Глава 4. Avalanches (1/1)

?Мы танцевали среди снегов хрустального декабря,Наши тела держали нас, когда умирали наши души.?Всю ночь Карсон спит, словно убитый. Он лишь изредка ворочается, когда высовывает из-под одеяла руку или ногу и каждый раз убирает конечности обратно, потому что в номере, если верить его занятому сном сознанию, слишком прохладно для попыток выбраться из постели. Под утро он с трудом вспоминает, что уснул прямо после того, как брат заботливо привёл его сюда, и на пару минут его мысли даже сосредотачиваются на значении слова ?забота? и том, насколько оно непривычно для него, но после снова засыпает. К слову, в себя его приводит не выставленный на нужное время будильник, а настойчивый и прямо-таки нещадный стук в дверь. Карсон морщится, сонно бурча, и проводит ладонью по щетинистой скуле, словно пытаясь скинуть этот стук со своего лица. Лишь спустя несколько секунд продолжающегося шума он понимает, что дело не во сне, а в реальности и что горничная прямо сейчас рискует остаться без чаевых.Филлипс недовольно выдыхает, ощущая растущее раздражение и откидывая одеяло в изножье кровати. Его рубашка съехала влево, а к брюкам прилип ворс от простыни, и это выглядело бы комично, если бы кто-то не продолжал насиловать дверь в его номер с обратной стороны. Горничная бы уже давно вошла, поэтому Карсон злится ещё сильнее, когда поднимается с постели и ерошит и без того спутанные пряди волос.— Какого чёрта, — бурчит он себе под нос, прежде чем открыть дверь. За ней, держа в руках подставку с двумя бумажными стаканами, стоит Курт. Он улыбается чуть смущённой улыбкой и склоняет голову набок, при этом осматривая помятого брата и ухмыляясь уголком рта.— Пришлось проверить, во сколько первый рейс в Лондон из Нью-Йорка сегодня, чтобы хоть как-то сузить промежуток времени твоего отъезда, — он проходит внутрь, осторожно отодвигая близнеца с пути, и оборачивается на звук закрываемой двери. Шатен хмурится и с любопытством рассматривает Карсона. — Ты всегда спишь в такое время?Филлипс же, соображая сейчас не шибко хорошо, оглядывает стоящего перед собой Курта и прислоняется спиной к двери.— А что, похоже на то? — он прикрывает губы ладонью, зевая, и распахивает глаза, стараясь как можно скорее отогнать сон. — У меня гибкий график и отвратный режим. Как ты здесь оказался? — он складывает руки на груди, приближаясь к брату, и приподнимает брови. Нет, конечно, то, что Курт пришёл, очень приятно и лестно, но зачем он пришёл?— Ты бы знал, если бы не уснул вчера, — Курт коротко улыбается, припоминая события прошлого вечера, и приподнимает повыше подставку с двумя стаканами. — Собираюсь проводить тебя, можно? Так у нас будет возможность пообщаться ещё немного, — он кивает своим мыслям и протягивает брату один из стаканов.Карсон забирает его и кивает в сторону комнаты, приглашая близнеца пройти внутрь. Значит, Курт не хочет, чтобы он улетал? Эта мысль будто является пусковой для другой: Филлипс и сам начинает осознавать, что не хочет покидать этот город из-за Курта. Потому ли, что они близнецы и между ними действительно есть эта связь, или потому, что говорить и просто находиться с ним рядом очень приятно — мужчина не знает, да это и неважно. Впервые со времён молодости он тянется к кому-то сам и вполне осознанно, и это, нужно признать, несколько пугает его.Он садится на край постели, устраиваясь напротив диванчика, на котором, сняв пальто и отложив его рядом, располагается Курт, и делает глоток из бумажного стакана. Филлипс едва не обжигает язык горячим напитком, но удивляет его вовсе не это. — Зелёный чай? — он смотрит на брата недоверчиво.— О, да. Прости, ты пьёшь кофе? Он портит зубы и иногда повышает давление, я никогда его не пью, — Курт делает глоток из своего стакана. — Можешь вылить.Мужчина качает головой, искренне находя в этом совпадении приятную сторону. Он и сам пьёт исключительно чай.— Я не пью кофе из-за мерзкого послевкусия, — с ухмылкой отвечает Карсон, прослеживая реакцию на собственные слова на лице брата и делая ещё пару глотков.— Надеяться на то, что ты ещё и мясо не ешь, глупо, да? — Хаммел тихо смеётся, на самом деле удивляясь совпадению их вкусов.Карсон округляет глаза и театрально вздыхает.— Лучше не говори, что ты один из тех несчастных, именующих себя вегетарианцами, иначе я не вернусь в этот город, — шатен в привычной манере закатывает глаза и качает головой.— А ты собирался? — в голосе Курта можно распознать облегчение и что-то ещё, и он убирает свой стакан на журнальный столик, наблюдая за братом.Карсон открывает рот, но так ничего и не говорит, вместо этого поднимаясь на ноги и отпивая ещё. Он ставит стакан на тумбочку и трёт ладонью заднюю сторону шеи.— Ты займёшь себя чем-нибудь, пока я приму душ? Иначе моё тело начнёт разлагаться прямо в самолёте, — он подхватывает из открытого чемодана, разложенного на кресле, нижнее бельё, банный халат и указывает на тумбочку. — Можешь взять мой ноутбук или посмотреть телевизор.— Не переживай. Я не заскучаю, — Курт кивает, провожая взглядом спину брата, и поднимается на ноги, подходя к окну, чтобы закрыть его. Сегодня на улице не так серо, как в предыдущие дни, и одной из причин этому он в самом деле считает присутствие рядом родного человека.***Полёт проходит вполне терпимо. Карсон даже умудряется немного поработать над одной из рукописей, попутно делая множество пометок и отмечая наиболее удачно выбранные автором обороты. Впервые за эти два дня ему удаётся сосредоточиться на чём-то ещё, кроме кончины матери и знакомства с братом, общение с которым, кстати, послужило своеобразным избавлением от некоторой доли терзаний и догадок. Они не исчезли бесследно, но отошли на второй план; по крайней мере до тех пор, пока они оба не решат разобраться во всём, он должен стараться не возвращаться к этому.К слову, с Куртом было сложно прощаться. Он улыбался светло и искренне, но от Карсона всё равно не укрылась грусть, залёгшая в глубине его взгляда: как бы он ни пытался её спрятать, шатен всё хорошо понимал и видел. Близнецу, только-только пережившему потерю, очень сложно было отпустить его, пусть и не навсегда. Курт был открытым и мягким, по-особенному приятным мужчиной. Во всех его действиях сквозили лёгкость и чувственность, и поначалу Карсону было неловко из-за присущей ему чопорности, но брата это, казалось, ни капли не заботило, а даже забавляло, и к тому времени, как пришёл момент прощания, он уже не удивился, когда почувствовал тёплое дыхание на своей шее и оберегающий поцелуй в макушку при их объятии. Это было ново, необычно и отчасти неловко, но оттого не менее приятно и значительно. И пусть Карсон сам пока не мог раскрыться Курту так, как тот открывался ему, но он знал точно, что этот барьер спадёт сам собой.Так и произошло. Ещё когда Карсон гостил в Нью-Йорке, они с братом обменялись данными электронной почты и прочих подобных вещей, чтобы поддерживать связь на расстоянии было проще. Более того, почти сразу по его прилёту в Лондон Курт написал ему смс-сообщение и спросил, хорошо ли он долетел и рад ли, что покинул эту ?огромную бесполезную страну?, в конце сообщения поставив хохочущий смайлик. Наверное, ему стоило бы держать при себе своё мнение относительно Америки, но раз брата это не коробило, то и Карсону было более, чем уютно, учитывая, как не любил он пускать пыль в глаза.Юэн, как и просил Филлипс, забирать его из аэропорта не стал, зато встретил дома в весьма определённом настроении. Впрочем, для шатена это стало скорее разочарованием, потому как сил на что-то, кроме освежающего душа и сна, у него не было, и в итоге они даже повздорили, а Карсон в который раз заметил, что его партнёр может быть тем ещё капризным ребёнком. В ту ночь, с момента которой прошло почти три недели, он спал на диване. И пусть они помирились почти сразу на следующий день, Карсон не мог не заметить последующую тягу любовника к сексу и близости, проявляющуюся куда ярче, чем во всё предшествующее время их отношений. Он мог бы предположить, что изменились чувства Юэна к нему, переросли во что-то большее, чем обыкновенное желание быть в тех ?удобных? отношениях, которые они выстроили, но само его поведение осталось прежним: он не был с шатеном более нежным или чувственным, не пытался быть ближе в духовном плане и не проявлял интереса больше, чем раньше. Дело было именно в сексе, и до мужчины лишь спустя дни стал доходить смысл такой перемены: Юэн ревновал его к обилию общения с Куртом, ревновал его к Курту. Разумеется, Карсон рассказал ему о брате-близнеце и, разумеется, обмолвился о том, что общение с ним прерывать ни в коем случае не хочет, но тогда он не увидел в партнёре ничего, похожего на ревность. Со временем же, когда их с Куртом разговоры стали более частыми и долгими, когда сообщения от него приходили в самое разное время, несмотря на несовпадающие часовые пояса и когда фотографий Нью-Йорка (каждую из которых Филлипс непременно сохранял) стало больше, чем любых других в его мобильном, общение с самим Юэном стало напряжённым. Он словно уже и не старался мириться с некоторыми чертами личности Карсона вроде нежелания разговаривать по утрам или нелюбви к ранним пробуждениям и откровенно доставал его своим недовольством по всякому поводу: мог запросто уехать в собственную квартиру, находящуюся в почти часе езды от обители Филлипса, или начать бросаться глупыми обвинениями в том, что он якобы не выпускает мобильный из рук и что скоро Курт будет третьим в их постели. Этот выпад стал последней каплей перед тем, как шатен, долго терпевший истерики партнёра, высказал ему собственные недовольства относительно его гулянок по гей-клубам в последнее время, на которые старательно пытался закрывать глаза. Казалось, Юэн был удивлён тем, что Карсон был в курсе этого, и вся ссора в итоге закончилась на диване в гостиной и в горизонтальном положении, а после продолжилась, но уже в их постели. Шатен не возражал, разумно предположив, что и ему не помешает разрядка после всей этой нервотрёпки в течение двух с небольшим недель и что, в конце концов, Юэн успокоится хотя бы на время.Карсон обдумывает всё это, лёжа на спине в постели и подложив руку под голову. Он выкуривает уже вторую по счёту сигарету и выпускает изо рта кольца дыма, складывая губы трубочкой и лениво шевеля правой ногой, согнутой в колене. Он одет лишь в боксеры после душа, который они с Юэном всегда принимают раздельно, и таращится в потолок, ощущая себя невероятно расслабленным и выпустившим пар. Как бы комично это ни звучало.Сегодня у Курта, как говорил он сам, когда они созванивались перед его тренировкой несколько часов назад, должно было состояться свидание с каким-то парнем из его труппы, и Филлипс напрягается каждый раз, когда думает об этом. Он не знает, как можно назвать это ощущение, непременно появляющееся вместе с мыслями о брате, но примерно охарактеризовать его может: оно похоже на тягу защищать и оберегать, которой он и правда не испытывал очень и очень давно (по крайней мере, Юэн в этом никогда не нуждался, будучи мужчиной с тяжёлым и независимым характером) и которая словно манила его быть рядом с Куртом и стать тем плечом, на которое он может опереться в любую минуту жизни.Мужчина тушит окурок в пепельнице, стоящей на тумбочке с его стороны, и поворачивает голову вправо, когда Юэн появляется в комнате в одном полотенце, повязанном на бёдрах. Он обтирает волосы полотенцем поменьше и коротко улыбается Карсону, рассеянно оглядывающему его с ног до головы.— О чём думаешь? — интересуется светлоглазый брюнет, бросая полотенце на кресло в углу спальни и стягивая второе со своих бёдер. Он открывает шкаф, натягивая бельё, и ложится рядом с Карсоном, возвращающим взгляд к потолку. — Быть может, я могу предложить тебе третий раунд? Только нам бы не помешало перекусить и проветрить комнату от запаха твоих дурацких сигарет.Филлипс качает головой и небрежным касанием ладони проводит по груди партнёра вниз, очерчивая пальцами тот путь, который ещё полчаса назад чертил собственным языком. Он поджимает губы, достаёт до одеяла, сбитого в ногах, и натягивает его до груди.— Я думаю о том, что завтра у меня встреча с клиентом и, возможно, заключение договора с ним же, так что нет, я пас. Но спасибо, — Карсон усмехается и тянется к ночнику, выключая его.После характерного щелчка комната погружается в темноту, и какое-то время шатен слышит, как ворочается позади него Юэн, в конечном итоге прижимаясь к его спине грудью и тяжело дыша на кожу задней стороны шеи. Для них редкость засыпать вот так и вообще засыпать вместе, потому что графики работы обоих практически несовместимы между собой, и в данный момент Карсон не может понять, как его мозг реагирует на подобную близость. Телом он, однако, хочет остаться в собственном пространстве, но решает дождаться, когда мужчина уснёт, чтобы после выбраться из его объятий и постараться уснуть самому.В голову снова приходит образ брата, по которому за эти часы мужчина успел соскучиться. Он и не отрицает, что Курта в его жизни очень много, даже несмотря на их общение в режиме ?онлайн?, и сам этот факт день за днём разочаровывает всё больше и больше. За эти почти три недели они успели достаточно хорошо узнать друг друга, говоря на совершенно разные темы, и уже через всего лишь неделю такого общения Карсон понял, что брату удалось открыть его. Курту нравилось шутить о том, что они как Белый Кролик и Алиса, а сам Филлипс каждый раз показательно ворчал, не желая быть в роли психически больной девочки с манией преследования, паранойей и явными нарушениями ощущения реальности.Он улыбается, вспоминая об этом, и открывает глаза, когда рядом раздаётся жужжание мобильного, поставленного в режим вибрации. Карсон приподнимается на локте и берёт телефон, с удивлением обнаруживая, что звонит ему брат. Юэн ворочается позади и что-то недовольно замечает, а шатен, отвечая на вызов, садится в постели.— Хэй, — Филлипс трёт внутренние уголки глаз пальцами и разминает спину, — разве ты не должен сейчас искусно охмурять того типа из труппы? — он даже не пытается скрыть ревностные и по-своему заботливые нотки в своём тоне, лишь отмахиваясь от партнёра, который снова ворочается позади него и, скорее всего, накрывается одеялом с головой.Курт мягко отрицательно мычит в трубку и едва слышно выдыхает.— Я всё отменил. Знаешь, подумал, что перед финальным спектаклем неразумно сближаться с участником труппы, который не раз пытался меня потеснить, — его тихий и лёгкий смех — немного усталый, но всё такой же очаровательный — заставляет и Карсона улыбнуться. — У тебя сонный голос, — вдруг ещё теплее говорит Курт, — я разбудил? Филлипс поднимается на ноги и хватает лежащие на полу домашние брюки, покидая спальню и качая головой.— Если бы разбудил, он был бы ещё и ворчливым. Хотя мне же будет хуже, если утром проще будет застрелиться, чем поднять зад с постели, — он низко смеётся и проходит в кухню, кое-как натягивая брюки и взбираясь на высокий стул. — Почему ты звонишь?На какое-то время между ними воцаряется молчание, нарушаемое только тихим постукиванием пальцев по поверхности столешницы, рисунок на которой Карсон задумчиво рассматривает. Странно, что когда они разговаривают, ни о чём плохом и постороннем он думать не может. Наверное, так на него действует спокойный и приятный голос близнеца.— Соскучился, — спустя минуту негромко отвечает Курт, и с языка Карсона вот-вот готово сорваться ответное признание, но брат продолжает. — Хотел пожелать удачи и поговорить, прежде чем ты уснёшь. Ты можешь быть хорошим мальчиком, но и от засранца в тебе достаточно, так что пообещай мне быть паинькой завтра.Карсон реалистично представляет себе тот упрекающий и наставительный взгляд, которым брат непременно наградил бы его в данный момент, будь у них возможность видеть друг друга.— Обещаю не налажать, — шатен фыркает себе под нос и сползает со стула, доставая из холодильника пакет с апельсиновым соком и откручивая крышку. — Как проходят репетиции? — он знает, как тяжело Курту даётся один из предстоящих трёх танцев, а потому очень переживает каждый раз, когда брат жалуется на очередной вывих или неловкое падение.— Лучше, но я по-прежнему собой недоволен, — близнец снова замолкает, давая брату возможность сделать несколько глотков прохладного сока. Карсону кажется, что Курт не может на что-то решиться, отчего этот разговор видится ему несколько тоскливым. Словно сквозь расстояние ощущается то, как сильно брат по нему скучает.— Карсон? — Хаммел медлит. — Я бы хотел, чтобы ты прилетел на спектакль, — он нервничает и облизывает губы, догадывается Филлипс. — Только с тобой я могу обсудить произошедшее с матерью, только ты понимаешь меня и... мне необходима твоя поддержка там. Может быть, мы, наконец, поговорим о родителях и обо всём остальном, потому что, Господи, это съедает меня изнутри.Голос Курта теперь напряжён и дрожит, и Карсону неприятно слышать брата таким, потому что он сейчас наверняка переживает чересчур сильно, чтобы по-настоящему сосредоточиться на танцах и репетициях. И если откровенно, Филлипс испытывает огромное облегчение от того, о чём он просит.Он смотрит в окно и кивает, отчаянно нуждаясь в том, чтобы обнять Курта как можно скорее.— Конечно. Конечно, я закажу билет, — он совсем не думает об отношениях с Юэном, которые, скорее всего, снова подвергнет испытанию. Он думает только о брате, который в нём нуждается. — Как насчёт субботы? За два дня я всё решу с клиентом и смогу взять отгулы или полноценный отпуск.— Ох, я... не ожидал, что ты согласишься. Но чем скорее я тебя увижу здесь, тем меньше нытья тебе придётся выслушивать по телефону, — Карсон наконец-то различает улыбку в словах близнеца и улыбается вслед за ним.Они говорят ещё минут десять, обсуждая абсолютно глупые вещи, пока Курт не гонит брата в постель с посылом выспаться и быть молодцом на встрече. Когда Филлипс возвращается в спальню, Юэн не спит. Он лежит на спине, наверняка дожидаясь его, и смотрит в потолок, даже не глядя в его сторону, когда тот ложится рядом и накрывается одеялом, поворачиваясь к нему спиной.— Через два дня я лечу в Нью-Йорк, — ровно сообщает он.Сзади раздаётся вздох и смешок следом за ним, а после Карсон слышит, как его партнёр поднимается с постели и уходит в другую комнату. И впервые за эти недели он всерьёз задумывается над тем, кто из этих двух мужчин ему дороже, даже не удивляясь простоте и сложности ответа на этот вопрос.