он услышал, что будет? Что? — паническими мыслями закрутилось в голове, и Имаизуми поспешно отвернулся.Он все еще не знал, насколько серьезны их недоотношения, но одно было усвоено прочно и уже давно — Наруко ревнивый. Он ревновал Оноду, когда появился Манами, добрых четыре года, хотя они были только лучшими друзьями, ревновал Имаизуми, когда девушки смотрели на него слишком явно или долго, но это все было раньше, когда они тоже были просто друзьями, а что начнется сейчас, если ревновать придется того, с кем он периодически и тайно ото всех целовался?Не то чтобы это будет напрягать — Имаизуми, может быть, даже почувствовал бы нечто вроде удовольствия, если бы Наруко напомнил, что не безразличен к нему. Раньше Имаизуми, возможно, даже бы подколол его из-за этого, но теперь все было по-другому.Не хотелось даже вспоминать о том, что сделали родители, и еще меньше хотелось, чтобы из-за их нелепых прихотей страдал Наруко. Имаизуми не мог сказать, когда точно это случилось, но в какой-то момент он понял, что больше не хочет даже в шутку пытаться задеть за живое или причинить боль.Только не ему.Когда урок закончился и профессор проводила сонных учеников в их гостиные, Наруко все еще ничем не выдавал себя. Он упал спать на свое место, ничего не сказав, и первое время Имаизуми думал, что это знак того, что все в порядке, но позже все же пришлось признать обратное.Это было очевидно, потому что Наруко начал вести себя иначе. Он практически перестал разговаривать с ним, Имаизуми, и Онода тоже быстро заметил это, когда на следующий вечер его отпустили из лазарета спать обратно в Гриффиндорскую башню.На вопрос о том, что случилось, Имаизуми соврал, что понятия не имеет, и Онода вроде бы отстал, загрузившись своим — возможно, мыслями о Манами, возможно, о таинственном магическом артефакте, который тому нужно было создать, чтобы решить проблему с выходом магии. Имаизуми смутно понял суть этой конкретной вещи, и еще в начале месяца после одной из тренировок, когда Онода попросил, объяснил ему, каким образом создаются светлые и темные артефакты. Онода после этого разговора стал каким-то напряженным, и было вообще не ясно, чем закончится эта новая ситуация.С другой стороны, одержимость Оноды Манами оказалась в этот период на руку, потому что Имаизуми не выдержал бы, если бы его продолжили доставать расспросами.Просто Наруко, на самом деле, все услышал о ?невесте? Имаизуми и теперь, похоже, серьезно обиделся. А Имаизуми ума не прилагал, что с этим делать, как исправить ситуацию. И почему в такой момент взять и банально поговорить было так сложно?Имаизуми уговаривал себя несколько дней, вплоть до самой субботы, так болезненно ощущая, как Наруко отдаляется, закрывается, но сама беседа вышла… крайне неудачной.Онода покидал их каждую неделю с самого раннего утра: профессор Пьер из Хогсмида сопровождал его увидеться с Манами, а Наруко и Имаизуми обычно проводили этот день в компании своей квиддичной команды. Обычно они присоединялись к Тешиме и Аояги, чтобы тоже прогуляться в Хогсмид или заняться чем-то еще вместе, но в этот раз Наруко сказал, что никуда не пойдет. И сказал слишком резко.Его терпение, видимо, кончалось — Имаизуми испугался и попробовал сделать хоть что-то. Он остался сидеть на своей кровати, дожидаясь, пока их соседи, тоже задумавшие прогулку, не покинут спальню, и потом осторожно предложил:— Давай поговорим.Наруко смерил его уничтожающим взглядом, перестал гладить свою кошку, которая тут же сбежала и спряталась под соседней кроватью, и спросил в ответ:— О чем?— О том, что ты услышал на уроке астрономии в начале недели, — пересилив себя, сказал Имаизуми.Наруко громко фыркнул на это.— И что я услышал? Немного подробностей о твоей личной жизни? Извини, если меня это не интересует, — ответил Наруко тоном, в котором явно сквозило презрение, и, услышав его, Имаизуми просто задрожал.— Не вижу никакого смысла говорить о чем-то настолько скучном и тупом, — добавил Наруко, поднимаясь с кровати.Имаизуми уставился в одну точку на полу, не веря. И все? Это конец? Так кончится их так и не начавшаяся толком неловкая романтика? Он потеряет Наруко только из-за того, что творили его родители? Потеряет… самое важное…— Шокичи! — вскочил Имаизуми, против воли позвав по имени, и Наруко замер в дверях.— Ты серьезно, Шустряк? — спросил он, чуть обернувшись, и на его лице застыло раздражение. — Ты думал, что я захочу разбираться во всем этом дерьме? С какой стати? То, что мы целовались пару раз, еще ничего не значит. Абсолютно, блять, ничего. Мы с тобой не парочка, и меня даже близко не ебет, с кем ты будешь трахаться после школы или еще когда-то.Последние слова он выплюнул почти с ненавистью и ушел, закрыв за собой дверь с другой стороны, оставив Имаизуми наедине со звенящей тишиной и болью, которая разрасталась внутри ядовитым цветком. И даже если он был почти уверен в том, что Наруко соврал, сказав, что ему все равно, его слова напугали до состояния отчаянья.Когда он был так нужен. Когда он и квиддичные тренировки были почти единственным, что отвлекало, заставляя забыть жизнь вне Хогвартса, он взял и просто отвернулся от него. Словно ему и правда было плевать. Он не хотел даже послушать.Не желая мириться с таким несправедливым раскладом, Имаизуми пересилил себя и встал с кровати.Он спустился вниз по спиральной лестнице, надеясь еще поймать Наруко в гостиной, но там было почти пусто. Только Мики сидела в кресле с газетой и вручную пыталась собрать из нее какую-то фигуру.— Ты Шокичи ищешь? — спросила она, не отвлекаясь от своего занятия, когда Имаизуми чуть не запнулся на последней ступеньке. — Он только что ушел куда-то с Кабу и Данчику. Вы что, поссорились?Имаизуми устало опустил плечи, признавая, что поговорить с Наруко в ближайшее время точно не получится.— Немного, — ответил он, а потом еще раз оглядел гостиную в поисках подруги Мики, с которой та почти постоянно проводила время. — А ты чего сидишь здесь одна?— Айя подхватила простуду, — ответила Мики и поставила на журнальный столик оригами в виде лягушки. — Я была у нее утром, но потом она снова уснула. Она поправится быстрее, если я не буду ей докучать.— Понятно, ладно, — сказал Имаизуми, уже думая вернуться в спальню, но Мики окликнула его.— Ты выглядел подавленным в последние дни. Это все из-за того случая на уроке астрономии?Имаизуми не был уверен в том, что хочет говорить на эту тему, — тем не менее что-то вынудило его остановиться, повременить со своим уходом. Мики как-никак смогла заставить того хрена заткнуться, а он даже не поблагодарил ее за это.— Эм. Да, пожалуй, — ответил Имаизуми, все же развернувшись.— Понимаю. Наверное, ты расстроен, — сказала Мики, взявшись за новую газету и снова сворачивая ее. — Мне бы тоже было неприятно, если бы кто-то прямо во время урока стал расспрашивать о моей личной жизни. Не люблю ребят с Рейвенкло, знаешь, — многие из них совершенно не знакомы с понятием тактичности.Имаизуми только пожал плечами.— Тебе не очень нравятся взгляды твоих родителей на жизнь, я права? — спросила Мики, и Имаизуми поморщился.— Зачем ты спрашиваешь об этом? Это…— Не мое дело? — со слабой улыбкой предположила она. — Я знаю, но я просто волнуюсь о тебе. С таким настроением, как у тебя, ты вскоре не сможешь выкладываться на тренировках как следует.Имаизуми невольно усмехнулся. И как он мог забыть о невероятной повернутости Мики на квиддиче?— Я могу и понять тебя, — добавила вдруг она. — Немного. Когда-то мои родители пытались намекнуть мне, что было бы неплохо, если бы я начала встречаться с кем-нибудь… чистокровным. Типа для того, чтобы в будущем не портить кровь. К счастью, они на этом не настаивают. Если тебе нравится кто-то… нечистокровный, как ты сможешь заставить себя любить другого?— Только моим родителям плевать, кого я хочу любить, — мрачно ответил Имаизуми, и Мики снова зашуршала газетой, сгибая и расправляя ее.— И что ты выбираешь? Смирение или борьбу? Следование традициям или… свободу?Имаизуми скосил взгляд на диван, чувствуя нарастающее раздражение от этой беседы. Он знал, что ему нужно выбрать, знал, что избавит его от проблем.— Смирение, — тихо сказал он, чтобы Мики не услышала, но она услышала.— Ты уверен? — спросила она, и ее руки замерли без движения. — Ты гриффиндорец, Шунске. Как думаешь, ты попал на подходящий тебе факультет?— Не думаю, — ответил он, заставив себя. — Распределяющая шляпа сделала мне одолжение.— И все же, — снова улыбнулась Мики, теперь глядя прямо на него. — Ты здесь уже пятый год. Этот факультет стал твоей второй семьей, не так ли?— Возможно, — кивнул Имаизуми.— И если у тебя не хватает смелости для чего-то, мы можем поделиться с тобой. Достаточно открыться и позволить.— Да уж. — Едва удержав себя от смешка, Имаизуми снова отвернулся, чтобы скрыть свое лицо.Наруко был здесь, чтобы пинать его в нужный момент, но сейчас… Сейчас Наруко сбежал, бросил, и все дело было в том, что без него Имаизуми даже не хотел бороться.— Спасибо за твой поступок на уроке, — тихо сказал Имаизуми, прежде чем вернуться обратно в спальню.Он действительно был благодарен Мики. И за ее попытку поддержать, но вряд ли все это имело такой эффект, который мог бы создать Наруко своими действиями.На Наруко медленно свет сходился клином, а в такой момент, когда он обиделся, все стало еще хуже. Когда он был рядом, Имаизуми было спокойнее; когда они не могли видеться, Имаизуми терял способность нормально дышать, жить. И он все еще… все еще так сильно боялся, что родители тоже отвернутся от него. Выбросят, как ненужный мусор. И что он должен был делать со всем этим?В этот день Имаизуми так ни разу и не вышел на улицу. Он занялся домашней работой в спальне, надеясь отвлечь себя, а потом пошел на ужин в одиночестве. Он не знал, придет ли Наруко и куда он вообще ушел с ребятами, но все трое все же явились чуть позже начала. Наруко сел на свое обычное место и молча принялся за еду. Имаизуми даже смотреть на него боялся, продолжая ковыряться в своей тарелке.Что было у Наруко на уме? О чем он думал? Эти вопросы без остановки крутились в голове, и Имаизуми испытывал потребность разобраться во всем. Хотел вернуть все, как было. Как он мог допустить, чтобы конец настал так скоро?Только вот начать разговор снова он не осмелился. К тому же здесь были и другие ребята — возможность, что они могут их услышать, если Наруко разозлится и повысит тон, не успокаивала и уверенности не придавала. Пришлось снова остаться ни с чем.Когда Наруко встал и ушел, он так и не сказал ни слова, не обмолвился, куда идет, хотя обычно ничего не мог держать в себе, и от этого стало только больнее.Имаизуми отодвинул от себя тарелку с ужином, не съев и половины, а потом с угрюмым видом принялся складывать в пакет бутерброды для Оноды. Тот должен был скоро вернуться после своего визита к Манами, и, может, Наруко немного оттает, когда они трое окажутся вместе.Но Имаизуми начал мечтать об этом определенно рано. Потому что, когда он вернулся в спальню, там все еще было пусто. Наруко не пришел и снова где-то ошивался, теперь еще и непонятно с кем.Имаизуми вздохнул и положил бутерброды на комод, а потом вернулся к письменному столу, чтобы продолжить работу над уроками. Каким-то чудом он увлекся и не сразу заметил, как открылась дверь и в комнату кто-то вошел. Кто-то очень тихий — точно не Наруко, а потом голос Оноды поинтересовался, где их третий друг.Онода вообще вернулся каким-то подавленным и бледным. Имаизуми даже в шутку спросил, не повстречался ли тот с дементором, и, когда Онода ответил утвердительно (без шуток), чуть воздухом не подавился.Чуть позже стало ясно, что дементор, похоже, каким-то чудом смог родиться (ну не прислало же его Министерство) в том месте, куда изолировали Манами. Это было невероятным потрясением, потому что Имаизуми читал об этих существах и знал, что для появления их требовалось много, много человеческих страданий и боли. Онода, благодаря ему, теперь тоже знал, и это знание расстроило его еще сильнее. Он свернулся на своей кровати и был на грани истерики, и Имаизуми медленно начал догадываться, что к появлению дементора имеют отношение и попытки создать магический артефакт. Онода, пытаясь успокоиться, сказал, что процесс сопровождается сильной болью, а перед этим обвинил во всем себя.Слушать его было почти невыносимо. К горлу подступил ком и дышать стало тяжело, пока Онода плакал, а Имаизуми не знал, как его утешить. Он был готов бесконечно извиняться за собственное бессилие, когда у друга были настоящие проблемы, и он не смог придумать ничего умнее в этот момент, кроме как предложить свою и Наруко помощь в создании артефакта. Они ведь тоже могут попробовать сделать его, если будут знать принцип.Онода согласился на это не сразу. Он определенно не хотел впутывать в это друзей, но Имаизуми настоял — он слишком хорошо понимал, что Онода не справится, что у Оноды и у самого едва остались силы терпеть и продолжать двигаться дальше. И если они с Наруко могли стать его опорой, они должны были сделать это. Несмотря ни на какие риски и опасность. Они же были одним факультетом, одной семьей, как говорила Мики, так?Оставалось сказать об этом Наруко, и Имаизуми снова решил взять эту заботу на себя, даже если еще не разобрался с предыдущей. Правда, исполнить это так скоро, как хотелось, не получилось. Еще целую неделю Наруко только огрызался в его сторону, словно они снова попали на первый курс, и Имаизуми уже, если честно, начал терять надежду.Масла в огонь подливали и внимательные взгляды Мики, которые он иногда ловил на себе, но был благодарен тому, что она хотя бы больше не приставала с советами. Отвязаться от нее можно было только одним способом — играть в квиддич как следует. Имаизуми казалось, что он так и делает, но ссоры с Наруко на тренировках участились, а Мики наблюдала за каждой практикой и, скорее всего, обратила на это внимание.Последней каплей стала очередная суббота, наступившая слишком внезапно. Все пошли в Хогсмид — даже Наруко в этот раз не стал отказываться и поначалу сидел за столом со всей квиддичной командой в ?Трех метлах?, но потом вдруг ушел к знакомым хаффлпаффцам-однокурсникам и ударился в веселые разговоры с ними.Имаизуми наблюдал за всем этим с хмурым видом, потому что и сам начал ощущать ревность, а когда одна из девушек, сидевших рядом, обняла Наруко за шею (Имаизуми не знал, какого хрена это произошло, и не хотел знать), злость охватила его с такой силой, что кружки со сливочным пивом на его столе подпрыгнули и превратились в камень вместе с их содержимым.Тешима, Аояги и Данчику удивленно моргнули; Кабураги начал вопить и ржать по этому поводу, но Имаизуми проигнорировал чужую реакцию и поднялся со стула, едва не трясясь от ярости.Он подошел к столу, за которым сидел Наруко с хаффлпаффцами, и застыл, видимо, с таким мрачным видом, что все мигом притихли и испугались.— Че ты? — спросил Наруко, приподнимая бровь, и Имаизуми удивился своему угрожающему тону.— Ты, кажется, забыл, где твое место, Наруко?Наруко на это изумленно раскрыл рот, но потом, видимо, понял суть услышанного и тоже в ярости подскочил с места.— Я забыл? А может, это ты забыл, где твое место, чистокровная знать? — зашипел он, с шумом поставив ладони на столешницу, отчего девушки вокруг него вздрогнули, а Имаизуми едва сдержался, чтобы не потянуться через весь стол и не схватить его за одежду.Наруко не обращался к нему подобным образом уже сотню лет, и слова эти сейчас взбесили до чертиков. Только из его уст что-то такое звучало как самое обидное в мире оскорбление.— Тебе давно рот не мыли? — спросил Имаизуми, глядя прямо на Наруко и абсолютно забывая, что здесь куча людей, часть из которых уже смотрит на них.— Пха! На правду не обижаются, — расхохотался Наруко. — Или ты здесь особенный, чистокровный принц?Ну кто еще, кроме него, так хорошо знал, что Имаизуми ненавидит, когда указывают на его происхождение?И раньше, чем хорошо об этом подумать, Имаизуми сунул руку в карман мантии и уже сжал рукоять волшебной палочки. Но внимательность и реакция Наруко были на высоте. Он выхватил свою палочку, и они наставили их друг на друга одновременно.— Ну что, нападаешь первым? — ехидно и азартно улыбаясь, спросил Наруко.Имаизуми напряженно нахмурился, сжимая рукоять палочки сильнее и думая, что он предпримет, если Наруко сейчас бросит в него заклинание.— Эй, а ну пошли отсюда, вы двое! — крикнула управляющая, уже приближаясь к ним, и они оба вздрогнули. — Все разборки и драки за пределами паба!Естественно, их выгнали. В этом даже не было ничего удивительного. И, оказавшись за дверью, Наруко обиженно спрятал палочку в карман, а потом бросил на Имаизуми мрачный взгляд. Имаизуми сделал в точности то же самое, и они, словно обговорив это заранее, одновременно шагнули правой ногой к лестнице.— Не повторяй за мной, слушай, ты! — взорвался Наруко, резко разворачиваясь и тыкая пальцем едва ли не в лицо Имаизуми.— Больно нужно! Это получилось случайно, чтобы ты знал! — ответил таким же грубым тоном Имаизуми и оттолкнул чужую руку от своего лица.— Случайно? — громче прежнего завопил Наруко, теперь уже вцепившись в его одежду. — Так ты оправдываешься? Может быть, это объяснение всех твоих действий? Может, целовал меня ты тоже случайно?Покраснев от последней фазы, Имаизуми нервно посмотрел на дорогу и понял, что парочка проходивших мимо пожилых волшебников все же услышала их. Они бросили на них удивленные взгляды, а потом ускорились, намереваясь быстрее уйти, и Имаизуми почувствовал еще больший стыд.— Не ори об этом на всю улицу! Хочешь, чтобы об этом узнали и пустили по школе слухи? — гаркнул он, снова взглянув на Наруко.— Да пусть! Пусть все узнают, какой ты мудила! Ты просто отвратительный, отвратительный лицемерный мудак!— Лицемерный? В чем было мое лицемерие? — яростно спросил Имаизуми.— Во всем, что ты делал! — крикнул в ответ Наруко, резко отталкивая от себя. — Мне на хер не сдались твои игры! Найди себе другого идиота!Он начал спускаться с крыльца вниз, топая от злости, как слон, и Имаизуми, затормозив только на секунду, поспешил следом.— О чем ты вообще говоришь? Я ни с кем не играл!— Да ты же, блять, знал, что все так и будет! — не перестал орать Наруко, и прохожие, встречавшиеся на пути, практически шарахались от них в сторону, пока он торопливо и нервно направлялся, по-видимому, к дороге обратно в Хогвартс. — Мерлин, я знал, что все так и будет, но поступил как полный идиот!— Прекращай орать и давай поговорим обо всем спокойно! — попросил Имаизуми, но Наруко не послушал и даже не сбавил шаг.— Ты сам орешь тут, придурок! И чего ты привязался? Не ходи за мной! Ты испортил мне отличный отдых, а ради чего?— Потому что я ревную, вот почему! — ответил Имаизуми, но Наруко раздраженно махнул ладонью.— Ой, иди ты на хер! Думаешь, мне есть до этого дело? Тебе вообще плевать на то, что могут чувствовать другие, — такие, как ты, умеют думать только о себе! Чистокровные, самовлюбленные, богатенькие мрази. У тебя будет все самое лучшее, Шунске Имаизуми. Не трать время на мусор под ногами, вроде меня.— Наруко… — тихо сказал Имаизуми, чувствуя, что уже сбилось дыхание от их бешеного темпа.Наруко тем не менее все еще не замедлялся, и вообще — Имаизуми это показалось? Что в конце в его голосе словно зазвучали слезы.От этого все мысли в голове перепутались, и пытаться рассуждать разумно стало так сложно. Имаизуми не знал, что ему делать. Он разрывался от противоречивых чувств. Ему было больно, он хотел остановиться, снова плюнуть на все, но, с другой стороны, чувствовал необходимость догнать Наруко, прижать к себе и не отпускать, потому что, Господи, он уже не мог без этого жить.И какой же удачей было то, что вскоре прохожие исчезли, а дорога начала заворачивать. Имаизуми уже задыхался, как на пробежке, и он снова позвал Наруко, приказывая ему остановиться. Наруко, конечно, не слушал — он шел себе, упрямо и игнорируя слой снега под ногами. Имаизуми пришлось сорваться на бег, чтобы схватить его за руку и развернуть к себе, а потом увидеть…Вот черт.— Отпусти! — вскрикнул Наруко, пытаясь выдернуть руку. — Какого хера тебе надо, в самом деле? Хочешь добить меня, да?И он плакал. Действительно плакал. Его щеки были красными и мокрыми, но глаза оставались злыми, и от всего этого Имаизуми забыл дышать.— Проваливай на хрен! — продолжал Наруко, яростно дергая рукой и пытаясь освободиться. — Вали отсюда и из моей жизни тоже! Я так хочу, чтобы ты просто исчез, чтобы тебя не было, ты все испортил! Я тебя ненавижу, понял? Ты сделал мне больно! Так больно!— Пожалуйста, — дрогнувшим голосом произнес Имаизуми, чувствуя, как приближается к краю: еще немного — и его сердце разорвется от боли. — Мне так же… плохо, как и тебе…Наруко перестал вырываться. Постепенно он успокоился, оставил все попытки сбежать и просто опустил голову, продолжая всхлипывать и дрожать.— Я не хочу никого другого… — признался Имаизуми, медленно отпуская его запястье. — Никого, кроме тебя, — это правда. И то, что случилось… это не моя вина — это прихоть моих родителей. Они даже не спрашивали меня, просто поставили перед фактом, но это не значит, что я согласен с ними.— Ты не хочешь жениться? — дрожащим голосом спросил Наруко, прижимая ладонь к лицу и пытаясь вытереть нос.— Господи, конечно не хочу, — ответил Имаизуми. — Ты мне нравишься — и ты это знаешь, так ведь? Я никогда даже не думал играть с тобой. Я хочу… Боже… Я хочу быть с тобой. По-настоящему.Наруко в удивлении поднял влажные от слез глаза, и Имаизуми прикусил губу, не в силах устоять перед его взглядом. Таким полным изумления и надежды. Надежды…— Ты шутишь?— Нет. Нет, — выдохнул Имаизуми. — Я бы отдал все за то, чтобы встречаться с тобой. Я хочу этого… так сильно. Наруко… дай мне… — Он потянулся к нему. Наруко сначала вздрогнул, словно от испуга, но отступать не стал, и Имаизуми поднял руки, чтобы замерзающими ладонями обхватить его горячие щеки. — Дай мне поцеловать тебя.И Наруко позволил. Закрыл глаза и расслабился, когда Имаизуми наклонился, сокращая расстояние между их лицами, и прижался к его губам своими. Наруко в ответ вцепился в него. Крепко и жадно. Проник языком в рот, наполняя поцелуй соленым привкусом слез и сладким привкусом сливочного пива. От удовольствия и облегчения закружилась голова — Имаизуми почти был готов застонать, а потом вдруг почувствовал себя так, как бывает только с Наруко.Всесилие затопило его с головой.— Давай встречаться, — сказал Имаизуми, абсолютно без страха и уверенно, когда немного отодвинулся, и Наруко взглянул в его глаза с недоумением.— Да ты тронулся.— Да, — согласился Имаизуми, едва сдерживая улыбку. — Я тронулся из-за тебя. Ты свел меня с ума, хочешь это услышать?— Я хочу услышать, что ты решил заняться тем, о чем говорил в пабе, — усмехнулся вдруг Наруко.— О чем?— Что-то про ?вымыть рот?, кажется.Имаизуми все же засмеялся, отпустив и выпрямившись окончательно, и Наруко посмеялся вместе с ним.— Я не то имел в виду.— Ага. Я знаю.— И ты не ответил мне, — настойчиво напомнил Имаизуми.— На что? — спросил Наруко, улыбнувшись еще шире. Вот же чертов вредный засранец.— Ты знаешь, — снова помрачнел Имаизуми, не желая повторять самую смущающую фразу в своей жизни.— Не знаю. Вдруг я тебя неправильно понял? Сейчас отвечу на что-нибудь другое… — продолжил издеваться Наруко, и Имаизуми почти разозлился.— Ты будешь со мной встречаться? — все же повторил он, хотя это прозвучало скорее как приговор к смертной казни.Наруко задумчиво поднял глаза и промычал что-то невнятное.— Хм… Какое неожиданное предложение. Даже не знаю, что и сказать. А можно мне подумать пару дней?— Нет, — сухо ответил Имаизуми, чувствуя нарастающий стыд, и Наруко злорадно хихикнул.Он вдруг подошел ближе, а потом обнял за пояс, пряча лицо в слабо затянутом шарфе Имаизуми.— И на что это будет похоже? — спросил Наруко.— Не знаю, — вновь чувствуя дрожь, ответил Имаизуми, положив руки на его плечи и обняв. — Поймем, если попробуем?— Да, видимо, так, — тихо выдохнул Наруко, сжимая руки крепче. — Только никаких девчонок.— Я, в отличие от тебя, ни с кем не обнимался, — сказал Имаизуми, медленно поднимая взгляд и только теперь понимая, что снова пошел снег.Это медленно начиналась зима. Его пятая зима в Хогвартсе, которая повлекла за собой самое невероятное изменение в жизни, от которого ладони дрожали в предвкушении счастья, а в голове пульсировала мысль о том, что все это большая ошибка.Ну и пусть, — думал Имаизуми, мечтая вот так, обнимаясь, простоять здесь с Наруко хоть до самой ночи.Даже если это будет ошибкой, он был готов принять все последствия, потому что ему… нет, им двоим это было действительно необходимо.