Глава 7. Ссора (1/1)

Осунувшийся и бледный молодой мужчина с взъерошенными волосами цвета пшеницы и небесно-голубыми, точно у ангела, глазами, в которых застыла вселенская печаль, вышел за стены городской тюрьмы, полной грудью вдохнув душный, пропитанный бензином воздух и расправив плечи."Свобода!" – от этой мысли его тонкие губы сами собой растянулись в улыбке, отчего на покрытых щетиной щеках появились ямочки, усилившие сходство с крылатым небожителем.Однако улыбка тут же угасла, стоило мужчине вспомнить, что ему некуда идти."Какой же я идиот!" –Он раздосадованно стукнул кулаком по зданию тюрьмы так, что заныли костяшки– "У меня ведь было все: дом, семья, какие-никакие деньжата, а главное– любящая красавица и умница- жена и очаровательный сын!"При мысли о потерянной семье в груди заныло так, что мужчина невольно поморщился.– Проблемы, парень?Мужчина вздрогнул и затравленно посмотрел на грузного охранника, лениво поигрывавшего дубинкой.– Нет-нет, начальник, никаких,– спешно заверил "ангел", пятясь и машинально поднимая руки.– Да не дрожи ты,– осклабился охранник, обнажив ряд крупных желтых зубов– куришь?– К-курю,– судорожно кивнул тот.Охранник оглянулся по сторонам и подошел к вцепившемуся в полупустую дорожную сумку с нехитрым скарбом собеседнику и протянул ему набитую табаком самокрутку. – С-спасибо,–он опасливо посмотрел на сигарету, точно это была гремучая змея и, поборов сомнение, взял ее в рот.– Тебя как звать-то, парень?– участливо спросил охранник, чиркнув зажигалкой.Голубоглазый ангел затянулся и тут же зашелся надсадным закашлем, выпустив из рук рухнувшую на землю с глухим стуком сумку и чувствуя, как легкие горят, лишая возможности дышать. Горло при этом саднило так, что на глазах выступили слезы.– Вилли...– прохрипел он, откашлявшись, и с отвращением посмотрел на недокуренную самокрутку, сиротливо тлеющую на земле.– Честно говоря, я первый раз вижу человека, который выходит отсюда с таким видом, с каким обычно идут СЮДА,– задумчиво изрек охранник, которому, как понял теперь Вилли, было слегка за шестьдесят.– А чему радоваться-то?– пожал плечами бывший узник.–Я только теперь понял, каким был идиотом, но уже поздно...– Женат?–охранник посмотрел на Вилли проницательным взглядом черных глаз, в которых была мудрость человека, давно живущего на этом свете.– Угу...– понурился тот– Сынишке два года... Да только, боюсь, любящей меня прежде жене я уже не нужен...– Сынок, женские сердца чай не камни...– усмехнулся охранник, панибратски похлопав Вилли по плечу– а ежели, как ты говоришь, любила она тебя, так и простить сможет, если поймет, что ты изменился.– Думаете?– дрогнувшим голосом спросил Вилли, в сердце которого начала теплиться надежда.– Уверен, сынок. Женщины– существа нежные и эмоциональные. Так что ноги в руки и домой!– Спасибо, сеньор, – Вилли, помолодевший разом лет на пять, широко улыбнулся и протянул здоровяку руку.– Альваро,– представился тот, охотно пожимая ладонь– Удачи тебе, парень. И постарайся больше сюда не попадать.– Обещаю,– с чувством произнес Вилли и, подхватив с земли свою сумку, поплелся прочь от серого кирпичного здания, где он провел последние пару лет.– Понадобится помощь– знаешь, где меня искать!– раздалось ему вслед.***– Феделина, а куда запропастились моя дочка и эта змея?– бабушка Пьедат поморщилась.– Я их не видела со вчерашнего вечера, бабушка, – отозвалась пожилая экономка.– Может, одна с утра пораньше уехала на фабрику, а вторая еще спит?– О ком это вы?Вошедший в кухню Карлос-Даниэль наклонился и, поцеловав бабушку в щеку, сел за стол.– О твоей жене и ее сестрице,– мимоходом бросила старушка, отпив немного чая– чувствую, не будет нам покоя...Карлос-Даниэль промолчал, сделав вид, что увлечен поеданием яичницы с беконом, хотя на деле кусок не лез в горло. Повисла напряженная тишина, которую нарушало только тихое позвякивание вилок Карлитоса и Лисетте, уплетающих завтрак, и причмокивание малышки Паулиты, которую Эстефания кормила молочной смесью из бутылочки.– Думаю, Паулина скоро спустится,– просюсюкала женщина, с умилением глядя на племянницу, схватившую ее за указательный палец своими маленькими ручками.– И дяди Дугласа нет, а он сегодня обещал поиграть со мной,– протянула Лисетте и обиженно надула губки.– Хочешь, я с тобой поиграю?– Карлитос отодвинул тарелку и потрепал сестренку по волосам– Тетя Эстефания, можно нам взять с собой в сад Виллито?– Конечно, Карлитос,– улыбнулась женщина– он в детской с Лолитой.– А может не будем его брать?– с надеждой спросила девочка– он же маленький и вечно все нам портит!– А если бы тебя не взяли играть?– возмутился старший брат– тебе бы понравилось?– Ну...– девочка задумалась, став на миг серьезной– наверное, нет!– Тогда пошли скорей!Лисетте вздохнула и, закатив глаза, встала со стула и пошла вслед за нетерпеливо дергающим ее за руку братом, буркнув:"Ох, уж эти мальчишки!"Это было сказано таким потешно-недовольным тоном, что все присутствующие рассмеялись.– А все-таки хорошо, что дети так же дружны меж собой, как вы были с братьями,– заметила бабушка Пьедат.Эстефания улыбнулась, вспомнив о том, как в детстве они с братьями дни напролет играли в прятки и лазали по деревьям и даже построили на дереве уютный домик, который мальчишки называли штабом и недовольно морщились при виде розовых игрушечных тарелок и кружек на небольшом деревянном столе, но все же пили "чай понарошку", не желая обижать ее– стеснительную и робкую сиротку, которую они искренне считали своей сестрой, хоть и знали, что она приемная.Паулита, безуспешно пытавшаяся попробовать на вкус небольшой кулон, висевший на шее Эстефании, завозилась у нее на руках и сладко зевнула.– Давай я уложу малышку, детка,– Феделина аккуратно взяла агукающую кроху на руки и понесла ее наверх.– Спасибо, Феде...– Эстефания осеклась и, на миг закрыв глаза от сковавшего ее чувства неловкости, произнесла с виноватой улыбкой:– Мама...Едва экономка скрылась за поворотом, Эстефания со стоном закрыла лицо руками, откинувшись на спинку стула.– Нелегко привыкнуть к мысли о том, что мать, которую ты всю жизнь считала пропавшей без вести, не только жива, но и всегда была совсем рядом...– вкрадчиво сказал Карлос-Даниэль, погладив "младшую сестренку" по спине.– и Феделина прекрасно это понимает, поверь...В этот момент в столовую вошла донельзя уставшая Лолита и, потирая ноющую поясницу, простонала:– Как выматывают игры с детьми.... Особенно в "лошадку".– Ничего-ничего,– улыбнулась Пьедат,– тяжело в учении– легко в бою!– Лолита, поднимись пожалуйста наверх и позови наших гостей,– нехотя сказал Карлос-Даниэль– этак они весь завтрак проспят, а мы потом будем крайними.Лолита, с которой разом слетела вся усталость, уставилась на хозяина с таким видом, будто тот попросил ее найти парочку Вентолинов* и представить их пред его светлы очи. – А разве Вы ничего не знаете, сеньор?– О чем?– напрягся Карлос-Даниэль, у которого на душе скребли кошки. Памятуя о том, что молодая служанка не из тех женщин, которые, зная тайну, смогли бы удержаться от того, чтобы разболтать ее со всеми подробностями, изрядно приукрасив от себя, он заранее приготовился к пространному рассказу. – Сеньор и обе сеньоры не ночевали дома...– театральным шепотом поведала Лолита, округлив глаза.Карлос-Даниэль, для которого этот ответ был подобен выстрелу, побледнел, машинально сцепив ладони в замок, и, стараясь казаться спокойным, спросил:– Откуда ты знаешь?– Так постели-то не разобраны...– пожала плечами горничная.– Спасибо, можешь идти.– С вашего позволения.Сплетница сделала легкий реверанс и, явно довольная собой, унеслась из столовой, бодро стуча каблучками.Карлос-Даниэль задумчиво потер лоб, прикрыл глаза и попытался сосредоточиться. Мысли путались, обрываясь, словно нити старого вязания, оставляя после себя искру раздражения, с непомерной быстротой превращающуюся в бушующее пламя гнева.– Милый...– бабушка Пьедат робко потрогала внука за локоть. Мужчина довольно грубо оттолкнул ее, ударив ладонью по столу с такой силой, что стоявшие на нем столовые приборы жалобно звякнули.– Видала, какие фортеля твоя обожаемая Паулина выкидывает?!– звенящим шепотом спросил он, прожигая бабушку почерневшими от ярости глазами.Вздрогнувшая от неожиданности Пьедат, сжавшаяся было в комок, взяла себя в руки и, гордо расправив плечи, произнесла:– А ну молчать! В ее тихом, чуть надтреснутом голосе и холодном взгляде голубых глаз было столько властности и силы, что Карлос-Даниэль мигом растерял весь свой запал и пристыженно опустил голову, точно школьник, которого отчитывали за двойку.– Видно где-то я тебя упустила, если ты позволяешь себе такие выпады...– сокрушенно покачала головой старушка. – Бабушка...Пьедат жестом пресекла внука, смерив его надменным взглядом:– Если ты забыл, я напомню, что Я хозяйка дома Брачо, жена и вдова Брачо!– с нажимом произнесла Пьедат– и мое слово здесь еще кое-что значит!– Да, бабушка...– промямлил мужчина, не смея поднять на нее глаза.Старушка кивнула, как бы говоря "то-то же!" и, отвернувшись, с самым равнодушным видом принялась намазывать масло на ломтик батона.Эстефания осуждающе посмотрела на раскрасневшегося от стыда за свое поведение брата, но тот лишь глубоко вздохнул, не зная, что сказать и сделать в свое оправдание и как попросить прощения у задетой за живое бабушки, в свое время заменившей им мать.Чувствуя, что она здесь явно лишняя, Эстефания встала из-за стола, пытаясь найти благовидный предлог для того, чтоб незаметно уйти из столовой, когда в дверь коротко позвонили.– О, нашлась пропажа,– улыбнулась женщина, пытаясь немного отвлечь сидевших в мрачном молчании родственников– пойду открою...– Иди, иди,– равнодушно махнула рукой Пьедат, зная о внезапно проснувшемся у приемной внучки желании помогать прислуге.Радуясь своей удаче, Эстефания пулей пронеслась в прихожую, распахнула недовольно скрипнувшую дверь и тотчас ощутила, как ноги наливаются свинцом. Покачнувшись, женщина судорожно схватилась за косяк, чтобы не упасть.– Ты?!– с ужасом прошипела она, неприязненно глядя на незванного гостя.