I bloom just for you - часть вторая. (1/1)

О таборе и, так называемой, вольной жизни Тэхён не жалеет ни мгновения, а когда Намджун Алексеевич в пятый раз пытается выведать у него – ну, скучаешь же, признайся, скучаешь! Так ему прямо и говорит:- Да не по чему скучать особо. Плохо там было.Плохо, на самом деле, не было. Было немного одиноко. Вроде бы как табор огромная семья, но у каждого были свои настоящие, кровные мать или отец. Тэхён всегда был немного чужим и страшно нечейным. Ненужным.Тэхён не держит зла на отца, бросившего его в возрасте года, сложно злиться на того, когда никогда и не знал, не видел. Тэхёну почти не жаль, почти не обидно. Конечно, он хотел бы немного любви, но раз уж не срослось, что тут поделаешь.Он ведь сам уходит из табора. Узнав случайно ?тайну? своего происхождения. Узнав, почему всегда звался дурной кровью. Наверное, в нём есть немного надежды, совсем чуть-чуть наивной мечты, что ему смогут дать каплю родительской ласки, уже не так уж и нужной в тринадцать, но всё-таки. Вдруг, он случайно окажется нужен второму родителю, вообще не знающему о его существовании?Это смешно, как Намджун Алексеевич верит ему безоговорочно, как легко и спокойно принимает его Сокджин Юрьевич. В таборе пугали, можно сказать – запугивали, ты, дурная голова твоя, ты никто, нагулянный на стороне, мачеха превратит твою жизнь в ад. Отец может вообще вытолкать тебя взашей, у тебя даже доказательств нет, что ты его сын.Мачеха заключает с ним договор о правилах совместного проживания, уважает желания и личное пространство, дарит новенький совершенно ?барский? костюм, даже сапоги и выписывает гувернера из Петербурга.Отец выдыхает растерянно, смотрит неверяще: ?Как же так? Почему же ты раньше не пришёл??Ему даже разрешают оставить медведя.- Такой скотины у нас ещё не было, - смеется Намджун Алексеевич.- Надо будет завтра Мартына и Сегомку озадачить, чтобы пристройку к псарне придумали какую, должна же эта скотина где-то жить, - Сокджин Юрьевич рассматривает зверя без страха, немного брезгливо, но и то, как будто бы с точки зрения – что за бесполезное животное, ну ладно, будет за декративного пони.- Боюсь только, Антон Палыч не одобрит медведя в хозяйстве, - сетует Намджун Алексеевич.- А это уже не его дело, - Сокджин Юрьевич морщится, и Тэхёну вдруг нравится очень. Оба они нравятся. Отношения их. Он думает – чёрт раздери, здорово, наверное, иметь таких родителей, везёт их сыну.По началу зимы, в день рождения фон Кима, Тэхён вдруг чувствует себя своим. У домашних праздник, скромный такой (?мы приёмы с тех пор, как окончательно в глушь из Петербурга перебрались, не устраиваем, даже для соседей, потому что Сокджин Юрьевич считает, что соседи могут катиться к чёрту?, - смеется хмельной Намджун Алексеевич, - ?не любит он окрестных помещиков?), Сокджин Юрьевич от вина раскрасневшийся, веселый, как отпустивший свою эту извечную… даже и словами не сформулировать вечную что – строгость? Сдержанность? Он закрытый такой, шкатулка с сюрпризом, не понять, что там внутри, одна броня наружу, маска непроницаемая. Но вот он её чуть отпускает, и вдруг выглядит таким мягким, спокойным.Тэхёну вдруг хочется называть его отцом. Странно, что не Намджуна Алексеевича, тот предлагал, сразу предлагал, потом спустя месяц ещё раз – Тэхён сказал, что не готов к таким решительным шагам пока что. А вот Сокджина Юрьевича хочется. Быть его сыном хочется невыносимо. Тэхён вдруг жгуче, почти до слёз завидует их сыну. Интересно, этот дурак счастливый хоть понимает – насколько ему повезло?И в это мгновение Сокджин Юрьевич, как почувствовав, смотрит на него вдруг, улыбается мягко:- Я рад, что ты у нас появился.Это звучит страшно по-родительски. Тэхён не ревёт только потому, что не плакал лет с пяти, когда понял, что на твой обиженный за разбитое колено рёв не придёт никто, чтобы обнять и поцеловать в макушку. Сокджин Юрьевич выглядит тем, кто пришёл бы. Намджун Алексеевич – тоже. Тэхён вдруг осознает остро, отчаянно, что понадобись – умрёт за них, не раздумывая. Это такое новое, странное чувство, что он даже не верит сразу. Они в его жизни всего второй месяц, а гляди же ты.К приезду Чимина начинают готовиться за неделю. Звучит это как ?подготовка к рождеству?, но если уж быть честным до конца – плевать им всем на рождество. Чимина любят все. Дворовые души в нём не чают. Настроение в поместье всю неделю радостное, праздничное, Седжин только и твердит, что про молодого барина, Сокджин Юрьевич всё чаще что-то напевает под нос, пока работает в кабинете, Намджун Алексеевич улыбается почти всё время.А Тэхён очень внезапно даже для самого себя перестает ревновать и завидовать. Ему вдруг становится любопытно. Если этого Чимина так все любят, если у него такие идеальные, лучше на всём белом свете родители, он же наверняка сам по себе замечательный, да ведь?Возможно, его просто заражает общее настроение, но Тэхёну не терпится с ним познакомиться. Он даже размышляет - брат, а как оно? В таборе они все были друг другу ?братья?, а как оно у аристократов? Что такое иметь брата? Брата по крови? Это делает вас более близкими, чем другие люди? Должна ли вас сопровождать безусловная любовь друг к другу? Должен ли Тэхён любить его так же, как дворовые? Или как родители? Или… как? Как Тэхён должен относиться к нему?Он даже задает вопрос Намджуну Алексеевичу:- У вас же есть брат?Намджун смущается от чего-то, отвечает нехотя:- Можно и так сказать, но у нас с Леопольдом сложная история, мы друг друга толком и не видели никогда.- Вы любите своего брата? – спрашивает Тэхён, и Намджун смотрит на него растерянно, так же, как тогда, когда Тэхён пришёл к нему и сказал, что сын, отвечает немного удивлённо:- Конечно, он же мой брат.Наверное, спроси его Тэхён: вы любите меня? Намджун Алексеевич ответил бы: ?конечно, ты же мой сын?. Наверное, здорово, когда твой мир настолько прост.Ответ Тэхёну совсем не нравится.В день приезда Чимина они выезжают на охоту едва ночную тьму сменяют слабые рассветные сумерки, Намджун Алексеевич выглядит ужасно довольным, говорит, что страшно рад наконец-то поохотиться вместе с Тэхёном. Он месяц учил его стрелять, пора уже и приложить навык к действительности.Тэхён никогда не убивал ничего живого. Рыбу разве что, что они ловили по рекам. А так даже курице шеи не сворачивал. Он не знает, что чувствует по поводу охоты. Ему немного не нравится, что охотиться можно, например, на медведя. Но Намджун Алексеевич уверяет его, что зимой на шатуна нарваться вероятность ой как мала, да и не водятся медведи в их краях, за последний десяток лет не видели ни разу.- Вот волки – это да. Кабаны, лоси изредка. Это из крупной живности. А так – зайцы, лисы, куницы, всякая мелочь. Но крестьяне говорят – поблизи деревни видели несколько кабанов, так что – авось повезет сегодня. Зайцы, конечно, тоже хорошо…Идея охоты всё ещё не вызывает у Тэхёна особого энтузиазма, но если не медведи, то смириться немного проще.До обеда Намджун Алексеевич подстреливает одного зайца, Тэхён мажет мимо какой-то незнакомой птицы. Намджун Алексеевич хлопает его по плечу, говорит:- Ничего, не всем с первого раза попадать, ещё научишься.И в целом, этот день Тэхёну нравится. Они едят хлеб с сыром, запивают лёгким домашним вином. Намджун Алексеевич рассказывает про охоту много, интересно, Тэхён даже начинает проникаться к тому моменту, как они нападают на след кабана.По кабану Тэхён тоже мажет, поэтому охота и затягивается. И когда они, наконец, настигают зверя, Намджун Алексеевич снова похлопывает Тэёхна по плечу:- Ничего. Важно понять принцип. Ты молодчина.И улыбается. Тэхён снова ловит себя на мысли, что Намджун Алексеевич отличный отец. Но всё ещё не находит в себе желания так его называть.Кабан не крупный, самка, пуда три, может быть. И пусть трофей не Тэхёна, возвращаться домой с добычей вдруг удивительно здорово. Тэхёну так нравится это чувство – возвращаться домой, возвращаться с добычей. Он улыбается. Внутри тепло-тепло.- Доволен? – весело спрашивает Намджун Алексеевич.Тэхён кивает, не доверяя особо собственному голосу.- Я рад, - Намджун Алексеевич тоже кивает.К дому они подъезжают уже по темноте. Сокджин Юрьевич выходит из дома с фонарём в руке, и Тэхёну снова очень тепло – это так здорово, когда тебя встречают. Дверь дома хлопает, выпуская наружу кого-то ещё, Тэхён не успевает разглядеть толком.- Сын! – Намджун Алексеевич притягивает этого кого-то к себе, совсем загораживая Тэхёну обзор. Надо же, Тэхён думал, что Чимин будет повыше, уж всяко ростом хотя бы с Сокджина Юрьевича, но он, кажется, и того на полголовы ниже. Это даже забавно, и Тэхён улыбается сам себе.Они разговаривают с Намджуном Алексеевичем – голос у брата высокий, звонкий, он говорит что-то про дорогу, пока Тэхён спешивается с лошади. А потом отец отступает на шаг в сторону и Тэхён видит в свете фонаря лицо Чимина. Такое детское. Такое кукольное. Такое… наверное, если бы у очарования был человеческий облик, он был бы где-то таким?По сердцу течет чем-то новым, снова новым, очень горячим. И Тэхён думает растерянно, что, кажется, получил ответ на свой вопрос про братскую любовь.