No (1/1)

—?Слушай, Дэд, мы так не договаривались…Ойстейн накрыл ладонь шведа своей и мягко отвёл в сторону,?— так, чтобы кончик ножа больше не упирался ему в ключицу.Сам швед пристально посмотрел на него: недовольно, непонимающе и как-то сонно.Нож из рук он так и не выпустил.В машине было темно и тихо: ни фар, ни радио, ни шума мотора, только?— их собственные вдохи. Медленные, неслышные у Дэда и частые, сбившиеся у Ойстейна.Он сидел у шведа на коленях, широко разведя ноги, опершись ладонью о его плечо и судорожно сжимая запястье?— так сильно, как только мог.В грудь ему был направлен нож.Сердце билось всё быстрее.Между долбанным лезвием и кожей не было ничего: футболку он стянул почти сразу,?— как только свернул с дороги, заглушил машину и перебрался на заднее сиденье. Там было хоть немного удобнее.Да, можно было сделать это ещё в Осло.Да, можно было подождать до Крокстада.Да блин, можно было выйти и сделать это снаружи. Сколько раз они шутили про чёртов капот…Можно было много чего, но?— швед отказался. Он отказался даже тогда, когда Ойстейн устроился на заднем сиденье, затащил его к себе на колени и уже запустил руки под одежду, царапая ребра.?Нет. Наоборот?.Соглашаться не хотелось, но Дэд уже успел его завести, а спорить просто не было сил.И Ойстейн послушался: позволил слезть с себя и тут же забрался на шведа сам, на ходу расстёгивая брюки, путаясь в ремнях и пытаясь стащить чужую футболку.Стащил.Вцепился в взъерошенные светлые волосы, прижался лбом ко лбу, прошептал что-то на губы?— и тут же почувствовал холод у собственной груди.Тогда он и заметил нож.Маленький, острый, с тонким лезвием.Достаточно лишь касания: края раны сразу же разойдутся в стороны, ещё до того, как потечёт кровь.И заживать эта рана будет долго. Возможно, не заживет никогда.Ойстейн не раз видел у Дэда такие раны: засматривался на них, целовал, когда мог, или просто касался шрамов кончиками пальцев. А ещё?— раз за разом смотрел, как швед изрисовывает лезвием собственную кожу и как марает её тёмной кровью.Потом приходилось всё это бинтовать.И Дэд каждый раз был против: то вяло упирался, то лез в драку, то просто отворачивался и хмуро молчал,?— пока Ойстейн искал чёртовы бинты и заматывал дрожавшие от боли руки.Дьявол, как это его бесило.И как он это любил.Любил исполнять весь этот мрачный ритуал, один на двоих: от больного блеска на кончике ножа до жутких рисунков под собственными губами. Это принадлежало не только Дэду, да и сам Дэд принадлежал не только себе одному: оба они это очень хорошо понимали.Так было раньше.Теперь Ойстейн видел: это ?понимал? только он один.Швед держал нож твёрдо и уверенно, легко поглаживал сталью кожу. Вид у него был сосредоточенно-отстранённый, какой-то затуманенный,?— и от этой странной рассеянности становилось не по себе.А от лезвия, ползущего к горлу, Ойстейна начало колотить.—?Так. Всё. Остановись. Я не хочу, чтобы ты меня резал,?— норвежец качнулся назад, чтобы уйти от ножа, но Дэд снова прижал лезвие к ключицам и растерянно посмотрел куда-то в окно.—?Но почему? —?тон у него был непонимающим.—?Потому что я не хочу. Этого мало? —?Ойстейн снова отвёл нож в сторону и строго сложил руки на груди. —?Что угодно, Дэд. Но не это. Ты знаешь, я много тебе позволяю, но…Швед резко повернулся к нему и схватил за лицо, сжал подбородок кончиками пальцев, потянул на себя. Пальцы были жёсткими и холодными, как у трупа.—?Врёшь, Ойстейн. Ты дал мне слово.—?Это когда?Воздух застрял в лёгких: трупья рука скользнула на шею и с силой сжала, вцепилась ногтями в горло. Кровь заколотила в ушах.—?Когда я ушёл в лес и порезал себя без твоего разрешения. Я дал тебе слово,?— глаза Дэда зло сощурились. —?…А ты дал мне своё. И ты обещал, что если я сделаю по-твоему, смогу сделать это с тобой. Ты ведь знал, что я хочу попробовать, как это… —?он прикрыл глаза и ослабил хватку.Ойстейн судорожно вдохнул.—?Как?— что? Резать кого-то другого, а не себя?—?Да. Ты же всё знаешь,?— швед мягко обнял чужое лицо, путая пальцы в растрёпанных волосах, и снова отвернулся к окну.Стемнело окончательно, шума дороги не было слышно,?— только желтоватая луна болталась где-то за деревьями.Если что?— никто не услышит.И не найдёт.Ойстейн потянулся за футболкой.—?Давай не здесь, ладно? Я сделаю, что хочешь, а это отложим до места, где есть свет. Ты же не видишь нихера. А я мог бы…—?Я?— не человек. И хорошо вижу в темноте,?— Дэд прижал его руку к сиденью. —?А ты?— демон. Тебе не должно быть страшно, Евронимус.—?Мать твою, я…Договорить он не успел: широкая ладонь зажала рот и нос, а светлые злые глаза оказались прямо напротив. Нож снова упёрся в грудь, вонзился под кожу.—?Что?— ты? Ты не демон? Не лги мне. Я видел, на что ты способен. Когда ты играешь… —?лезвие медленно заскользило вниз. —?Когда ты кричишь в толпу. Когда приказываешь… Не дёргайся. Расслабься. Вот так.Ойстейн вцепился в чужую руку и закрыл глаза. Если он дёрнется?— нож просто воткнётся ему в живот. А так может и обойтись.Да.Может обойтись.Если Дэд будет аккуратен и…—?Ты уже привыкаешь,?— голос у шведа стал тихим и хриплым, скрежещущим. —?Я же вижу, что ты?— демон. Демоны привыкли к боли. И ты бы не смог скрыть свою сущность и отвертеться от обещания. Я видел её в тебе, когда… —?нож рванул в сторону, и Ойстейн вздрогнул. —?Когда ты ломал меня. Когда ходил вокруг да около. Когда брал через ?не хочу? и пускал туман в голову. Ты же инкуб, Евронимус. Посмотри на себя.Дэд отнял руку от лица и тут же вцепился в волосы, потянул голову вниз.—?Открой глаза. И смотри.Ойстейн послушался.Вид собственной крови, струйкой стекавшей по груди, был каким-то странным,?— словно кровь была совсем не его.Как и кривая царапина, похожая на непонятный магический знак,?— тоже не его.И боль?— не его.Чёрт…—?Чувствуешь? —?Дэд мягко улыбнулся, касаясь краёв раны кончиками пальцев. —?Чувствуешь, как далеко ты от себя? Ничего не ощущаешь и не понимаешь. Лучше, чем алкоголь. Приятно, правда?Норвежец молча кивнул.Только бы отстал.Отстал к чёртовой матери, пустил за руль, дал выбраться из этой долбанной глуши и…Только бы он убрал свой херов нож.Куда подальше.Навсегда.—?Я знал, что тебе это близко, что это тоже про тебя,?— швед всё размазывал кровь, пачкая кожу уродливыми разводами. —?Иначе бы так на меня не смотрел. Я же знал, что ты хочешь.—?Хочу тебя, а не твой нож,?— Ойстейн медленно наклонился, коснулся губами чужих губ.Может, до шведа дойдёт?Или он хотя бы поведётся?На поцелуй Дэд не ответил, только снова улыбнулся и приобнял его за талию, поглаживая спину и запуская пальцы под брюки.—?…Чёрная кожа тебе идёт. Мне вот нет. Мертвецы должны ходить в лохмотьях. Но ты?— другое дело, и у вас в Аду другие порядки…Его рука скользнула ещё глубже, грубо впилась в плоть.Ойстейн вздрогнул.—?Ты всё-таки хочешь?..—?Нет,?— Дэд нахмурился и снова поднял нож. —?Не хочу. Прошлой ночи мне хватило. Ты был жёстким, трахал долго, а я не хочу платить тебе тем же. Я не сдержусь, а ты не выдержишь… я лучше сделаю тебе приятно так, как сам умею. Можешь закрыть глаза. И обопрись руками мне о колени, откинься назад.—?Это ещё зачем? —?Ойстейн только приподнялся, позволяя чужой руке в своих брюках скользнуть дальше.О, дьявол…Пожалуйста, мать твою.Пожалуйста.—?Хочешь?Кончики холодных пальцев были почти внутри. Тело снова колотило.—?Да…Ойстейн выгнулся и тихо застонал на выдохе.Пальцы холодные и жёсткие, грубые, но лучше так.Лучше так.Только не чёртов нож.Только не…—?Тогда слушайся. Побудь ручным демоном?— как в той песне, которую мы не дописали… это же твои строчки?— про жизнь, которая покидает тебя вместе с кровью и про экстаз, вливающийся в тебя вместе со смертью…Дэд всё шептал и шептал, и шёпот его превращался в шелест и бред, а Ойстейн так и сидел?— замерев, закрыв глаза, задержав дыхание.Не дёргаться.Не дёргаться, когда лезвие опять загонят в плоть и станет больно.Не.Дёргаться.Нахер.—?Таким я тебя ещё не видел, Евронимус. Вы, твари из Ада, непокорные создания. А ты послушный.Дэд прошелестел это едва слышно, касаясь губами раны, слизывая кровь с груди.Ойстейн не ответил.Когда согретое лезвие снова погладило кожу, говорить стало невозможно.Неправильно.Просто нельзя.Да чёрт возьми, когда ненормальный мертвец ласкает тебя ножом, изрисовывая кровью и кривыми царапинами?— ничего нельзя.Можно?— только ждать.Молча, без движений, запрокинув голову и глядя в перевёрнутое окно, где медленно белела луна и изредка мелькали фары на шоссе.По луне можно было считать время.Когда она выползла из-за леса и висела, зацепившись за ель, Дэд обводил ножом ребра.Каждое.Дважды.Когда она перестала быть жёлтой и совсем побелела, он что-то выцарапывал на животе, у самых брюк. Пальцы его тогда замерли внутри, странно согнувшись?— он не мог отвлекаться.Хотелось выть.Когда луна почти укатилась за край окна, Дэд подобрался к самому горлу и что-то чертил под ним,?— что-то простое, резкое и глубокое. Рука снова двигалась, быстро и неровно, и Ойстейн чувствовал, как ногти царапают его изнутри?— так же больно, как нож снаружи.Чёрт.Когда от луны остался только мёртвый свет, лезвие легло Ойстейну на горло?— плашмя.Пальцы внутри двигались всё быстрее.Всё тело жгло, по коже тёкло теплое и липкое.—?Хочешь?—?Нет,?— он ответил одними губами.Лезвие царапнуло кожу.—?Позволю кончить. Будет хорошо,?— швед говорил спокойно и холодно. Никакой ласки.Ойстейн задумался.Ему представилось, как Дэд одним движением вскрывает ему горло, и как липкая кровь густо брызжет во все стороны, заливает их обоих, и как тот припадает губами к ране, лижет её, приоткрыв рот,?— так, что всё его лицо пачкают багровые разводы.Багровое и вязкое склеивает даже ресницы, заволакивает светлые глаза.Они становятся алыми?— и нож бьёт в сердце.Последний стон?— и всё.Так можно убить даже демона…—?Я жду,?— швед наклонился ближе, и нож снова царапнул горло.Больно.—?…Нет.Ойстейн старался говорить жёстко и спокойно, как в студии,?— так, чтобы ненормальный мертвец подчинился.Дэд вздохнул.—?Как знаешь.Послушался. Убрал нож, позволил пальцам выскользнуть наружу и замер, склонив голову на грудь и обняв норвежца за талию.Когда от луны не осталось даже пятна света, Ойстейн наконец взглянул на него. Лицо шведа не выражало ничего.Он молча протянул футболку, быстро скользнул в свою, позволил слезть с себя и вышел из машины, на ходу застёгивая ремень.Уже сидя на переднем сиденье и пытаясь в темноте нашарить ключ, Ойстейн осторожно повернулся к шведу.Тот медитативно вытирал нож о внутреннюю сторону куртки и на Ойстейна не смотрел.—?Что ты вырезал на мне?Машина захрипела, завелась. Зажглись фары.—?Пару заклятий, насколько перевёрнутых крестов, одну пентаграмму. Ещё скелет твой обвёл. Тебе понравится, когда смоешь кровь.Он убрал нож в карман и кивнул?— пора ехать. Ойстейн не двинулся с места.—?А на животе? Ты что-то писал, я точно помню.—?Сам увидишь.—?Колись давай.—?Jag ?lskar dig.Ойстейн не видел, но слышал: Дэд улыбался.—?Вырежу тебе такое же, если захочешь.Тот ответил не сразу. Когда ответил?— голос у него снова был бесцветным.—?Лучше ?jeg stoler p? deg?.Ойстейн коротко кивнул и вывернул руль.Машина мерно закачалась на колее.