Часть 3 (1/1)
Наспех надеваюпиджак, застегиваясь на ходу. Пол был прав, это премьеранашего фильма, и я обязан быть там.Сбивая с ног всех, кто попадется на моем пути, я пролетаю черезвертящиеся двериотеля,ловлю первое попавшееся такси.Конечно, догнать вас шансов никаких нет, и я не знаю, зачемтак тороплюсь.Но я сделаю все, чтобы не бытьдля тебя говном.С тех пор как мы стали звездами первой величины, поездка в такси стала вызывать массу неудобств, поэтомупользуемся мы им крайне редко. Ведь реакция каждого таксиста, как и любого другого человека, всегда одинакова: “ Боже, это жеБитлз! Я везу Битлз! БИТЛЗ! Распишитесь на капоте, господин Леннон!”Этот был не исключением.Выдержав страшные пробки на дорогах, и пропустив мимо ушей с десяток нудных истории восторженного водителя, я все-таки добрался до театра.
Без сомнений, опоздал.Оставив далеко позади себя сопровождающих меня конферансье , бесцеремонно врываюсь в зал.Наверное, нужно было чуточку подумать, потому чтополсотни глаз в один моментустремились ко мне, когда мои же судорожно выискивал родной профиль. Забавно, гораздо разумнее было сразу искать Ринго, не так ли?Умеешь же громко появляться, Леннон.Кто-то встал с места, кто-тоукоризненно качал головой, а мне плевать. Ведьслева от меня, положивсумку на соседнее сиденье, ты машешь мне рукой.Ждал. В полумраке я замечаю твою едва мерцающую улыбку.Наверное, больше мне ничего не нужно.Хотьрядом и Джейн.
Как я был неправ, называя этот день неудачным.Сразу после просмотра твоя спутница покинула тебя, чему я был неописуемо рад.Не терплю эту заносчивую сучку.Ее вздернутый носик и капризная физиономия, ее манера говорить, растягивая каждое слово и то, как она держит себя на публике,вызывает у меня только отвращение. Не знаю, как ты находишь ее милой, но когда мы сталкиваемся лицом к лицу, воздух вокруг заряжается, а из глаз мечут молнии.Я знаю, это взаимно.Она меня ненавидит, и каждый раз, когда я прошу позвать тебя к телефону, она как бы шуточно, наиграно-сладко выдает что-то вроде: “Дни и ночи напролет проводите вместе, а все еще не наговоритесь, а-ха-ха-ха…”Не терплю.Еще больше не терплю, когда она вертится вокруг тебя.Но сейчас мы на вечере в большом зале, в честь выхода фильма. Воистину “Вечер трудного дня”.Зал будто поделен на две зоны : просторная и, относительно спокойнаязона бара со столиками и суетящимися между ними официантами – для дам в роскошных платьях и их толстых, богатенькихмужей, а так же зона танцпола, гдесмех, топот, крики и музыка не умолкают и где, на данный момент, отрываются Джордж и Ринго.Мы же с Поломсидим за одним столикомвместе с Джорджем Мартином, где-то на периферии этих зон, и потягиваем виски.Не то, чтобы мы относили себя к серьезным людям, старикам, не умеем танцевать или не любим веселиться.Мы, скорее, предпочитаем компанию друг друга.Вдвоем нам как-то спокойнее, не смотря на все наши трения. Ты и я – мы как единый организм, как одно целое. Нам никогда не бывает скучно, всегда есть над кем и над чем поржать. Все это слишком интимно, всегдаи только между нами.
Конечно, то, как мы премило беседуем и смеемся, не означает, что моя внутренняя напряженность куда-то ушла. Вовсе нет, просто сейчас вокруг масса разговаривающих, чавкающих людей и выпивки. Иначе, я бы не смотрел на тебя так бесцеремонно, так развязно, такв упор .Мне нравится то, как ты ведешь себя в высшем свете.Мне нравятся твои размеренные и изящные движения, нравится, как приподнимаются уголки твоих губ, твоя аристократичная сдержанность. Наверное, тебе бы жутко польстило, но я всегда хотел быть похожим на тебя. Во всем. Так же легко и непринужденно болтать с едва знакомыми напыщенными светскими особами, отвешивать тонкиешуточкии различного рода комплименты.Язавидовал тебе, твоей свободе, твоей искусной игре. Например, тойпреклонных лет леди с лисой на шее, что куритубарной стойки и отпускает вульгарные взгляды официанту, ты галантно соврало ее “ восхитительном”внешнем виде, когда моей первой репликой скорее всего было бы : “Боже, зачем вы нацепили на себя труп?”Ты был создан для этого общества, но рожден не в той семье. А я, наверное, наоборот.Я пропускаю так много за своими рассуждениями.Ринго танцует как Бог. Нет, серьезно, этот парень поражает меня своей энергией! Пусть около него и нет такой толпы девушек,какая скопилась вокруг нашего очаровашки- Джорджа, и он танцует один, сам по себе, он приковывает ксвоей персоне все внимание как центральная фигуравечеринки.Я люблю наблюдать за этими клоунами. И ты любишь. И этотоже наш маленький секрет.Наверное, со стороны это смотрится как: “ Вы, ребятки, танцуйте- пляшите, а мы будем создавать музыку” .Отчасти, это действительно так. По-свински, но что ж, давайте уже признаем, что Битлз - это два человека. Битлз - это ты и я. Вернее, я и ты.
Остальные же участники, будь то ребята, Пит или Стюарт, прямо сказать, не имеют такого значения. И если же им кажется это обидным, что ж, делайте что-нибудь, шевелитесь, докажите, что вы музыканты высокого класса!- Старики!- доносится откуда-то из глубины. Через несколько секунд я замечаю выглядывающего из толпы Харрисона. Устал, мальчик.
-Ричподревнее будет.-Вот именно,Ричдревнее, а зажигает за вас троих!- а мы пишем песни за вас двоих, и что?Немногословный Мартин смеется.Отдышавшись и рухнувна кожаный диван, Джордж снова обращается к нам.-Чего вы такие кислые? –действительно.Нет, ну ладно я, ты чего такой кислый? Да, мы имели довольно неприятный “разговор” часа четыре назад, и осадок остался, но я не об этом…Где девочки?Почему ты еще не подсел ни к одной испепеляющей тебя дамочке, никого не закадрил? И так уже…месяц.Неужели из-за Джейн? Прошу, только не говори мне, что у вас все серьезно. Настоящая, чистая, верная любовь и все-такое.Меня сейчас вырвет.-Сколько нам еще здесь торчать, Джордж?- спрашиваю я у Мартина.-Пока господин Эпштайн не соизволит почтить нас своим визитом.- язвительно бормочет он, скорчивмину.У них с Эппи непростые отношения. Позавчера,например ,эти джентльменыгрозились закрытием всей корпорации, по рассказам. В тот чертов день все чуть не рассорились. Я чувствую себя виноватым, ведьименно я начал весь этот сыр – бор со своей явно неадекватной реакцией на замечания. Весьма уместные замечания – я фальшивил в каждом проигрыше.Просто не нужно было приводить свою сучкув студию, Маккартни.-Правда, когда у этого парнясядет батарейка?-Ни-ко-гда,- повернув голову в сторону танцпола, утверждаю я.В это время Ринго что-то увлеченно обсуждал с каким-то парнем на сцене. Одному Богу известно, о чем они толкуют и во что это выльется. Джорджу очень хочется пить, и он, по стеснению своему, морщится от крепчайшего коньяка. Мне так смешно от этого зрелища. Я, кажется, даже улыбаюсь.-Официант, будьте добры, воды принесите этому бедняге,- киваю я на гитариста.Пока я заботился о Джордже, Ричуже занял место за установкой и показываетбарабанщику того Джаз-бенда, что отыгралздесьбезостановочно уже два с половиной часа, как правильно стучать по ударным.Я хочу подойти к нему и схватить за шиворот, сию секунду. Клоун, уйди оттуда. Тебя самого только недавно толково играть научили!
Мне достаточно перевести взгляд на тебя, я тут же встречаю твой, такой же обеспокоенный ,но смеющийся и довольно пьяный , будто говорящий “Оставим его. Он приличный ударник, он справится, он знает, что делать.” И я успокаиваюсь. Посмотрим, что из этого выйдет.Пока он играет, и играет неплохо, мои мысли снова начинают вертеться вокруг своей обычной орбиты. Орбита по имени Пол Маккартни.Ведь мы обмолвились за все это время только парочкой фраз. Я не могу определить ни по ним, ни по выражению твоего лица, обижен ли ты на меня, и чтобы понять это, нет, я не взгляну на тебя. Ни разу. Ни сколечко.Но по опыту долгого общения с тобой я почему-то чувствую, что это молчаливое переглядывание ничем хорошимсегодня не закончится…Черт, Ринго вырос в моих глазах.Он отыгрывает Арта Блейкиблестяще, другого слова не подобрать. Публика ревет. Такое может творить либо вдрызг пьяный Старки, либо… либо яне знаю.Но Джордж Мартин все-такипринимает решение по-тихому убратьего со сцены.- Охренеть! Ты когда-нибудь слышал от него подобное? – Харрисонпихает меня в бок.Мы просто в восторге.-Ну, думаю, за это стоит выпить.- как-то по-кошачьемудовольно тыпроизносишь тост и протягиваешь ко мне свой бокал. Чокаясь, я нахожу то, как плавноты поднимаешь и подносишь его к губамбезумно, дикосексуальным . Что там я обещал себе? К черту. -Ринго! Ринго! Иди сюда!- орет Харрисон, подливая.А яснова заворожен. Алкоголь окончательно ударяет мене в голову,я уже ничего не соображаю после первого залпа.
Вечер трудного дня заканчивается вспышками памяти. Побег из театра, прогулкапо мостовой. Мой кишечник выворачивает наизнанку. Вот мы вывалились из машины. В следующую секундутвоетело ужеприжато к двери номера моим, ты в моей власти, извиваешься, трешься об меня, шепчапросьбы о большем.
И сейчася могу делать с тобой все что захочу.