Глава 8. This Will Make You Love Again (1/1)

?Вот то, что вернёт тебе способность любить;То, что заставит тебя снова полюбить.?Покинуть театр незамеченными им всё-таки не удаётся. Курта задерживает один из репортёров авторитетного театрального журнала, а Карсон, ссылаясь на усталость от шума и суеты, забирает ключи от его машины и, всеми силами стараясь не попасться кому-нибудь на глаза, выходит из по-праздничному убранного здания. Очень скоро он находит знакомый автомобиль и забирается внутрь. Картинки увиденного этим вечером всплывают в памяти, а музыка, звучавшая во время танцев близнеца, играет в голове непрерывно, и мужчина в очередной раз теряется, вспоминая, каким изысканным был Курт сегодня. Его танцы, наполненные болью, страданиями, силой и страстью затронули всё естество Филлипса, который совершенно не привык чувствовать себя настолько уязвимым под взглядом чьих-то невообразимо проницательных глаз. Даже когда близнец не смотрел в его сторону со сцены, когда вовсе отворачивался, совершая сложнейшие прыжки и прочие элементы, — он кожей ощущал знакомое покалывание, появляющееся каждый раз, когда Курт был рядом; как будто это их связь не давала ему покоя, терзая мощью и силой.Когда шатен всё же забирается в машину и садится за руль, Карсон, убаюканный думами о высоком, дремлет. Он лишь дёргается от звука хлопающей двери и морщит нос, являя собой зрелище чересчур милое, не укрывающееся от глаз Курта, который заводит мотор и ловит себя на том, что танцевал он сегодня только для близнеца. И, как бы напыщенно это ни звучало, исключительно мнение Карсона об увиденном имело значение, даже если критики и хореографы едва ли не хором хвалили его мастерство. Он уже давно стал замечать за собой, в каких масштабах влияло на него нахождение рядом близнеца: было ли это ?рядом? в той же комнате или знакомым низковатым голосом в телефонном разговоре — не имело никакой разницы. Важно было то, что чувства Курта к родному брату, казалось, захватили его. Порой он не мог поверить в реальность происходящего и принять тот факт, что Карсон стал не просто мечтой детства о человеке, с которым хотелось делиться любой мелочью, а сделался настоящим, дышащим, дарящим ему своё тепло, о котором сам говорил как о невозможном. За эти недели — и особенно за последние дни — близнец стал для него тем, кого бы он ни в коем случае не хотел отпускать снова, и сейчас, когда до его возвращения в Лондон оставалось полторы недели, шатен боялся подумать, что сделать это ему всё равно придётся.Он останавливается около круглосуточного супермаркета и выходит из машины, чтобы купить пару бутылок вина и тёмного эля для Карсона, который всё ещё дремлет, когда Хаммел возвращается, убирает пакет с напитками на заднее сидение и снова выезжает на дорогу. Просыпается шатен только спустя полчаса, когда автомобиль паркуется возле дома, а Курт глушит мотор.Они разговаривают о ничего не значащих вещах, пока поднимаются в квартиру, и Карсона, привыкшего всегда вести наполненные смыслом разговоры, удивляет та лёгкость в общении с братом, которая никогда не пропадает из него. Потому ли, что Хаммела крайне интересно слушать или потому, что наблюдать за его мимикой очень приятно — мужчина не знает, однако знает точно, что ни с кем рядом ему не было настолько комфортно, насколько хорошо и правильно он чувствует себя здесь, рядом с близнецом.Карсон смотрит на него украдкой, когда они входят в кухню, и ставит пакет из супермаркета на столешницу. Его рука замирает на горлышке эля, когда шатен вытягивает шею и прикрывает глаза, а ногтем на большом пальце он начинает задумчиво царапать край этикетки, стоит Курту приложить ладонь к боковой стороне шеи и издать удовлетворённый стон. Это выглядит невинно и обыденно, но мужчине, полностью не отошедшему от театрального представления, тут же мерещится образ в чёрном атласном трико, совершающий невообразимо прекрасные кульбиты.Он невольно сглатывает, коротко и тихо выдыхая, и всё-таки вытаскивает бутыль из пакета, отводя взгляд, когда Курт обращает на него свой и мягко улыбается.— Всё же приму ванну, — склоняя голову набок, сообщает он, подходя ближе и заглядывая в пакет. Карсон, сдержанно кивая, тянется за второй бутылкой в тот же момент, когда брат тянется за вином. Их пальцы смыкаются на одном и том же горлышке, и Курт тихо смеётся, отпуская его и доставая нужный ему напиток.— Я не покушаюсь на твой эль, не подумай, — он снова улыбается, и Филлипс засматривается на цвет его усталых сейчас глаз: нежный голубой с переливами в серый. — Хочешь составить мне компанию? — Курт приподнимает брови в вопросе, вставляя штопор в винную пробку, и неспешно прокручивает его внутрь. Предложение близнеца кажется Карсону неясным, и он комкает пакет, не понимая, верно ли уловил его суть. Хмурясь и убирая эль в холодильник, он произносит:— Составить компанию в чём? Курт откладывает в сторону штопор с извлечённой из бутылки пробкой и упирается ладонями в столешницу, подаваясь чуть вперёд и заговорщически щурясь.— В ванной? — предполагает он, наблюдая за реакцией Карсона и весело фыркая. — Могу поспорить, что в детстве нас купали вместе, так чего ты там не видел? — осторожно толкая близнеца плечом в плечо, он дразняще играет бровями и сотрясается в беззвучном смехе.Карсон выглядит сбитым с толку и умилительно-растерянным, и Курт удивляется этой реакции, потому что обычно именно брат атакует его подобными шутками. Вставая ещё ближе и бедром касаясь его бедра, шатен обнимает Филлипса одной рукой и носом утыкается в ткань его пиджака, поднимая взгляд к напряжённому лицу и шумно выдыхая.— Это была шутка, — гудит Курт, всерьёз переживая за то, что зашёл дальше, чем было можно. Он находит ладонью ладонь Карсона и осторожно вплетает свои пальцы в его, прижимая к себе крепче. — Неудачная, да?Филлипс качает головой, прижимая свою ладонь и ладонь брата на ней к собственному животу, и поворачивается в его сторону, щекой касаясь растрёпанных волос на макушке и едва слышно вдыхая запахи шампуня Курта, его парфюма и лака. Как и всегда, когда близнец ведёт себя так трепетно рядом с ним, сопротивляться нет сил и желания, и мужчина, наконец, приходит в себя, обнимая его в ответ и устраивая руку на изящной талии, ощущая при этом, как под этими действиями моментально расслабляется брат.— Очень даже удачная, — Карсон немного отстраняется, но не отпускает его, — однако, полагаю, я влияю на тебя совершенно отвратительно.Курт лишь несогласно мычит, игнорируя эти слова, и поднимает голову с плеча мужчины.— Вообще-то, ты и правда можешь составить мне компанию. Взять подушку, потому что плитка в ванной очень холодная, и побыть со мной, — он смотрит на Карсона, пытаясь по выражению его лица понять, согласится ли он, и всё же осторожно отстраняется. — Короче говоря, можешь заглянуть, если станет скучно торчать в своём ноутбуке, а я беру вино и удаляюсь.Хаммел отвешивает ему шуточный поклон и, доставая с полки бокал и хватая бутылку вина, покидает кухню.От взгляда Карсона не укрывается лёгкая хромота близнеца, и он поджимает губы, опуская голову и прикрывая веки. Что за чёрт с ним происходит? Почему близость Курта вдруг стала такой необычной и приобрела такие яркие краски? Неужели дело в том, как прекрасен он был в театре? Но ведь это глупо. Мужчина вовсе не был человеком восторженным и чувствительным эмоционально, чтобы все его ощущения видоизменились таким образом. К тому же, они и раньше много шутили и подкалывали друг друга (правда, обычно это делал именно Карсон, всеми силами стараясь вогнать брата в краску), так почему же очередная откровенная шутка Курта произвела на него эффект своеобразного ступора? Этого он не может понять, неосознанно вслушиваясь в звуки, доносящиеся из уборной и поворачивая голову в сторону выхода из кухни в тот момент, когда его слуха достигает тихое шипение воды. Шатен медлит, стягивая с себя пиджак, и направляется в спальню, чтобы переодеться и... ведь нет ничего странного в том, чтобы побыть рядом с принимающим ванну родным братом и не позволить ему в одиночестве распить бутылку вина.Карсон надевает домашнюю одежду и убирает костюм в шкаф, осторожно расправляя галстук близнеца и кладя его в нужный ящик. Он возвращается в кухню, прихватывая с собой одну бутылку любимого эля, и, предсказуемо забывая о подушке, оказывается у двери ванной комнаты, нерешительно замирая около неё и глядя на узкую щель между косяком и её краем, откуда льётся приглушённый свет. Вслушиваясь в происходящее за ней, мужчина медленно толкает дверь, но не сразу поднимает взгляд от пола. Он неуклюже замирает и осматривает бутылку в собственной руке, лишь после этого обращая внимание на лежащего в ванне Курта. Его голова покоится на бортике, а правая ладонь сжимает прохладную керамику, в то время как пальцами левой он настукивает на ней какую-то мелодию — наверняка успокаивающую и медленную. Карсон подходит ближе, замечая огромное количество белой пены на всей поверхности воды, и приглушённо хмыкает, тем самым выдавая своё присутствие. Хаммел вздрагивает от неожиданности, выплёскивая за бортики немного воды, и крепче стискивает пальцами край ванны.— Да ты мастер шпионажа, — упрекающим, но не ворчливым тоном замечает он, слегка приподнимаясь повыше, отчего пена с его груди сползает к животу.— Я по приглашению, — Карсон прочищает горло и против воли задерживается взглядом на обнажённой коже груди близнеца. Она светлая, очень светлая, — почти фарфоровая — и, чтобы не пялиться так откровенно, ему приходится перевести дыхание. Он неловко улыбается и опускается на колени, разворачиваясь к Курту спиной и прислоняясь ею к боку ванны. Приятное тепло тут же расходится по позвоночнику и всему телу, и шатен укладывает голову совсем рядом с пальцами брата, который, устраиваясь удобнее, влажными подушечками касается края его ушной раковины и игриво щиплет её. — Если будешь драться, я уйду, — он ставит бутылку рядом с бокалом с вином и возвращается в прежнее положение.Хаммел прикусывает губу, сдерживая смешок, и наслаждается теплотой голоса близнеца и им самим. Каким бы ворчуном он ни пытался казаться, в его глазах он был абсолютно другим: искренним, душевным, родным.— Не уйдёшь, — просто отвечает Курт, продолжая ненавязчиво касаться пальцами его ушка и медленно двигаться к мочке, в итоге мягко зажимая и её.У Карсона от этих прикосновений спирает дыхание и першит в горле, и он лишь дёргает головой, одновременно и уходя от прикосновений брата, и следуя к ним ближе. Он облизывает губы и тихо проговаривает:— Ты прав. Не уйду.Курт соткан из нежности. Он не боится показывать и проявлять её, и за эти несколько дней Филлипс так сильно к этому привык, что теперь и для него это диким не кажется. Это кажется необходимым, потому что только рядом с близнецом он может не быть тем эгоистом и всем недовольным типом, коим являлся всегда. Только Курт понял и принял его полностью, ещё ни разу не указав на это, что для Карсона, который чертовски боится признания себя не таким, каков он для всех остальных, слишком ценно и важно.Их молчание явно затягивается, и Карсон поворачивает голову в сторону брата, который ни на секунду не перестаёт касаться кожи за его ушком и потирать пальцами висок. Глаза Курта снова закрыты, а сам он выглядит до того умиротворённым и спокойным, что на губах мужчины появляется туманная улыбка.— Почему именно балет? — нарушает тишину Филлипс, не отрывая от лица близнеца заинтересованного взгляда и утопая в ласке, с которой Курт касается его волос и кожи.— М-м-м, — мужчина мечтательно улыбается, но глаз так и не открывает, — никак не можешь забыть, насколько хорош я был? Кажется, для Хаммела вовсе не является тайной, какой восторг испытал Карсон и каким невероятным был он сам. Прикосновениями передвигаясь к его волосам и заботливо массируя пальцами кожу головы, шатен тягуче выдыхает, словно в собственном теле ощущая всё, что чувствует близнец сейчас, и короткими ногтями проходится по его затылку.— Наша мать была балериной. Как рассказывала она сама, — Курт облизывает губы и задумчиво перебирает пряди близнеца пальцами, — была ею до моего... хм, нашего рождения. Она никогда не любила говорить об этом, потому что получила серьёзную травму во время одного из выступлений, а оправиться так и не смогла. Наверное, они развелись и по этой причине тоже, — Хаммел убирает ладонь, открывая глаза и приподнимаясь, и тянется за своим бокалом. Он делает несколько маленьких глотков вина и пожимает плечами в ответ на удивлённый взгляд Карсона. — То есть, знаешь, насколько я посвящён во всё это, после этого происшествия она стала тренировать детей, а потом произошло что-то ещё, — его взгляд делается тоскливым, и Филлипс буквально видит, какую боль в брате вызывают воспоминания о матери. — Она рассказывала, что отец ушёл от нас, когда мне было три. Говорила, что ему сделали предложение, от которого он отказаться не смог, и оставил нас, потому что и она была связана работой и быть с ним не могла. Боже.Курт ставит бокал обратно и делает глубокий вдох, прежде чем погрузиться в пенную воду с головой. Карсон только отводит взгляд к потолку и усмехается всей чёртовой иронии их жизней: ведь никто из них двоих до сих пор не знает правды. Действительно ли виноват был Грэг, и что же это за мать, которая согласилась отдать одного из своих детей отцу, которому было наплевать на семью и на всё вокруг, кроме собственной карьеры. Действительно ли они были желанными детьми, или, возможно, брак родителей был чем-то куда меньшим, чем принято считать. Звук выплёскивающейся воды сопровождается лёгким вдохом выныривающего на поверхность Курта. Он проводит по волосам ладонями, зачёсывая их назад, и сжимает губы в тонкую полоску. Должно быть, их мысли сейчас удивительно схожи, ведь разговоры о родителях всегда были напряжёнными и неприятными. По крайней мере, Карсон их избегал, а Хаммел не хотел делать близнецу больно.— А отец ни разу толком ничего мне не объяснил, — мужчина вытягивает ноги, до этого момента согнутые в коленях, и скручивает крышку с бутылки с элем. Он делает несколько жадных глотков и насмешливо улыбается, медля и обдумывая всё, что крутится в голове и готово сорваться с языка. — Говорил, что меня это не касается. Меня вообще ничего не касалось, если он не считал нужным что-то рассказать. А учитывая, что говорили мы по несколько раз в неделю, то... хах, даже не знаю, было ли что-то позитивное в нашем с ним общении. Помимо упрёков, скандалов и истерик каждый раз, когда я уходил из дома. Каждый чёртов раз, когда ему что-то не нравилось или когда я косо на него смотрел. Такое было постоянно, кстати, — Карсон нервно усмехается, отпивая ещё эля. — Наверное, именно поэтому я стал таким дерьмовым человеком. Какое воспитание, такие и мы.Взгляд Курта напряжён, потому что брат совершенно точно не должен говорить о себе так. Не должен спустя столько времени страдать от чьих-то ошибок, потому что так быть не должно. Потому что одни лишь мысли о том, как тяжело было близнецу, делают больно самому Курту; под его рёбрами неприятно вибрирует, а сердце пропускает удар каждый раз, когда глаза тёплой синевы становятся холодными и измученными, тоскливыми.— И слышать не хочу, — изрекает Курт, двигаясь ближе и ладонью сжимая плечо близнеца. Он склоняет голову в ту же секунду, когда Карсон прикрывает глаза, и кончиком носа тычется в его висок, вдыхая знакомый и волнующий запах. — Ты прекрасный, Карсон. Что бы ты ни думал о себе сам, я знаю лучше. Понятия не имею, как, но знаю, — шатен замолкает, думая над сказанным, и воздушным прикосновением целует кожу скулы брата, — и наплевать на то, что я говорю тебе об этом, сидя в ванне, скользкий от пены и захмелевший от вина.Его нежный (как называет эти тёплые переливы про себя Карсон) смех рассеивается по коже щеки и скулы близнеца, а пальцы поглаживают плечо. Вода уже практически остыла, но Курту это безразлично, как и Карсону плевать на то, что его футболка влажная в некоторых местах. — Чёрт побери, почему меня не раздражают все эти сантименты, когда я рядом с тобой? — Филлипс кривится, за напускным юмором пряча истинные чувства приятного волнения, сковывающего естество сейчас, и, подтверждая собственные слова, накрывает ладонью ладонь Курта, лежащую на своём плече.— Потому что на самом деле ты куда более мягкий и ранимый старший брат, чем показываешь. Но я-то знаю правду.Хаммел отстраняется, сгибая ноги в коленях, и откидывается назад.— Так ты всё-таки признаёшь, что мне больше подходит роль старшего брата? — Карсон подозрительно щурится, разворачиваясь полубоком и погружая правую кисть в воду. Он наблюдает за близнецом, который, видимо, хочет ему возразить, и легонько всплёскивает воду в сторону его лица.— Вот теперь-то уж ты точно не получишь признание.Курт обхватывает его кисть пальцами, останавливая попытки его обрызгать, и всматривается в его добрые и спокойные глаза. Они бывают такими всё чаще в последнее время, и мужчине хочется думать, что причиной тому является он. Быть может, до конца он это признать пока и не готов, но где-то глубоко внутри желание опекать и оберегать Карсона настолько сильно, что затмевает все остальные потребности.Губы Филлипса приоткрыты, а его ресницы дрожат. Курт шевелит пальцами, сжимающими его кисть, и не спешит разрывать зрительный контакт.— Я никак не решался съездить к ней домой, — он сглатывает и разжимает ладонь, — боялся... не знаю, чего, но... — шатен грустно улыбается. — Сделай это со мной. Пожалуйста.Сердце Курта неприятно сжимается, когда Карсон отводит взгляд. Он снова становится похож на мальчика, который чего-то очень сильно боится, и этот страх из тех, что не проходят просто так.Филлипс вынимает из воды ладонь, ненавидя себя за то, что не может просто послать к чёрту все обиды, и вытирает её о край футболки.— Уже холодная, — замечает он, несмело заглядывая в глаза близнеца и боясь увидеть на их глубине осуждение. — Выползай, иначе будешь похож на старикашку.Курт задумчиво кивает, но всё-таки улыбается. Он смотрит на то, как Карсон поднимается на ноги, подхватывая бутылку эля, и мнётся на месте.— Я заварю тебе чай и приготовлюсь к сеансу принудительного массажа, — Филлипс по-доброму усмехается и останавливается в дверях, оборачиваясь к Курту и чувствуя, как хреново ему становится при взгляде на расстроенное, хоть и улыбающееся светлое лицо близнеца. Он знает, что, скорее всего, пожалеет, но подвести его снова не хочет; Курт делает для него слишком многое, и если всё, чего просит он взамен — это поездка в квартиру их матери, то какое право Карсон имеет отказывать ему в этом? Издавая недовольный стон, мужчина упирается лбом в дверной косяк и бросает на брата болезненный взгляд. Он опускает плечи, разворачиваясь вокруг своей оси, и лопатками прижимается к краю стены.— Я не должен быть таким мудаком, да? — Курт выглядит удивлённым, а его взгляд выражает непонимание. — Не должен отвергать возможность узнать хоть что-то, связывающее нас, и... если ты хочешь поехать туда со мной, то я не могу больше убегать. По крайней мере, я хочу стараться, но не обещаю, что буду паинькой, — он трёт ладонью заднюю сторону шеи и ехидно улыбается. — На такой случай ты можешь взять с собой кляп, идёт?Тепло, которое вызывает одна лишь довольная и благодарная улыбка близнеца, приносит с собой понимание того, что он всё делает правильно. Эти светящиеся спокойствием и счастьем глаза — всё, что ему нужно, и, прежде чем уйти, Филлипс серьёзно сообщает:— И насчёт старикашки я не шутил.Он скрывается за дверью, а Курт, набирая в лёгкие побольше воздуха, вновь погружается под воду, но на этот раз с абсолютно другими ощущениями.