Тёмная магия. (1/1)

- Не лезь в тёмную магию, - просит отец, - достаточно двух оборотней и одной валькирии в семье.Сан кивает, улыбается правдоподобнее некуда, мол – конечно, конечно. Отец смотрит на него, хмурится, кривится:- Боже, ну почему из всех черт родителей надо было обязательно перенять упрямство, - угрожает, - выпорю.Сан угрозам не верит. Тэхён, как сын вольного народа, пусть и ?оцивилизованный?, никогда к насильственным воспитательным методам не прибегал, и вряд ли планирует. Сану шестнадцать – поздно воспитывать, что выросло – то выросло, плюс дядя Чимин рассказывал, что папенька в свои шестнадцать сам был той ещё оторвой.- Она сожрет тебя, - пробует Тэхён последний аргумент.- Но она дала отцу человеческую жизнь.Тэхён морщится:- Шаманство никогда не относилось к тёмной магии.- Уверен? – Сан ухмыляется.- Несносный ребенок, - Тэхён вздыхает, - я однажды хотел связаться с чёрной магией. Любил одного человека настолько, что ради его ответной любви готов был в жертву принести всё.- Ну вот, - говорит Сан.- О нет, речь не об отце, - Тэхён ухмыляется и головой качает, - мне повезло, ведьма залепила мне оплеуху, сказала, что молод и глуп слишком, а потом послала к знахарке, мол - травами меня отпоит, любовную хворь выведет, проклятье снимет. С тёмной магией связываться – платить слишком много. И не тебе одному. У тебя семья, помни об этом. Будь ответственнее. Не себя погубишь, так сестру. Готов?Взгляд у него тёмный, серьёзный – редко такое бывает, Сан ёжится невольно.- Ладно. Понял.- Вот и славно, - отец треплет его по волосам.Сан ненавидит балет, ненавидит духоту большого театра, приглушенный свет свечей, режущую по ушам – слишком громко – музыку. Наследственность – слух у него звериный, обоняние тоже.Но.Сан не пропускает ни одной премьеры.- Дурак, - говорит Рюджин, - в прим влюбляются только безмозглые мальчишки.- В тебя никто не влюбляется, вот и завидуешь, - Сан показывает ей язык, получает по шее, и они ещё немного дерутся, пока оркестр настраивает инструменты.Сонхва прекрасен. Он взрослый, уверенный, чувственный, красивый, Сан и слов-то таких не знает, чтобы описать. Правда – очень красивый.- Слюни подотри, - шепчет Рюджин.- Я не занимаюсь тёмной магией только потому, что папенька сказал, что это может тебе навредить – не заставляй меня передумать, - огрызается Сан.После выступления он подбегает к сцене в толпе таких же поклонников, дарит огромный букет из белых роз. Сонхва улыбается ему мягко, говорит:- Спасибо.- Вы прекрасны, - выдыхает Сан, пока внутри колотится так, что дышать больно.Сонхва улыбается снова, переводит взгляд на пожилую даму, протягивающую ему букет.И да - он прекрасен.- Не лезь в тёмную магию, - предупреждает отец.Сану интересно.- Магия не бывает тёмной или светлой, это просто магия, - говорит Рюджин, плечами пожимает.- Ты-то откуда знаешь, мелкая? – Сан щёлкает её по носу. Они снова немного дерутся, и Рюджин побеждает – подлая подсечка, завернутая за спину рука, уселась сверху своей тушей, - отпусти, дура, больно!Рюджин фыркает:- Слабак.И не признается откуда. Сану и не больно-то хотелось знать. Сегодня полнолуние, в доме и без того неспокойно – папенька запер Уджина и отца в подвале, снова будут скрестись и рычать всю ночь, с каждым годом всё хуже, утомляет. Было бы славно, если бы можно было их расколдовать – хотя бы Уджина, отцу-то что, он полжизни был медведем.Магией можно бы было сделать многое, посмей Сан переступить границы.Говорят, Сонхва мог бы стать фаворитом Их Императорского Величества.Говорят, он фаворит – но, тайно.Сонхва смотрит поверх голов туда, в центр, на императорскую ложу, словно танцует только для зрителя в ней, а все остальные – так, пыль, не важно.Сану Их Императорское Величество, честно говоря, не нравится. Он косится на императорскую ложу неодобрительно, но там и нет никого.И хорошо, наверное.Только Сонхва всё равно смотрит.Ревность.Ревновать Сану не нравится. Тем более вот так глупо. Сонхва не принадлежит ему, никому не принадлежит. Его красота – для всех.Чёртов Император.Мадам Кибо стара как мир, по крайней мере выглядит такой под внешним наваждением, личиной искусственной. Только Сану та личина – так, пшик, всё он видит как есть.- Здравствуйте, бабушка, - говорит.Мадам Кибо смотрит ядовито, ухмыляется:- Какой талантливый мальчик.И Сану страшно интересно – многих ли старуха влюбила в свою маску, маска-то чудо как хороша, опасная, роковая, возможно, мадам Кибо и была такой в юности. Морок развеивается за ненадобностью.- Смотрю, - говорит она едко, - учиться пришел? Только кто же к учителю входит без уважения?- Простите, - Сан потупляет глаза, ему не стыдно и не жаль, но если она того хочет – не сложно, у Сана этой самой дворянской гордости и не было никогда.Она смеется хрипло, головой качает:- Хитрый ты лис, мальчик. Должен был родиться медведем, а стал лисом, как так?- Повезло, - он смотрит осторожно, изучает.- Дерзкий какой, - она снова хрипло смеется, - просил же тебя папа – не лезь в тёмную магию, а ты ко мне пришел.- Магия не бывает тёмной или светлой, это просто магия, - как заклинание повторяет Сан.Взгляд мадам Кибо становится жестче, холоднее. Она кивает:- И то верно.- Позволите стать вашим учеником?- Одной загубленной жизнью больше, одной меньше, - она ухмыляется.Сонхва более не танцует в Большом Театре. Отпуск. Бессрочный. По состоянию здоровья. Так, по крайней мере, говорят слухи. На его месте юный, высокий, скуластый парень – Сан помнит его смутно с постановок – партия чёрного лебедя в Лебедином озере, всегда второй. И злится ужасно. Ты, да как ты смеешь. Заменить его. Ты…Он встает посреди действия, уходит широким шагом прочь, под недоумённый шепот Рюджин и попытку брата ухватить за рукав. Хорошо, что сегодня без родителей, хорошо, что сегодня даже фон Ким был не в настроении.Сан сбегает из театра, бежит куда-то, сам дороги не разбирая, молит мысленно:- Где ты? Что с тобой? Как же так?Магия отзывается, немного нехотя, рисует перед внутренним взором картину – Сонхва сидит у окна, в руках вертит фигурку балерины, такую хрупкую – чуть согни пальцами и всё, сломается. Смотрит на неё безразлично, усталым взглядом. Бледный, с тенями под глазами.Сану так страшно вдруг за него.- Где же ты?Магия слабеет, мутнеет картинка, Сан пытается в отчаяньи ухватиться, догнать, но врезается в плечо прохожего.- Глаз нет? – рявкают на него.Сан даже внимания не обращает.- Щенок! – его пихают в спину, но Сану не до того, он лишь ускоряет шаг, бежит – сам не зная куда.Мадам Кибо смотрит холодно, жестко, взглядом тяжелым ужасно, качает головой.- Уходи, мальчик. Не сегодня.- Сегодня, - настаивает Сан, просит, - это важно!- Раньше ты хорошего хотел. Для брата своего. Мыслил трезво. Наивные надежды отринув. Сегодня страсти твои рвут тебя. Гонят в безумие. Уходи, мальчик.- Пожалуйста, - просит Сан, - ему нужна помощь, я же чувствую.- Разбитую фарфоровую куклу не починишь, - отрезает мадам Кибо, - иди домой, к семье. Не лезь в чужие жизни.- С тёмной магией связываться – платить слишком много. И не тебе одному. У тебя семья, помни об этом. Будь ответственнее. Не себя погубишь, так сестру. Готов? – сказал отец.Сан поджимает колени к груди, шепчет:- Магия не бывает тёмной или светлой, это просто магия, - Рюджин же сама так сказала. Что ей сделается. Это просто магия. А Сану надо, очень. Она поймёт, она дура, задира, но поймёт, она же сестра, она же ходила с ним на все эти глупые балеты.Он закрывает глаза и тянется внутри себя к тёмному, злому. Ты просто магия. Давай.