26 сентября 2009 года. День третий. ?Пой со мной...? (1/1)

26 сентября 2009 года. Дом "Амитивилль" День третий. * * *Шёл уже третий день масштабного переезда семьи Учиха-Узумаки. Ещё только вчера к дому прибыла большая машина, нагруженная мебелью и прочими вещами, которые не удалось отвезти в первый же день. Тяжёлое авто прибыло ровно в полдень по местному времени. Мадара, как мужчина, помогал рабочим перетаскивать какую-нибудь мелочь, хотя и Кушина настаивала, чтобы муж, с его-то больной рукой, сидел и не рыпался. У-у-у, это было гиблым делом: с самого детства Мадара ещё тот упрямец. В итоге, Кушина, поочерёдно вставляя свои веские реплики на правах жены, сидела на скамеечке, которая на следующий же день после переезда была поставлена возле дома.Ремонт решили начинать спустя неделю проживания в доме. Всё-таки, хотелось обжиться, посмотреть окрестности. Маленькая Нинэль уже успела сходить к речке, но вот одна, за что позже получила хороший нагоняй от отца. Вообще, девочка не сидела на месте ни минуты: всё куда-то бегала, где-то прыгала, что-то разглядывала. На все ворчания Узумаки, Мадара улыбался до ушей и не без насмешки заявлял, "что дочка-то в мать пошла". После чего получал предупреждающий грозный взгляд от жены. В противоположность своей сестрёнке, Наруто целыми днями сидел на одной лишь скамейке - ни на речку не хочет, ни в парк прогуляться. Хотя мать звала его не раз пройтись с семьёй, на что получала молчаливый отказ, и всем приходилось оставаться дома. Конечно, больше всех расстраивалась Нинэль, в отсутствии брата говоря маме, какой он плохой и неинтересный. За что потом получала долгую лекцию о том, что Наруто - самый замечательный на свете мальчик. Вообще, Кушина совершенно не хотела, чтобы её дочь с самого детства думала плохо о своём брате. И то, что Наруто был болен шизофренией - ничего не значит! Он такой же человек, как и все мы. По крайней мере, Кушина уверяла так всех. Ведь какой матери понравится, когда её сына зовут чуть ли не инвалидом? В общем, первые дни проживания в Амитивилле прошли спокойно…* * *- Кушина, милая, успокойся, - нежным голосом пролепетал Мадара, гладя свою жену по содрогающейся от рыданий спине. Женщина активно замахала головой, вжимаясь в своего мужа ещё сильнее. Учиха старался приободрить Узумаки, но у него ничего не получалось: Кушина продолжала лить слёзы, не обращая внимания даже на дочку, которая пыталась успокоить маму. - Родная, мы ведь знали, что так будет, - продолжал мужчина. - Наруто болен, понимаешь? И его болезнь всего лишь дала слабину на пару месяцев. Это не означало, что он выздоровел. Куши, ты же знаешь. Женщина от этих слов стала всхлипывать сильнее, сжимая пальцами рубашку мужа. - Мой Наруто… Мой сынок… - причитала Кушина, не обращая внимания на старания Мадары, который всеми силами старался успокоить её. - Любимая, успокойся. Я же говорил, что лучше оставить его в больнице, - укоризненно напомнил Мадара, ещё крепче сжимая в объятиях женщину. Узумаки от этих слов вдруг замерла, а затем, выпутавшись из хватки мужа, отошла от него на шаг. - Что?.. – вдруг спросила Кушина, удивлённо смотря на мужа. – Что ты сказал? - Кушина, я неправильно выразился, только не злись, - начал оправдываться Учиха, выставив руки в примирительном жесте. - Да как ты смеешь так говорить?! Наруто – мой сын! Он выздоровеет! И ты меня не переубедишь! - Родная, родная, успокойся, я не это хотел сказать, - спокойным голосом запротестовал Учиха, пытаясь вновь поймать в объятия жену. - Нет, я прекрасно поняла, что ты имел в виду! – верещала Кушина, грозно жестикулируя. Мадара тяжело вздохнул, когда жена в очередной раз упёрлась ладонями ему в грудь, отталкивая подальше. - Кушина…- начал было мужчина, когда Узумаки резко его перебила. - Тебе плевать на моего сына! Я это знаю, и знаю, что он тебе не нужен! – она топнула ножкой по скрипучему деревянному полу, отчего тот жалобно пискнул. - Нет, это не так! – возразил Мадара, хмуря тёмные брови. – Наруто - мой пасынок и твой ребёнок, и я люблю его как собственного сына! – В голосе Учихи мелькали стальные нотки, которые делали его голос более серьёзным, и заплаканная женщина, ещё раз громко и смачно всхлипнув, бросилась в объятия мужа. Флэшбэк. Стрелки больших настенных часов, старых, как сам мир, показывали половину четвёртого утра, когда Наруто резко распахнул глаза. Он смотрел сначала только в пожелтевший с годами потолок, пока осознавал, что слышит речи, доносящиеся с правой стороны от кровати. Там, около большого комода с красивой резьбой, находилась беленькая дверь, которая почти не выделялась на фоне серых обшарпанных обоев. Голоса, которые юноша слышал, были не заглушены. Это был не разговор, и даже не монолог с самим собой. Это было пение. Тихое, едва слышное. Наверное, человек пел себе под нос, задумавшись и совсем не осознавая, какие слова вылетают из его рта. - ?…It's the same old theme since nineteen-sixteen. In your head, in your head they're still Fighting…?(...Ничего не изменилось с 1916 года... Тебе мерещится, что они все еще сражаются...)Тихо доносилось из чулана. Наруто осторожно опустил ноги с кровати и, приняв сидячее положение, снова начал прислушиваться к песне. Куплет повторялся, а красивый голос продолжал тянуть ?Zombie, zombie, zombie…? Узумаки тихо спрыгнул на пол. Он аккуратными шагами начал подходить к двери. По мере того, как парень подходил к чулану, песня становилась громче. Он замер в нерешительности, когда его длинные худые пальцы обвили дверную ручку, чтобы потянуть на себя и посмотреть на загадочного певца. Дверь противно заскрипела, видимо, смазывалась она последний раз только лет сто назад. В помещении для одежды и всякой рухляти было темно. Лампочка, когда-то исправно горевшая над потолком, треснула уже давно. Жёлтые лучи от светильника, стоявшего на комоде, вслед за Наруто пробирались в чулан, освещая хотя бы маленькую часть. Узумаки выставил руку вперёд, дабы отодвинуть висевшие на вешалке старые шубы в сторону и пробраться к неведомому гостю. Не было видно практически ничего – сплошная темень, да такая, что разглядеть хотя бы коробки, которые должны были стоять в дальнем левом углу, было невозможно: те полностью потонули во мраке. Собственно, как и весь чулан. Наруто нахмурился, отходя подальше, а затем взял в руки фонарик, который откопал в одном из ящиков комода. Жёлтый луч, словно прожектор, осветил всё помещение, выхватывая из тьмы каждый предмет. В дальнем левом углу, меж картонных коробок, определённо кто-то сидел. Наруто направил свет фонарика туда. Вскоре в жёлтый круг попало чужое лицо. Там, в углу, сидела девушка. Её длинные чёрные волосы были словно сырыми, они слипшимися прядями спадали на худые, бледные, как и всё её тело, плечи. Сорочка, что была накинута на её тощее тело, была уже серой, а не белой. Её кожа была с чуть желтоватым оттенком, а под глазами красовались ярко-выделенные фиолетовые синяки, которые очень контрастировали с её бледностью. - ?…In your head In your head they are cryin' In your head Zombie, zombie, zombie…?*(...Тебе мерещатся, мерещатся их крики...) Тихо напевала она себе под нос, прижимая к груди потрёпанного мишку. Одна его пуговица-глаз отвалилась и сейчас держалась на одних нитках. Наруто как завороженный смотрел на эту девушку. Он не мог пошевелиться. Он чувствовал, как песня завладевает его слухом. Он стоял и слушал, впившись взглядом в это создание. Тем временем девочка допевала свою песенку:- ?…Another mother's breakin', Heart is taking over. When the violence causes silence, We must be mistaken…? (...Еще одна мать сломлена горем... Голос сердца звучит все громче... Когда насилие – причина тишины, Это значит, мы в чем-то ошиблись...)Наруто выронил фонарик и резко шарахнулся в сторону, когда девочка, тихо напевая себе под нос, подняла голову, чтобы посмотреть на него. Узумаки никогда не забудет тот взгляд. Он был такой ненормальный, такой пугающий и одновременно потерянный. В её прозрачных глазах не было ничего, и одновременно там плескался океан слов. Парень быстро попятился назад от чулана, в котором притих женский голос. Юноша всё шёл и шёл назад, пока с силой не влепился в стену. Он стоял так несколько секунд, тяжело дыша, а затем по дому разнёсся нечеловеческий крик. Наруто упал на пол, закрыв уши руками….Конец флэшбэка. * * * - Нару, сынок, хочешь кушать? – женщина ласково провела ладонью по привязанной к кровати руке сына. Наруто безэмоционально смотрел в потолок и, разумеется, ничего не отвечал. Его худые запястья накрепко были привязаны к койке, которую семья позаимствовала в больнице. Узумаки не пытался вырваться из крепкого захвата чёрных верёвок, его ноги, также накрепко приделанные к постели, были неподвижны, а на его бледном лице не проскользнуло ни единой эмоции. - Сынок мой… - снова заплакала Кушина, утыкаясь носом в грудь своего ребёнка. Наруто даже не вздрогнул. - ?…Another mother's breakin', Heart is taking over. When the violence causes silence, We must be mistaken…? (...Еще одна мать сломлена горем... Голос сердца звучит все громче...Когда насилие – причина тишины, Это значит, мы в чем-то ошиблись...)Женщина перестала рыдать, распахнув глаза, она не смела пошевелиться, когда услышала пение из уст Наруто. Кушина резко вскинула голову, смотря на своего сына. Но тот молчал, а его глаза уже были закрыты. * * * - Мадара, милый, уверяю тебя, он пел! Он пел, представляешь?! – Узумаки не могла нарадоваться, что болезнь Наруто сдвинулась с мёртвой точки. Были улучшения: парень заговорил впервые за последние несколько лет. Учиха с грустью наблюдал за своей женой, смотря, как та буквально порхает от счастья. Мужчина встал, подошёл к своей возлюбленной и, крепко её обняв, тихо произнёс на ухо:- Милая Кушина… Тебе, должно быть, показалось, - с горечью сказал мужчина, крепче стискивая замершую Узумаки. – Я был в тот момент около комнаты Наруто. Я не слышал ни звука.После нескольких попыток высвободиться из захвата супруга, женщина обессилено повисла на его шее, пытаясь заглушить рыдания, чтобы играющая в куклы дочка не волновалась за маму. Материнское сердце сжималось от тоски, когда Кушина вспомнила, что действительно видела, как её муж в тот момент тихо зашёл в комнату сына. Мадара продолжал поддерживать супругу, гладя её по рыжим волосам. Что-то хлопнуло, но никто не обернулся посмотреть, как чёрная тень, выползши из старинного шкафа, немного постояла, смотря на открывшуюся картину, а затем проскользнула в окно. * * * * - Слова из песни The Cranberries - ?Zombie?. Глава писалась под неё.