Переполох в замке (1/1)

Вприпрыжку преодолев последние ступени, немецкий солдат нетерпеливо заглянул на верхний этаж дозорной башни:—?Эй! Эй, Гюнтер! —?запыхавшись, позвал он связиста. —?Ты настроил приемник?—?Нет,?— раздраженно огрызнулся тот, снимая наушники. —?Очень сильные помехи, не знаю уже, что делать. Все без толку!—?Да уж,?— развел руками солдат. —?Майор Гроссе придет в ярость. Он и так вне себя из-за того, что фуникулер сломался.—?Что за чертовщина здесь творится? —?выругался связист. —?Еще с утра все прекрасно работало! Хельга фон Булоу вместе со своей охраной уехала на нем без всяких проблем!—?Представляешь, вагон остался на той стороне, а сюда не едет. Кнопку заело, наверное, какой-нибудь контакт отошел. Слышал бы ты, как Гроссе орал на механика! Я думал, у меня уши завянут.—?А он что? —?вяло спросил связист, вновь принявшись щелкать тумблерами.—?Пропал куда-то,?— пожал плечами солдат. —?Я только что заходил в машинное отделение, но его там не было!—?Наверное, в подвале пиво пьет,?— хмыкнул связист, не поднимая головы.—?Ох, я бы ни за что не пошел сейчас туда,?— солдат понизил голос. —?Там же как раз допрашивают шпионов…—?Да, доктор Зи знает свое дело,?— флегматично кивнул Гюнтер, поворачивая какие-то регуляторы. —?Так, Фритц, не отвлекай меня, я почти поймал сигнал… вот-вот…—?А-а-а! —?закричал солдат и вцепился связисту в плечо. Тот вздрогнул и открыл было рот, собираясь как следует обругать сослуживца, но замер, уставившись в оконный проем. Там, на фоне предзакатной алой дымки, висело странное механическое существо с лисьей головой. Вместо ног у него были тонкие металлические штыри, а правая рука заканчивалась острым крюком, которым жуткое создание уцепилось за водосточный желоб.—?Ч-что ЭТО? —?запинаясь, пробормотал связист.Неожиданно в глазах существа вспыхнули желтые огоньки, и оно заговорило:—?Я Фокси, великий пират, хозяин морей и гроза кораблей! И я вас вижу! О да, я снова могу видеть!—?Бежим отсюда, Гюнтер, пока оно нас не сожрало! —?опомнившись, Фритц потянул связиста за собой.—?Куда же вы? —?недоуменно спросило существо. —?А кто поможет мне слезть?***В винном погребе механик, переминаясь с ноги на ногу, негромко напевал мотив никому не известной песни. После очередного глотка в голове зашумело, и он подумал, что пора бы вернуться?— фуникулер сам себя не починит. Естественно, надо прихватить с собой пару пивных бутылок. А лучше?— целый бочонок… Качнувшись в сторону лестницы, механик тут же попятился обратно:—?З-заткнись, жирная с-свинья,?— повторил он обидные слова майора. —?Н-не позорь Трет-тий Рейх!С силой зашвырнув пустую бутылку в угол, механик ухватился за собственное пузо, туго перетянутое ремнем, в нелепых попытках удержать равновесие. Ему это не удалось, и он чуть было не завалился на каменные плиты, но в последний момент кто-то подхватил механика под руки и помог встать ровно. Тот неловко обернулся, чтобы поблагодарить неизвестного спасителя, но, увидев огромного плюшевого зайца, нечленораздельно промямлил:—?Э-э… м-м…—?Аre you ok? (Вы в порядке?)?— участливо поинтересовалась гигантская игрушечная курица, возникшая возле пивной бочки. Откуда здесь взялись эти большие куклы? И почему они двигаются сами по себе? Да еще и разговаривают?—?Не п-понимаю,?— жалобно простонал механик. —?Я ч-что, совсем допился?—?What language is he speaking, Bonnie? (На каком языке он говорит, Бонни?)?— спросила курица, явно обращаясь к зайцу.—?My speech recognition system claims it′s German (Моя система распознавания речи утверждает, что это?— немецкий),?— ответил плюшевый робот, крепко удерживая пьяного механика. Тот дернулся, когда курица приблизилась почти вплотную и заговорила по-немецки:—?Сейчас перенастроюсь… Так, вы слышите меня? Вам нужна помощь?—?Пустите! —?вскрикнул немец и завопил срывающимся голосом:?— Клянусь, н-не буду больше п-пить! Н-ик-когда! Ни к-капли! Только в-выпустите меня отсюда!Он почти рыдал. Заяц молча разжал стальные пальцы и отступил к стене. Механик, увидев, что путь наверх свободен, рванулся к лестнице, но тут же оступился и грохнулся навзничь.—?Ну вот,?— протянула курица.***Блацкович осторожно шагнул вперед, осматриваясь. Ни роботов, ни фашистов поблизости не было. Просторная гостиная, в которой он очутился, находилась на самом верхнем ярусе замка. Агент обвел взглядом комнату, подмечая уже знакомые детали обстановки: рыцарский герб возле приоткрытого окна, портрет Гитлера в позолоченной раме, массивный прямоугольный стол. В камине потрескивали дрова, над тарелками поднимался аппетитный дымок жареной курицы. За окном сгущались вечерние сумерки. Если машина времени сработала правильно, и сейчас действительно семнадцатое марта, то как раз в этот момент в подземных казематах пытают агента Вэбли… А значит, стоит поторопиться, чтобы успеть его спасти. К величайшей досаде Блацковича, привычная винтовка FG42 осталась в будущем, а прихватить с собой пистолет Земфа или Эриха он не успел. Да и ножа в рукаве не оказалось?— должно быть, где-то обронил… За дверью послышались голоса, и агент поспешил спрятаться внутри тяжелого дубового шкафа. Сквозь щель между створками Блацкович наблюдал за двумя фашистскими офицерами, стремительно вошедшими в гостиную. Они возбужденно переговаривались, даже не притронувшись к еде:—?Наконец-то эта Хельга убралась отсюда! До чего мерзкая баба, все нервы мне вытрепала! Они там что, совсем рехнулись с этим Генрихом Первым?—?Согласен, господин майор,?— поддакивал второй офицер. —?И кому только пришла в голову бредовая идея выкопать из могилы тысячелетний труп?—?Я не желаю больше о нем слышать, Шнайдер,?— резко перебил майор. —?У нас есть проблемы поважнее. Связь пропала, вагон не работает! Да еще и эти шпионы!—?Доктор Зи уже взялся за одного из них,?— поспешно заверил Шнайдер. —?Так что скоро мы узнаем, кто их послал.При этих словах агент напрягся. Прямо сейчас через Вэбли пропускают электричество, пытаясь выжать крохи информации, а Блацкович вынужден сидеть в шкафу! Ему с трудом удавалось сохранять самообладание, чтобы тотчас же не вышибить дверцы и не броситься на офицеров. Если они успеют поднять тревогу, то все шансы выбраться из замка живым будут загублены на корню. Но и медлить тоже было нельзя. Хоть бы его напарник продержался еще немного!—?Ладно,?— слегка смягчился майор, опершись на столешницу. —?А что с ученым?Шнайдер виновато поник головой:—?Он по-прежнему отказывается сотрудничать…—?Плохо, очень плохо,?— майор вновь начал мерить шагами гостиную. —?Высшее командование шкуру с меня сдерет, если к утру я не сообщу им код!—?Так, может, в первую очередь надавить на него? —?робко предложил Шнайдер. —?А этих двоих оставить на потом?—?Возможно, ты прав… —?задумчиво протянул майор. Он хотел добавить что-то еще, но дверь с грохотом распахнулась, и в гостиную вбежал еще один немец, судя по форме?— обычный солдат. Должно быть, произошло нечто из ряда вон выходящее, раз он осмелился помешать разговору начальства.—?Что ты себе позволяешь, Фритц? —?нахмурившись, спросил Шнайдер. —?Я просил тебя проверить, как дела у Гюнтера. Связь восстановлена?—?Нет… —?замявшись, начал солдат, но едва ли не подпрыгнул от резкого окрика майора:—?Тогда какого черта тебя принесло сюда?—?Там, в дозорной башне, неизвестный… —?сбивчиво принялся объяснять Фритц. Лощеное лицо майора побагровело:—?Неужели третий шпион? Откуда они только повылазили!—?Он… он не человек,?— прошептал солдат, руки его заметно дрожали.—?Да вы что, все с ума посходили?! —?рявкнул майор. —?Наслушались бредней про духов и призраков? Значит, так! Шнайдер, проверьте башню. Немедленно идите и разберитесь с неизвестным. А я спущусь в подвал и лично побеседую с ученым и со шпионами!—?Но… —?попытался возразить Шнайдер.—?Никаких ?но?! —?гневно оборвал майор, широкими шагами направившись к выходу. —?Мне некогда возиться со всякой ерундой! И чтобы к моему возвращению все работало!За его спиной громко хлопнула дверь. Шнайдер и Фритц, переглянувшись, вышли следом. Немного погодя, Блацкович тихо выбрался из шкафа…Гробовая тишина прерывалась лишь потрескиванием камина. Ни одного солдата в комнате не осталось… В высшей степени беспечно, как считал Блацкович, но раздумывать ему было некогда. Кто-либо мог наведаться, и тогда агенту пришлось бы принять бой с голыми руками против вооружённого противника.Окинув комнату тяжким взглядом в поисках оружия, Уильям заприметил лишь нож, лежавший у тарелки с курицей. Короткий и вряд ли особо в бою полезный, он, однако, был гораздо смертоноснее рук. Ступая быстро и бесшумно, Блацкович настиг стола через несколько секунд. В нос ударил ещё более сильный запах курицы… Голод настиг внезапно, и адреналин в крови не смог этому помешать. Агент тихо выругался. Голод… Как же Блацкович спустя многие месяцы сложной работы возненавидел его! Часто будучи подолгу отрезанным от нормального питания, а то и воды, агент постоянно испытывал голод, и спасали его от сего досадного факта лишь крепость организма, дух да адреналин. И сейчас недоедание дало о себе знать. После сравнительно безвкусной еды будущего Блацкович был невероятно рад блюдам в крепости.Схватив своей сухой и слегка мозолистой рукой нож, агент точным движением вырвал одно из крыльев курицы, рубанув по тянущемуся за костью мясу. Отойдя ближе к стенке быстрыми длинными шагами, он принялся рвать зубами плоть птицы. Язык Блацковича ощутил сильнейший для него тогда вкус мяса, и агент принялся жевать. Быстро, но стараясь растянуть удовольствие хоть как-то подлиннее. Уже скоро в его руках оказалась старательно обглоданная кость, что вскоре сорвалась с пальцев и рухнула.Агент облизнулся и глубоко вздохнул. Его чуткие уши уловили топот двух пар ног. Заняв позицию в укромном мрачном углу, Блацкович принялся выжидать. Шаги раздавались всё громче, и вскоре двери распахнулись: в комнату вошло двое в форме солдат Вермахта в штальхельмах с винтовками наперевес. Закрыв за собой дверь, немцы встали по обе стороны от дверного проёма.—?Странные дела,?— после недолгого молчания раздался весьма молодой и бодрый голос одного из солдат. —?Вся эта непонятная паранормальщина начинает пугать…—?Рудольф… —?протянул уже второй голос, заметно более усталый и тяжёлый, а затем на мгновение прервался, подбирая слова. —?Не нам судить о действиях командования. Если оно что-то решило?— значит Фатерлянду так надо.—?Действительно… —?ответил упомянутый Рудольф немного тише и вскоре продолжил. —?Какие новости?—?На восточном фронте всё хуже и хуже… —?с небольшой ненавистью произнес в ответ боец. —?Русские отбили какой-то там их город… К-красно-бург, что ль… Не помню точно. Вчера ещё передавали, что какая-то танковая армия русских пробилась из нашего окружения ценой почти всего состава…—?Да уж… —?голос солдата поник. —?Не хотел бы я оказаться на востоке…—?Я тоже. С нашими потерями меня, ефрейтора, прошедшего ещё французскую кампанию, туда, вероятно, совсем скоро заберут… —?нотки страха прозвучали в словах ефрейтора.—?Ну ничего!.. —?через несколько секунд ответил, по всей видимости, шютце. —?Скоро мы этих русских обратно к Москве погоним!Послышался смешок.—?Скорей бы… Если этих коммунистов разобьём, тогда ?Томми? и остальные нам точно не страшны будут!Агент слегка улыбнулся. Он, более-менее осведомлённый о реальном положении на восточном фронте и о выпуске оружия Советским Союзом и Рейхом, прекрасно понимал, что у Германии есть шансы лишь на мир, но никак не на повторное наступление вглубь России. А если приплюсовать сюда ещё поставки от Союзников, то для немцев ситуация совсем печальная складывается.—?Чуешь это? —?насторожил обоняние шютце. —?Этот запах… —?видно, до него полностью дошел аромат курицы.Раздались шаги, боец начал удаляться. Ефрейтор сделал пару шагов за ним и кинул вслед:—?Только есть не вздумай!—?Ещё чего! —?фыркнул солдат в ответ. —?Мне голову скрутят, если я это сделаю!Блацкович решил действовать, раз представилась столь прекрасная возможность. В темноте сверкнуло лезвие ножа. Пока второй с интересом разглядывал блюдо, первый стоял и каким-то странным добрым взглядом смотрел ему в спину.—?Одного из крыльев нет… —?заметил шютце, поправив винтовку.Агент невероятно тихо и быстро сблизился с ефрейтором. Тот услышал шорох и уже обернулся, но Блацкович был быстрее. Набросившись на немца рысью, он схватил того за рот и одним движением руки перерезал сонную артерию. Кровь хлынула, окрашивая пол алым цветом. В глазах промелькнула ненависть, которая совсем скоро сменилась ужасом, а под конец и принятием. Затем веки сомкнулись, и немец обмяк. Агент аккуратно уложил врага на красный пол и, вытащив у него поясной нож, начал подходить к следующей жертве.—?И кости нет… Да и ножа… Что-то ту… —?договорить боец не успел. Ладонь сомкнулась на губах шютце, заставив его вздрогнуть. Нож уже стремительно сближался с черепом, однако солдат из всех сил ударил Блацковича локтём, попав точно в солнечное сплетение. Агент скрючился и отскочил на пару шагов назад. Нож вылетел у него из рук, мазнув по щеке врага. Тот отшатнулся, силясь понять, что происходит. Блацкович оказался быстрее. Быстро восполнив лёгкие и сосредоточив мысли, он накинулся на фашиста и повалил его, сжимая со всей силы рот и нос. Руки немца взвились вверх, обхватывая плечи агента. Однако озлобленный на врага Блацкович нисколько не обратил внимания на потуги шютце Вермахта выбраться из твёрдого хвата лазутчика.***Рудольф с непониманием смотрел на громадную фигуру своего противника, что душил его, перед этим почти заколов. Руки и ноги инстинктивно пытались бить атаковавшего. Мысли в голове солдата носились с лихорадочной скоростью. Через пару секунд пришло осознание происходящего. ?Но… Кто???— пронёсся в голове вопрос. Не мог же кто-то из своих напасть? Неужто… Шпион? ?О нет!??— шютце понял весь ужас сложившейся ситуации. Шпион, посреди крепости?— он же сможет устроить тут кровавую баню! ?Надо предупредить…? Однако, как? Как спасти камерадов от этого зверя?Шла уже восьмая секунда. Воздух в лёгких заканчивался. ?Не могу же я… Вот так вот… Умереть?? Злость сменялась обидой, та?— злостью. Злостью на агента и свою слабость. Злостью к факту того, что он сейчас так бесславно встретит смерть. Не в бою, а здесь, на полу этой проклятой крепости. Злостью к тому, что он не смог предупредить камерадов об угрозе, злостью к тому, что из-за его слабости они, вероятно, встретят тут же свою могилу.Слёзы хлынули потоком. Сейчас помрёт он, помрут его камерады, и… Мать… Как она будет после этого? Отец? А Эрих далеко, в Норвегии… Почему, ну почему у Рудольфа не получилось стать таким же находчивым, сильным и бесстрашным, как старший брат? Он бы уж точно не попался… так глупо…***Эрих задумчиво разглядывал собственные ладони, словно видел их впервые. Не фиолетовые, не полупрозрачные?— обычные человеческие руки. Лунный свет вычертил тонкую, расщепленную надвое линию жизни, которая ненадолго соединилась, чтобы прерваться едва заметным крестом. Дурной знак, предвещающий гибель. Как слабый, вечно болеющий профессор оказался способным на предательство?..Это все он, проклятый американский шпион. Это он виноват, что Эриха расщепило. Это он сорвал эксперименты в Норвегии. Это он уничтожил десятки лучших бойцов Вермахта. Это он убил Рудольфа тогда, в замке Вольфенштейн… Агент Блацкович. Эрих заскрипел зубами, вспомнив встречу в пиццерии. В ту ночь обер-лейтенант с трудом сдержался, чтобы не разорвать ненавистного американца голыми руками, но перед ним стояла другая задача, да и трудно было сохранять контроль над призрачным телом… А потом, в лаборатории, Блацкович сам угодил прямиком в его руки?— какая удача! Эрих уже предвкушал, как заставит шпиона ответить за все. Особенно за смерть Рудольфа… Но американец снова ускользнул! И сейчас бродит по замку…Мысленно перебирая самые долгие пытки, обер-лейтенант злобно оскалился и обвел глазами свой взвод. Ни один солдат не смел пошевельнуться, покорно ожидая приказов. Резко вскинув руку, Эрих поймал на себе несколько испуганных взглядов. Пусть его считают психопатом, ему плевать. Предательство Земфа сыграло обер-лейтенанту на руку: убитый в будущем, он вновь обрел целостность в настоящем. И, возможно, у него есть шанс уберечь Рудольфа… Но мрачное предчувствие говорило Эриху, что слишком поздно… Значит, шпион не должен вырваться живым. Нельзя давать ему ни единой лазейки.Тросы слегка покачивались на ночном ветру, но радиосвязь не работала, и Эрих не спешил посылать своих солдат в замок. Оставив половину взвода охранять фуникулер, на случай, если американец снова решит им воспользоваться, обер-лейтенант скомандовал оставшимся солдатам следовать за ним. Путь в замок через подземные туннели занимал около часа, и Эрих то и дело подгонял бойцов, измученных переходами во времени. Блацкович не должен уйти. И он, Эрих, сделает для этого все.***Блацкович встал над трупом и смахнул испарину с лба. Треклятый фашист оказался поразительно ловким. Если б он смог вскричать, то… Агент сглотнул слюну. Только такого не хватало. Стащив с убитого винтовку, Блацкович обернулся в поисках чего-нибудь, что могло помочь ему заглянуть за дверь. И вновь удача ему улыбнулась?— на столе лежало зеркальце. Уже весьма старый ?фокус?, который был обожаем шпионами уже десятилетиями. Схватив зеркальце, агент подошёл к двери и тихо приоткрыл её. Настолько слабо, что едва ли кто-то невзначай мог увидеть это. Затем он встал на колено, прислонил зеркало к полу и с помощью отражения посмотрел за творящимся снаружи. Весьма длинный коридор, несколько рыцарских статуй, два солдата у двери справа?— у обоих винтовки. Также в упор от двери, из-за которой и выглядывал агент, стоял ещё один солдат. Благо, он как-то отстранённо смотрел вперёд. Может, засмотрелся на латы, может, просто задумался, впрочем, мысли врага мало интересовали Блацковича. По крайней мере, сейчас. Агент аккуратно прикрыл дверь и, вставив зеркало в ремень стеклом в одежду, дабы избежать каких-либо неприятностей с блеском, подошёл к окну и распахнул его. Кромешная темень… Однако зоркие глаза Блацковича видели даже тут неплохо. Значит, он попал в ночь перед своим побегом… Ещё есть время спасти Вэбли. Агент осмотрелся. И вид его, честно говоря, не обрадовал. Он находился над крыльцом, над входом в замок. Очевидно, что под ним стоял солдат. А по другую сторону располагалось такое же крыльцо со вторым часовым. Как бы агент ни старался, но его заметит один из солдат. Если не оба. И если в первом варианте из-за темноты были большие шансы скрыться от огня, то во втором… Скажем так, увернуться от винтовочной пули, летящей буквально в упор, великих шансов нет. А если тот будет со ?шмайссером?, то всё ещё более плачевно. Тоска наполнила сердце агента. Идти на прорыв?— безумие, тем более с винтовкой. Что же делать, как быть?.. Глаза блуждали по видимому пространству, пока разум не разрезал знакомый по ?прошлому? побегу образ крепости. И тут-то Блацкович уцепился за один важный момент. Деревянная балка, прилично выпирающая из общей плоскости стены. Агент улыбнулся и, положив винтовку на пол, подбежал вновь к телу убитого шютце. Нагнувшись, он стащил с него нож вместе с чехлом и закрепил его на поясе. Затем метнулся к так и оставшемуся для него безымянным ефрейтору и взял его ножны. После пошёл за стол и нашёл на ковре, освещаемом огнём камина, нож солдата, который прошёлся по щеке и улетел вперёд во время короткой, но ожесточённой схватки с Рудольфом. На лезвии клинка до сих пор остались алые пятна. Немецкая сталь заляпана немецкой кровью, не иронично ли? Лишь лаконично хмыкнув на сей факт, Блацкович продолжил свой нелёгкий путь.Сев на подоконник, держась руками за обе рамы окна крестом, словно распятый римлянами Иисус, Блацкович вскоре поставил бочком ноги на балку. Затем медленно и аккуратно встал в полный рост, начав идти. Ступая по дереву, впившись пальцами в рамы, агент медленно, без смертельной торопливости, приближался к цели. Шаг за шагом, и вот палец скользнул по раме, оставляя её. Теперь никакой подстраховки. От точности движений Уильяма в полной мере зависит его жизнь. Секунды шли, краткие шажки приближали агента к заветной цели. Пальцы уже нащупали деревянные створки окна. Блацкович нажал на них, вгоняя внутрь. Всё или ничего. Жизнь стояла на волоске и могла в любой момент погаснуть, будто пламя свечи. Раздался лёгкий скрип. ?Чёрт побери!??— пронеслось в голове агента. Если его услышали, то всё, пиши пропало. Однако никакой суеты внутри комнаты не послышалось. Чуть недоумевая, агент заглянул в открывшееся окно.Весьма приятно обставленная спальня без особых изысков, как комната майора, предстала перед ним. Небольшой столик, шкаф, камин, тумба, пара стульев, кровать… На одном из стульев сидел немецкий офицер, не подавая признаков жизни, видно, спал. Казалось бы, ничего сверхнеобычного, однако из общего интерьера полностью выбивался стоящий в углу латный доспех. Громада стали застыла на одном месте, сверля окружающих безмолвным взглядом пустых глазниц шлема-салада. Блацкович присмотрелся внимательнее. Высокая броня готического типа возвышалась над остальным. Она была реликтом веками назад ушедшей эпохи. Словно исполин, груда железа смотрела сквозь длинную прорезь шлема, за которой была лишь темнота. Вдруг огонь в камине вспыхнул ярче обычного, и чернота прорезей шлема озарилась всполохом пламени. На мгновение Блацковичу показалось, как средь прорезей появилась пара глаз, которые равнодушно и холодно смотрели на агента, но внезапно расширились, полыхнули гневом, после чего пылающий взор сгинул. И от этого взгляда Блацковичу стало не по себе. Вся нежить, с которой он сталкивался, не выражала ни капли эмоций, но тут… Тут были сильные чувства… Агент мотнул головой, согнав наваждение. Совсем уже без нормального сна спятил?— взгляды убитых рыцарей ощущает на себе. Прогнав оцепенение усмешкой, он начал пролезать в окно. Офицер Вермахта всё так же кемарил, растянувшись в кресле. Уильям уже был одной ногой в комнате, как послышался протяжный вздох и голос офицера:—?Так… —?уставший и сухой глубокий голос разрушил тишину, ранее прерываемую лишь потрескиванием камина и тиканьем напольных часов в углу.Немец потянулся рукой к переносице. Медлить было нельзя. Агент в спешке начал перелезать и встал второй ногой на пол громко и твёрдо. Лейтенант, как заметил по погонам агент, непонимающе посмотрел на вторженца. Счёт пошёл уже даже не на секунды, а на доли секунд. Нож убитого Рудольфа лёг в руку агента, блеснув отражением луны. Тем временем офицер опомнился и потянулся за ?Люгером? в кобуре. Не намереваясь давать тому и шанса выстрелить, Блацкович понёсся прямо на врага, готовя клинок для колющего удара. Метр сменяется метром, дуло пистолета хищно наводится на шпиона. Палец близится к спусковому крючку. Рывок, расстояние стремительно сокращается?— и вот нож входит в плоть врага. От неожиданности он вскрикнул, но его вопль боли вскоре осёкся ударом ноги прямо в лёгкие, выбившим дух офицеру. Отступая, тот неуклюже споткнулся, спасшись от колющей атаки агента и уйдя перекатом ближе к углу с рыцарской статуей. Пока Блацкович пытался сориентироваться, офицер встал… Чтобы вскоре принять следующий колющий удар в живот. Кровь брызнула изо рта, попав прямо в глаза агенту. Именно это и спасло лейтенанта от смерти в тот момент и дало ему возможность уйти. Кровь лилась из раны, офицер, пошатываясь, отошёл на метр и бросился на Блацковича, ударив всей силой своего кулака тому по лицу. Агент попятился назад, но и немец отошёл на перегруппировку?— удар занял больно много сил. Блацковича повело какое-то десятое чувство, и он бросился на врага. Тот в последний момент ушёл в сторону, пропустив атакующего вперёд, из-за чего Блацкович едва не впечатался в стену, затормозив ногой. После чего немец набросился на агента, повалил его на пол, выхватил свой нож. Клинок шютце отлетел. Два врага сцепились в решающей схватке. Немец давил двумя руками, одна из которых была с ножом, рискуя проткнуть Блацковичу шею острым лезвием. Агент быстро среагировал и, собрав всю силу, скинул немца, отбросив того на полметра. Фашист повалился, но вскоре сориентировался и начал, опираясь на колено, вставать. Взгляд Блацковича метался в поисках оружия?— на нож времени было немного. И единственным, что попалось на глаза, стал древний полуторный меч, рукоять которого сжимали латы в своей гордой фигуре. Вырвав из рукавиц доспеха меч-бастард и охватив его двуручным хватом, агент сгорбился и стремительно сократил дистанцию с только вставшим противником. Рубящий удар справа резво впился в бок, вызвав поток крови, устремившийся в сторону и обрызгавший отполированную сталь готического доспеха. Офицер бесшумно вскрикнул и упал на колени, из последних сил подняв полный искренней, ничем не скрытой и не сглаженной ненависти взгляд на шпиона. Блацкович замахнулся вновь и, что было сил, рубанул с той же стороны. На этот раз клинок вошёл точно в шею, и голова отправилась в непродолжительный и недальний полёт, окрашивая окружение алым. Обезглавленное, изрубленное тело в офицерской форме рухнуло на окровавленный пол. Лейтенант Вермахта отправился к праотцам.Тяжело дыша, Блацкович отвернулся, не выпуская из рук меча. Короткая, но ожесточенная схватка отняла много сил, и агент прислонился к стене, пытаясь унять дрожь в ногах. Гулкий звон заставил его встрепенуться?— это старинные часы отбивали полночь. Казалось, что с каждым ударом в замке пробуждается нечто зловещее, навеки замурованное в каменных стенах, погребенное под древним фундаментом… Сама спальня тоже изменилась?— очертания мебели стали размытыми, подернувшись пеленой, а к треску дров добавился еле различимый шепот. Блацкович моргнул, нахмурился, нервно переступив с ноги на ногу, но голоса не стихали. Наоборот, звучали все громче, настойчивей?— агент мог поклясться, что различает в этом многоголосье ржание лошадей, лязг стали, рев походных труб, стоны раненых… Десятый удар?— и вся комната начала вращаться, разгоняясь с каждым мигом. Одиннадцатый удар. Блацкович зажмурился, изо всех сил вцепившись в рукоятку меча, чтобы устоять в этой безумной круговерти. С двенадцатым ударом всё исчезло…Открыв глаза, агент обнаружил себя скачущим на рослом боевом коне. Рядом мчались воины в начищенных до блеска доспехах, над ними развевались штандарты с самыми разными символами - львы, грифоны, алые и золотые флаги, но главным атрибутом у большинства неизменно оставался черный двуглавый орел на желтом фоне… Куда же он попал? Все это напоминало очень странный сон. Нещадно палило солнце, пот струился ручьями по закованному в латы телу. Блацкович хотел отодвинуть забрало, чтобы подставить лицо теплому ветру, но не смог даже пальцем пошевелить. Тогда агент попытался окликнуть поравнявшегося с ним всадника, но из сжатых губ не вырвалось ни звука. Тело, принадлежащее кому-то другому, отказывалось слушаться. Блацкович похолодел, осознав, что заперт в чужом разуме. Единственное, что он мог?— наблюдать за происходящим сквозь узкую, как тюремная решетка, прорезь шлема…—?Во славу Императора Максимилиана Первого! —?вдруг воскликнул неизвестный рыцарь, и его тут же поддержали дружные возгласы соратников. Воин приподнялся в седле, чтобы рассмотреть войско неприятеля получше, а Блацкович напряг память?— как жаль, что его знания по истории были весьма обрывочными… Но имя императора дало ему подсказку. Ряды двух армий стремительно сближались, теперь Блацкович отчетливо видел флаги противника. Швейцарцы. Агенту оставалось лишь безмолвно уповать на то, что этому рыцарю удастся выжить в разгромной битве при Дорнахе 1499 года… Между тем неприятельские войска окружили имперских солдат, повсюду защелкали арбалеты, зазвенели клинки. Сразу троих соратников вышибло из седла, и их тут же затоптали обезумевшие лошади; еще один пал, поваленный наземь алебардой. Сквозь смотровую щель шлема Блацкович почти ничего не видел, но понимал, что исход сражения был предрешен: слишком неравные силы… Столько убитых… Оставшиеся в живых ландскнехты роптали, пытаясь обратиться в бегство, но швейцарцы перерезали все пути отступления. Агент изо всех сил рвался прочь из этой кровавой мясорубки, но чужое сознание не желало отпускать его. И вдруг неизвестный рыцарь, пришпорив коня, ринулся в самую гущу схватки, подминая сразу пятерых пеших врагов. Ошарашенные противники рассыпались по сторонам, избегая разъяренного воина, но быстро опомнились, и его верный конь пал, сраженный целым десятком стрел. Ловко соскочив, рыцарь выхватил из ножен меч.—?За Императора! —?провозгласил он и принялся рубить врага. Отточенное лезвие безошибочно находило открытые места в броне противников, клинок свистел, снося головы одну за другой. Боевой азарт воина передался Блацковичу, и агент поверил, почти поверил в победу. Когда рыцарь, воздев меч над головой, издал торжествующий клич, Блацкович готов был закричать вместе с ним, но тот обернулся… и увидел, что его соратники бегут, позорно бегут, побросав щиты и копья. Победный крик сменился ревом отчаяния…Меч выскользнул из рук, и агент зарыдал в голос, скорчившись на полу спальни замка Вольфенштейн. Когда рассеялись видения прошлого, Блацкович осознал, что допустил непростительную ошибку, позволив чужим эмоциям захлестнуть себя. Но было уже поздно: скрипнула дверь, и дуло ?шмайссера? нацелилось на него…