8~ (2/2)

— Что знает Кою? — как-то нервно интересуюсь у него и, игнорируя лифт, решаю подниматься по лестнице, несмотря на то, что устал. В лифте чревато, знаем.

— Что между нами, — непринужденно отвечает Акира, а я в это время смог высвободить руку из его хватки, поэтому, перепрыгивая через ступеньку, подниматься начал быстрее.

— А что между нами? — не смотря на него и уже тяжело дыша от быстрой ходьбы – бега! – по ступенькам спрашиваю у него, а его дыхание и шаги слышатся отдаленно. Но потом снова близко – не отстает.

— Мы пара, — уверенно так произносит, и я бы затормозил, но вовремя вспомнил, что идти-то надо до конца, поэтому только ускорился, казалось, перемахивая через пролет.

— Не смеши меня, пары так не делают, — прикрикиваю я, потому что в ушах заложило: топот и частое дыхание, — мы недопара! — еще громче кричу ему через плечо, но все равно не смотря на него. Если посмотрю – проиграю.

— Така, прекрати бегать, — хрипло произносит он, и я, перескочив через две ступеньки и оказавшись на новой лестничной клетке, неуверенно останавливаюсь. Но останавливаюсь только потому, что Акира, вроде, замер. И вправду: стоит, упирается руками в колени, голову опустил и дышит тяжелее меня, нас разделяет целая лестница. Я чувствую, как у меня в ушах отдается звук сердцебиения, а само сердце где-то близко к горлу. Пульс наверняка зашкаливает. Даже Акира устал бежать. Невольно сглатываю, приваливаясь к перилам лишь потому, что боюсь, колени подведут: подкосятся, и осяду прямо здесь на бетон. Около полторы минуты у нас передышка, а потом Сузуки все-таки поднимает голову и, посмотрев на меня, осторожно поднимается по ступенькам, видимо, боясь спугнуть. Но, по правде говоря, чтобы бежать снова, у меня просто нет сил. Это напомнило мне школу, где после пробежки кросса ноги кажутся ватными, а руки дрожат так, будто ты…

— Честно говоря, я не понимаю, на что ты обиделся, — оказавшись на две ступеньки ниже меня, прямо сообщает. — Если ты популярно объяснишь мне это, то я готов принести свои извинения, — он так доверчиво и правдиво на меня смотрит, я бы никогда не поверил, что тот спокойный незаинтересованный взгляд мне пять минут назад дарил этот же человек.

— Ты… — собираюсь уже начать тираду, как настает время задуматься. — В туалете! — а, собственно, что было в туалете. Он сказал, что у меня пятно на чистых джинсах, и это было уловкой, чтобы меня заманить. Он видел, в какой непристойной позе я стоял. И он прекрасно знал, что в туалет придет разговаривать по телефону Кою. Хотя откуда?..— В туалете, — утвердительно переспрашивает Рей, на что я только уверенно киваю, потому что сказать на самом деле больше нечего. — Что в туалете?

— Целовал меня, — как само собой разумеющееся говорю я и стараюсь посмотреть на него как можно более осудительно, но Акиру это, кажется, не смущает, он молча вскидывает подкрашенную бровь. Ну а я не могу не засмотреться на его лицо. Вот он – прямо передо мной, освещаемый дневным светом от окна, без грамма косметики, с растрепанными выбеленными волосами, уставший от бега и желающий помириться. Я только сейчас поймал себя на мысли, что рад этому маленькому обману с помощью Юу, благодаря которому мы с Сузуки все-таки можем поговорить.

— Это запретно? — он упирается рукой в поручень слева от себя, а я неосознанно киваю, но потом, разобрав суть вопроса, мотаю головой. — Хватит мимики. Я пошел за тобой, чтобы поговорить, а не созерцать то, как ты играешь в китайского болванчика.

Я закусил губу, понимая, что он прав. Обиделся, перестал с ним разговаривать, а все из-за чего?

— Из-за того, что ты смеялся надо мной, — выдаю неожиданно для нас обоих, Акира даже как-то странно дернулся назад, а сам я нахмурился. Точно! — Ты смеялся надо мной! Поэтому я обиделся, — вынеся вердикт, киваю и скрещиваю руки на груди. А он усмехается, опуская голову и хмыкая. Что?

— Ты на самом деле выглядел смешно. С каких пор смех – причина обид? Ру, что за глупости… — его усмешка исчезает вместе с усталым выдохом, что заставляет меня удивленно вскинуть брови. — Если я действительно обидел тебя своим, — он скопировал мою интонацию, — смехом, то извини.

— Не надо мне извинений-одолжений, — вскидываюсь, а после того, как слышу его новый вздох, ощущаю ладони Сузуки на своих плечах, когда он в один большой шаг преодолевает расстояние между нами. — В квартиру пошли, — бурчу в его плечо, будучи прижатым к нему в который раз. Он только кивает и, отпустив меня, подталкивает дальше. Мой этаж как раз оказался нашим финишем.

— Аки…ра… — бормочу в его губы, когда ладони так невесомо придерживают мое лицо, не давая отстраниться. Мы даже не успели закрыть за собой дверь, как ему внезапно захотелось поцеловать меня. И он делает это не так как обычно – страстно и с напором, а совсем едва касаясь, даже не проникая языком в рот. Одна моя рука неудержимо просится обнять его за шею, а второй я осторожно притягиваю за ручку входную дверь, и та захлопывается. Такие поцелуи не предполагают бурного продолжения; они приятны, но я в трезвом уме и не задыхаюсь от близости и возбуждения. Отстраняясь, он начинает касаться губами моего лица, заставляя меня сначала часто моргать, – он целовал переносицу, – а потом и вовсе прикрыть глаза, когда поцелуи перешли на веки, и вместе с тем задержать дыхание.

— Такое ощущение, что ты… — не договариваю, когда к губам снова прижимаются его – теплые и мягкие. Мы не спешим избавляться от верхней одежды, просто стоим почти посреди прихожей. Я комкаю его кожаную куртку на спине, скребя по ней ногтями, когда стараюсь крепче его к себе прижать, а он неустанно наглаживает мою шею под волосами. Спасибо, Юу, да? Даже обидно от того, что я так быстро сдался. А еще что-то говорил про обет гордости.

На самом деле, такое ощущение, что мы невероятно друг по другу соскучились и вот сейчас восполняем этот недостаток. Но это было бы странно, верно? Точнее то, что Акира по мне соскучится, будет очень странным, по крайней мере, так кажется мне сейчас. Ведь басист никогда об этом не скажет, даже если изнывать будет. Хотя мне, не буду лукавить, весь день не хватало этого нашего общения как ?пары?.

— Это же лучше, чем если бы ты с Юу пиво пил, да? — отстранившись, спрашиваю его, а он облизывает губы и переводит дыхание. Я вдруг почувствовал, что не могу не спросить этого. Акира – мой, и я смутно представляю то, что делал бы сейчас, поедь он на попойку с Широямой.

— Как знать, — пожимает плечами и слабо смеется, когда я поджимаю губы. Это, наверное, уже как сигнал. Я сам снова прижимаюсь к нему, привстав на носки, и, обняв за шею обеими руками, снова тянусь к смеющимся губам. Только…Вибрация на бедре заставляет вздрогнуть не только Рея, но и меня, и мы синхронно друг от друга отлипаем, когда у него в переднем кармане джинсов звонит телефон. Мельком замечаю, что на экране ?Кою?, прежде чем Сузуки поднимает трубку.

— Да, Шима, — снова облизывая губы, произносит он и гладит мою щеку большим пальцем, пробегая взглядом по лицу. Я даже почувствовал легкое смущение. Уруха на том конце ему что-то впаривает, а лицо Акиры начинает меняться – от расслабленно-довольного к серьезно-настороженному, а после к изумленно-раздраженному. Его рука на моей щеке замирает, и я хмурюсь – что такого рыжая морда мог сказать ему?

— Твою мать, — только это выдает Сузуки, стискивая трубку пальцами, а после прикрывая глаза как-то чересчур устало. — Я сейчас подъеду, идиот, — Рей сжимает плотно губы и нажимает на сброс. По его глазам понятно – лучше не спрашивать, но разве я могу так поступить? Просто проигнорировать его неприятность?

— Акир… — начинаю я, а он перебивает и одновременно набирает какой-то номер:

— Я еду к Такашиме, — он серьезно смотрит мне в глаза, а я поспешно киваю и прихватываю свою сумку, давая понять, что еду с ним, — здравствуйте, мне нужно заказать машину по адресу… — приложив трубку к уху, он продолжает говорить, только уже не со мной, а вероятно с диспетчером из службы такси.