Глава 4. Разве шрамы портят мужчину? (1/1)

Прислонившись к дереву и закрыв глаза, я уснула спустя некоторое время. А в этот момент вокруг меня ?спектакль? продолжался. ?— Отлично! Отлично!Это восклицание вырвалось у Атоса, когда он увидел, как шпага Каюзака отлетела на двадцать шагов. Д'Артаньян и Каюзак одновременно бросились за ней: один — чтобы вернуть ее себе, другой — чтобы завладеть ею. Д'Артаньян, более проворный, добежал первый и наступил ногой на лезвие. Тогда Каюзак бросился к гвардейцу, которого убил Арамис, схватил его рапиру и собирался вернуться к д'Артаньяну, но по пути наскочил на Атоса, успевшего за эти короткие мгновения перевести дух. Опасаясь, что д'Артаньян убьет, его врага, Атос желал возобновить бой. Д'Артаньян понял, что помешать ему — значило бы обидеть Атоса. И действительно, через несколько секунд Каюзак упал: шпага Атоса вонзилась ему в горло.Оставались Портос и Бикара. Портос дурачился, спрашивая у Бикара, который, по его мнению, может быть час, и поздравляя его с ротой, которую получил его брат в Наваррском полку. Но все его насмешки не вели ни к чему: Бикара был один из тех железных людей, которые падают только мертвыми.Между тем пора было кончать. Могла появиться стража и арестовать всех участников дуэли — и здоровых и раненых, роялистов и кардиналистов. Атос, Арамис и д'Артаньян окружили Бикара, предлагая ему сдаться. Один против всех, раненный в бедро, Бикара все же отказался. Но Жюссак, приподнявшись на локте, крикнул ему, чтоб он сдавался. Бикара был гасконец, как и д'Артаньян. Он остался глух и только засмеялся. Продолжая драться, он между двумя выпадами концом шпаги указал точку на земле.— Здесь… — произнес он, пародируя слова Библии, — здесь умрет Бикара, один из всех, иже были с ним.— Но ведь их четверо против тебя одного. Сдайся, приказываю тебе!— Раз ты приказываешь, дело другое, — сказал Бикара. — Ты мой командир, и я должен повиноваться…И, внезапно отскочив назад, он переломил пополам свою шпагу, чтобы не отдать ее противнику. Перекинув через стену монастыря обломки, он скрестил на груди руки, насвистывая какую-то кардиналистскую песенку.Мужество всегда вызывает уважение, даже если это мужество врага. Мушкетеры отсалютовали смелому гвардейцу своими шпагами и спрятали их в ножны. Д'Артаньян последовал их примеру, а затем, с помощью Бикара, единственного из гвардейцев оставшегося на ногах, он отнес к крыльцу монастыря Жюссака и Каюзака. Остальные гвардейцы были мертвы?.Проснулась, то есть проснулся я от того, как кто-то тронул меня за плечо. Невольно поежившись, я открыла глаза и пробормотала, щурясь от света:— ?И во веки веков, и во все временаТрус, предатель — всегда презираем,Враг есть враг, и война все равно есть война,И темница тесна, и свобода однаИ всегда на нее уповаем...?— Что? — этим подошедшим оказался Арамис. — Вы не ранены? — спросил он с тенью беспокойства. — Нет, с чего вы взяли? — отвечаю ему. Хорошо хоть разбудил, а то спать здесь... хм, не лучшая идея, честно говоря. — У вас кровь на лице, — он почему-то казался обеспокоенным.— А, это... пустяк, — честно говоря, мне всегда хотелось иметь продольный шрам на щеке, только вот самой себе лицо резать — не вариант. Совсем не вариант. — Останется шрам, — Арамис покачал головой, всем своим видом показывая, как он относится к такому пренебрежению своей внешности.— Разве шрамы портят мужчину? — на моём лице появилась полуулыбка. — Даже если моё лицо теперь изуродовано, что с того? — продолжаю я, заметив недоуменный взгляд Арамиса. — ?Жизнь бывает сложной?, — цитирую я строчку из песни, поднимаясь. От резкой смены положения у меня закружилась голова. Я чуть не упала, если бы не рука Арамиса, на которую я смогла опереться. — С вами всё нормально? — в его голосе всё ещё была слышна тень тревоги.— Да, не стоит беспокоиться. То ли обстановка на меня так повлияла, то ли это тело, но любезности из меня начали сыпаться, словно я и в самом деле всю жизнь так говорю. Уж и не знаю, радоваться мне или нет. Рана на лице уже не кровоточила, но дотрагиваться до неё было ещё больно. — Остальные уже ушли? — спрашиваю я и получаю в ответ утвердительный кивок. — А как же назначенные дуэли? — в моём голосе скользит лёгкая насмешка. Вопрос был скорее риторический, ибо ясно уже, что драться с ним они не будут. Только не после этого. Будущий аббат уставился, пардон, смотрел на меня, слегка прищурившись. — Если вы имеете в виду Атоса, Портоса и д'Артаньяна,— ?Да, я именно их и имею в виду?, — мысленно обратилась я к нему, — то они отправились праздновать. По поводу остального, Арамис не стал меня просвещать. Что ж, его дело. Впрочем, как и ожидалось. — Отлично. А вы, я так понимаю, были столь любезны, чтобы не бросать меня здесь, — говорю я, легко улыбаясь, и получаю любезную улыбочку в ответ. Всё-таки улыбаться стоит почаще. Как там говорят ?Смех продлевает жизнь?? Не очень верится, но попробовать стоит. По крайней мере, враги мне не нужны. ?Пусть моё поведение и было не самым вежливым для "кого-то", это ничего не меняет. Стоит ли мне учиться манерам?? — думаю я, идя "куда глаза глядят". Раз после дуэли я выжила, значит, жить всё-таки буду. Теперь новые проблемы. Что я буду делать дальше? Мне стоит выработать хоть какой-то план действий. По крайней мере, попытаться это сделать.