Субин фон Ким - часть первая (1/1)

СОКДЖИН ЮРЬЕВИЧ ФОН КИМТэхён снится ему спустя две недели после родов. Снится хорошим отцом, таким же как был Намджун. Только во сне Сокджин про Намджуна почему-то не помнит. Тэхён подбрасывает ребёнка на руках, смеётся, малыш смеётся тоже. Такие красивые, такие светлые. И вокруг так красиво: много зелёной, сочной травы и солнца. Сокджину так спокойно, долгожданное умиротворение накрывает его с головой. Он улыбается и тонет в любви и нежности.А после просыпается с такой ненавистью к себе, что не вдохнуть не выдохнуть.НАМДЖУН АЛЕКСЕЕВИЧ КИМСКИЙ- Я мог бы любить его как собственного сына, - говорит Намджун, и фон Киму отчаянно хочется пошутить, что Субин, вообще-то, внук ему, но он держится. Нельзя. В такие шутки нельзя. Уж точно не с Намджуном. Он не заслужил такого обращения. Не после всего.- Ты же знаешь, что я готов на всё ради тебя, хочешь, я брошу Россию, переберусь к тебе? – милый, славный Намджун, который отказывается понимать почему фон Ким больше не может быть с ним. Святой, чёрт его подери, Намджун. Слишком святой и прощающий, невыносимо. Сокджина тошнит немного, от себя в основном.- Тэхён обзавелся семьёй, месяц назад у них родился первенец, - говорит Намджун, смотрит так внимательно. Наивный, добрый Намджун, пытающийся хитрить.- Ты же не думаешь, что я ушёл от тебя в надежде быть с ним? – устало спрашивает Сокджин. На самом деле ему хочется нырнуть в эти раскрытые объятья, подписать свою индульгенцию кровью Намджуна, быть прощеным и простить самого себя. Нельзя. У фон Кима нет на это права. Предательство есть предательство, фон Ким не имеет права быть прощеным, как бы сильно ему не хотелось упасть лицом в плечо Намджуна, как бы сильно не хотелось бы быть снова единственным и безоговорочно любимым.- Пожалуйста, - просит фон Ким, - найди себе молодую невесту или жениха из хорошей семьи, кого-то, кто будет тебя действительно достоин. Забудь о моём существовании. Я старею и стал скучным, я предал твоё доверие, у меня сын от твоего сына. Ей богу, Намджун, ты заслуживаешь лучшего.Намджун продолжает приезжать каждый год, на месяц, а то и три, а то и не по разу в год. Дарит Субину дорогие игрушки, учит ездить верхом и фехтовать. Субину дозволено называть его дедом, и дед ему нравится.- Только у него такие грустные глаза, - говорит пятилетний Субин, - почему дедушка такой печальный, papa’?- Это долгая история, дорогой, однажды, когда ты будешь постарше, я тебе обязательно её расскажу, - Сокджин гладит Субина по голове. Как славно, что в нём почти нет черт Тэхёна. По крайней мере таких, за которые бы Сокджин цеплялся взглядом. Это было бы слишком.КЕН ЛИГРАНКен подкидывает своего сына Сокджину, когда Субину исполняется два года. Если быть более точным, Кен как бы приезжает с сыном в гости, но уезжает вот уже без него. Феликс плачет почти месяц, прежде, чем фон Киму удается его убедить, что эта французская скотина его не бросила, и обязательно вернётся.- Кто отец? – спрашивает Сокджин Кена.- Если я скажу, что за эту информацию тебя могут пристрелить к чертям, ты всё ещё будешь интересоваться? – невинно уточняет Кен.- Кто из сильных мира сего тебя обрюхатил? – устало уточняет Сокджин.- Эта информация опасна в первую очередь для Феликса.Сокджин фыркает:- Ты хочешь его спрятать здесь, ты хочешь, чтобы я с ним нянькался и растил, но отказываешь мне даже в такой малости как знание? – Сокджин хмыкает.- Ну а твой сын от кого?- А я не прошу тебя об услугах.Кен морщится, встряхивает головой:- Упёртость твоя баранья раздражает ты даже не представляешь как.- Наслышан. Однако, если я планирую взять на себя ответственность за чужую жизнь, мне надо как минимум знать – от кого эту жизнь придется защищать. Потому что, чёрт тебя подери, Лигран, жизнь моего ребёнка тоже будет в опасности.Кен выдыхает, кивает:- Хорошо. Ты прав. Слышал про опального наследника француского престола?Сокджин молчит почти минуту, потом трёт виски, морщится:- Мозгов у тебя всегда было маловато, но чтобы настолько.- Давай без оскорблений. Если ты скрываешь отцовство собственного ребенка, вряд ли сильно обогнал меня в развитии.Сокджин фыркает:- Туше.ФЕЛИКС ЛИГРАНОтец приезжает редко, и с какого-то момента Феликс привыкает считать своей семьёй только фон Кима и Субина. Однажды, нервно посмеиваясь, отец даже рассказывает, как Феликс не узнал его и испугался в три года.- Было очень обидно, знаешь? – спрашивает. Феликсу, честно говоря, так бесконечно всё равно. Чувства отца его мало волнуют: они удивительно чужие друг другу люди.- Мне нравится считать тебя своим братом, - говорит ему однажды Субин, - не многие могут похвастаться таким счастьем.Он на самом деле ужасно одинокий, по какому-то чуду гораздо более одинокий, чем Феликс. Хотя уж Феликс-то мог бы дать ему фору. Субин, по крайней мере, знает кто его отец, к нему приезжает дед, и его папа тоже всегда рядом. У Феликса… раз в год в лучшем случае свидание на пару дней с отцом. О втором родителе ему говорить отказываются, и где-то годам к десяти Феликс перестает задавать вопросы, после жесткого, твёрдого и очень злого от фон Кима:- Для твоего же блага тебе лучше не знать.Феликс не пугается. Просто – верит.Он в принципе – очень послушный. И если крёстный говорит, что ему что-то не надо – Феликс верит. В конце концов, кому нужна эта кровная семья, когда Субин крепко сжимает его руку и говорит, что счастлив иметь такого брата.Вообще, Субину как раз и нужна. Феликс искренне не понимает – зачем. Но однажды слышит их с фон Кимом спор, и громкое, настойчивое, страшно раздраженное от крёстного:- Я не хочу, чтобы твой отец о тебе знал! Можно проявить хоть каплю уважения и к моим желаниям тоже?!Субин не разговаривает с отцом после почти три недели, спорят и ругаются они ещё год, пока Сокджин Юрьевич не сдается, наконец, и не обещает:- К семнадцатилетию. Мы поедем в чёртову Российскую Империю к твоему семнадцатилетию. Но только при условии, что к тому моменту и ты, и Феликс выучите русский и сможете свободно общаться на нём.Это забавно, что фон Ким приплетает Феликса. Феликс, конечно, ветер в голове, и не очень способный. Вот только для Субина, ради его дурацкой бессмысленной мечты об отце может и постараться. И будет стараться. И старается.Фон Киму приходится исполнить обещание.СУБИН ФОН КИМОднажды, на конной прогулке Субин просит деда (с Сокджином Юрьевичем это запретная тема, никогда ничем хорошим не кончающаяся):- Расскажите мне про моего отца. Какой он?Намджун Алексеевич опускает поводья, чуть хмурит брови, задумавшись, потом усмехается мягко, отвечает:- Ужасно непокорный. Безумно упрямый. Пугающе красивый. Сильный. Злой. Из него вышел отличный наследник фамилии.- Вы злитесь на него? – Субин не дурак, ему уже пятнадцать, про своего брата-тире-дядю он знает. Это им никому не дозволено знать о нём, Субин же своё генеалогическое древо выучил наизусть. И про Чимина Сокджин Юрьевич рассказывает с куда большей охотой.Намджун Алексеевич качает головой:- Нет. Больше – нет. Он мой сын. И во всём, что случилось, виноват и я тоже. И я не жалею, что ты родился, - он тянется и треплет Субина по волосам.Это такая страшная фраза, так больно от неё. Рождение Субина разрушило его жизнь, но Кимский не жалеет, у Субина почему-то встает ком в горле.