- 3 - (1/1)

Первым, что Беатрикс увидела, проснувшись, были детские потрёпанные кроссовки — некогда светлые, а теперь перепачканные грязью и кровью. Криво обрезанные джинсы, бахрома на штанинах.Девочка.Беатрикс скользнула взглядом по волосам, таким же светлым, как у неё самой, по чумазому личику — и испугалась собственного крика, сорвавшегося с губ прежде, чем она успела осознать, кто перед ней.— Не кричи, мам, — девочка нахмурилась. — Нас могут услышать.— Ты?..Беатрикс задыхалась, хватала ртом затхлый больничный воздух, точно выброшенная на берег рыба. Она так и не решилась подняться на ноги, приблизиться к девочке — и та, словно поняв, насколько Беатрикс растерялась, сама шагнула вперёд, развела руки для объятий.Детская ладошка легла на её волосы, и сдерживать рыдания стало невмоготу.Слёзы и сопли заливали лицо, мир перед глазами опасно покачнулся и расплылся. Успей она встать — наверняка рухнула бы снова, упала на колени, прижимая к себе совершенно не знакомую, но уже родную дочь.В том, что это и впрямь её дочь, Беатрикс не сомневалась ни секунды.две полоски на тесте кажутся смешным розыгрышем слишком дурацким чтобы быть правдой нервный всхлип застревает в глотке и не может вырваться наружуне успевший толком перевариться завтрак выплёскивается на холодный пол отеля как она вообще оказалась в этой дыре господи боже кто отправил её сюда в таком состояниикто вообще знает о том что она здесьдверь выбивают чётким отточенным ударом привет киддо вижу ты не в лучшей форме насмешливый прищур выглядит до боли знакомым вот бы сейчас выдавить глаза что смеют так глядеть на неёуходи пожалуйста уходия не хочу драться с тобойтогда что мы будем делатьпалец ложится на спусковой крючок очевидно что вариантов немного но почему так невыносимо даже думать об этом— Мам? — Беатрикс вздрогнула, чувствуя, как девочка не сильно, но вполне ощутимо трясёт её за плечи, и глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Срываться при ребёнке, который волею судеб оказался в слишком опасном месте, не хотелось. — Ты заснула? Тебе приснился кошмар?— Да, милая.— Надо рассказать об этом папе. Я однажды спрашивала у него, где ты, а он ответил: ?Биби, мамочка спит. Она проснётся и сама найдёт тебя?. Но я успела первая!Биби, отметила про себя Беатрикс, вот как назвали девочку. Имя явно выбирала не она — иначе бы запомнила. Может быть, это была идея Билла, раз уж он решил, что дочь от него. Удивительно — они ведь даже никогда не встречались…Ноги всё ещё болели, но теперь Беатрикс хотя бы могла двигаться. Помедлив, она взяла Биби за руку — и выдавила вымученную улыбку, когда поняла, что та не собирается отстраняться. Сил хватило лишь на эту гримасу. Даже сон, недолгий и беспокойный, вовсе не помог прийти в себя.— Я отведу тебя к папе, — сообщила Биби довольно. — Он так соскучился! Сказал, что купит мне золотую рыбку, когда мы все снова будем вместе.Вряд ли в ?Маунт-Мэссив? можно купить золотую рыбку, подумала Беатрикс — но промолчала. Ступая вперёд по коридору, она кожей ощущала на себе любопытный взгляд Биби, и от этого становилось жутко. Беатрикс никогда не знала собственную дочь — и, столкнувшись с ней в сердце психиатрической лечебницы, пережившей бунт пациентов, испугалась.В коридоре было на удивление тихо — будто Биби, явившись сюда, заставила безумцев, некогда заключённых в палатах, затаиться. Такая резкая перемена и радовала, и настораживала. Беатрикс видела, что местные сделали с Вегой — с чего бы им опасаться ребёнка?— А где папа, милая?— У себя, как обычно, — Биби поморщилась, пытаясь вспомнить нужное слово. — Это называется просе… Профси… Профессиональный цех!По-видимому, ?Маунт-Мэссив? на деле была куда больше, чем предполагала Беатрикс. Она попыталась вспомнить, что видела, когда балансировала на тонком выступе крыши — и в памяти всплыли изящные очертания часовни и металлический забор-сетка внизу.Ничего, что напоминало бы профессиональный цех.— Ясно, — кивнула Беатрикс. — Давай-ка сначала раздобудем что-нибудь поесть, а потом ты отведёшь меня к папе.Вдалеке на лестнице горел свет. Кто бы ни избавился от лампочек на этаже, лестничный пролёт не тронул — и это вселяло надежду, что и ниже они смогут обойтись без фонаря.Биби непрерывно щебетала что-то неразборчивое на языке, понятном лишь ей одной. У Беатрикс стучали зубы, точно последние часы она провела не на полу, а в ледяной воде. Её знобило — от переутомления и ужаса, от желания раз и навсегда переступить порог этого места, спуститься по каменным ступеням и оказаться за воротами.На стенах мелькали указатели. Некоторые оказались заляпанными до такой степени, что Беатрикс, как ни силилась, не сумела разобрать буквы. Другие и вовсе кто-то оторвал — так, что на стене остались лишь жалкие обрубки с парой символов.На лестнице они остановились перевести дух.Под тусклым светом лампы Беатрикс наконец выдохнула. Ей стало ненамного, но всё же легче — постепенно она свыкалась с мыслью, что девочка перед ней не исчезнет, как причудливый морок сумасшедшей.— Мам, смотри, — шепнула Биби едва слышно.С лестничной клетки открывался обзор на распахнутую дверь кафетерия — судя по одинаковым столам, некогда расставленным ровно, а теперь перевёрнутым и разломанным, это мог быть только он.Из глубины зала доносится металлический скрежет.Ножи, поняла Беатрикс и нахмурилась. Любая встреча со здешними пациентами не сулила ничего хорошего — если не считать столкновения с теми, кто давно перестал воспринимать реальность. А вот когда встречаешь того, кто помнит, как держать нож… Надо быть настороже.— Пока не заходи, — шепнула она в ответ и легко поцеловала Биби в макушку. — Стой здесь, ладно?— Хорошо.— Умница. И ещё, Биби, — Беатрикс с беспокойством огляделась, прикидывая, остались ли у них пути к отступлению, — если услышишь, что кто-то приближается — немедленно беги.— Ты найдёшь меня, если я убегу?— Всегда. Просто вернись к папе в профессиональный цех, и я скоро туда приду.Дождавшись, пока Биби кивнёт, Беатрикс достала осколок — единственное жалкое оружие, что у неё было — и перехватила поаккуратнее, чтобы ненароком не рассечь руку.Кафетерий манил её оазисом, привидевшимся человеку, что потерялся в пустыне и уже успел отчаяться. Страх вновь потерять дочь мешался с желанием раздобыть хоть что-то не похожее на сухие хлопья. К тому же им пригодилась бы пара-тройка ножей.— Только ничего не бойся, — быстро сказала Беатрикс и, стараясь не оборачиваться, двинулась вперёд.Кому предназначались эти слова — ей самой или Биби, застывшей в ожидании на лестничной клетке, — она так и не поняла.***Оказавшись внутри, Беатрикс пригнулась и спряталась за поваленным на бок столом. Отсюда она неплохо видела весь зал — оставалось лишь вести себя как можно тише и при необходимости успеть перебраться за другой стол. Не самая сложная задача, если действовать быстро.На линии раздачи громоздились грязные миски. Некоторые были пустыми, другими — наполненными тухлятиной, над которой роились мухи.Поживиться здесь чем-то не представлялось возможности.Беатрикс уже решила вернуться на лестницу, когда разглядела вдали холодильники и приободрилась. Добраться до стойки, скользнуть за неё — и можно поискать на полках что-то съедобное.От мыслей о еде её отвлёк всё тот же скрежет.Осторожно пробираясь между столами, Беатрикс приближалась к стойке. Вскоре она уже смогла различить чужое хриплое дыхание, доносящееся из глубин кухни, и мерное постукивание, какое бывает, когда кто-то стоит за разделочной доской и методично работает ножом.Слишком резкое неудачное движение — и ботинок пронзительно скрипнул на скользком кафеле. Беатрикс застыла, согнувшись пополам, и не решалась выпрямиться.Постукивание смолкло.— Кафетерий закрыт, — едва слышно произнёс кто-то в недрах кухни. — Здесь нет ничего для тебя. Ничего. Мясо принадлежит мне. Всё принадлежит мне.Мясо, одними губами повторила Беатрикс.Голос, который она услышала — низковатый, с лёгкой хрипотцой, — определённо не был мужским. Обитательницы женского отделения, судя по встрече с Вернитой и О-Рен, завоёвывали это место быстро и безжалостно, избавляясь от всех, кто чинил им препятствия.— Кафетерий закрыт, — повторила незнакомка. — Убирайся.По кафелю гулко шлёпали босые ноги. Их обладательница приближалась, медленно, но неотвратимо, и Беатрикс напряглась, готовая в нужный момент выскочить и броситься вперёд.Сердце колотилось так бешено, что под ребром кольнуло.— Значит, ты голоден? — услышала она. — Тогда я тебя накормлю. Но потом ты накормишь меня мясом. Так будет честно, правда ведь?Над головой Беатрикс мелькнула тень — а спустя мгновение перед ней выпрямилась девушка. Абсолютно голая, с маленькой острой грудью и длинными волосами, она пока не замечала, что в кафетерии кто-то есть, и смотрела только на дверной проём, силясь разглядеть там постороннего.Беатрикс вжалась в стойку.— Правда ведь? — повторила девушка и неожиданно рассмеялась так пронзительно и звонко, что от этого стало не по себе. — Ты, вонючий грязный уёбок, лучше выходи, пока я не нашла тебя!Она бросила окровавленный кусок, который до этого сжимала в пальцах, и он с влажным чавканьем приземлился на кафель. Беатрикс краем глаза взглянула на него и едва успела подавить вскрик.То, что она сочла простым куском мяса, на деле оказалось отсечённой рукой — от запястья до локтя.Прежде чем Беатрикс попыталась шевельнуться и заползти за стойку, девушка негромко охнула, подняла руку и впилась в неё зубами. Кровь стекала с подбородка на грудь, струилась по животу — и впервые за всё то время, что Беатрикс провела в тёмных коридорах ?Маунт-Мэссив?, её замутило от отвращения.— Дай-ка угадаю, — предложила девушка, утерев рукой окровавленный рот, — ты спрятался за дверью? Это невежливо!Она направилась к выходу. Беатрикс, воспользовавшись моментом, укрылась за стойкой и быстро поползла вперёд — в кухню, в которой её теперь никто не поджидал. Металлический запах забивался в ноздри, щекотал горло.Больше всего она боялась, что Биби по-прежнему ждёт её на лестничной клетке — но снаружи донёсся вопль, полный гнева и разочарования, и Беатрикс успокоилась: людоедка никого не нашла — а значит, Биби успела сбежать или хотя бы укрыться в одном из ближайших кабинетов.Выпрямившись, она подняла голову — и тяжёлая алая капля, сорвавшись с мёртвого тела, подвешенного к потолку на металлическом крюке, капнула ей точно на лоб.Трупов было никак не меньше десятка. Мужчины и женщины, целые и с отсечёнными конечностями. Один из них, выпотрошенный, выглядел точно так же, как Вега, которого Беатрикс видела совсем недавно — и сомнений, кто именно прикончил его, не осталось.На разделочной доске громоздилось мясо. Неподалёку людоедка аккуратно разложила отрубленные пальцы — они лежали на столешнице ровной линией, и от одного этого зрелища Беатрикс захотелось выблевать несчастные хлопья.О холодильнике она и думать забыла — увиденное напрочь отбило аппетит.Но оставалась Биби, маленькая и наверняка голодная.Беатрикс удостоверилась, что пока людоедка не торопится возвращаться, и принялась шарить в холодильнике. Полки, как назло, оказались пустыми. Она перешла к следующему — и вновь ничего.На кухне оставались закрытые тумбочки. Беатрикс распахнула дверцу ближайшей и увидела несколько запаянных консервных банок. То, что нужно. Она вытряхнула из мешка, в котором когда-то лежали овощи, остатки сгнившей моркови и бросила туда консервы, затем схватила пару ножей и один заткнула за ремень, а второй сжала в руке. Осколок выбросить пока не решилась — убрала обратно в карман.Несмотря на то, в каком дерьмовом положении она оказалась, хотелось улыбнуться.Теперь у них с Биби были еда и оружие.Расслабившись, она упустила момент, когда чужая рука вцепилась ей в волосы и изо всех сил дёрнула. Беатрикс опрокинулась на спину — и людоедка в тот же миг оседлала её бёдра, прижала к полу, сдавила горло обеими руками.— Думала обмануть Гого, сука? — прошипела она. — Обмануть Гого?Дышать становилось нечем — людоедка, назвавшая себя Гого, душила, не жалея силы, но вдруг ослабила хватку. Беатрикс жадно глотнула пропахший кровью воздух и, с трудом высвободив ногу, пнула Гого в живот.Та отшатнулась — но лишь на несколько секунд, чтобы затем снова броситься на Беатрикс. В глазах Гого стояли ненависть и жажда, такая сильная, что сумей она сделать это — наверняка перегрызла бы противнице горло и напилась её крови, пока тело не успело остыть.Они катались по кафелю, нанося удар за ударом. Гого пыталась убить, Беатрикс — отбиться и сбежать как можно скорее.Наконец пальцы нащупали нож, который Гого до этого выбила из её руки, и привычно сжали рукоять. Воспоминания возвращались обрывками — но всё же возвращались, и теперь Беатрикс не сомневалась, что прежде умела обращаться с холодным оружием.— Накорми меня! — взвыла Гого.Беатрикс, ни секунды не колеблясь, вбила нож ей в глазницу до самой ручки — и та обмякла. Лихорадочный блеск в глубине уцелевшего глаза потух, пальцы, вновь тянущиеся к горлу, замерли на полпути.Спихнув с себя мёртвое тело, Беатрикс растянулась на полу и попыталась выровнять дыхание и подавить рвотные спазмы.Когда ей наконец это удалось, она поднялась на ноги и направилась было к двери, но застыла: снаружи доносился топот — и шаги явно принадлежали не одному человеку. Кто-то сломя голову нёсся в кафетерий, подгоняемый не то желанием утолить жажду, не то диким животным ужасом.Беатрикс бегло осмотрелась. Металлические прутья на окнах выглядели довольно крепкими — просто так не сорвать, даже если очень постараться. Запасного выхода в кухне не оказалось. Местный персонал, верно, не очень-то боялся психов, когда те приходили на обед.Глупо, с какой стороны ни взглянешь.Заметив в потолке решётку вентиляции, Беатрикс не раздумывала: придвинула стол поближе, забралась наверх и сняла её. Проход получился достаточно широкий — по крайней мере, уж она-то точно должна пролезть.В вентиляцию она забралась вовремя: спустя миг в зале кафетерия уже раздавались чьи-то грубые голоса. Беатрикс насчитала никак не меньше пяти и с облегчением выдохнула: теперь они её не заметят.Она ползла вперёд, проталкивая перед собой мешок с консервами. Вентиляционная шахта круто повернула вправо, мелькнула ещё одна решётка — Беатрикс прильнула к ней, рассматривая коридор внизу, но не увидела ни единой живой души.Ещё два поворота спустя металл, истончившийся не то от времени, не то от чего-то иного, прогнулся под ней, и одна из панелей с грохотом рухнула на пол. Беатрикс полетела следом, не успев сгруппироваться, и приземлилась на спину, взвыв от боли. Лопатку, по ощущениям, могло пронзить раскалённое железо — и было бы не так больно.С трудом выпрямившись, Беатрикс подтянула к себе мешок с консервами и продолжила путь.***Верниту она увидела издалека — изящную фигуру, скрытую под мешковатой рясой, копну тёмных вьющихся волос. Она стояла неподалёку от часовни, которую Беатрикс теперь могла спокойно рассмотреть из окна.Их взгляды встретились. Вернита произнесла что-то, но ветер унёс её слова, не дав разобрать ни звука, и поманила Беатрикс к себе.— Как отсюда выйти? — крикнула она.— Направо… недолго… душевые! — отозвалась Вернита. Понять, что она говорит, по-прежнему было сложно, но суть Беатрикс уловила.Повернуть направо, затем вперёд по коридору — много времени, если поверить сказанному Вернитой, это не займёт. Должно быть, рядом с душевыми кто-то высадил окно, и оттуда можно было спуститься вниз. Беатрикс, по крайней мере, очень хотелось на это надеяться.Она отчаянно мечтала оказаться за пределами корпуса, заложницей которого оказалась — но теперь дорога вела её не за ворота клиники, а в профессиональный цех, туда, где сейчас должна была отсиживаться Биби. Страшно представить, что девочку растили здесь.Беатрикс знала: смерть — далеко не худшее, что может произойти с тобой в стенах ?Маунт-Мэссив?. Пациенты взбунтовались не просто так. В документах, которые она видела в кабинете убитого Веги, было что-то об экспериментах — Беатрикс особо не вчитывалась, однако само это слово не ассоциировалось у неё ни с чем безопасным и безболезненным.Здесь медленно и мучительно убивали людей — и нет ничего удивительного, что потом стали убивать других людей.Вернита наверняка могла объяснить, как добраться до профессионального цеха.?Девочка никогда не появится в его мастерской?, — вспомнила Беатрикс её слова, сказанные при первой встрече. Вернита говорила, что Биби боится Билла, но сама она… Чёрт, она выглядела так, точно этот монстр — единственный, на кого тут можно положиться.И он обещал купить Биби золотую рыбку.Не очень-то похоже на человека, который начал бунт в этой дыре, хмыкнула про себя Беатрикс. Впрочем, даже если он без памяти любит Биби, меньшим психопатом это его не делает.Знать бы ещё, почему он возомнил себя её отцом.В коридоре пахло пылью и сыростью, но эти запахи не перебивали больничную вонь многочисленных растворов. Беатрикс поморщилась и ускорила шаг. Где-то здесь явно выдавали лекарства — по крайней мере, тем пациентам, которые могли явиться за ними сами.До душевых она дошла спокойно. Двери кабинетов, распахнутые настежь, никого здесь не привлекали — Беатрикс то и дело заглядывала внутрь, но не обнаруживала ни пациентов, ни мёртвых врачей. Будто что-то отпугивало всех от этого этажа, не позволяло даже приблизиться к лестнице.Что ж, тем лучше.Нож на поясе придавал ей уверенности. Это не жалкое стекло, которое могло треснуть после первого же удара — настоящий мясницкий клинок, подходящий не только для разделки туш, но и для точных, убийственных ударов.У душевых Беатрикс остановилась, прильнула к двери, пытаясь различить хоть один звук.Внутри мерно капала вода и негромко переговаривались двое. Низкие голоса звучали знакомо, но имена на ум упорно не шли. Акцент одного из собеседников резал уши, и Беатрикс поморщилась — удивительно, что кто-то из здешних врачей вообще мог разобрать, о чём шла речь. Второй, в отличие от него, оказался немногословным: отвечал тихо и односложно, не пускаясь в рассуждения.— Посмотрю-ка я, как ты запоёшь, когда братец Бадд вырвет тебе кадык, — хихикнул обладатель жуткого акцента. — Он на словечки не разменивается, сразу хватает и раздирает на части, да!— Ему промыли мозги.— Ну дак и что же? Что, я тебя спрашиваю?! Как будто он когда-то был нормальным! Ты только вспомни его во время обходов: стоит с такой рожей, точно вот-вот переломает тебе руки и ноги, топчется на одном месте, всё бормочет что-то себе под нос. Помнишь, что он сделал с бедолагой Рейном?— Рейн заслужил.— ?Рейн заслужил?, только послушайте его! — в голосе с акцентом прорезались визгливые, истеричные нотки. — Сукин ты сын, нет в тебе ни жалости, ни понимания. Расскажи, почему я вообще тут с тобой торчу.— Ты всегда можешь спуститься в мастерскую.— Вниз?! Ой, не говори ерунды, старый козёл! Если с Баддом ещё как-то можно поладить, то с Биллом… Он вспорет мне брюхо, выпустит кишки и попытается отыскать своего поганого ребёнка, будто ты не знаешь.— Он уже нашёл его.— Ну да, как же, нашёл! Что-то ему это не мешает убивать всех, кто к нему забредёт. А девчонку я лично не видел ни разу и вообще ни хрена не верю, что она существует.Беатрикс хмыкнула. Она бы тоже не поверила — но, закрыв глаза, могла снова почувствовать мягкие волосы Биби под ладонями. Девочка была настоящей — и оттого казалась чудом в этих стенах.Двое в душевой будто почувствовали, что она слушает, и стали говорить тише. Обладатель акцента, перейдя на шёпот, присвистывал и шипел разгневанной ядовитой змеёй — Беатрикс при всём желании не разобрала бы ни слова. Она плотнее прижалась к двери, будучи не в силах совладать с любопытством — и та не выдержала веса: отошла со скрипом, который мог бы разбудить и пациентов двумя этажами выше.Разбитого окна поблизости по-прежнему не было. Беатрикс догадывалась: чтобы добраться до него, следовало пройти через душевые — но дверь уже распахнулась.Беатрикс бросилась бежать, не дожидаясь, когда двое кинутся вслед за ней. Мешок с консервами она подхватить не успела — тот, брошенный, так и лежал у входа, — и оставалось лишь надеяться, что кто-то из пациентов споткнётся о него.Рукоять ножа в пальцах казалась обжигающе горячей.— Стой, сука! — заорал вслед обладатель акцента. — Я тебе глотку перережу, сраная вонючая мразь, я те…Крик оборвался, точно кто-то заткнул безумца одним точным ударом. Беатрикс не оборачивалась — продолжала бежать. Она различала шумное дыхание второго пациента и старалась не думать, что случится, если он всё-таки догонит её. Такие молчаливые мрачные ублюдки везде считались опаснее тех, кто разменивался на громкие многословные угрозы — но в ?Маунт-Мэссив?, догадывалась Беатрикс, особенно.Она взлетела наверх по лестнице и рванула по очередному коридору так быстро, что в боку закололо. Впереди маячил лифт — гостеприимно распахнутый, светящийся в полумраке, он явно работал.— Ч-чёрт, — выплюнула Беатрикс и прибавила скорости.Оказавшись в кабине лифта, она принялась жать на все кнопки разом, но тщетно — решётка, служившая дверью, не двигалась с места.— Давай, — в отчаянии пробормотала она и попыталась сама закрыть кабину. — Давай же, давай, давай!..Над ней что-то зашуршало. Беатрикс вздрогнула, вскинула голову — и увидела тень, мелькнувшую в шахте лифта. Решётка наконец пришла в движение — точно сама по себе, повинуясь силе, до которой Беатрикс было далеко.— Не трясись так, подруга, — посоветовал из шахты незнакомый — и определённо женский — голос.Лифт двинулся наверх.Беатрикс успела различить перекошенное от злости лицо пациента, гнавшегося за ней — и испытала ни с чем не сравнимое облегчение. У лифта её ждала высокая крепкая женщина с акульей улыбкой и повязкой на глазу.На светлых волосах, спадающих на плечи, красовался грязный чепчик медсестры. Форма была ей коротковата. Рядом стояла пустая инвалидная коляска — всё выглядело так, точно женщина ждала не Беатрикс, а кого-то другого.— Добралась? Ну вот и славно, — сказала она.Ответить Беатрикс не успела — на голову ей обрушился металлический поднос, который женщина держала в руках. В глазах потемнело — чёткий, будто по металлу вырезанный силуэт незнакомки начал расплываться, пока не превратился в едва различимую тень. Ноги подкосились, и Беатрикс упала на колени.Женщина обхватила её за плечи, потянула куда-то в сторону.— Давай-ка, поехали, — горячее дыхание обожгло Беатрикс ухо. — Нет ничего лучше небольшой прогулки перед сном, правда?Они двинулись с места. Беатрикс не сразу поняла, что сидит в инвалидной коляске — а осознав, тщетно попыталась дёрнуться. Ремни держали крепко. Картинка перед глазами по-прежнему размывалась — получалось лишь смутно различить очертания дверей кабинетов, мимо которых женщина везла коляску.Холодный ветер, почти забытый и спасительный, коснулся лба. Беатрикс приподняла голову — и увидела тёмный провал на месте входной двери. Ночь почти поглотила клинику, пахло мокрым асфальтом — она и не заметила, как пошёл дождь.— Не хочешь прогуляться до выхода? — предложила незнакомка. — Я подожду. Нет? Ох, так я и думала.Она покатила Беатрикс прочь от выхода — и та протестующе взвыла, забилась в путах, стараясь вырваться на волю. Женщина присела перед ней на корточки, цепко ухватила за подбородок. Единственный глаз изучающе буравил Беатрикс, не давая отвернуться — и в глубине зрачка чудилось ликование.— Не нужно так переживать. Мы неплохо проведём время, Киддо. Пропустим по мартини, например — ты же любишь мартини?Они снова зашли в лифт — и незнакомка с довольным видом нажала на нужную кнопку. Беатрикс не разглядела цифру, и это тревожило её.Правда, чуть меньше всего остального.***— Драйвер! Дра-а-а-а-айвер!! — услышала она, едва женщина с усилием толкнула коляску вперёд, преодолевая высокий порог. — Убей меня! Убей меня! Убе…— Всенепременно, милый. Чуть позже!?Местная специалистка?, — вспомнилась Беатрикс характеристика, брошенная О-Рен. Правда, женщина, схватившая её, на врача никак не тянула — скорее на ещё одну пациентку, умело притворившуюся работницей.Да и умело ли? — Не знаю, помнишь ли ты меня, Киддо, — услышала Беатрикс над ухом, — но меня зовут Элли. Мы с тобой частенько пересекались, пока Билл не решил, что лавочку пора сворачивать.— Билл?.. — недоверчиво переспросила Беатрикс.— О, разумеется. Знаешь, однажды я пришла посмотреть на тебя. Ты была такой беззащитной со всеми этими трубками. Бледная, тощая, почти мёртвая. Мне очень хотелось думать, что ты сдохла. Впрочем, тогда я захотела немного приблизить миг твоей встречи с костлявой — у меня для этого всё было с собой… Билл не позволил.— Я не понимаю.— Не понимаешь? Он одержим тобой, дорогая, — Элли поморщилась, точно увидела что-то до невозможности мерзкое, — настолько, что готов поубивать всех нас, лишь бы добраться до тебя.Она вкатила Беатрикс в помещение, которое прежде явно было маленькой душевой для врачей. Разбитый унитаз, некогда белоснежный кафель на стенах и полу, зеркало, рассечённое тонкой длинной трещиной. Душевую кабину заменял обычный поддон — и, разумеется, ни намёка на занавеску.У стены Беатрикс заметила поднос с аккуратно разложенными на нём инструментами.— Здесь проще смывать кровь, — пояснила Элли.Она задумчиво постучала по металлу ногтями с облупившимся алым лаком и потянулась к кусачкам — или чему-то, что было чертовски на них похоже. Беатрикс не сразу поняла, как Элли собирается ими орудовать.Хруст — короткий, донёсшийся будто издалека, — повлёк за собой вспышку боли. Беатрикс сжала зубы, закрыла глаза — но крик всё равно вырвался наружу, дикий и пронзительный, отозвался резью в горле, — и тогда Элли хмыкнула и взяла её за вторую руку.Хруст. Вспышка.— Посмотрим, как теперь он сделает предложение своей драгоценной возлюбленной. Посмотрим…Беатрикс часто заморгала — слёзы застилали глаза — и дёрнулась, услышав, как хлопнула дверь. Залитые кровью руки дрожали. На каждой недоставало по безымянному пальцу. Торчащие обрубки стали последней каплей: Беатрикс едва успела наклониться, чтобы не выблевать содержимое желудка себе на колени.Руки нещадно болели и тряслись — но были свободны, и это меняло всё. Не утирая мокрый рот, Беатрикс принялась расстёгивать ремни, приковывающие её к коляске. Она старалась вести себя как можно тише, однако удавалось паршиво: всхлипывания всё равно прорывались, как ни закусывай губу.Голова кружилась — от боли и недавнего удара.Элли всё не возвращалась, и Беатрикс с трудом поднялась на ноги, держась за стену, направилась к выходу. Вдалеке по-прежнему кричал тот несчастный, что просил Элли прикончить его.Большая палата, в которой оказалась Беатрикс, насчитывала никак не меньше пятнадцати коек — каждая скрыта за пологом. В самом центре возвышался операционный стол, на котором, постанывая и мыча, корчился изуродованный мужчина.— Ты не Драйвер, — пробормотал он, не без усилий сфокусировав взгляд на Беатрикс. — Она убьёт тебя, если увидит. Я раньше работал здесь… был администратором.— Она пациентка? — быстро спросила Беатрикс.— Нет. Она когда-то тоже... работала здесь. Свихнулась, как и другие…Он дёрнулся, затих было — но вдруг закричал так громко, что Беатрикс в ужасе отшатнулась, понимая: сейчас Элли явится и бросится на неё. В лучшем случае это будет быстрая смерть, в худшем — дни, а может, даже недели, полные пыток и насмешек, которые прекратятся лишь в момент, когда Беатрикс потеряет слишком много крови, а Элли не успеет перелить новую.По коридору разнёсся чёткий, ни с чем не сравнимый стук каблуков.Беатрикс кинулась в другую сторону — к очередной двери, ведущей неизвестно куда. Вокруг было пусто и тихо, только из палаты всё ещё слышались вопли администратора. Беатрикс мутило от боли и ужаса, но она продолжала идти — уж лучше так, чем снова попасть в импровизированную операционную больной суки, которая норовит при любой удобной возможности оторвать от тебя кусок.Вдалеке Беатрикс различила ещё один лифт — на сей раз явно отключенный. Он тонул в полумраке, но она ясно видела открытую решётку, точно приглашающую войти. Добраться до кабины было совсем не сложно, вот только с места та не двигалась, как Беатрикс ни пыталась жать на нужную кнопку.— Эй, подруга! — крикнула откуда-то из темноты Элли. — Мы так не договаривались! И даже не думай лезть в мой лифт.Беатрикс промолчала и прижалась к стене, пытаясь стать как можно более незаметной.— Без ключа он никуда тебя не повезёт, Киддо!Каблуки застучали по паркету всё быстрее — Элли, по-видимому, почти перешла на бег, — и вдруг наступила тишина. Она просто растворилась во мраке. Затаилась, дожидаясь, когда Беатрикс расслабится и рискнёт выглянуть из ниши неподалёку от лифта.Виски сжал невидимый металлический обруч, стиснул череп так туго, что стало больно моргать. Беатрикс прижала окровавленную ладонь ко рту: это ощущение за время, проведённое в клинике, стало ей знакомо. Воспоминания снова хлынули мутным потоком, повлекли за собой к водовороту, сулящему только гибель — иначе и быть не могло.интересно сука что в тебе такого особенногоя ненавижу тебя киддо но это не значит что я тебя не уважаю ты забрала всё что я любила и думаешь что это сойдёт тебе с рук как же наивно с твоей стороны поганая ты тварьулыбка такая широкая что больше похожа на оскал туфли покрытые лаком мозолистая ладонь скользит по щекеопасности в этом жесте больше чем в выстреле и хочется бежать но ноги не слушаются да и бежать некуда она смеётся так громко что становится жутко ну что киддо где теперь твоё превосходствогде оно сукапокажи мнеСпособность мыслить ясно возвращалась медленнее, чем хотелось бы. Беатрикс почувствовала, как из носа льётся горячая струйка крови, запрокинула голову. Стук каблуков по-прежнему не был слышен. Элли явно наслаждалась моментом — знала, что это место принадлежит ей и что она может застать Беатрикс врасплох.— Трикси, — раздался вкрадчивый шёпот из темноты. — Выходи, Трикси, просто поговорим. Я расскажу тебе о Билле…Элли заглушил грохот.Что-то металлическое рухнуло с визгом и скрежетом. Беатрикс оглушил звон — она догадалась, что это разлетелись по полу инструменты, которые некогда требовались для операций, а сейчас служили орудиями пыток.Администратор, лежащий в палате, снова закричал — надрывно и жутко. Должно быть, он перевернул стол и теперь в изнеможении корчился на полу, надеясь, что Элли явится и всё же оборвёт его страдания.— Займусь тобой позже, Трикси! — рявкнула та.Несколькими минутами позже Беатрикс осторожно выглянула из ниши и прислушалась. Элли вдалеке кричала на администратора, и в её голосе звучала такая неприкрытая ненависть, что от этого передёргивало. Где-то за поворотом, совсем близко, кто-то покряхтывал от боли — наверняка очередная жертва Элли.Беатрикс вытащила из кармана фонарик и, по-прежнему придерживаясь за стену раненой рукой, отправилась дальше — на поиски поганого ключа. Наверное, стоило найти лестницу и попытаться спуститься по ней — но Беатрикс догадывалась, что Элли накрепко закрыла решётчатую дверь на лестничную клетку.На эту уловку явно попадались многие жертвы безумной твари, называющей себя местной специалисткой — бежали к спасительным ступеням и упирались прямо в железные прутья. Элли оставалось только оглушить их и вернуть обратно в палату, привязав как следует.Какая же мразь.Опасная, расчётливая, чертовски хитрая мразь.Когда в маленьком кабинете, который, должно быть, принадлежал Элли до того, как она свихнулась и принялась убивать пациентов, Беатрикс наконец увидела ключ, висящий на стене, уголки губ сами собой приподнялись в слабой улыбке.