Блокнот. (1/1)
***Departure (Lullaby)?—Max Richter(внутри плетенного блокнота, что всегда под рукой)Я проносился сквозь темень ежедневных светлых будней.Яркое солнце слепило глаза, меня держал за руку мой жизненный наставник.Я не помню дня, когда не было тебя.Ты держал меня за руку, а я был счастлив, это счастье было моей жизни кристалл.Я любил тебя и себя и жизнь, которая под руку со мной шла.Знаешь, я это никогда не забуду, та любовь, что во мне всегда была: есть и сейчас и дальше будет, но привычка давно уже прошла.Вся та темень, когда это было? Я уже не помню себя.Меня стена произвола остановила, пожалуйста, верни мне себя.Я так хочу ощутить снова, вкус жизни вкусить, такой сладкий знакомый, тот, что я уже давно забыл.Привычка прошла, я ищу тебя снова, сквозь стены преград, оравы во ржи.***Ответь мне словом: Это все правда? Вся жизнь?— любовь, а ты в ней антоним.—?Эдди отложил перьевую ручку, и желтый лист, закошенный под реликвию. Тонкая ладонь медленно поместилась на колено, чтобы глаза закрылись, а из слезящегося века потекла слеза, затем вторая.Он не помнит себя, а так хотелось помнить. Он все забыл, амнезия. Беспамятство. Дней вереница пролетает, она крутится словно та самая карусель с лошадками по периметру, что крутится в центральном парке. Вот, ты сидишь на ней, а вокруг размазанная картина жизни, яркими светящимися огненными красками, распластавшимися вокруг. Так странно, всего один день, когда жизнь закончилась, и он проживает его снова и снова. Но во всем этом есть своя истина, что он не может теперь идти с жизнью в ногу. Он упал, его обесчестили, оставили умирать, посредине дороги.Он не ищет помощи, не может искать. Все слишком для него сумбурно, все бьет под дых. Он просто живет, жизнь проносится, а он в ней, как городской проезжий цирк.Нездоровое тело, нездоровая психика, все сейчас двинулось, сошло с нужного маршрута. Кажется, что провода жизни обесточились, что электричество стушевалось об воду. Она идет дальше, такая простая, идеальная, специально для нас, но почему тогда с моей стороны?— нет руки, чтобы крепко держаться за вас? Я отпустил тебя, чтобы ты уходила, ты ушла так легко, будто и не было меня. Но, пока ты уходишь, забирая все, могла бы ты хоть оставить память о нас?И маленькие слезы капают, когда признают: что то, что было, все-же произошло, ведь раньше ты так от этого закрывался, хорошо. Принял и все, сейчас ты снова идешь, но со стороны?— нет жизни руки, про это забудь.Простите, все кому не лень. Я не помню вереницы прошедших годов и дней, кажется, я не знаю что такое жизнь и что вокруг, и это все превращается в цикличный круг, где я-не-я, где ты-не-ты, все все-не-все?— Чужое. Все стало не то, все стало не так, смогу ли я увидеть почувствовать снова?***Я скучаю…Я правда скучаю.Лучше вовремя это признать.Города, как рубашки меняю,Только нужно мне сердце менять.Мы скитаемся одиноко,По маршрутам земной оси.Мне улыбки твоей слишком много,Чтоб еще о любви просить.Я скучаю…Я правда скучаю.Память прочную, как алмазГлубоко под водой скрываю,Океана, что делит нас.И когда сквозь бескрайние буриНакрывает тоска с головой.На восходе палящего солнца,Мне мерещится берег твой.***Я не помню чувств, не помню, то верно. Знаешь, это та же амнезия. А все потому, что стоило немного меня растоптать, чтоб не чувствовалась под ногами опора, так, чтобы забыть, что кому-то нужен. Обесчеститься. И день за днем твоих безжалостных ноже-в-спину-втыканий, я пропадал безвозвратно.Кто же знал, что стоило жить с матерью и не переезжать к папе пожить на годок, чтобы там избили словами: ?Тюфяк, слабак, неженка…?, ?Никто не собирается тебя обеспечивать?, ?Иди работай, тебе же нужна еда?. И да, неженка и тюфяк. Маленький астматик, что выглядит максимум на пятнадцать в свои восемнадцать. Да, никому не нужен и вовсе недостоин жить, обеспечиваться, получать счастье. Достоин лишь чувствовать подрагивания уставшей кожи в нервном тике, достоин пить и курить, достоин быть всем, кроме себя, дабы никого не стеснять. Ведь никому не сдался такой неправильный. Неправильный и опять же ненужный.А может… Стоило получать удовольствие от изнасилования также? Не стоило плакать, когда используют в своих нуждах как вещь, способную лишь удовлетворять чужие потребности не имея своих. Никому не нужны мои переживания, мои страдания и душе-терзания. Я вообще никому не нужен и даже жизни и даже себе. Растоптали и выбросили. Использовали, завязали и выкинули в мусорку.Что же лучше? Давящее молчание или твоя бездумная колкость слов?***Знай, у каждого разное ?больно?,Знай, у каждого разное ?страшно?.Не суди со своей колокольниНеизвестносколькоэтажной.Не очерчивай взглядом границы,Не придумывай мозгом пределы.Что тебе в страшном сне не приснится,Для кого-то?— обычное дело.Знай, у каждого разное ?надо?,Знай, у каждого разное ?сложно?.Впрочем, и представление адаОбобщить и сравнить невозможно.Знай, что правда бывает другая,А не та, что приносят на блюде.Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают,Это?— самые сильные люди.***Я теперь без труда грусть меняю на смех,Я теперь не держу проходящее мимо:Ты просил меня стать самой сильной из всех?—Так любуйся, на сколько я неуязвима!Я теперь не сижу в тишине гробовой,Не впадаю в тоску, не впадаю в немилость:Ты просил меня брать все от жизни с лихвой?—Так смотри же, как много во мне накопилось!Но, что лучше всего: я умею любить?—Так умею любить, что другим и не снилось!Ты учил меня лгать и учил меня жить?—Так гордись наконец: я всему научилась!***Мне становится страшно, когда ты молчишь,Будто сказано было последнее слово.И мне нужно хоть чем-то нарушить тишь,И мне нужно твой голос услышать снова!Мне становится страшно, когда, второпях,Ты меня обнимаешь пред самой разлукой.Сколько нежности в сильных твоих руках,Но мне страшно, что ты вдруг отпустишь руку!Мне становится страшно, когда перед сномТы сидишь у окна ни уныл и ни весел,Будто видишь ты бездну за этим окномИ скрываешь печаль в бездыханности кресел.А давай бросим все и уедем в Париж?Будет наша любовь открываться по новой!Мне становится страшно, когда ты молчишь…Будто сказано было последнее слово!***Вырисовывая на белых страницах узоры букв, в голове задается вопрос: Из суеты городских суток, из дня сурка, как мне выбраться вновь? Ежедневных злых мыслей груз, головы моей усталые стоны. Сколько раз я не видел ничего нового? Злой рок судьбы мог искоробить, твой нож в моем сердце?— обездвижел.Я бы хотел быть самым счастливым из всех, но потерял себя в строках книжек, в головном пространстве без путей и дорог, тут нет путеводителя, один лишь моей судьбы тяжелый рок.Ища выход?— меня тянуло назад, непонятная сила, под названием?— ты. И каждой проблеме я даю имя. твоих букв именные черты, выводя свои мысли бумаге, я боялся…Снова выучив буквы, я тщетно слагал слова:Получалось лишь имя,Звучащее как табу.Видно, формулу счастья случайно настиг провал,Ибо счастье моё умещалось в цепочке букв.Красный блокнот закрылся, перьевая ручка откинута в сторону, я поэт и прагматик, жизненный лидер, путь мой проходит через тернистый путь. Я ищу счастья? Боже, конечно ищу. Как и все люди у меня нет карты маршрута, я через свои чувства иду, и кажется, в конце нет счастливого расчета, лишь черная пустота, по имени смерть, я не хочу брать ее за руку… Мне уже как-будто сорок с чем-то лет и за поворотом меня не ждут воздушные замки.…—?Давай, открой рот, ну же! —?мужчина кричал на маленького мальчика, пока тот стоял на коленях, перед лицом маячил чужой возбужденный член. Чужая голова ворочалась в сопротивлении и ряд сильных затрещин, принудил заплакать. Я так давно искал счастье, а нашел лишь член, что трахает меня в горло без разрешения, я не достоин его искать, оно безвозвратно потерялось, ушло от меня в этом моменте……—?Ты ничего не делаешь! Никто не будет тебя обеспечивать, иди работай, если хочешь большего… Посмотри на себя! Выглядишь жалко и не надо лить слезы, они не нужны. —?Не нужны мои слезы, не нужна моя жизнь, моих горьких отчаянных будень вереницы, я в них запутался как в нераспутанном клубке нитей, получится ли хоть на мгновение остановиться?..Не достоин. Те самые слова на сердце выжгли, я потерял себя, не смогу развернуться, как после этого мне жить?***Смотри в голубую дальНа силуэты судовЯ знаю твою печальПод тонкой вуалью сновЗа линией наших встречБескрайний всегда горизонтЯ буду тебя беречь-Все беды делить на сто.Ты веришь моим словамВсё больше, а я говорю:?Я видел красивый храмВ котором мы шли к алтарю!?Смотри в голубую дальМир чист от прошедших бурьОдно только очень жаль-Меняет ветра июль…***Дорогой плетенный блокнот, я потерял свою душу меж черных строчек слов, по-моему я забыл что такое любовь. Я пишу тебе каждый день, пытаюсь делить сокровенное, но никак не могу забыть, буквы выведенные по венам. Тех самых слов острые клинки, помоги мне, отыщи меня, спаси. Я, кажется, схожу с ума, вокруг меня пустота, и лишь я. которого нет. Мир пуст, все пустое, я принял обет. Обет?— не существовать, не жить и не есть, лишь в бездумье вестись, раствориться в момент…Дорогой мой плетенный блокнот с красной корочкой, я путаюсь в днях и ночах, схожу с ума. Сумасшедших дней веретено, не могу распутать, кажется, я опустился на самое дно, болота, под названием чувства и рутинные будни. Вокруг пустота, а я один, и никто не сможет помочь, лишь только я сам себе. Один.Вокруг меня разбросанный вещи, под ногами скомкана бумага, а в самом зеркале я вовсе не весел. Я хочу все начать сначала.***Приём. Я пишу тебе, но адресат, сказали на почте, затерян в снегах. В твой город не ходят давно поезда и боинги тонут в густых облаках. Оборвана связь и потерян сигнал, мосты перекрыты, шоссе занесло. Там иней на ветках и скользкий металл, там ветер шипит беспокойно и зло. Но знаешь, мой друг, всем табу вопреки, я вижу тебя через ширму снегов. Я вижу окно, кисть замёрзшей руки, движение губ в повторении слов. Твой взгляд измождённый, твой облик больной, на плечи накинутый ношеный твид.…но как мне спасти тебя, если стеной Великой Китайской твой холод стоит?Ты помнишь, ты знаешь, как пахнет весна? —?Цветущими вишнями, свежей листвой, капелью стучит и лишает нас сна, щекочет волнением в клетке грудной. Той девушкой, что украдёт поцелуй, насмешливо-рыжей, ворвётся в дома. Ты жаждешь тепла? —?Так бери, не пасуй! Хватай с неба солнце и прямо в карман клади его смело, беги во весь дух, запутавшись в кедах и длинных шнурках. Я здесь, за снегами, я рядом, мой друг. Окликни меня, удержи за рукав. Мы так далеки, что застрянут слова, но нужно немного: ''привет'' и ''спаси''. Ты в цепи из льдинок себя заковал, захлопнул все двери, весну не впустил. Но бьётся под снегом бесстрашный родник, зажжённая спичка сильнее, чем тьма. Уйдут, разлетятся снежинками дни; не вечна печаль и не вечна зима.