Глава 11. Naked But Safe (1/1)

?Обнажён, но в безопасности,И твой до последних дней.?На следующий день Курт просыпается в весьма бодром расположении духа, совершенно несмотря на то, что обычно в новых местах (чаще во время гастролей, конечно же) ему не спится вовсе. В том ли причина, что весь вечер и полночи ими с братом были потрачены на разговоры за бокалом вина и бутылкой эля, или в том, что квартира Карсона являет собой место невероятно уютное и умиротворяющее — он не знает, да и не считает, что это важно. Куда важнее для шатена является то, что рядом с близнецом всё кажется другим: ярче, лучше, приятнее, добрее. Несмотря на толщину его брони и остроту языка, несмотря на всё напускное и вопреки всему, что он говорил и говорит о себе сам. Просто в какой-то момент — Курт даже и не помнит, когда это случилось — он осознал, как много для Карсона, пусть он никогда этого и не признает, значит его поддержка, его присутствие, его близость. Он мог закрываться сколько угодно, мог искромётно и тонко шутить, мог показательно ворчать, строя из себя вечно злого и жутко заносчивого человека, но за всем этим лишь Курт мог увидеть то единственное, в чём близнец боялся признаться даже себе самому: наличие в нём слабости — не физической, но моральной. В слабости перед чувствами и эмоциями, в слабости перед теплотой, которую близкий человек отдавал ему безвозмездно. Теперь же, когда на протяжении двух недель он мог видеть настоящего Карсона, когда мог наблюдать за ним сонным, раздражённым, если у того не получалось что-либо в работе, когда мог видеть его улыбку или слышать задорный смех, с трудом сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от его звучания самому, — теперь он знал, что даже если брат и не привык быть чутким и понимающим, вся мягкость и сердечность источалась из глубин его души и будто искала выхода после стольких лет заточения там, куда Карсон упрятал всё, что хоть как-то было способно выставить его в ином, не привычном для всегда серьёзного и неулыбчивого молодого мужчины свете. И Курт мог сказать с уверенностью, что ему нравилось, как раскрывался этот мужчина именно рядом с ним, а не с Юэном.Мысли о нём заставляют шатена поморщить нос. Он хмурится, переворачиваясь на спину и вытягивая руки вверх, и сонно зевает. Курт чувствует себя отдохнувшим и полным сил, и это то, что нужно для распланированного несколькими экскурсиями дня, уговорить на которые брата ему стоило немалого труда и множества уловок, связанных с приготовлением для него вкусной еды в будущем.Вчера вечером они решили, что именно сегодня Карсон свяжется с отцом и договорится с ним о встрече, и не то чтобы Курт паниковал. Скорее, это было волнение, похожее на то, что овладевало им перед выходом на сцену: не то, когда ты точно уверен в своих силах, а то, когда предчувствуешь, что провалишься, и каким бы умелым в части настраивания самого себя на позитивный лад он ни был, невозможно было вычеркнуть из общей картины все рассказы близнеца об отце и его непростом характере. Но Курт был знаком со многими тяжёлыми людьми, он имел дело с тиранами и с теми, кто придерживался лишь своей собственной точки зрения, и линия Карсона уберечь его от Грэга, не позволив в нём разочароваться, казалась скорее милой и очаровательной, нежели необходимой. На лице мужчины появляется едва заметная улыбка, когда он встаёт под тёплые струи воды и откидывает голову назад. Мысли о Карсоне, наверное, уже и не могут не вызывать в нём улыбок и распространяющегося по всему телу тепла, и всё это так привычно, но по-прежнему волнительно отчасти, ведь с каждым днём эти чувства как будто... растут, и не в том направлении, в котором они могли бы расти при других обстоятельствах и с другими людьми. Они растут по-иному, Курт это чувствует и больше не хочет, не собирается отгораживаться.Он закручивает вентили и покидает душевую, повязывая на бёдра полотенце и изящным движением ладони стирая испарину с зеркала, висящего над раковиной. Курт подаётся к отражению ближе, проводя подушечкой пальца по своей переносице, и вспоминает, как точно так же касался кожи близнеца прошлым утром. Его ресницы вздрагивают, и шатен медленно моргает, отзываясь на эти воспоминания яркой улыбкой. Карсон, должно быть, ещё спит, а Курту уж очень хочется приготовить для него завтрак. Он открывает широкий ящик в висящей у стены тумбе и хмурится, выискивая полотенце поменьше. То, на что он случайно натыкается, вызывает на лице очередную улыбку, но насмешливо-шутливую в этот раз. Тёмно-синие брифы с ярко-красной с жёлтым эмблемой, изображающей сзади букву S, небрежно спрятанные (или забытые?) между полотенец, прямо сейчас подрывают серьёзную репутацию Карсона. Шатен улыбается ещё шире, легонько растягивая их за широкую резинку, и закрывает ящик, интуитивно оборачиваясь к двери ванной комнаты, когда из кухни раздаётся звон посуды, как если бы близнец собирался приготовить чай.Курт появляется в кухне спустя несколько минут, одетый в домашнюю одежду и держащий край супергеройского белья двумя пальцами. Карсон стоит к нему спиной: он расслаблен, его поза непринуждённая, а волосы в неслабом беспорядке, и эта картина слишком милая, чтобы не залюбоваться ею на несколько долгих секунд.Прочищая горло и обнаруживая себя, Курт, хитро сверкая глазами, приподнимает один уголок губ.— Спасёшь меня, Кларк Кент? — он поднимает брифы повыше, когда Карсон оборачивается, и ощущает, как беззащитно сжимается его сердце от такого его вида: очаровательного, домашнего, слишком юного и непозволительно... привлекательного.Филлипс, держа в руках большую кружку с нарисованным на ней Лондонским Тауэром[1], хмурит брови, переводя взгляд со светлого лица брата на вещь, что тот держит в руках. Ему требуется пара секунд, чтобы сложить в голове фрагменты мозаики.— Они не мои, — просто говорит он. Его тон кажется Курту сухим и странно-грубым, а мягкое и приветливое ещё меньше минуты назад лицо ничего не выражает. Или выражает, но... что?Опуская ладонь с зажатым в ней бельём и становясь более серьёзным, Курт робко склоняет голову набок.— Полагаю, Юэн меня спасать не захочет? — его губы дёргаются в смущённой улыбке. — Прости, я случайно на это наткнулся. Искал полотенце.Выражение лица Филлипса остаётся таким же отстранённым, но делается ещё и усталым, и он отступает назад, поясницей опираясь о край столешницы и опуская плечи.— Юэну они тоже не принадлежат, — Карсон сглатывает, поджимая губы, и опускает глаза, ставя кружку на гладкую поверхность рядом с собой, — он не носит брифы.Хаммелу нужно совсем немного времени, чтобы осознать, на что он наткнулся и что произошло. Его взгляд в секунду становится сочувствующим, смущённым и потерянным, в то время как глаза близнеца потухают совсем, не выражая абсолютно ничего. Разумеется, Карсон догадывался, что Юэн изменял ему. Догадывался, пару раз указывал на это напрямую, а в ответ получал глупые отговорки о том, что ничто не имело такого значения, какое имели их с Карсоном секс и их близость, и не то чтобы он слепо этому верил, скорее не хотел устраивать скандалов, да и, в какой-то степени, пока партнёр не цеплялся к нему насчёт частой работы по ночам и прочих заскоков, его это слабо беспокоило. Его вообще мало что беспокоило, если личное пространство не нарушалось и не критиковалось, и это было, наверное, самым важным и значимым пунктом (пунктиком). Но теперь, когда перед ним стоял брат, держа в руках вещь, явно не принадлежащую Юэну (он бы в жизни не приобрёл чего-то подобного и живьём бы сожрал любого, кто попытался бы сделать это) и найденную в его ванной комнате и в его ящике, мужчина яснее ясного понимал, каким непроходимым идиотом был всё это время.Значит, Юэн трахал кого-то в его собственной квартире, пока Карсон был в Нью-Йорке и помогал своему брату-близнецу оправиться после смерти матери. Значит, он позволил себе привести какого-то мальчика (а Филлипс знал, в чём была слабость его теперь уже бывшего бойфренда) сюда, позволил себе уложить его в постель Карсона и воспользоваться его душем. Значит, только что Курт, совершенно случайно наткнувшись на забытую здесь каким-то ?сладким? вещь, облегчил жизнь близнеца, предоставив ему возможность просто послать Юэна, не прибегая ко всем этим напыщенным фразам про то, что их отношения были неплохими, но изжили себя.— Карсон, мне... — Курт нарушает затянувшееся молчание и порывается в его сторону, поджимая губы и подходя ближе. Он чувствует себя ужасно, потому что не так брат должен был узнать обо всём. Не из-за его любопытства. Филлипс усмехается своим мыслям и поднимает голову.— Пожалуйста, не надо, — шатен старается улыбнуться как можно мягче, чтобы Курт не вздумал заморачиваться по этому поводу. — Не смей думать о том, о чём думаешь сейчас, это только моя проблема, — протягивая ладони вперёд и заключая талию близнеца в кольцо рук, Карсон прижимает его к себе, позволяя уложить голову на своё плечо и пряча дрожащую улыбку в густых пшеничных прядях.— Какого чёрта я вообще туда полез, — Хаммел выдыхает, обнимая плечи брата руками, и кончиком носа проводит под его подбородком, укладывая голову обратно на его плечо.— Перестань, Курт. Не смей думать — значит, тебе не нужно тратить на это своё время. И, если начистоту, — он ухмыляется и вдыхает запах, исходящий от кожи Курта, — несмотря на моё уязвлённое эго, насквозь пронзённое рогами, которые мне наставили в собственной же квартире, это весьма козырный повод поставить, наконец, точку между нами. Плевать, если этот жест может быть расценен как проявление малодушия. Уж я-то точно не стану заморачиваться на этот счёт.Курт поднимает голову вновь, смотря на Карсона в упор, и пытается прочесть хотя бы что-нибудь в явно невесёлых глазах. Действительно, брат больше не видел смысла в своих с Юэном отношениях, не видел его рядом с собой и не считал, что им стоит продолжать делать то, что они делали почти год. Однако шатен очень хорошо знал, как глубоко может чувствовать Карсон, как болезненно он может переживать обиды, даже если не показывает этого, и каким хрупким может быть его защита, если позволить чему-то внезапно подвергнуть её испытанию на прочность, и больше всего Хаммела волновало, что, не желая взрываться, брат мог сделать это совершенно неосознанно и внезапно. Но сейчас он верит. Невозможно не верить, когда Карсон прижимает его к своему телу и дышит совсем рядом. Невозможно вообще думать. Невозможно существовать, можно лишь быть.— Если всё-таки захочешь пристрелить кого-нибудь, то знай, что я прихвачу ещё патронов и буду раздавать рекомендации насчёт того, как правильно целиться, — Курт выдыхает с облегчением, когда близнец смеётся с его слов, и ладонями с осторожностью сжимает боковые стороны его шеи.— Пристрелить вряд ли, но сжечь свою кровать я как раз подумываю, так что давай позавтракаем — ты ведь приготовишь мне завтрак? — и после разведём костёр, — Карсон улыбается точно так же, как в любой другой раз, когда просит Курта приготовить что-нибудь, и робким прикосновением пальцев проводит по его бедру.— Хорошо, что вчера я настоял на своём и заставил тебя заказать продукты, — шатен качает головой укоризненно и целует брата в висок. Он мягко высвобождается из его объятий с намерениями приготовить для него истинно-английский завтрак и всячески отгоняет от себя мысли о том, какая правда открылась им обоим ещё несколько минут назад.Завтрак, если таковым его можно назвать в одиннадцать пополудни, проходит в весьма живом и непринуждённом ключе, но даже при блестящем умении Карсона скрывать свои истинные эмоции Курту кристально ясно, что чувствует он себя не особенно хорошо. Так или иначе, зацикливать на этом своё внимание он не хочет, потому что брат сможет разобраться сам, и если он не преуспеет в этом, тогда шатен посчитает нужным вмешаться. Когда они с Куртом устраиваются в гостиной, Филлипс звонит в офис отца. Он коротко переговаривается с его секретаршей, и та просит его подождать, пока закончится какое-то предсказуемо важное совещание или решающая встреча. Собственно, ждать ему приходится почти десять минут перед тем, как Грэг всё-таки соизволяет ?осчастливить? его звучанием своего голоса. К удивлению Карсона и волнению близнеца, как раз сегодняшний день оказывается у мужчины свободным, и он, ничуть не скрывая собственного удивления, вызванного звонком сына, соглашается приехать прямо сюда около трёх часов. Через силу шатен заканчивает телефонный разговор в мягкой форме, а для Хаммела не укрывается то, с каким трудом всё это время Карсон сдерживал свою неприязнь.Предпочитая думать о чём угодно, но не о предстоящей и весьма нежеланной встрече, из-за которой их с братом прогулку приходится снова перенести, мужчина сосредотачивается на накопившейся за несколько дней почте и тратит время на изучение нескольких предложений, в то время как Курт, лёжа на диване рядом, посмеивается с одного из знаменитых и недурных ток-шоу, идущих на BBC. На самом деле, этим он пытается отвлечь себя от того, что вот-вот произойдёт. Наверное, в какой-то степени Курт до сих пор не верит, что сегодня встретится с собственным отцом, о котором мечтал столько лет и которого так сильно хотел увидеть. Он не может себе представить, что испытает, когда скажет ему несколько первых слов, потому что уже сейчас его горло сжимает от волнения, а ладони неприятно потеют и горят. — Курт? — Карсон закрывает ноутбук, откладывая его в сторону и пальцами правой руки зарываясь в пряди близнеца за ушком. — Я знаю, что ты хочешь увидеть его как можно скорее, но позволь мне... — он опускает глаза, встречаясь с сосредоточенным на нём взглядом Курта, и нервно вздыхает, — я не могу дать ему разрушить ещё и твои ожидания.Хаммел приподнимается на локтях, а после садится рядом с братом, подбирая под себя ноги и пальцами касаясь его ладони, лежащей на бедре.— У тебя есть предложение? — шатен вглядывается в черты лица Карсона и сжимает его пальцы.— У меня есть условие.***Когда в коридоре раздаётся сигнал звонящего домофона, Филлипс покидает гостиную и, оказываясь там, нажимает на нужную кнопку у небольшого экрана с микрофоном. Ему не нужно спрашивать, кто пришёл, потому что, ясное дело, это отец. И видит Бог, как шатену не хочется встречи с ним.Карсон не волнуется за себя. Ему плевать на всё, что в очередной раз отец скажет о нём или как унизит его, ему плевать на то, что, скорее всего, он не единожды укажет ему на те качества, благодаря которым он достиг всего того, о чём мечтал и которые Грэга всегда только злили, потому что направлены были не в ту сферу, в какую хотелось ему. Но Карсону важно, как этот разговор скажется на его близнеце. Важно, чтобы Курт не ждал от него слишком многого, ведь никто из них не знает (а он сам лишь догадывается), как поведёт себя отец.Он открывает дверь, когда с той стороны раздаётся настойчивый стук, и оглядывает стоящего перед собой мужчину с ног до головы. Одет он в тёплое чёрное пальто, а его шея замотана бордовым шарфом, и весь его вид говорит о важности и напыщенности, о том, что этот человек никогда не уступает, а только подгоняет, и Карсону ли не знать, насколько это верно.— Карсон, — коротко приветствует отец. Он криво улыбается и шагает внутрь квартиры, когда шатен отходит в сторону. — Что за срочность?Филлипс приподнимает брови. Что же, указывать на нехватку времени вполне в духе его отца.— Не было никакой срочности, — без приветствия отзывается он, следуя в гостиную и жестом приглашая старшего мужчину следовать за собой, — мне нужно было поговорить, а ты согласился приехать именно сегодня. Я не просил тебя бросать все свои важные и не очень дела.Грэг вздыхает и снимает пальто, без спроса присаживаясь в середину дивана и кладя верхнюю одежду рядом с собой. Видно, что ему неуютно здесь, потому что последний раз они встречались в квартире Карсона несколько лет назад. Он поднимает голову, заглядывает в глаза сына, вскидывая брови, и подаётся вперёд.— Итак? Тебе нужны деньги, или ты во что-то ввязался? На губах шатена расцветает довольная улыбка. Ох уж эта забота.Он опускает голову и бесшумно смеётся, убирая ладони в передние карманы джинсов и присаживаясь на ручку кресла, что стоит сбоку.— Я не брал у тебя ни фунта уже почти десять лет, и не стоит строить из себя заботливого папочку, — Карсон серьёзнеет, складывая руки на груди, и качает головой. — И, нет, если бы у меня были проблемы, я смог бы обойтись без твоей помощи.Настаёт время Грэга ухмыляться. — Ты позвал меня, чтобы мы оба могли попрактиковаться в красноречии, Карсон? Не тяни, у меня множество других забот, — мужчина разочарованно хмурится и поднимается на ноги, подхватывая под руку своё пальто. — В чём дело?— В матери, — не медля, отвечает шатен. — Я хочу знать, кто она и почему бросила нас.Лицо Грэга светлеет от изумления. Разумеется, ведь этот вопрос слишком много лет не поднимался в их беседах.— Ты же знаешь, что мы это не обсуждаем.— Ты не обсуждаешь. Я же всегда хотел знать правду.— Правду о чём? — по лицу отца видно, что этот разговор уже начинает досаждать ему. Карсон чувствует, как постепенно закипает, потому что присутствие этого человека никогда не было ему приятно.Шатен тоже поднимается на ноги, вставая напротив него.— О Розмари.Вот оно. Должно быть, именно так выглядит Грэг каждый раз, когда в его делах прямо в зале заседания появляются новые материалы, о которых он не мог знать раньше, и когда ему как представителю защиты приходится выкручиваться на ходу.— Откуда...— Я был в Нью-Йорке, — перебивая отца, отвечает Карсон, — на её похоронах. Хотя нет, не совсем так, но суть та же, — он взмахивает ладонью, расслабленно жестикулируя, и получает колоссальное удовольствие от того, что в кои-то веки разговором управляет он. — Хочешь услышать, как я узнал? Её адвокат связалась со мной.Лицо Грэга бледнеет. Он сжимает губы в тонкую полоску и отводит взгляд в сторону, и такое его поведение наталкивает Карсона на жутко непривлекательную мысль.— Ты знал, — невесело усмехаясь, констатирует он. — Знал всё это время.Грэг снова садится. Он выглядит озадаченным, но не шокированным.— Разумеется, я знал, Карсон. Мы были женаты, а я юрист, — его тон всё такой же ровный и не терпящий возражений, только вот Карсон больше не тот юный парень, который не всегда мог против этого пойти.— Я хочу знать, — твёрдо проговаривает он, ощущая поднимающиеся изнутри раздражение и злость. — Хочу знать всё.— Что — всё? — с напором переспрашивает Грэг. — Хочешь знать, знал ли я о смерти твоей матери? Знал. Знал ли, что рано или поздно она захочет связаться с тобой? Догадывался. Знаешь, почему? — он переходит почти на шёпот, когда говорит это, и сцепляет ладони в замок. — Я хочу знать, зачем я был тебе нужен, если единственное, что ты мог — это плевать на мои интересы. Плевать на всё, что я делал или пытался делать, — Карсон заводится и понимает, что ещё немного, и от его спокойствия и контроля ситуации не останется и следа. Оборачиваясь к отцу спиной и запуская ладонь в волосы на затылке, он облизывает пересохшие губы и кусает нижнюю, сдерживая эмоции. — Почему ты не оставил меня с матерью? — спрашивает он чуть спокойнее. — Почему не оставил меня с Куртом? Филлипс оборачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как темнеет взгляд отца. Он поднимается со своего места, выглядя при этом словно поражённым громом, и делает пару шагов к сыну. Теперь-то он шокирован.— Почему? — Карсон, не отрывая своего взгляда, упрямо и зло смотрит в глаза напротив. Ему плевать на то, как себя чувствует Грэг сейчас, ему плевать, как он начнёт оправдываться и будет ли делать это. Важна только правда. Долгожданная и вечно ускользающая, призрачная.Первым не выдерживает старший мужчина. Он подносит правую ладонь к лицу и пальцами потирает подбородок, задумчиво щуря глаза и пожимая плечами.— Розмари хотела забрать вас обоих, но я не позволил, — сердце Карсона готово вырваться прямо сейчас. Она хотела, чтобы он был рядом. Боже. — Когда мне предложили работу здесь, вам едва исполнилось три. Твоя мать, — Грэг буквально выплёвывает это слово, — не захотела переезжать, и поэтому мне пришлось выбрать.— И ты выбрал, — с усмешкой продолжает Карсон. — Ты выбрал чёртову карьеру, но не смог остановиться на этом, не так ли? Решил оторвать и часть семьи? Ты, грёбаный...— Карсон! — Филлипс, успевая лишь занести в воздух кулак, вмиг останавливается, слыша взволнованный и резкий голос близнеца. Он оборачивается в его сторону и смотрит так, словно хочет (и действительно хочет), чтобы Курт прижал его к себе как можно скорее.Хаммел подходит ближе, всё это время не сводя глаз с собственного отца. Того, что он услышал, достаточно, чтобы понять, как сильно он ошибался и как чертовски прав был Карсон, который не единожды предупреждал его о манере этого человека пренебрегать ценностями и ставить на пьедестал лишь свою работу. Но никто не имеет права винить Курта за надежду, правда?— Карсон, — повторяет он снова, но так мягко и тепло на этот раз, что в данных обстоятельствах и в данное время это выглядит почти нелепо. Однако, одной лишь нежности родного голоса для шатена достаточно, чтобы мало-мальски прийти в себя и отпустить часть того гнева, который был готов выплеснуться наружу необдуманным ударом.— Курт?.. — Грэг проговаривает имя сына одними губами. Он растерян и дезориентирован, и он явно этого не ожидал.— Убирайся, — просто и чётко чеканит шатен. Он касается местечка между лопаток Карсона ладонью, поглаживая кожу сквозь ткань пальцами, и опускает взгляд к полу. — Убирайся, отец.Филлипс видит брата таким впервые. Он ничуть не потерян, не расстроен и хорошо владеет собой, как и всегда, однако Карсон почти точно уверен в том, что, пока он слушал его разговор с отцом, то каждую его эмоцию пропускал через себя. Каждое его слово и каждый ответ Грэга вплоть до тех слов, ставших решающими.Не говоря ни слова, Грэг Филлипс берёт своё пальто и покидает комнату. Через несколько секунд из коридора раздаётся щелчок закрывающейся входной двери, и Курт опускает ладонь, обхватывает пальцами ладонь близнеца и опуская голову на его плечо. Карсон стоит неподвижно некоторое время, но всё-таки обнимает его в ответ, чувствуя себя растоптанным. Он прижимает брата ближе к себе за талию и рассеянно целует его в макушку.— Я не знал, что он такой ублюдок. Догадывался, но... чёрт побери, — Филлипс осторожно выпускает близнеца из объятий и подходит к окну, снова скрещивая руки на груди и вскипая от вновь ощущающейся обиды, злости и ненависти.— Карсон, пожалуйста, — Курт чувствует боль, потому что никто не заслуживает с собой такого обращения. Никто не заслуживает быть разменной монетой тогда, когда разрушается семья. — Ты не должен...— А что я должен? — он стремительно оборачивается, встречая взгляд Курта. — Наплевать на то, что из-за него не стало нашей семьи? Или, может быть, я должен простить его? Должен закрыть глаза на всё, что тебе пришлось выслушать? — он с болью усмехается и настойчиво качает головой из стороны в сторону. — Прости, Курт, но единственное, что я сейчас должен сделать, это надраться и послать всё в задницу.Он выходит из гостиной, направляясь сразу в коридор, хватает своё пальто, ключи и покидает квартиру, с силой захлопывая за собой дверь.***Курт не злится. Наверное, он должен быть обижен на брата за то, что тот оставил его, поддавшись нахлынувшим эмоциям, но всё, что шатен чувствует — это тревога за него. Сейчас уже почти девять вечера, а Карсон так и не вернулся домой; его нужно было остановить сразу и не позволить уйти неизвестно куда, и как же тяжело думать обо всём, что могло произойти за это время. Как тяжело вообще думать о том, что этот большой ребёнок мог что-нибудь натворить после стольких событий, случившихся сегодня.Это странно, но Хаммела ничуть не беспокоит то, каким человеком предстал перед ним отец. Он переживал, поладят ли они, волновался, захочет ли Грэг вообще говорить с ним, нервничал, пока Карсон шёл открывать дверь и с трудом удерживал себя от нарушения его условия, находясь в соседней комнате, но то, как всё кончилось, вынуждало Курта к одному: забыть обо всех мечтах встретить отца, забыть о том, каким прекрасным и добрым мужчиной он был в его мыслях, и запомнить лишь тот голос на видео, отснятом много лет назад. Ему было тяжело слышать их с Карсоном разговор, но тяжелее, Курт был в этом уверен, было самому Карсону. Слышать от отнюдь не чужого человека правду, которую даже представить было неприятно, ненормально; слышать, как он подтверждает некоторые из догадок, подтверждая и мнение сына о себе самом — диктаторе с жутким характером и раздутым снобизмом; слышать, что Грэг знал о смерти их матери, но не придал этому ни малейшего значения.Эту мысль Курту не удаётся продолжить, когда из коридора слышится звук открывающейся двери. Шатен, спешно поднимаясь с дивана и облизывая губы, обтирает о домашние серые брюки влажные ладони и вскоре оказывается в тёмном удлинённом помещении.Карсон до сих пор не закрыл за собой дверь. Он стоит, кажется, в расстёгнутом пальто, его шея оголена, а одна половина лица спрятана тенью, и Курт всячески всматривается в его глаза, медленно подходя ближе и нажимая на выключатель, расположенный около стоящей на тумбе ключницы. — Карсон? — Курт с шумом выдыхает, опуская взгляд к его сжатым ладоням, и чувствует, как сердце пропускает пару ударов, потому что на костяшках пальцев правой руки кожа близнеца сбита, а из ранок сочится кровь. Он вообще выглядит помятым и явно не трезвым, и шатен хмурится ещё больше, осторожно беря в ладони его пострадавшую руку и приподнимая её к лицу. — Карсон, — голос Курта вздрагивает, ведь теперь ему ясно, каким образом брат решил выместить злобу на Юэна и отца. — Курт, я... — Филлипс опускает голову, пятясь назад и спиной упираясь в край двери. Он шипит, откидывая назад и голову тоже, и болезненно гудит вдобавок, затылком ударяясь о прохладный металл. — Я такой мудак... я не должен был, — его губы дрожат, а ладонь, которую Хаммел заботливо держит в своих, холодеет ещё немного. — Прости, что ушёл, я так... так облажался...Курт не успевает сказать и слова, когда близнец подаётся к нему и лбом утыкается в плечо. Он льнёт к его тёплому и родному телу как можно ближе, и шатен неровно выдыхает, с опасением кладя ладони на его поясницу и надавливая на неё, так, чтобы Карсон прижался теснее.— Перестань, — тихо просит Курт, губами задевая прохладную мочку и неосознанно вдыхая запах, хранящийся в густых прядях чёлки близнеца: запах мороза, снега и хвои. Он ведёт ладонями выше, поднимаясь к лопаткам Карсона, и оглаживает его спину сверху вниз и обратно, успокаивая его. Показывая, что он не злится, а брат ни в чём перед ним не виноват. — Ты очень холодный, — губы Курта совсем близко к его скуле, и он с трудом подавляет желание провести по ней пальцем или кончиком носа. Или поцеловать. — Я очень никчёмный, — с горьким смешком поправляет его Карсон, беззащитно тычась лбом теперь в боковую сторону его шеи и прерывисто дыша, — и я был у Юэна, — он прикрывает глаза, и это действие — ресницами по чувствительной коже — в животе Курта отдаётся лёгкой вибрацией.— И руку ты повредил при помощи его лица? — Хаммел медленно отстраняется от него, но ладоней со спины не убирает. Он заглядывает в тёмно-голубые глаза, больше кажущиеся синими сейчас, и медленно моргает, когда и Карсон смотрит на него.— При помощи кирпичной стены в баре.Филлипс пальцами здоровой руки ведёт по боку брата вниз и задерживается на его талии, опуская глаза и рассредоточено наблюдая за своими же действиями.— И как я не догадался, — язвит Курт. Он проводит по спине близнеца ещё раз и пальцами правой касается его лица, подушечками слабо надавливая на линию подбородка и хмурясь при виде едва заметной ссадины.— Это...— Не желаю знать, откуда она, — обрывает его шатен, поднимаясь к ушку и, так и не касаясь его, останавливаясь. Карсон сжимает губы и опускает голову, делая маленький шажок в сторону и боком прислоняясь к стене, а до Хаммела только сейчас доходит, что дверь до сих пор открыта. Он проходит вперёд и закрывает её, протягивая ещё и цепочку к специальной задвижке, и склоняет голову набок при виде закрывшего глаза брата.— И много ты выпил? — он вновь оказывается рядом, стягивая пальто сначала с одного плеча Карсона, а после и с другого, и вешает его в шкаф, искоса наблюдая за нагло улыбающимся близнецом. Сущий ребёнок.— Не очень много, но... — Филлипс открывает глаза, окидывая взглядом комнату. — Мне бы в постель.Хаммел качает головой.— Сначала я помогу тебе принять душ, — Курт опускается на колени, помогая ему стянуть ботинки, и ставит их на место, распрямляясь и подхватывая Карсона под руку. — И никаких возражений, бунтарь.Пока они идут по направлению к ванной комнате, Филлипс ведёт себя тихо. Он позволяет брату помогать себе, явно соглашаясь с тем, что это куда предпочтительнее, чем плестись в уборную так же долго, как он плёлся домой из соседнего бара.— Можешь притормозить, — подаёт голос Курт, когда они оказываются в освещённом тёплыми кофейного цвета лампами помещении, и отпускает близнеца, с осторожностью усаживая его на бортик ванной и решая, что воспользоваться ею сейчас было бы неосмотрительно. Он заходит в душевую кабинку и настраивает воду, включая душ и прикрывая дверцы, чтобы пространство внутри прогрелось и заполнилось тёплым паром. Оборачиваясь к наблюдающему за ним Карсону и по-доброму усмехаясь, Курт качает головой и возвращается, становясь на колени перед ним и ладонями касаясь крепких голеней.— Я помогу тебе, — просто говорит шатен, и Карсон кивает, сжимая пальцами бортики чуть крепче. Он медленно раскачивается вперёд и назад, но замирает, когда Курт, подаваясь ближе и привставая, пальцами цепляет края его свитера и взглядом просит поднять руки, чтобы стянуть его. Избавляя брата от тёплой вещи и нежно улыбаясь его растерянности, он складывает свитер и кладёт его на пол рядом, теперь снимая с Карсона белую футболку и убирая и её. Взгляд светло-голубых, лазурных глаз задерживается на обнажённой коже груди близнеца, и Курт, бесшумно сглатывая и против воли облизывая губы, тёплым выдохом обжигает воздух рядом с собой, запоздало соображая, что смотреть на брата сейчас и так, как он смотрит — не лучшая его идея.— Поднимись, пожалуйста, — Курт просит совсем тихо. Он убирает ладони, кладя их на свои колени, и дожидается, пока Карсон выпрямится. Его грудная клетка мерно вздымается и опускается, а пальцы слегка дрожат, и Хаммелу вдруг становится интересно, почему они дрожат.— Ты не злишься на меня? — Филлипс выглядит виноватым и растерянным. Он царапает джинсовую ткань короткими ногтями, явно нервничая из-за того, каким образом повёл себя сегодня.Курт, поднимая взгляд и цепляя пальцами пуговицу его джинсов, улыбается. Расстегивая её и молнию, он заползает кончиками пальцев под плотную ткань по бокам и медленно стягивает её с бёдер, а после и с ног близнеца полностью. Его улыбка вздрагивает, когда Карсон касается его волос, зарываясь в спутанные пряди пальцами, а подушечки начинает вновь привычно покалывать, стоит близнецу осторожно переступить сначала одну штанину, а затем и вторую.Избавляя его и от носков — чёрных в жёлтую полоску, как пчёлка — и выпрямляясь, Хаммел касается кисти Карсона пальцами и легко её сжимает.— Иногда мне кажется, что я никогда не смогу научиться злиться на тебя. А теперь вперёд.Подталкивая брата в сторону душевой, Курт встаёт позади и кладёт ладони на его плечи, останавливая. Он опускает взгляд к серым боксерам и кусает губу, в то время как Карсон задерживает дыхание и оборачивает голову назад.— Я готов, — с придыханием проговаривает он, и Хаммел расценивает эти слова как разрешение.Склоняясь, он цепляет края его белья и, медля лишь секунду, стягивает ткань по ногам вниз, непозволительно цепко рассматривая то, как тугая резинка скользит сначала по упругой коже ягодиц, а после падает на пол. Господи, если бы только ему было позволено смотреть на это чаще... Курт шумно выдыхает в унисон с братом и, не обдумывая своих действий, прижимается к его телу сзади, подбородком касаясь тёплого — горячего — плеча, а пахом совсем неощутимо вжимаясь в его ягодицы. Он замирает в таком положении, не смея касаться притягательной кожи руками, и оставляет воздушный поцелуй на плече Карсона, толкая его кончиком носа и всё-таки отступая назад на шаг.Филлипс открывает дверцы кабинки неуверенным движением ладони, но забираться внутрь не спешит. Он не оборачивается к Курту лицом, но тому не нужно долго гадать, чтобы понять, что он чувствует и насколько яркие его глаза сейчас.— Ты... — Карсон облизывает обветренные губы и закрывает глаза, утопая в шуме воды и тепле, исходящем от близнеца, стоящего сзади. Между его лопаток горит, и он догадывается, что именно сейчас Курт прожигает кожу в том месте взглядом. — Ты присоединишься ко мне? — мужчина стискивает край дверцы крепче, но глаз так и не открывает. Он не двигается, чувствуя жгучее желание убавить зуд, засевший под кожей, и, затаив дыхание, ждёт, когда брат даст ему ответ.Однако Курт предпочитает хранить молчание. Он успокаивает отчаянно колотящееся сердце и всеми силами подавляет растущую жажду внутри, и Карсон чувствует, как напрягаются все его внутренности, когда позади раздаётся тихий и едва различимый шорох снимаемой одежды и сбитое дыхание его близнеца.Курт избавляется от всей одежды, бросая боксеры рядом с бельём Карсона, и, туманным взглядом оглядывая его фигуру, вновь подходит ближе, но теперь вплотную, тихо шепчет в самое ухо:— Ты ведь знаешь, что да.Он ощущает всё напряжение в теле мужчины и спешит избавить от него Карсона, медленным прикосновением оглаживая его грудь и останавливая ладони в её середине. Мягко толкая его вперёд снова, Курт ловит ртом воздух, когда близнец накрывает своими его ладони, и забирается в кабинку вслед за ним, на ощупь закрывая дверцы и вдыхая жар и пар, исходящий от воды.— Нам нужно промыть кожу в том месте, где ты свёз её, — шатен говорит тихо и надрывно. Он медленно ведёт ладонями ещё ниже под напором брата, и неровно выдыхает рядом с его затылком, вынуждая Карсона повернуть голову и попытаться поймать этот выдох щекой или скулой. Послушно кивая и убирая руки, Филлипс разворачивается, потемневшими глазами встречаясь с опасно-сверкающей синевой, и приоткрывает губы, когда Курт делает то же самое. Он приподнимает в улыбке один уголок губ и упирает одну ладонь в грудь близнеца, вынуждая его встать под струю душа.— Я буду осторожен. Обещаю, — Хаммел дожидается кивка и кончиками пальцев своей руки прикасается к кончикам пальцев правой руки брата, во второй раз за вечер поднося её к лицу и принимаясь осторожно смывать с ссадин запёкшуюся кровь. Он бросает на лицо Карсона сочувствующие взгляды и указательным пальцем другой руки проводит по внутренней стороне его ладони, нежно массируя и отвлекая от неприятных ощущений, ведь вода струится прямо по свезённой коже, а Курт знает, как болезненны бывают такие, казалось бы, незначительные раны.В какой-то момент, когда кожа оказывается чистой и только лишь воспалённой в некоторых местах, он не выдерживает. Поднимая взгляд и встречаясь с сосредоточенным взглядом Карсона вновь, шатен подносит к губам его руку и высовывает язык, самым кончиком прижимаясь к покрасневшей коже. Она солёная на вкус, потому что, кажется, Филлипс приложил немало силы, когда решил потягаться со стеной, и Курт, не моргая, продолжает влажным языком ласкать пострадавшие и зудящие места. Он буквально видит всё, что чувствует близнец, а посему одним широким мазком проводит по всей поверхности ушибленного места сразу, напоследок переворачивая его ладонь и целуя самую её середину.— Так лучше? — голос Курта звучит хрипло и низко. Он не может и не хочет отрицать того, как сильно возбудился от собственных действий, и мысль о том, что Карсону это понравилось, раз он не предпринял попыток его остановить, проносит по всему телу очередную волну чудовищно-сильного тепла.Карсон, облизывая влажные от воды губы, кивает. Опуская взгляд вниз и чувствуя, какой силы возбуждение давит на низ его живота при одном лишь взгляде на возбуждённого Курта, он потрясённо выдыхает и пальцами касается местечка около аккуратного пупка, рассматривая каждый сантиметр фарфоровой кожи. Неужели раньше ему и правда не приходило в голову, какой Курт потрясающий? Не как брат, но как мужчина. Неужели возможно быть таким слепым?Открывая для себя так много и так мало сейчас, шатен приближается к близнецу. Смотрит в его глаза, не замечая протеста, и вкладывает всю нежность, на которую способен, в один-единственный поцелуй в кончик его носа.— Ты мой мышонок, — шепчет Карсон, уже через секунду обнимая Курта за талию и прижимая к себе так близко, что становится трудно дышать.Они проводят под душем ещё некоторое время, пока Филлипс, коротко мыча, не вспоминает про шутку со старикашкой и не склоняет близнеца к тому, чтобы, наконец, покинуть душевую кабину. Курт не перестаёт заботиться о нём, бережно обтирая влажное тело полотенцем, без стеснения опускаясь на колени обнажённым и не оставляя на разгорячённой коже ни капли. Он вытирает и своё тело, а после помогает Карсону надеть бельё, всё это время не переставая думать о том, что они оба, Боже милостивый, возбуждены и в каких-то сантиметрах друг от друга: говорят, смотрят, касаются.Когда они входят в спальню, Карсон совершенно детским и испуганным жестом сжимает пальцами ладонь близнеца, словно боится отпустить его в гостиную. Он тянет его на себя и взбирается на кровать, резко дёргая Курта за руку и оказываясь прижатым к постели крепким и стройным мужским телом. Он по-прежнему возбуждён, как и шатен, и они оба в одних только боксерах. Филлипс довольно мычит, стоит брату уложить голову на его грудь, накрывая их обоих одеялом, и откидывается на подушку с более глухим мычанием, когда близнец медленно ёрзает и устраивается на нём удобнее.— Нужно драться со стенами чаще, — сонно и тихо выдаёт он, отчего Курт с наслаждением гудит и носом тычется в кожу около хрупкой ключицы. Он вдыхает запах тела Карсона, различая в нём нотки запаха геля для душа, которым они оба пользовались каких-то десять минут назад, и сильнее вдавливает кончик носа в душистую кожу.— Нужно чаще просить меня присоединиться. — Его улыбка игривая и насмешливая, и Карсон только сейчас понимает, какой же он тугодум._________________________1. Лондонский Тауэр (Her Majesty's Royal Palace and Fortress, Tower of London) — крепость, стоящая на северном берегу Темзы, — исторический центр Лондона и одно из старейших сооружений Англии.