Часть 3 (1/1)
Он с любопытством оглядывает комнату, не останавливая взгляд ни на Паке с Юзу, ни даже на Анье; старается идти неслышно, чтобы не привлекать лишнего внимания. На самом деле, он бы предпочел побыть еще немного в одиночестве, однако у него определенно есть срочные дела, а время может закончиться в любой момент.Кудо первый замечает его присутствие: вздрагивает и открывает глаза. Акацуки тепло улыбается ему, слегка прикрыв глаза. Они смотрят друг на друга пару секунд, пока лицо Аньи отражает все сомнения. Однако маленького кивка вполне достаточно, чтобы развеять их.Это действительно я.—?Акацуки?..Голос у Аньи такой неуверенный, что хочется смеяться: так сильно он обычно пытается спрятать эту свою сторону. Впрочем, Акацуки сдерживается: сейчас это явно не стоит делать. Слишком велика вероятность того, что его неправильно поймут. Юзу и Пака оборачиваются, чтобы посмотреть, и Акацуки приветственно кивает им, но не останавливается. Сейчас ни за что нельзя останавливаться. У него так много срочных дел, которые нельзя откладывать. Следующего раза может и не быть.Успокоить Анью.Дойти и успокоить.Он должен прекратить так переживать.Когда они оказываются где-то в метре друг от друга, Акацуки останавливается. Кудо не двигается, не сводит с него взгляда и молчит. Он даже не улыбается, и хочется его пощекотать, чтобы вызвать хоть какую-нибудь другую реакцию. Только не этот забитый недоверчивый взгляд.—?Эй, отвернись. Ну давай же.Юзу несильно толкает Паку плечом, за что Акацуки ей очень благодарен. Его Анья не слишком-то любит эмоции на людях. Это делает его невероятно милым. Акацуки протягивает руку к щеке Аньи, но коснуться не успевает. Его сгребают в охапку и сжимают так сильно, что, скорее всего, тело будет болеть еще несколько дней. Впрочем, Акацуки не против. Им обоим сейчас это очень нужно.Носом Анья утыкается ему в шею и дышит тише обычного, словно все еще о чем-то переживает или чего-то боится. Акацуки мягко кладет одну руку ему на голову, а второй успокаивающе гладит по спине.—?Все хорошо, Анья-кун,?— очень тихо говорит он. —?Все хорошо.Становится внезапно щекотно и Акацуки прижимается щекой к волосам Аньи, а, постояв так еще немного, мягко отстраняется. Анья недовольно прикрывает глаза, но отпускает его, делая шаг назад.У Акацуки есть еще дела.Он поворачивается в сторону Паки и Юзу и направляется к ним. Словно почувствовав его взгляд, Юзу оборачивается и улыбается ему. Впрочем, обмануть не удается: слишком уж вымученная у нее получается улыбка.—?Анья-кун, не мог бы ты тоже встать сюда?—?Зачем это? —?Анья поднимает бровь и злобно сверкает глазами в сторону остальных. —?Я не хочу даже стоять рядом с ними.—?Кудо-сама как всегда такой грубый,?— качает головой Пака. —?Вы собираетесь проигнорировать просьбу вашего друга?Анья цыкает и ворчит, но просьбу выполняет. Акацуки благодарно улыбается ему. А затем опускается на колени. Слишком резко и ноги тут же начинают болеть, однако это меньшее, о чем надо переживать.—?Эй! Ты чего?! —?Анья тянется к нему, но Юзу ловит его за руку и толкает локтем.Акацуки кивает, скорее себе, чем ей и кланяется. Он касается лбом холодного пола. Анья опять начинает ворчать, но его перебивают.—?Я хочу извиниться перед вами,?— громко начинает Акацуки. —?Прошу вас, выслушайте меня.Никто и не собирается мешать, впрочем, паузу он все равно выдерживает. А затем немного поднимает голову, чтобы видеть их всех. Всех, перед кем он виноват особенно сильно.—?Пака-сан?— я бы хотел и дальше звать вас так?— мы с вами не были знакомы до этой игры. Я знаю, что вы с Мадарамэ-самой связаны обещанием. Я не могу просить вас нарушить его. Однако сейчас я предлагаю вам поступать на благо Мадарамэ-сама, даже если он сам будет против.—?Я подумаю над вашим предложением, Иридэ-сама,?— Пака кланяется и, можно поклясться, что там, под своей маской, он улыбается. —?Вы хотите слиться с ним?—?Чего?! —?возмущается Анья, зло глядя то на Паку, то на Акацуки.—?Все верно. Прости, Анья-кун, но я бы очень хотел попробовать спасти Мадарамэ-саму. Нет, спасти нас обоих,?— Анья начинает что-то ворчать, однако никто его не слушает. —?Однако, если это не удастся, то я буду бороться за себя.—?Немного здорового эгоизма, тебе обычно не свойственного?— задумчиво тянет Юзу,?— я думаю, исцеление уже началось. Хотя, я надеюсь, что ты понимаешь, что это очень небыстрый процесс. И нет никаких гарантий…—?Юзу-семпай,?— найти для нее подходящие слова особенно тяжело,?— Я не обладаю теми же знаниями, что и Мадарамэ-сама. И если все сложится так, что он исчезнет…—?Акки,?— Юзу наклоняет голову и улыбается. Опять вымученно,?— Это не то, о чем ты должен переживать.Но нет. Он должен. Акацуки поднимается на ноги и решительно идет к Юзу. Он чувствует легкое раздражение, смешанное с чужой грустью?— слабый отголосок настоящих плохих эмоций, недоступных ему.—?Пожалуйста, Юзу-семпай,?— он хватает ее за плечи,?— Если я чем-нибудь могу помочь…Его сжимают в объятьях уже второй раз за день, и вот теперь он точно с кровати не встанет. Юзу трется щекой об его плечо, бормоча что-то про то, какой ?Акки хороший?, вот только Акацуки не чувствует себя хорошим, а еще не чувствует искренности в ее действиях.Он не знает, что делать, когда она начинает неслышно плакать, и просто гладит ее по голове, затылком чувствуя недовольный взгляд. Ой-ой. Анья тянет его за ворот, пытаясь оттащить их друг от друга. Пустота внутри, если не заполняется, то хотя бы немного согревается. Напоследок Акацуки успевает прошептать что-то успокаивающее. Что-то про помощь, что-то про Карин, что-то про то, что все будет хорошо.В последнее он и сам очень хочет верить.