Часть 23 (2/2)
Ладно, в любой другой ситуации, может быть, я начал бы издеваться и откровенно смеяться над текстом.
Вчера мне оставалось надеяться, что это я-та "другая девушка".Что заставило тебя написать такую гневную песню? Неужто ли дело идет к размолвке?Это все так на тебя не похоже.Я мял и мял маленький клочок бумаги, оторванный от листа. И это было уже почти что-то нервное."Ты заставляешь меня говорить, что у меня никого нет, кроме тебя,Но с сегодняшнего дня, признаюсь, у меня есть кто-то еще.Я не дурак и не буду брать то, что мне не нужно.Я нашел другую, другую.Она милее любой, что я когда либо встречал.И никто во всем мире не может того, что может она.Поэтому я говорю тебе- пришла пора расстаться"***Но то было вчера.Сегодня остается только вспоминать о том, что было этой зимой. О каникулах, о чертовой роскошной жизни и о том, когда она закончится.А закончится она с приездом Джейн. Значит, еще нескоро.Я живу как султан-многоженец.Каждый день начинается с ужина. Мы с сыном стучим столовыми приборами по столу, поторапливаем кружащих по кухне поваров. Каждое утро у них что-то вроде соревнований "Кто быстрее, кто вкуснее". На самом деле, это инициатива Маккартни поддержать Син. Моя инициатива- награда победителю- поцелуй. Каждое утро побеждает дружба, а приз получает Синтия, ибо жюри должны быть компетентны, честны и гетеросексуальны. Приз зрительских симпатий достается Маккартни, ответственным за который назначен Джулиан. Все честно. В конце концов, кого мне обзывать неудачником? Мне, знаете ли, скучно без этого.Однажды все было так вкусно, что Пол целое утро бегал от меня, пока я, наконец, не загнал его на второй этаж и не поцеловал, когда никто не видел, а Синтия все смеялась и смеялась над нами...И когда я наблюдаю за всем этим, я думаю, да, совесть так гложет его, что каждую свободную от меня минутку он спешит на помощь Син. Во искупление.
Каждый день начинается с ленивых потягиваний и поползновений друг к другу. Если я проснулся раньше него, и если Маккартни за ночь не просыпался, чтобы наутро оказаться со мной на полу, я делаю это. И если я проснулся раньше, я обязательно разбужу своими нахальными руками. Каждое утро начинается с недовольного бормотания и звуков поцелуев, разговоров полушепотом и шороха одеяла.И боя подушками, несомненно.У меня есть своя методика, маленький план, как заполучить его без применения насилия и в скорые сроки. Позавчера, например, я расстегнул наши рубашки наполовину и целовал, вчера расстегнул все пуговицы и мы лежали обнявшись за разговорами, пока солнце не начало свой путь вниз, а сегодня я планирую снять их вообще.
Каждое утро проходит под "я тебя люблю", и каждое утро- светлое, даже если за окном пасмурно. Потому что передо мной два рассвета.
Каждое.Но сегодня. Я расстегиваю твою рубашку, пока ты еще спишь. Ты притворяешься. Ты открываешь глаза и берешь меня за руки.-Леннон, я не девственник.-Это ты к чему?-К тому, что если хочешь завалить меня, не нужно этого...ну, ты понял. Курса для девственников.-Да я не...пф. Я всего лишь хочу, чтобы ты ко мне привык, и не чувствовал угрызения совести за то, что мы такие. Я хочу, чтобы ты перестал меня бояться. Я хочу показать тебе, что целоваться со мной без одежды, не покушаясь на твою задницу-это нормально.
-Брось. Ты делаешь это для себя. Потому что я могу сказать, кто мы есть и какие мы, не применяя эвфемизмов. И я не боюсь тебя. Боже, мы с тобой не первый день знакомы. Если я захочу секса с тобой, я навалюсь на тебя первым, не сомневайся.
Ну, вообще-то, я правда думал, что ты боишься. Что ты испытываешь некоторые неудобства от того, что мы -бывшие друзья, сейчас в одной постели, творим не весь что. Сейчас я вижу, что единственный, кто боится здесь- я. Что неудобно мне. Что все предрассудки- мои.Я думал, ты так боишься снова оказаться в дураках.Я знаю твои детские страхи. Эту маленькую щепотку недоверия, заложенную в самом детстве. Каждую из них. И вот, теперь твоя маленькая, хрупкая, беззащитная душа за огромным зыбучим рвом. Неприступная.Ты, почему-то, всегда считал себя некрасивым, и когда девочка со странным именем, по-моему, Лейла, встретилась тебе, ты подумал, что влюбился. Но ты и подумать не мог о том, что если любишь ты, это еще не значит, что любят и тебя. Напоролся.Вотнасколько твоя душа мягкотела. И пусть, ты и сам признавал, что ничего кроме ее имени в ней не было интересного, ты все равно поник. Другой бы наплевал и двигался дальше. Но ты заперся в себе до появления меня.Вот какие мы разные : реалист и романтик.И с этой девочки, с этой маленькой, неразумной Лейлы механизм был запущен. Были и другие девчонки. Много других. Так много, что я пожалел, что научил тебя целоваться. Но все они оставались другими.Я не устаю удивляться, как такой побитый, ты все еще боготворишь женщин. Это, правда, уже совсем другая история. Одинаковая для нас обоих: потеря матери.Опять же. Такие мы разные при всей схожести: для тебя все на свете девушки- как цветы, которые остаются прекрасными только не сорванными, а для меня женщины - просто люди. Набор из костей, мяса и кожи, но с другим устройством.Поэтому, наверное, так страшно наблюдать, как из заядлых романтиков рождаются циники, и как смешно из влюбленного циника вырывается романтик. С каждой неудачей, с каждой находкой.С тех пор, кто бы ни был с тобой, каждая воспринималась как средство для удовлетворения мужских потребностей. Как что-то несерьезное, потому что ты -крутой, ты- Битлз, а они- безумные фанатки, даже неважно, кого - Джорджа, меня или Ринго. И ты рвал и рвал, и вдыхал их ароматы, и очень часто, как это делают беззаботные дети, забывал ставить свои уже не такие прекрасные цветы в вазу. это уже потом ты видел, что им было плевать, с кем из нас ложиться в койку, и просто провожал до двери. Они все были чем-то мимолетным в ожидании того самого. Ты говоришь, что взаимность - это дар божий. Ты говоришь, что, возможно, ты недостаточно хорош, если до сих пор не получил ее. Поэтому ты убиваешься и из кожи вон лезешь, чтобы помочь всем и каждому, светясь и сияя. Ты возомнил из себя солнце. Но ты, черт возьми, не оно, чтобы тебя хватало на всех на хреново количество миллионов лет в запасе. Ты -мое солнце. Поставлю на прикроватную тумбу, чтобы светило по ночам только мне.До сих пор ты продолжаешь проклинать свою популярность, потому, что не можешь верить ни одной. Гарантий никогда нет. И когда ты нашел маленькую, милую, богатую Джейн, когда она сказала, что ей плевать на Битлз, но ей нравится Джордж, когда ты, якобы, для себя, заполучил ее, ее внимание, ты думал, что нашел долгожданное то самое.Ты думал, но до сих пор я слышу от тебя, что ты не достоин взаимности. До сих пор ты бежишь на помощь Эпштайну каждый раз, когда он позовет. Бежишь спасать меня, когда я обдолбан в хлам. Бежишь выбирать с Морин Платье- мистер Подружка Невесты. Зарабатываешь божью милость.
До сих пор ты -как большие запаянные песочные часы с этим твоим недоверием, по крупице собранным из года в год. Твоя истерзанная душа не может найти выход.Сейчас, когда ты лежишь со мной, подо мной, в этой постели, доверяешь ты мне? Взаимность для тебя по-прежнему не заработана?Каждое наше утро проходит под милое ворчанье спросонья, звуки поцелуев и "я тебя люблю".Мое "я тебя люблю".И сколько бы я не говорил это, ты либо бьешься в конвульсиях от щекотки, либо бьешь тревогу о приближении Синтии, либо бьешь меня, потому что я слишком многое себе позволяю.Сила обстоятельств?Ты говоришь:-Я просто в плохом настроении.Я говорю:-Ты каждый день не в настроении.Ты говоришь:-Каждый день я не в нем, а сегодня оно у меня плохое.
И ты убираешь мои руки и расстегиваешься сам, пока я смотрю на тебя и ничего не понимаю.-Застыл? Помочь?-Что ты делаешь?-Что ты хочешь. Пытаюсь показать тебе, что целовать меня в постели и не покушаться на мою задницу -это просто.Или доказать мне, что ты меня не боишься. Мне остается только смотреть. Ты зол. С утра и непонятно на что. Мне нравится твоя растрепанность и вызывающий тон. Это заводит, потому что никто не разговаривает со мной таким тоном. Так долго. Так безнаказанно.
-Упс, - ты смотришь вниз, под одеяло,- и это ты хотел показать мне, что тебе - просто.Большой-большой прокол.Ни на расстегнутой рубашке, ни на просто поцелуях ты не остановился. И когда я сказал тебе, что я люблю тебя, кончая в твою руку, ты заткнул меня поцелуем. Сила обстоятельств, сила обстоятельств...Потом я буду спорить с тобой и называть насильником, а ты будешь называть мои действия "деланным сопротивлением". А уже совсем ночью, когда все будут спать, раздастся звонок, и трубку поднимет жена. Позовет тебя, и я буду рядом, чтобы видеть, как ты падаешь на локти в немом рыдании.Утром тебя уже здесь не будет.