2.1. белая обезьяна касается плеча (1/1)

—?Возможно, Вам кажется, что всё это имело какой-то смысл, но, к сожалению, мы не можем подвести всё в жизни к определённому общему знаменателю. Порой вещи случаются не для чего-то, а из-за чего-то.Мы не можем контролировать все до единой ситуации, но можем контролировать себя. Вне зависимости от обстоятельств. Это всё, к чему мы с Вами должны прийти, Вы понимаете это?Психотерапевт?— или социальный работник? Или вообще эзотерик какой-нибудь? Денис не выяснял, к кому точно они пойдут?— выглядит максимально расслабленно и миролюбиво. Этот мужчина средних лет как будто объясняет ребёнку, почему небо голубое: терпеливо, благостно, довольный тем, что малыш такой любознательный. Только детишки перед ним?— особенные.—?Не стоит пренебрегать групповой терапией… На данном этапе нам важно выйти из закрытой системы, и, думаю, я мог бы посоветовать несколько мероприятий… Если вы согласитесь.Денис не собирается никуда ходить. Всё сложилось идеально хорошо за этот месяц, и перемены едва ли упрочат эту хрупкую конструкцию.Катя хмыкает, дёргает плечами: ну конечно, замкнутая система. ?Нам важно??— да кто ты такой, мать твою, а ну иди сюда?— читается во всей её позе. Катя готова защищать этот хрупкий мирок изо всех тех малых сил, что у неё остались. Но пока что она просто смотрит в пол, на мысок своей остроносой туфли, концентрируясь на этой точке.А Кирилл… Кирилл сидит и смотрит на этого психотерапевта своими оленьими глазами так, словно готов идти на заклание прямо сейчас. И его голос звучит в этой бурлящей тишине как безумие:—?Да, конечно, мы согласны.Катя дергается всем телом: короткий спазм, предвещающий разборки дома. Если бы Денис мог так же кричать на Кирилла, швырять в него вещи, падать на пол и биться в истерике, а мальчик с оленьими глазами клал бы его голову на свои колени и убаюкивал, Денис бы в жизни не устроил ни одного такого концерта. Но, увы, Кирюша?— звёздочка не его концерта.Денис сочувствующе кивает Кириллу, стреляя глазами в сторону Кати?— да, чувак, тебя ждёт горячий вечер; Кирилл прикрывает на секунду глаза, кивает едва различимо?— всё нормально, я привык, она имеет право на это; Катя выдыхает шумно-шумно?— я тут вообще-то, ребята. Маленькая идиллия большой проблемы.—?Я бы хотел услышать мнение каждого в этой комнате,?— врезается в их беседу чужой голос. Уходи, уходи, ты тут лишний.—?Не вижу в этом смысла, но если Кирилл хочет…—?Нет. Однозначное нет, и точка?— перебивает Катя,?— лично я ещё не готова. И просто не хочу.—?Вы никогда не будете готовы. Это очень специфичный опыт.—?Значит, мы с Вами будем видеться тет-а-тет ближайшую вечность, вот и всё,?— Денис пытается улыбнуться, а не оскалиться.Раздражённое цоканье языком. Стук длинных ногтей по подлокотнику?— короткая автоматная очередь. Почти азбука Морзе:заткнись заткнись заткнись заткнисьДенису плевать, чего там хочет Катя, и она это чувствует. Напряжение подкатывает прибоем, тянет их друг к другу. Он так сильно ненавидит в ней эту взбалмошность, этот истеричный эгоизм, что готов поломать ей кости прямо в кабинете. Омерзительно.—?Я их уговорю, поверьте,?— мягко говорит Кирилл, и его слова такие громкие, что Катя с Денисом вздрагивают.—?Вы не должны никого уговаривать.—?Но могу.—?Я бы попросил Вас этого не делать,?— отвечает на мягкий голос Кирилла мягкой же улыбкой психотерапевт.Мужчина в кресле делает какие-то пометки в планшете, и Денис видит, что взгляд Кирилла устремлён к ресницам этого психотерапевта. Действительно, красивые: длинные и пушистые. Раздражение противно томится в горле, печёт щеки, и Денис встаёт. Нервным широким шагом направляется к двери, на ходу сообщая:—?В уборную схожу, да?Мужчина в кресле тихо угукает, а Денис надеется, что никто не понял, для чего это оправдание. Только бы не поняли.Час сеанса проходит тягомотно, они обговаривают, как и когда будут ходить, какие таблетки пить, какие записи вести. Дениса одновременно клонит в сон и переполняет тревога. Он словно проснулся от ночного кошмара, но ещё не выбрался из него, и сердце нервно сжимается, сжимается, сжимается?— и всё не разжимается.—?Что же, до встречи,?— говорит им этот раздражающий мужик.—?И вам не хворать?— сквозь зубы цедит Катя, тут же срываясь с места.Денис остаётся ждать Кирилла в дверном проёме, но тот сидит неподвижно. Расслабленный: руки на подлокотниках, вытянул ноги, глаза прикрыты?— он ещё несколько секунд глубоко дышит и всё же встаёт.—?Спасибо Вам большое.—?Не за что пока что. Рецепт Вам в электронной форме выписать или от руки?—?На мыло киньте. И ещё раз спасибо. У Вас тут очень уютно.Наконец-то они идут домой.Асфальт хрустит под подошвами, тёплый ветерок обдувает их лица. Смешно колышет прядку за ухом у Кирилла: Денис видит это краем глаза и слегка замедляет шаг. Порыв ветра взъерошивает едва вьющиеся кудри Романчука, а Денис чувствует, что сонливое раздражение, прицепившееся ещё в кабинете, отступает.—?А Катя где? Без нас убежала? —?Спрашивает Кирилл.—?Такси заказала. С моей карточки оплатила, кстати. Приструни свою женщину,?— почти враждебно отвечает Денис.—?Она такая же твоя, как и моя.—?Моя женщина не вела бы себя так.И?— молчание. Они продолжают идти, на улице тепло, пахнет сладкой ранней осенью: откуда-то неуловимо тянет яблоками. На душе спокойно и приятно настолько, что Денис даже не спрашивает, собираются ли они пешком переть на другой конец города. Кирилл будто тоже не настроен на перепалку. Как будто всё нормально.Автобусная остановка встречает их тремя автобусами, которые им?— наверное, Денис не знает и не хочет узнавать?— не подходят. Спустя пятнадцать минут всё же подъезжает нужный, и это как будто другой мир: Денис сто лет не ездил на общественном транспорте. Оказывается, тут уже можно оплатить проезд карточкой: высокие технологии для простого народа.Они садятся в самом конце автобуса, где два сиденья ютятся в уголке между окном и боковиной сидений на платформе. Те словно созданы, чтобы с них падали бабушки и маленькие дети. Денис усмехается своей мысли: можно устроить аттракцион для детишек и пускать их на это сиденье за деньги. Чтоб подскакивали на крутых поворотах. Ух, веселье.За окном проплывают деревья, коробки пятиэтажек, неразличимая мешанина типовых улиц. Денис всматривается в неё с неподдельным интересом, как ребёнок в путешествии. Кирилл как будто дремлет, и к интересу примешивается слабое беспокойство: а вдруг проехали свою остановку?Становится ещё легче и светлее на сердце: ну что за глупости, будто такси нельзя вызвать.Приходится сделать ещё две пересадки: Денис вовсе не спит, и на нужной остановке резво вскакивает, встаёт у самых дверей. В конце концов они оказываются почти что у дверей дома.—?Прикольно, не знал, что тут остановка,?— примиряюще замечает Денис.—?Тебе и незачем, ты же на колесах,?— Кирилл говорит беззлобно, устало,?— Надеюсь, Катя уже успела успокоиться.Снова лестница?— никаких лифтов с того момента, каждый раз на первую ступеньку с правой ноги, а иначе… Кто знает, что будет, если сделать иначе? Они поднимаются на седьмой этаж. Пару минут на отдышаться, потом поворот ключа в скважине, и, конечно, разве могло быть иначе?— Катя ни черта ещё не успокоилась.—?Ты! —?брошенная в стену туфля пролетает мимо виска Дениса. —?Решил! Что я! Не! Справляюсь!С каждым словом она приближается к ним по коридору, смешно прихрамывая: вторая туфля на ноге.—?Даже не спросил! —?Катя приближается вплотную к Кириллу, тычет в него пальцем, пытаясь проткнуть,?— хочу ли я! Надо ли мне! Ненавижу!Кирилл вздыхает, смотрит печально на Дениса: снова идти в Икею. По полу разбросаны порванные журналы, осколки стекла.Денис ненавидит этот момент, когда Катя начинает плакать и ластиться к Кириллу. А она прижимается к тому всем телом и тихонько всхлипывает.—?Что, всё правда так плохо?.. —?скулит Катя, и это последнее, что слышит Денис прежде чем уйти на кухню.Он заваривает им всем чай, подметает осколки, даже врубает робот-пылесос, чтоб тот гудел себе потихоньку.—?Руки помой,?— на кухне появляется виновница беспорядка,?— Пожалуйста.—?Еды какой-нибудь закажи,?— отвечает Денис, словно всё нормально.—?С твоей карточки можно? —?Кирилл обнимает Катю со спины, улыбается криво, насмешливо. Беззлобно.—?Ну конечно. И промокоды поищите.Они ужинают маккомбо, и Катя закидывает ноги на ноги Дениса, хотя тот сидит на стуле напротив и ей наверняка неудобно; телевизор жужжит тихо, и катин смех совсем заглушает и его, и голос Кирилла. Денис пьёт крепкий чёрный чай вместо Фанты, которую он отдал ребятам. Они пьют из одного стакана, пускают по соломинке воздух, смеются над бурлящими пузырями. Дети.Денис чувствует себя лишним на этом празднике жизни, но Катя не снимает с него ног, ударяет в порыве смеха пяткой по колену: они все замирают на секунду, и вот она уже пинает его здоровый бок, несильно, но ощутимо, и Кирилл смеется тоже…… Солнце заходит уже совсем, и они сидят в потёмках. Спокойно. Денис не хочет обманываться, но ленивая расслабленность, окутавшая их всех, словно сближает на новом уровне.—?Ребята, пойдём в комнату, а?Катя пожимает плечами, вскакивает воробушком?— легко и весело. Кирилл поднимается текуче, сонливо, и они втроём ложатся на не заправленную постель прямо в одежде.Денис сегодня впервые понимает, насколько же дорог ему этот маленький мирок: он словно впервые смотрит на болтающую ногами в воздухе Катю, на расслабленного Кирилла, играющего с прядью рыжих волос. Он чувствует себя живым и почти что целым. Кирилл смотрит ему прямо в глаза: темно, нечитаемо, то ли угрожая, то ли обещая что-то. По спине бежит щекотка. Если бы только…Катя переворачивается на спину, наваливается на Кирилла. Она поднимает голову, говорит недовольно:—?Ну прекрати ты так на него пялиться. Ты что, убить его собрался, а? Я тебя не прощу, если да.Денис отворачивается, но внутри, где-то в горле и вниз, по лопаткам, он продолжает ощущать взгляд Кирилла.—?Ты это мне? —?спрашивает Романчук девушку.—?Не. Этому вон маньяку.Денис фыркает, выражая всё презрение, на какое способен.Они даже не занимаются сексом: засыпают вповалку, как наигравшиеся щенята, но Денис всё равно просыпается в ночи, идёт смыть с себя грязь прошедшего дня и взгляд Кирилла. Он бесконечно трёт себя щёткой под ледяной водой. Томный взгляд?— может, ему и вовсе померещилось? —?преследует его, и неудовлетворение не дает успокоиться. Кожа под ледяной водой горячеет изнутри: почти слышно, как журчит кровь под ней, разгоняя тепло.Денис возвращается в постель, вертится, крутится на кровати до тех пор, пока Кирилл не стонет что-то невнятное сквозь потревоженный сон. Нужно успокоиться. Он смотрит на спящих людей перед собой и идёт на кухню.?Пускает пузыри в стакане ч-з соломинку; когда глаза темнеют: зеленца; не знаю, что снилось?— дергался палец?. Денис записывает эти наблюдения лихорадочно быстро в блокнот, вытянутый из тумбочки в спальне. В зубах застревают гранатные семечки, которые Денис не выплёвывает?— пережёвывает сосредоточенно. Кисло-сладкий гранат щипет язык.Если бы только… Если бы только…В комнате?— тёплый сквозняк и покряхтывающая Катя. Кирилл. Денис подходит к нему, садится на краешек дивана-кровати?— как знал, когда покупал эту бандуру?— и касается мягких волос рукой. Хочется сжать посильнее и дёрнуть, но пальцы, против желания, пугливо гладят, едва касаясь. Катя переворачивается на другой бок, и за тот миг, что Денис переводил на неё взгляд, что-то меняется. Его прожигают насквозь тёмные, догорающие углями глаза Кирилла. Он прикладывает палец к губам: тшшш. Ластится под руку, не отрывая ни на секунду взгляда. У Дениса в горле набухает неспособное выбраться ?чезанахуй?, но и оно схлопывается в вакуум, когда Кирилл тянется к нему. И по губам Дениса- влажный холод с кислинкой…Он просыпается, а вокруг всё та же темнота, тёплый сквозняк, покряхтывающая Катя и Кирилл. И механически спокойно констатирующее ?ну вот, приснится же? откуда-то из глубин сознания Ни раздражения, ни расстройства. Денис так устал, что уже не может позволить себе бурных реакций. Он смиренно несёт в себе это чувство, разросшееся диким садом, и даже не пытается выкорчевать какую-то его часть. Какая, в общем-то, разница? Денису лень пойти проверить, убрал ли он блокнот?— был ли он? Денису совершенно плевать.Спящий Кирилл закидывает на него ногу, и ощущение, словно на колени прыгнул кот: не двигаться, не дышать, радоваться возможности.Денис ощущает это сходство так отчётливо, что пугается. Нормально вообще?— вот так? Это?— любовь?***Поутру Катя просыпается первой, готовит вафли из готовой смеси?— Денис обожает их, он узнаёт запах мгновенно, и это первое, что вообще мелькает в его сознании при пробуждении. Катя отсасывает ему, сосредоточенно заглатывает, насколько позволяет рвотный рефлекс, двигает головой быстро и методично. Она задевает его зубами, и Денис недовольно шипит: она стреляет в него взглядом настолько презрительным и злым, что становится не по себе. Член крепнет от этой злобы; а Катя всё продолжает, давясь слюнями, пытаться заглотить поглубже. Спустя несколько минут она прекращает, помогает ему рукой, а сама смотрит в стену, поверх кровати, и двигает челюстью влево-вправо, словно пытаясь вправить:—?Вот блин,?— говорит она, когда член уже обмякает в её крепких пальчиках,?— челюсть болит теперь. Затекло всё.—?Нечего было в рот всякую дрянь тащить?— Кирилл отзывается откуда-то из-за двери.Она смеется, отирая ладонь о трусы Дениса, подмигивает ему, когда видит недоумённый взгляд:—?Ты чего творишь, а?—?Ну всё равно же в стирку их закинешь сейчас,?— пожимает она плечами,?— Но можешь… наказать за порчу имущества… —?Катя прикусывает нижнюю губу,?— Я сегодня,?— она щурит глаза, улыбается,?— плохая девчонка.—?Я поспать хотел ещё, может. Кать, это вообще омерзительно. —?Денис отмахивается, как от нашкодившего ребёнка, воспитывать которого никакого настроения нет.Она поворачивается спиной, качает бёдрами, оглядываясь через плечо, игривая и смешливая. Денис стягивает бельё, и в её глазах пробегает искра, но он кидает в неё этот кусок испачканной ткани:—?Руками будешь отстирывать, если сейчас же не свалишь.На кухне гремит посудой Кирилл.Денис лежит ещё какое-то время в расслабленной дрёме, но Романчук продолжает греметь?— раздражает?— и слышится мычание Кати, напевающей себе что-то под нос. Денису становится внезапно тесно и душно в этой квартире, переполненной людьми; он не понимает, что им от него вообще нужно. Все остальные разбежались, как крысы с тонущего корабля: Женя вообще закинул номер Кирилла в чёрный список, и тот узнал об этом, когда хотел попросить вернуть долг.Денис не знает, что может дать этим двоим, тусующимся на его кухне, но уверен, что им что-то надо. Медленно разогревается что-то в боку: жар, неумолимо нарастающий, покалывающий; Денис чувствует чужие руки в своём теле, дрожание пальцев, перебирающих что-то внутри. Он дрожит, ощущая этот кусающийся жар. Его выворачивает наизнанку, но не тошнит; Денис не может собраться. Дыхание?— блинчик по воде. Скок-скок-скок?— воздух едва касается легких и отскакивает обратно с резким выдохом.—?А лук у те… —?Кирилл заглядывает в комнату и осекается на полуслове. —?Да блять.У Кирилла?— тёплые руки, касающиеся кожи Дениса, покрытой испариной. А у Дениса?— паническая атака. Романчук считает вслух: вдох-выдох, дыши под счёт, дыши под счёт, Денис Викторович, ты вообще слышишь? Он сжимает и разжимает мягко пальцы вокруг Денисовых ладоней, ритмично, с задержкой. Денис концентрируется на этих движениях, и дышать получается чуть-чуть глубже: перестает кружиться голова. Бок горит, и пальцы в нём продолжают рвать. Они сидят так какое-то время: Кирилл держит Дениса за запястья и смотрит в глаза, продолжая считать. Денис полулежит на кровати, а Романчук сидит почти на корточках и отмеряет ему порции кислорода. Время тянется бесконечно, пока не раздается приглушенный шум из туалета.Дениса отпускает.Он ещё какое-то время дышит осознанно, не на автомате, и, наконец, приходит в себя. Усталость тянет камнем на кровать, заставляет расслабить мышцы и глубоко дышать. Денису кажется, что он уснёт прямо сейчас, но Кирилл отпускает его руки, и ощущение безграничной усталости смазывается.—?Спасибо,?— говорит он тихо,?— не знаю, что бы делал сейчас.—?Ну,?— буднично отвечает Кирилл,?— скорее всего, паниковал бы чуть дольше. Или задохнулся?— такое тоже бывает.Денис шокированно поднимает голову, глядит прямо на Романчука, а тот подмигивает ему и продолжает:—?А сейчас пошли на кухню. Катя ждёт. И вафли.Катя и впрямь ждёт их за столом?— совершенно не в курсе случившегося. Никто не собирается просвещать её на эту тему, потому что это может спровоцировать приступ?— а это не нужно никому, и Кате в первую очередь.***Когда они только въехали в квартиру Дениса?— его холостяцкое логово, в котором ничей парфюм не успевал зацепиться за одежду?— Катя почти сразу накинулась на него. Она буквально впечатала их с Денисом в стену, вгрызаясь в его шею, и он не смел ей помешать, когда она расстёгивала его ширинку, когда нащупывала член и обхватывала его дрожащими пальцами: почти наркоманка на ломке. Кирилл смотрел на них какое-то время, как той ночью в больнице?— нечитаемо. Катя покрывала Дениса укусами и легкими поцелуями-прикосновениями, а Кирилл смотрел на них без интереса и эмоций, как на спаривающихся животных. Когда Катя опустилась на колени и взяла в рот, Кирилл наконец двинулся и пошёл разбирать вещи. Он прошёл мимо них, словно их и не было, пронёс сумки в комнату, вжикнула молния его баула. Катя заплакала, не отрываясь от члена Дениса?— он почувствовал её рыдания вибрацией горла на члене, и лишь потом увидел, что с ней.—?Ну, ты чего, Катюш?—?Это… Это всё, что я… Что я могу… —?Она разрыдалась ещё сильнее, выпустила опадающий член изо рта: ну какой тут секс. Её скрутило на полу, и она зарыдала в голос.Кирилл появился в проёме комнаты. Девушку почти било в конвульсиях от истерики, но он подошёл к ней и, кивнув Денису, попросил:—?Помоги поднять её, ладно?Они дотащили её до кровати, и на этом коротком пути она успела расцарапать Кириллу лицо и больно пнуть Дениса в больной бок. Разбить вазу, стоявшую на тумбочке. Врезаться в косяк. Катя старалась нанести себе и окружающим как можно больше травм… Они кое-как уложили её и легли рядом, сдерживая.Она рыдала ещё минут десять, а потом ещё час просила Кирилла простить её, захлёбываясь словами и эмоциями. А Дениса будто и не существовало.—?Всё хорошо, Кать,?— улыбнулся тогда Кирилл,?— я люблю тебя.Он притянул её в объятия, закинув руку на Дениса, взглядом показал, чтобы он тоже принял участие в объятиях: до этого момента Денис и не знал, что ещё есть чему рушиться в нём.Так они начали жить вместе.