13. (1/1)

Маша сидела за столом, который Стив купил для неё и сам собрал, и старательно писала эссе по английскому языку, то и дело заглядывая в словарь, чтобы уточнить, как пишется то или иное слово. Хотя Стив объяснил ей, что главное не оценки, а знания, ей все-таки очень хотелось стать отличницей. А для этого надо было выучить язык, подтянуть забытые школьные знания и догнать пропущенные из-за войны два года учёбы. За окном громыхнуло так, словно во дворе взорвалась авиационная бомба, стёкла задрожали, но выдержали, а звук стих как-то слишком резко, словно схлопнулся. По дому загрохотали шаги Стива, он подбежал к двери и резко распахнул её. Возле крыльца стоял Баки с коротким ёжиком на голове, держа на руках Злату с непривычно одноцветными и тусклыми волосами, а рядом пошатывался измождённый Брок в грязной полосатой робе. Все трое выглядели крайне измотанными, а Злата, хоть и дышала, но глаза открывать не стала, только едва заметно улыбнулась. Они дома. Маша слышала грохот и даже подскочила в кресле, но сжала зубы и даже не высунулась в окно. Сначала эссе. Потом всё прочее. Стив не знал, кого обнимать первым, но Брока явно нужно было помыть и накормить. От всех троих воняло гарью, пóтом и хрен ещё знает чем. Злата пребывала в полуотключке, и только Баки выглядел как Баки, но без волос. — Господи, что с вами случилось? — спросил Стив. — Потом, Стиви, — ответил Баки, и все зашли в дом. Брок плюхнулся на диван, наплевав на грязь, Баки тоже, так и не отпуская Злату. По виду, они воевали, и воевали долго и серьёзно. Дописав эссе, Маша проверила его, сфотографировала страницу и отправила репетитору. А потом спустилась в гостиную, но замерла на предпоследней ступеньке, ахнув. — Вы с войны вернулись, да? — тонким голосом спросила она. В гостиной густо, тяжело, до першения в горле пахло войной. — Ага, — вяло ответил Баки. — Гекатомба — страшная вещь, — тихо сказала Злата, — но мы вернулись благодаря ей. Вы как тут?Стив принёс три кружки воды, хорошо зная, как после боя хочется пить. Брок жадно выпил, Баки тоже, а Злата сначала поболтала в воде пальцем, что-то колдуя для себя. — Сейчас всё пройдёт, — сказала она, ни к кому не обращаясь, а Баки поцеловал её в лоб. — Почему так долго? — недоумённо спросил Стив. — Потому что война, — мрачно ответила ему Маша. Она подошла к дивану, посмотрела на Брока и внезапно обняла его, прошептав: — Спасибо, что ты со мной поменялся. Брок молча прижал Машу к себе. Слов у него не было, потому что попади она в ту мясорубку, не выжила б, её бы просто убили в газовой камере, как и всех остальных, кто не мог работать или не представлял никакой ценности. Конечно, попасть в такое ради непонятно кого было верхом альтруизма, и если бы Брок знал, он никогда бы не согласился, но его никто не спросил. — Вы как хотите, — отпустил он Машу, — а я в душ. И потом жрать. Брок старался вести себя, словно ничего и не было, но все понимали, что было, и пришлось ему хуже всех, хотя Стив ещё не представлял, что его так изменило. — Я приготовлю обед, — сказала Маша и отправилась на кухню.Баки — суперсолдат, значит, ему нужно столько же, сколько Стиву. Брок выглядит давно не евшим, значит, ему что-то лёгкое, но сытное. Злате, наверное, как Броку, а Стиву как Баки. — Да, мыться, — подтвердила Злата, — а одежду — сжечь. Стив, напиши мальчикам, что мы вернулись. Да и Крис тоже. — Я тебе помогу, — Баки поднялся со Златой на руках и понёс её наверх, а Стив отправился помогать Маше: предстояло готовить на двух суперсолдат. — Я поставила запекаться два больших филе индейки, — отчиталась Маша. — Сварю пасту. Для Брока сделаю крем-суп с тыквой — он же ест тыкву? — и потушу куриную грудку с кунжутом в сметане. — Ест, — заверил Стив. Троица, вернувшаяся с военных действий, спустилась вниз минут через сорок, все были переодеты, умыты и выглядели гораздо живее, чем когда только появились в доме. Злата закинула в камин пыльный грязный ком тряпья, что было формой и робой. Пламя тут же вспыхнуло, пахнyло жжёной тканью, но уже через минуту всё сгорело дотла, а по гостиной, добираясь и до кухни, разнесся приятный свежий запах леса. Пробурчав что-то матерное, Злата, волосы которой снова струились радугой, провела рукой по огромному дивану, вычищая его от всей грязи, которую они с собой принесли. — Чем помочь надо? — пришёл в кухню Брок. — Стив, почему у тебя ребёнок на кухне пашет? Выглядел он сильно похудевшим, мышцы сошли, да и от стильной причёски не осталось и следа. Маша поставила перед ним тарелку с оранжевым сливочным супом-пюре. — Ешь, — велела она. — Понемножечку, но каждые два часа. — Мне можно всё и когда захочу, — заверил Брок, принимая тарелку. — Спасибо. За стойкой собрались и Баки со Златой. Злата достала литровую бутылку виски, выставила на стол три стакана и щедро в них плеснула. — Это Брок, — представила она Маше первого из своих мужей, — а это Баки. Мальчики — это Маша. За знакомство. Она подняла свой бокал и выпила залпом. Оба мужчины отзеркалили жест и синхронно поставили бокалы на стойку. — Хорошо, что вы вернулись, — сказала Маша. — Стив очень беспокоился. — А мы-то как рады, — нервно усмехнулся Баки, потерев ёжик волос. — Злат, где твоя расчёска? — Надо спросить у тех, кто её брал, — смешок Златы был такой же нервный. Их явно ещё не отпустило. Прошло слишком мало времени после возвращения. — Ешьте уже, — сказал Стив, ставя перед Баки и Златой тарелки. — Расскажете потом. Если захотите. Брок тут же уткнулся в свою. Он, даже если захотел бы, не смог рассказать обо всём, что с ним творилось. Что творилось с другими людьми. И не сломало его только природное упрямство и желание жить во что бы то ни стало, чтобы потом лично перерезать глотку коменданту. Что он и сделал. Обессиленный, но с никуда не девшимися навыками отличного бойца, способного противостоять даже Стиву или Баки, он с одним перочинным ножом вскрыл не меньше десятка эсэсовцев, грыз зубами, когда сломал нож, но справился. Но если б не Баки и Злата, ничего бы не получилось. Хорошо, он быстро понял, что в концлагеря наведываются вампиры и нужно проворачивать всё днём, иначе убиты были бы все. Абсолютно все. — Лучше вы расскажите, как провели время, — попросила Злата. — Вам было явно веселее. — В зоопарк вчера ходили, — тут же ответила Маша. — Там панды и слоны. И такая дли-и-и-инная змея, жёлтая. — Питон, наверное, — предположила Злата. — Так, мы вам, похоже, спутали все планы, так что рассказывайте детальнее, что у вас тут. — Да ничего у нас тут, — вздохнул Стив, погладил Злату по плечу. — Маша с репетиторами занимается, подтягивает знания, язык учит. Я рисую и учу её драться ножом. — Ты? — усмехнулся Баки. Без длинных волос он был очень непривычен. — Маш, не верь ему, он тебя ерунде научит. — Ага, а ты научишь, как убить с тычка и не замараться? — хохотнул Брок. — Убить с тычка и не замараться я уже умею, — спокойно сообщила Маша. — Но суд меня оправдал. Правда, Стив?— Так, и что у вас произошло? — повернулась к Стиву и Маше Злата, глянула на них очень серьёзно. Взгляд такой серьёзности был доступен далеко не всем. — Кого и как ты, дорогая, убила с тычка?— В дом залезли беглые уголовники. — Маша отложила вилку. — Стива дома не было. А я забыла телефон наверху и не могла вызывать полицию. Я обед готовила, у меня был нож. Они ко мне полезли, я первого ударила ножом. Он потом умер. — Молодец! — ничуть не улыбаясь, ответила Злата. — Они тебя обидели?— Лапали, лизались, — поморщилась Маша. — И от них воняло. Один мне шею порезал, — она откинула голову, показывая тонкий белый шрам. — Стив его застрелил. — И третьего тоже, — добавил Стив. — Я застрелил двоих. — Молодцы, — снова серьёзно сказала Злата, а потом дотянулась до Маши и провела большим пальцем по её шраму, который моментально исчез. И тепло ей улыбнулась. — Тебе не нужны лишние напоминания об этом дне. — Учить ребёнка драться буду я, — сказал Брок, отодвинув тарелку. — Вы, два обалдуя великовозрастных, не тому научите. Маша внимательно посмотрела на него. Она знала, что Брок тренировал свой отряд много лет. Но в отряде же все взрослые. — Малыш, Баки научит тебя убивать, — продолжил Брок. — Это одно из немногого, что он умеет делать отлично. Ещё готовить и трахаться. Стив умеет нормально пользоваться только щитом, всё остальное у него хромает. А я научу тебя, как постоять за себя без лишних жертв. Что, кто-то со мной не согласен?— Хоть что-то я хорошо делаю, — притворно обиделся Баки, а потом рассмеялся. Градус напряжённости медленно спадал. Злата тоже улыбнулась. Маша кивнула и спросила Брока:— Я для тебя потушила куриную грудку в сливках. Будешь?— О, все боги этого мира, — рассмеялся Брок. — Конечно, буду, малыш. Давай всё, что бы ты там ни приготовила. А то лагерная баланда меня изрядно достала. Брок усмехнулся, словно он не в лагере смерти провёл несколько месяцев, а срок в комфортной тюрьме отмотал. Маша поставила перед ним тарелку с тушёной курятиной и сваренной на пару цветной капустой, пожелала приятного аппетита и вернулась к своему месту. Ей было не по себе оттого, что Злата и её мужья вернулись. Теперь-то всё станет по-другому. — Не могу на вас таких лысых смотреть, — вздохнула Злата, выпила залпом ещё полстакана виски и слезла с барного стула. — Сейчас расчёску найду. А вы пока позвоните детям — мы вернулись, да ещё и без потерь, надо это отпраздновать. — Расческу Кристина на камине оставила, — сказала Маша. — Ну, когда я волосы отрастила. — Вот же ж... — проворчала Злата, нашла волшебный гребень на каминной полке и дала его Баки. — Причешешь меня? — игриво спросил он. — Ага, если отпилю тебе голову и поставлю на стол, — рассмеялась Злата. — Сам, мой дражайший супруг, сам. — Ну вот, — смешно обиделся Баки, но гребень взял и стал расчёсываться. Через пару минут у него уже была густая шевелюра чуть ниже лопаток. Подумав, Баки ещё раз провёл гребнем по волосам и передал его доевшему Броку, который только что отодвинул тарелку. — Спасибо, малыш, — улыбнулся он Маше и тоже принялся расчёсываться, но ему хватило совсем немного, чтобы удовлетвориться результатом. — Завтра схожу к мастеру, приведу себя в порядок. — Хочешь добавки? — спросила у него Маша.Злату она побаивалась, Баки тоже вызывал опаску, а вот Брок казался понятным и своим. — Нет, спасибо, — ответил Брок. — А я хочу, — улыбнулся Баки и заговорил со Стивом по-английски. Что-то о войне. Стив отвечал, и глаза его полнились ужасом. Короткий диалог, и он уже обнимал Баки, уткнувшись ему носом в макушку. Брока Стив обнимать не стал, но сочувственно посмотрел на него. А Злата, прихватив стакан и что-то напевая себе под нос, пошла к дивану и минут пять проводила там какие-то манипуляции, а после вернулась к Броку, обняла его со спины, ткнувшись носом куда-то в район лопаток. — Давай я тебе всё сделаю, будет как раньше, — предложила она. — Нет, Злат, — мотнул головой Брок, ответив по-английски, и что-то добавил. Маша тем временем собрала грязную посуду, загрузила её в посудомойку, протёрла стол и огляделась, соображая, что ещё надо сделать. Возвращение Златы с мужьями её очень волновало. Умом она понимала, что её никуда не денут и никому не отдадут. Но всё равно переживала. — Всё, мальчики, — Злата была немного навеселе, хотя одна выпила полбутылки, — ваше время истекло, а мы с нашей юной девой пойдем посекретничаем. Пойдём, Маш, брось всё, покажешь свою комнату?Злата понимала, что так запросто они не станут не то что подружками, а даже близкими друг другу людьми, но с чего-то надо было начать, и то, что она вернулась с войны около двух часов назад, не отменяло обязанностей быть опекуном, быть человеком, который должен помочь в этом мире. Сейчас, Злата была уверена, Маша доверяла только Стиву, и нужно было попробовать самой заручиться её доверием. — Пойдём, — согласилась Маша. Она беспокоилась, что в комнате не убрано, но и грязно там не было. Постель Маша всегда застилала, а цветы, которые они выбрали со Стивом, поливала и опрыскивала. Злата вошла в комнату Маши, оглядывая, как для неё, так идеальный порядок. Брок бы, конечно, прицепился к неубранным тетрадкам и бардаку на столе, но за годы, что он прожил с Баки, а потом и со Златой, он понял, что лучше не трогать, иначе будет хуже. К порядку что Баки, что Злата были не приучены и не приучаемы, как оказалось. — Смотрю, ты тут обжилась, — улыбнулась Злата, — это хорошо. Она присела на край кресла, попивая виски, и аккуратно, чтобы ничего не задеть и не помять, положила локоть на краешек стола. — Ну... да. — Маша отошла к окну и потрогала землю в горшке с аспарагусом, проверяя, не пора ли его поливать. — Стив такие цветочки мне купил!— Маш, я понимаю, мы друг друга не знаем, ты тут жила со Стивом, — заговорила Злата, — а Стив очень хороший и ответственный человек. Но теперь вернулись мы, и надо хотя бы познакомиться нормально. Я — Злата, можешь так и звать. Насколько я поняла из бумаг, которые натащил Тони, я, Брок и Баки — твои законные опекуны. Стив был временным. Тебя Стив к врачу водил? И что тот сказал? У тебя заключение есть?— Есть. — Маша поискала на столе и протянула Злате распечатки. — Сказал, что всё нормально. Витамины прописал, я их пью. Про скрытый голод говорил, но я не поняла, что это такое. Злата бегло просмотрела распечатки, хмыкнула, на что-то ругнулась такими словами, которые приличной женщине знать вообще не положено, и, хлебнув виски, поставила стакан на стол. — Иди сюда, дай мне руки, — попросила Злата. Она выпрямила спину и села вся, словно на пианино собиралась играть. — Я по запарке тебя не долечила, не привела организм в норму. Давай, не бойся, это не больно. Просто займёт немного времени. — Я не боюсь, — помотала головой Маша, подходя к ней и становясь так, что колени касались колен. — Я понимаю. Брок же попал в беду. — Попал в беду — это мягко сказано, — недобро усмехнулась Злата. — Но мы убили всех, до кого смогли дотянуться. Она закрыла глаза и принялась, чуть покачиваясь в такт, напевать какую-то смутно знакомую Маше мелодию известного шлягера, который крутили по радио перед войной. — ?Прощай, Рио-Рита, я покидаю берег, сердцем битый...? — подпевала Маша. Мама очень любила эту песню.Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Злата просто открыла глаза цвета графита и отпустила Машу. — Ну вот, — улыбнулась она, — теперь тебе не нужно пить никакие лекарства. А менструацию жди через две недели. Если хочешь, я могу её убрать совсем, без последствий для организма. Но, думаю, становление женщиной хоть раз, но прочувствовать надо. — Надо же попробовать, — согласилась Маша. — Спасибо. Вы, наверное, устали все, да? Чем я могу помочь?— Это я уже исправила, — улыбнулась Злата, — но несколько часов в кровати нам точно не повредит. И я тебе очень советую принять предложение Брока о тренировках. Он может быть груб и говорить то, что думает, но дело он своё знает. И не пугайся, если увидишь Брока и Баки целующимися. Мы живём довольно открыто, и дети имеют представление о том, что происходит за закрытыми дверями спальни родителей. Сейчас время, когда всё можно. И девственность — далеко не обязательный атрибут хорошей девочки. Злата задорно улыбнулась Маше и подмигнула. Та зарумянилась от смущения. — А если ребёнок? — спросила она. Целующихся Баки и Брока она вдоволь насмотрелась на фотографиях, которые показывали мальчики и Стив, и как-то с этим свыклась. Главное, что они друг друга любят. — Ох, Стив… — рассмеялась Злата, — так и не научился растить девочек. Сейчас я тебе немного расскажу. И Злата в общих чертах объяснила, откуда берутся дети, как можно предохраняться, о том, что с совсем незнакомыми лучше всё же не спать, и о том, что может изменить организм Маши, чтобы беременность была просто невозможна.— Но если вдруг ты захочешь малыша, для него в доме обязательно найдётся место и наша любовь, — заверила Злата. Маша краснела, опускала глаза, но слушала. А потом спросила:— Вы не знаете, из нашей деревни выжил кто?— Не знаю, — ответила Злата. — Мы обошли её стороной. Там было много разрушенных и сожжённых деревень. Прости. Маша горестно вздохнула. — Я смотрела документальные фильмы про войну, — сказала она. — Мне Стив нашел. Но мы всё-таки победили. — Да, наши победили. Дошли до Берлина и водрузили на рейхстаге красный флаг, сшитый наспех из скатертей. Кажется, что-то я такое слышала, — Злата снова улыбнулась. — Тебе идут длинные волосы. Кстати, как твои познания в английском и школьных предметах?— Пока не очень, — вздохнула Маша. — Я же из-за войны два года не училась совсем. И тут другое всё, даже математика. С литературой совсем беда. Я сейчас Винни-Пуха читаю. — ?Ну вот, перед вами Винни-Пух. Как видите, он спускается по лестнице вслед за своим другом Кристофером Робином, головой вниз, пересчитывая ступеньки собственным затылком: бум-бум-бум?, — наизусть произнесла Злата на русском и английском. — У меня абсолютная память, — объяснила она. — А Винни-Пух — ужасная сказка, как мне кажется. Погоди. Злата достала откуда-то из складок своей длинной, в пол, юбки телефон и набрала номер. Ей ответили почти сразу. — Тони, — начала Злата, а дальше быстро заговорила по-английски о чём-то, что Маша не поняла совсем. — До завтра. Маш, завтра мы с Тони вложим тебе знания, которых не хватает, чтобы пойти в школу. — Ой! — не удержалась Маша. — А как? А голова потом болеть не будет?— Не будет, — заверила Злата. — Тони тоже маг, только не такой, как я. А ещё он гениальная скотина. Ладно. Отдыхай, мальчики сами приготовят, если захотят пожрать. — У меня уроки ещё, — сказала Маша. — Я помогу готовить. Мне нравится. — Она помолчала и спросила: — Злата, а это ничего, что я… ну я убила того человека, но ничего не чувствую. А то Стив очень переживал.— Он ворвался в твой дом, угрожал тебе и хотел бог знает что с тобой сделать? — уточнила Злата, дождалась Машиного кивка и продолжила, глядя ей в глаза: — Ты ещё милостиво с ним поступила, просто убив. Это нормально — не чувствовать ничего, убивая подобных ублюдков. Не печалься, жалеть такого отморозка точно не стоит. Это было твоё первое убийство?— Да, — кивнула Маша. — У меня чувство, что я всё сделала правильно. Вот ни понравилось, ни не понравилось, а правильно. — И тебе Стив, убивший ещё двоих, и чёрт знает сколько ещё на войне, рассказывал, что убивать нехорошо? — с усмешкой спросила Злата. — Ага, — кивнула Маша. — Потому что я девочка и вообще. Злата, а я вырасту?— Стив засранец, — рассмеялась Злата, но тут же посерьёзнела. — Маш, главное, что ты от этого не испытала удовольствия. А всё остальное неважно. Но, если честно, мы все — и Стив, и Баки, и Брок, и я… Все мы убивали. И убивали много. Поэтому говорить тебе, что убивать плохо, мы не имеем права. Прости, что не могу тебе в этом помочь, но, если для тебя это важно, есть специалисты, которые помогут тебе в себе разобраться. С ними нужно просто разговаривать. Малыш, ты пережила то, о чём большая часть людей не имеет представления, даже читая книги. И если тебе нужен специалист, то мы его достанем. Самого лучшего. Но с нами ты тоже можешь поговорить. С кем угодно. И каждый из нас, кроме Стива, тебе скажет, что убить врага — правильно. — Я знаю, — кивнула Маша, довольная, что её поняли. — А это ничего, что мне Брока не жалко?— Самое страшное и унизительное, что ты можешь сделать для любого члена нашей семьи — пожалеть его, — очень серьёзно сказала Злата. — Я не знаю, как тебе правильно объяснить, но, думаю, ты это почувствуешь. ?Я сожалею о чём-то? и ?мне тебя жалко?. Чувствуешь разницу?Маша кивнула.— Жалость унижает, да?— Да, — кивнула Злата. — Через что бы человек ни прошёл, если он принимает жалость — он сдался, и событие сожрало его. Броку ещё предстоит пережить всё. Может быть, пойти к врачу, если он поймёт, что не справляется и мы не можем ему помочь, но на жалость он отреагирует агрессией. Он вообще из нас самый агрессивный, на самом деле. Когда Баки его нашёл, он выдирал зубами кадык кому-то. Маша довольно прищурилась. — Я всё равно его не боюсь, — сказала она. — И это хорошо, — Злата улыбнулась и поднялась. — Ты уже познакомилась с Блохастиком? Он не любит выходить с чердака. — Да, — кивнула Маша. — Он спускался пару раз. Он такой странный. У нас была кошка, Мурка, полосатая, а грудка белая. Пропала куда-то. Блохастик мышей ловит?— Тут нет мышей, — рассмеялась Злата. — Блохастик их в жизни не видел. Если хочешь, ты можешь завести кого-нибудь. Собаку, кошку, мышь, даже летучую, я сделаю так, чтобы она не боялась солнечного света. Или… Ну, пони — это будет перебор, конечно. Но у тебя довольно большой выбор. Кстати, может, хочешь другой цвет стен?Маша окинула взглядом стены. — Я подумаю, — сказала она. — Хочу научиться рисовать и сама тут всё раскрасить. Можно? Я на Ютубе видела, как рисуют на стенах.— Всё, что пожелаешь. Это твоя комната, — Злата поднялась, сделала глоток виски, крутанулась вокруг себя, и стены в комнате стали нежно-сиреневые, крутанулась снова, и всё пришло в исходное состояние. — Я могу научиться так? — спросила Маша. — К сожалению, нет, — Злата села обратно в кресло. — Это дар, даже мои сыновья так не могут. Один из них пирокинетик, второй телекинетик. Это всё, что им доступно. Да и то повезло. Я истинный маг, как и Тони. Такими рождаются, а силы, подобные нашим, пестуются всю жизнь… Короче, я очень-очень-очень особенная. А моя сестра-близнец вообще вампир. Но она живёт в другом мире и приходит в этот раз в году, если повезёт. Путешествие между мирами — довольно затратная по энергии штука. Нужна или добровольная жертва, или гекатомба, или просто такая уйма энергии, что можно питать целый огромный Нью-Йорк год. Наверное. — Что такое гекатомба? — тут же спросила Маша, почуяв неладное.— Это очень большое единовременное количество убитых, — сказала Злата. Она не собиралась что-то скрывать от Маши. Они вообще ничего не скрывали друг от друга в семье, а Маша теперь была её частью. — Брок был в концлагере, в лагере смерти, где убивали евреев, да и других людей тоже. Там было очень много энергии посмертий. Гекатомба — очень много убитых. Изначально — убитых ритуально быков. Сейчас — просто огромное количество убитых единовременно. В том мире гекатомба имела большое значение для магов и вампиров. В этом мире имеет просто большую силу, но она никому, кроме таких, как я и Тони, не подвластна. — Вы сами убивали или как? Устали, да? Столько народу убить одновременно? — спросила Маша. — Нет, этих людей убили до нас, — Злата вздохнула, потеребила идеальным маникюром подлокотник. — Их привозили в лагеря смерти, кого-то оставляли работать, но большую часть душили в газовой камере. По пять сотен за раз. Женщин, детей, стариков. Всех, кто не мог работать или просто был не нужен. — Ненавижу фашистов! — выдавила Маша и всхлипнула. — Я тоже, — негромко сказала Злата. — Они тоже отобрали у меня семью. Но здесь и сейчас ты можешь обрести новую. И, если захочешь, можешь называть меня мамой. Но это не обязательно. — Мне надо привыкнуть, Злата, — сказала Маша. — Я очень тебе благодарна. За всё... вообще. — Ничего, малыш, — Злата улыбнулась, — это не обязательно.