Глава 16. Шестое чувство (1/1)

Когда Паола открыла глаза, за окном серело предрассветное декабрьское небо. Не понимая до конца где находится, женщина села на кровати и огляделась по сторонам. Тонувшая в полумраке комната почему-то пугала и казалась жутко неуютной, будто это и не комната вовсе, а гостиничный номер с большой двуспальной кроватью, округлым зеркалом на стене, письменным столом, с придвинутым к нему стулом, стоявшим у дальней стены двустворчатым шкафом и плотными шторами на окнах. Никаких милых сердцу вещиц, вроде фотографий, статуэток и иже с ними не наблюдалось, из чего можно было сделать вывод, что в чисто прибранной спальне никто не живет или по крайней мере комната не имеет постоянного хозяина. Гостевая? Похоже на то... Словно в подтверждение этих мыслей рядом раздалось тихое посапывание, на которое прежде Паола просто не обратила внимания. Женщина улыбнулась и осторожно провела пальцами по волосам мужа, после чего бесшумно встала с кровати, понимая, что пытаться заснуть уже бесполезно. "Должно быть, Дуглас перенес меня к себе, когда я заснула" — подумала Паола, подходя к окну и тут же ощутила, как болезненно кольнуло сердце при мысли о том, что сейчас она не рядом с сестрой. Тот факт, что Паулина, скорее всего, находится за стеной, в своей спальне, ни капли не утешал. Они слишком долго были далеко. Слишком много времени потеряли, и терять еще хоть миг казалось преступлением. Ей нравилось спать в одной комнате с сестрой, болтать полночи и тихо смеяться над общими фразами и шутками, которые уже успели появиться. Рядом с Паулиной Паола чувствовала себя целой, словно в эти моменты соединялись два кусочка мозаики души, даруя уют, покой и бесконечное тепло. Без нее Паола задыхалась. Она знала, что со временем это пройдет, но сейчас самым большим страхом была разлука с сестрой. Казалось, отпустит на миг — и потеряет навсегда. И по взгляду Паулины Паола видела, что она испытывает ровно то же. Им было мало дня, месяца и даже вечности вдвоем. Обе близняшки никак не могли привыкнуть к тому, что они друг у друга есть. Навсегда.Паола судорожно вздохнула и, открыв окно, закурила, с болью вспоминая о том, что еще совсем недавно она, бессердечная и бесчувственная эгоистка, которой было неведомо слово любовь, была главной причиной слез сестры. Еще больнее было осозновать, что если бы не та роковая авария, возможно, все оставалось бы по-прежнему. Паола сделала глубокую затяжку и загасила окурок о край стоявшей на подоконнике пепельницы, после чего оперлась руками о подоконник и приникла лбом к прохладному оконному стеклу, пытаясь отогнать страшные воспоминания.***Темнота. Вязкая, пугающая, неестественная. Она окутывает, сжимает в своих жутких объятиях так, что трудно дышать. Каждый вдох огнем обжигает легкие и нестерпимым жаром струится по телу, причиняя страдания. Хочется бежать, вырваться, но тьма, будто топь, неумолимо засасывает с каждым шагом. Туда, где нет ни добра, ни зла, ни слез, ни смеха, ни боли. Закричать? Но в горле словно бурлит лава. Да и какой смысл кричать, если тебя все равно никто не услышит? В том, что на помощь вряд ли кто-то придет, Паола почему-то не сомневалась. Оставалось лишь идти туда, куда звала эта безмолвная мгла. Она влекла, манила, приказывала идти дальше. Куда? Паола не знала, что будет в конце этой темноты, но сопротивляться ей не было ни сил, ни желания. И она шла, понимая, что каждый новый шаг уводит туда, откуда нет возврата.— Сестренка...— глухой и далекий, но все же знакомый голос слышался словно сквозь толщу воды — не уходи, прошу... ты мне нужна. Борись, ты же сильная, я знаю. Ты же так любишь жизнь!Этот возглас, перешедший в рыдания, заставил сконцентрироваться. "Нужно идти назад. Туда, где голос. Такой родной... такой знакомый".— поняла женщина и из последних сил рванулась, сопротивляясь объятиям тьмы. Бесполезно. Она уже готова была сдаться, когда явственно ощутила касание нервной прохладной ладони к своей руке и услышала исполненное мольбы и отчаяния: "сестренка!". Не думая, пленница тьмы закрыла глаза и крепче вцепилась в призрачную ладонь, шестым чувством понимая: ее пытаются вывести отсюда. Призрачный провожатый вел уверенно, держа свою подопечную за руку будто ребенка. Паола не знала, чья это ладонь, но чувствовала: если отпустить ее, назад уже не вернешься. Тьма отступала, словно покоряясь воле неведомого благодетеля и с каждым шагом идти становилось все легче и все отчетливее слышалось заветное "сестренка". Когда голос раздался совсем рядом, кто-то с силой толкнул женщину в спину, заставляя очнуться.Первым, что увидела Паола, было осунувшееся, посеревшее лицо сестры, по которому градом катились слезы.— Паулина...— с трудом разлепив потрескавшиеся от жара губы, прошептала Паола и, посмотрев на руку сестры, осторожно сжимавшую ее ладонь, слабо улыбнулась, пытаясь не обращать внимания на кислородную маску:— Спасибо...Шесть мучительных месяцев реабилитации Паулина почти не отходила от кровати медленно пошедшей на поправку сестры. Лишь проявив огромную настойчивость Карлос-Даниэль и прилетевший из Нью-Йорка Дуглас, внезапно для себя понявший, что все еще любит свою Ноэлию, могли уговорить Паулину съездить домой, чтобы немного поспать и переодеться. Тогда Паола впервые поняла, как много для нее значит ее сестра. Тогда же осознала, что едва ли не впервые в жизни любит кого-то сильнее, чем саму себя. Что-то огнем обожгло шею, вырывая из плена леденящих душу воспоминаний. Паола перевела недоуменный взгляд на медальон и вдруг ощутила, как гулко забилось ноющее сердце. Повинуясь невнятному порыву души, женщина кинулась в комнату Карлоса-Даниэля, наспех накинув халат поверх сорочки.— Какого дьявола?! — возмутился возникший на пороге хозяин спальни, сонно потирая глаза. Не вдаваясь в объяснения, Паола самым бесцеремонным образом оттолкнула его, ворвавшись в комнату и пулей подлетев к задыхающейся сестре. К своему ужасу, женщина сразу осознала, что происходит: плотно прилегающая к шее цепочка с кулоном врезалась в кожу, грозя задушить владелицу.— Да не стой же ты столбом! — нервно рыкнула Паола в сторону застывшего истуканом Карлоса, приподнимая голову сестры и расстегивая злосчастный подарок. — дай мне спирт или любой алкоголь и открой окно!В том, что где-то в комнате припрятана бутылка дорогого алкоголя на особый случай, женщина даже не сомневалась. Вышедший из ступора мужчина метнулся к окну, на ходу передав Паоле требуемое.Спустя несколько мгновений, показавшихся Паоле вечностью, Паулина закашлялась и открыла глаза.— Что произошло?— просипела она, обводя туманным взором комнату и жадно хватая ртом холодный воздух, ворвавшийся в комнату.— Надо переделать кулон в подвеску для браслета, — невпопад ответила Паола и медленно погладила сестру по волосам.— Боже...— с ужасом прошептал стоявший у окна Карлос-Даниэль, которого неотвратимо накрыло осознание произошедшего, и кинулся к жене, опустившись на колени рядом с кроватью и осыпая ее руки поцелуями:— Как ты себя чувствуешь, любимая?— Все хорошо...голова правда кружится немного,— осторожно ответила Паулина и машинально коснулась шеи, после чего в глазах взметнулась паника.— Спокойно, милая, спокойно, — мягко сказала Паола, заметив ее состояние. — ты не потеряла кулон.Карлос-Даниэль внезапно выдохнул и, крепко обняв жену, уткнулся носом в пахнущий розами шелковистый каскад волос, сдавленно прошептав:— Кулон... Любовь моя, если бы не Паола, я...Он осекся и принялся с жаром осыпать лицо жены поцелуями, бессвязно шепча:— Любимая... Милая...Родная...я как представлю, что могло бы быть... жизнь моя...Сбитая с толку и обескураженная Паулина вопросительно посмотрела на сестру, но та лишь нежно коснулась губами ее щеки и быстрыми шагами направилась к двери, судорожно сжимая в ладони злосчастную цепочку.— Паола! — оклик застал ее в тот момент, когда ладонь легла на витую дверную ручку.Женщина обернулась, чуть помедлив, и посмотрела на смущенного Карлоса-Даниэля.— Спасибо,— едва слышно выдохнул он — и прости, что предвзято к тебе относился.Паола сверкнула милостивой улыбкой и подмигнула, словно бы говоря "на дураков не сердятся" и, послав супружеской чете кокетливый воздушный поцелуй, выскользнула за дверь. Уже подходя к комнате для гостей, женщина услышала тихий шорох и шаги на кухне. В первый момент Паоле стало не по себе, ведь вряд ли кто-то захотел перекусить в столь ранний час после рождественского застолья. Однако любопытство пересилило страх и вместо того, чтобы юркнуть в комнату, Паола на цыпочках прокралась во владения поварихи Качиты, да так и замерла с открытым от удивления ртом, пребывая в легком шоке от открывшейся взору картины.