Глава 2. Я тоже дерусь с этим молодым господином (1/1)

У монастыря Дешо ещё никого не было, когда, я, наконец, до него добралась. Даже удивительно, что я пришла раньше своего соперника. Монастырь произвёл впечатление. Это было заброшенное здание с выбитыми стёклами, окруженными бесплодными пустырями. Там обыкновенно дрались те, которым нельзя было терять время.Расположившись в одной из ниш в тени, я оказалась в самом что ни на есть выгодном положении — мне было видно все, а меня никто не мог здесь заметить. Вот и чудненько. Оставалось только ждать. Что буду делать, я ещё не придумала, всецело полагаясь на удачу. Она меня ещё не подводила. Вернее… был один случай, но… сейчас не об этом.Первым, как и ожидалось, пришёл Атос. Он расположился на камне и принялся ждать. Уж не знаю, что имел в виду Дюма, когда писал, что он ?сидел, полный благородного достоинства?, но мушкетёр просто сидел спокойно.Когда д’Артаньян подходил к монастырю, пробило полдень. Ну, хоть какой-то ориентир во времени. Атос ожидал гасконца где-то пять минут. Пока тот подходил ближе, я готовилась лицезреть бесплатное шоу. Это даже круче, чем в кино. С 8д эффектом. Они успели перемолвиться любезностями, пока я устраивалась поудобнее. Как и в книге, мушкетёр, угодивший в первый же день на четыре дуэли (вместо трёх, спасибо мне), повёл себя благородно в лице старшего и опытного Атоса. Наблюдать со стороны за их милым разговором было не так эффектно, ибо я видела лишь их профили, хотя акустика здесь была вполне приличной, чтобы расслышать каждое их слово.— Сударь, прежде чем мы начнём, я хотел бы вас предупредить, что со мной будут два секунданта, — тем временем проговорил Атос, а д’Артаньян в ответ кивнул. — Однако где же они? Опоздание не входит в их привычки.?Зато входит в мои?, — хотелось мне добавить. Дальше поехало как по маслу. Вернее, как по сценарию. По книге, если ещё точнее. Они продолжили свой обмен любезностями, но я не особо вслушивалась. Всё, что они скажут, мне было уже известно. Тем же временем, я напряжённо обдумывала, как мне поступить, чтобы выжить и не потерять их уважение. А в это время вдруг заскрипели ворота и на ?сцену? вышел Портос, на что успел обратить внимание Атос с облегчением во взгляде.— Как? — воскликнул д’Артаньян, заметив того, когда обернулся. — Ваш первый секундант — господин Портос?— Да, — удивился его возгласу мушкетёр. — Это вам почему-нибудь неприятно?— Нет-нет! — я еле сдерживала позыв, чтоб не ухмыльнуться. И почему это выглядит так смешно?— А вот и второй.Через пару секунд за первым другом Атоса у ворот появился и второй товарищ. Д’Артаньян вновь обернулся, куда указывал Атос, и узнал Арамиса.— Как? — воскликнул он тоном, выражавшим еще большее удивление, чем в первый раз. — Ваш второй секундант — господин Арамис?— Разумеется! Разве вам не известно, что нас никогда не видят друг без друга и что как среди мушкетеров, так и среди гвардейцев, при дворе и в городе нас называют Атос, Портос и Арамис, или трое неразлучных. Впрочем, так как вы прибыли из Дакса или По…— Из Тарба, — поправил д’Артаньян.— …вам позволительно не знать этих подробностей.— Честное слово, — произнес д’Артаньян, — прозвища у вас, милостивые государи, удачные, и история со мной, если только она получит огласку, послужит доказательством, что ваша дружба основана не на различии характеров, а на сходстве их.?Ну ещё бы, — подумала я. — Только теперь вас станет четверо, если не пятеро?.Портос в это время, поравнявшись с юным мушкетёром и движением руки поприветствовав Атоса, обернулся и замер от удивления, встретившись со взглядом д’Артаньяна.?Да уж, как тут не удивиться!?.— Та-ак… — протянул он. — Что это значит??Хм, а что это могло бы значить?? — думаю я, саркастически хмыкнув.— Я дерусь с этим господином, — сказал Атос, указывая на д’Артаньяна рукой и тем же движением как бы приветствуя его.— Но и я тоже дерусь именно с ним, — заявил Портос.— Только в час дня, — успокоительно заметил д’Артаньян.— Но и я тоже дерусь с этим господином, — объявил Арамис в свою очередь, приблизившись к ним и так же удивлённо переглянувшись с юношей.— Только в два часа, — все так же спокойно сказал д’Артаньян.?Забавно получилось?, — думаю я, подпирая рукой щёку.— По какому же поводу дерешься ты, Атос? — спросил тем временем Арамис.— Право, затрудняюсь ответить, — сказал Атос. — Он больно толкнул меня в плечо. А ты, Портос?— А я дерусь просто потому, что дерусь, — покраснев, ответил Портос.Тонкий наблюдатель (как и я) заметил бы тонкую улыбку, проскользнувшую по губам гасконца.— Мы поспорили по поводу одежды, — сказал д’Артаньян.— А ты, Арамис?— Я дерусь из-за несогласия по одному богословскому вопросу, — сказал Арамис, делая знак д’Артаньяну, чтобы тот скрыл истинную причину дуэли. Молодой гасконец опять улыбнулся.— Неужели? — переспросил Атос.— Да, одно место из блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях, — сказал д’Артаньян.— А теперь, милостивые государи, когда все вы собрались здесь, — произнес д’Артаньян, — разрешите мне принести вам извинения.При слове ?извинения? лицо Атоса затуманилось, по губам Портоса скользнула пренебрежительная улыбка, Арамис же отрицательно покачал головой. Они, стало быть, подумали что гасконец струсил. Как же…— Вы не поняли меня, господа, — сказал д’Артаньян, подняв голову. Луч солнца в эту минуту, коснувшись его головы, оттенил тонкие и смелые черты его лица. — Я просил у вас извинения на тот случай, если не буду иметь возможности дать удовлетворение всем вам троим. Ведь господин Атос имеет право первым убить меня, и это может лишить меня возможности уплатить свой долг чести вам, господин Портос; обязательство же, выданное вам, господин Арамис, превращается почти в ничто. А теперь, милостивые государи, повторяю еще раз: прошу простить меня, господа, но только за это. Не начнем ли мы?С этими словами молодой гасконец смело выхватил шпагу. На его лице ясно читалась решимость. Было четверть первого. Солнце стояло в зените, и место, избранное для дуэли, было залито его палящими лучами.— Жарко, — сказал Атос, в свою очередь обнажая шпагу. — А между тем мне нельзя скинуть камзол. Я чувствую, что рана моя кровоточит, и боюсь смутить моего противника видом крови, которую не он пустил.— Да, сударь, — ответил д’Артаньян. — Но будь эта кровь пущена мною или другими, могу вас уверить, что мне всегда будет больно видеть кровь столь храброго дворянина. Я буду драться, не снимая камзола, как и вы.Какое несказанное благородство! Аж тошнит от этого.— Вот это прекрасно, — воскликнул Портос, — но довольно любезностей! Не забывайте, что мы ожидаем своей очереди…— Говорите от своего имени, Портос, когда говорите подобные нелепости, — перебил его Арамис. — Что до меня, то все сказанное этими двумя господами, на мой взгляд, прекрасно и вполне достойно двух благородных дворян.Что они называют благородством? До сих пор не могу понять значение этого слова.— К вашим услугам, сударь, — проговорил Атос, становясь на свое место.— Я ждал только вашего слова, — ответил д’Артаньян, скрестив с ним шпагу.Не успели зазвенеть клинки, как отряд гвардейцев кардинала показался из-за угла монастыря.А вот они, голубчики. Недолго им жить осталось!— Гвардейцы кардинала! — в один голос вскричали Портос и Арамис. — Шпаги в ножны, господа! Шпаги в ножны!Но было уже поздно. Противников застали в позе, не оставлявшей сомнения в их намерениях.— Эй! — крикнул предположительно господин де Жюссак, шагнув к ним и знаком приказав своим подчиненным последовать его примеру. — Эй, мушкетеры! Вы собрались здесь драться? А как же с эдиктами?— Вы крайне любезны, господа гвардейцы, — сказал Атос с досадой, что не укрылась от моего взгляда. — Если бы мы застали вас дерущимися, могу вас уверить — мы не стали бы мешать вам. Дайте нам волю, и вы, не затрачивая труда, получите полное удовольствие.?Удовольствие?? От чего это? Оу, пошлые мыслишки тут как тут. Не зря же я столько фанфиков читала, ой не зря.— Милостивые государи, — сказал де Жюссак, — я вынужден, к великому сожалению, объявить вам, что это невозможно. Долг для нас — прежде всего. Вложите шпаги в ножны и следуйте за нами.— Милостивый государь, — сказал Арамис, передразнивая де Жюссака, — мы с величайшим удовольствием согласились бы на ваше любезное предложение, если бы это зависело от нас. Но, к несчастью, это невозможно: господин де Тревиль запретил нам это. Идите-ка своей дорогой — это лучшее, что вам остается сделать.Насмешка привела де Жюссака в ярость.— Если вы не подчинитесь, — воскликнул он, — мы вас арестуем!— Их пятеро, — вполголоса заметил Атос, — а нас только трое. Мы снова потерпим поражение, или нам придется умереть на месте, ибо объявляю вам: побеждённый, я не покажусь на глаза капитану.?Ну ещё бы, честь ведь дороже жизни!? — думаю я, внутренне смеясь от абсурдности ситуации. Вживую это выглядит гораздо смешнее, чем на страницах книги.?Что же делать, что же делать?? — только один вопрос, и нет ответа. — ?Может, попытаться им помочь? Так легче добиться доверия… Но опасностью!? — от этих мыслей лучше не становилось.Атос, Портос и Арамис в то же мгновение пододвинулись друг к другу, а де Жюссак поспешил выстроить своих солдат. Этой минуты было достаточно для д’Артаньяна — видимо, он решился.— Господа, — обратился он к Атосу и его друзьям, — разрешите мне поправить вас. Вы сказали, что вас трое, но мне кажется, что нас четверо.?Эх, была не была? — думаю я, быстро выходя из своего укрытия.— Мне показалось, вы ошиблись, сударь, — похоже, решился не только д’Артаньян. — Нас пятеро.— А вы ещё кто? — а это спрашивает Портос. Надо сказать, что не он один был шокирован моим неожиданным появлением. Лицо д’Артаньяна вытянулось, и, чуть погодя, в его глазах мелькнуло узнавание, и он с неким удивлением усмехнулся. Атос недоумевал, откуда я вообще взялась (точнее, взялся, ибо я должен привыкнуть, что я теперь мужчина), так же, как и Арамис. Ч-чёрт, под их пронзительными взглядами хочется убежать подальше и спрятаться. Но надо держать себя в руках — если не показывать своих страхов, другие будут считать тебя бесстрашным.— Я тоже дерусь с этим молодым господином.