Часть 7 (1/1)
Ты пытаешься хоть как-то отвлечься от происходящего, и по-братски сочувственно разглядываешь пучеглазое, побитое молью чучело головы лося над каминной полкой, черпая странное утешение в мысли о том, что у тебя-то, во всяком случае, еще не все кончено и, в отличие от бедняги, принявшего незавидную участь охотничьего трофея этого любителя живой природы, Монтегю Уитнэйла, имеются вполне реальные шансы покинуть пределы этого гостеприимного дома живым и невредимым, на своих двоих и с головой на положенном месте.Дядюшка Уитнэйла переcтает, наконец, терзать мокрыми губами твою шею и, схватив с подлокотника ладонь, с не меньшим рвением впивается в нее, сверля тебя своими водянистыми глазами под заплывшими багровыми веками. Влажный взгляд его выражает одновременно отчаяние и решимость отвергнутого любовника и угодливое заискивание оголодавшего пса. Еще немного, и он выпрыгнет из собственных штанов. Ты представляешь вас на сцене театра. Монти выспренним голосом произносит свою коронную реплику:- Можешь смеяться надо мной, да, я знаю, что жалок, смейся над моим ничтожеством! Пускай это будет один раз, всего только один раз, и я буду вспоминать об этом весь остаток жизни! Нет, все-таки Монти - паршивый актер, с фальшивыми эмоциями и в дурном гриме, и как бы ты сейчас не пытался проникнуться к нему ну, хотя бы, жалостью и сочувствием, на поверку выходит только лишь отвращение и брезгливость. Нет, все-таки Уитнэйлу придется отказаться от своего идиотского плана. Пора уже прекращать этот глупый спектакль.Ты переводишь взгляд на развалившегося в кресле пьяного Уитнэйла и с удивлением обнаруживаешь, что тот-то, оказывается, вовсе и не спит, хотя и никоим образом не пытается воспрепятствовать дядиному напору - напротив - бешено вращая зрачками и дергая головой, он словно бы пытается тебе что-то сказать, лицо его раскраснелось, а руки на подлокотниках так и подпрыгивают от возбуждения. Если эта беззвучная пантомима и является зашифрованным сообщением, то его смысл так и остался для тебя загадкой. Странно, ведь Уитнэйл, кажется, никогда не скупился в выборе выразительных средств английского языка, и уж тем более не ограничивал себя узкими рамками судорожной мимики - век немого кино уже давно канул в лету... И тут тебя осеняет внезапная страшная догадка: - О Господи, он задыхается!Каким-то чудом тебе удается-таки отпихнуть от себя тушу дяди Монти. Тот, тяжело дыша, мешком оседает на пол. Плевать, ты тут же подскакиваешь к Уитнэйлу и изо всех сил молотишь его рукой по спине. Какие мысли сейчас проносятся в твоей голове? Вряд ли ты отдаешь себе в этом полный отчет, но чувствуешь то, что, кажется, называют животным страхом смерти - неподконтрольным животным страхом. И совсем не важно, что ты сейчас боишься даже не за себя. В конце концов, если умрешь ты - тебя просто больше не станет, а если не станет Уитнэйла - в твоей жизни что-то непоправимо изменится. Именно этого ты и боишься больше всего на свете. Нет, ты никогда не задумывался о смерти всерьез и отмахивался, когда подобные разговоры заводил впавший в депрессию Уитнэйл. Правда, у него это всегда было связано с соображениями мести, а потому не могло приниматься в расчет - кому до вас какое дело? Хотя, конечно, если эта мысль приносит ему облегчение - пожалуйста, пускай думает, что хочет, а его болтовню ты давно привык слушать в пол уха.- Дыши, дыши, Уит, дыши, пожалуйста, не умирай! Ты бормочешь еще что-то бессвязное, продолжая попытки вернуть его к жизни. Наконец, раздается его сухой кашель - сладкая музыка для твоих ушей. Слезы брызжут из глаз, но скоро ты сам себе станешь противен.- Милый, ты из меня дух вышибешь, ей богу. Кто-нибудь, уберите от меня этого ненормального, иначе я за себя не ручаюсь. Он давно точил на меня зуб, а теперь вознамерился убить! Ну вот, а сейчас он меня придушит - не самый гуманный способ убийства...Наконец, ты позволяешь себе отстраниться от Уитнэйла, хотя до сих пор не можешь на него насмотреться.- Ты меня напугал, чертов псих, - наконец произносишь ты, - что это было?- Когда-то мой дедушка отбросил коньки, захлебнувшись слюной во сне, слава богу, ты меня уберег от подобной жалкой кончины. Если я и решу уйти, то это будет гораздо более эффектное представление.- Надеюсь, мне не придется в нем участвовать, - пытаешься отшутиться ты, чувствуя невероятное облегчение от того, что тебя наконец отпускают тиски страха. Хотя как минимум пару беспокойных ночей, когда, вместо того чтобы спать, ты будешь прислушиваться к дыханию своего соседа, тебе уже обеспечено. Наконец вы вспоминаете о дяде Монти, втором свидетеле и косвенной причине неудавшейся "кончины" собственного племянника.