Часть 1 (1/1)

— Эй, я пришел.Мадарамэ не поднимает голову от бумаг. Кто бы сомневался, что ты придешь? Приходишь каждый день, как верный пес, и гавкаешь что-то под дверью. Тебя бы давно заткнуть, да в пустой болтовне часто мелькает информация про планы остальных. Ни один из них все равно не был бы удачным, но лучше уж знать. Чтобы под ногами не мешались. Акацуки очевидно слеп, если связался с таким как ты.Но все это Мадарамэ не произносит вслух. Нельзя давать тому идиоту понять, что его слышат. — Горошина сказала, что люди в коме слышат, когда с ними разговаривают. Ты ведь тоже в коме или что-то типа того.Кудо с той стороны двери обреченно вздыхает, будто такой вывод для него — результат огромной мыслительной работы. Мадарамэ закатывает глаза и вдруг понимает, что концентрация потеряна. Проделки Акацуки, который вот уже целый месяц не спит, как ему положено. Мадарамэ неслышно поднимается из-за стола и начинает ходить туда-сюда по комнате. Он тихонько стучит пальцами по аквариуму, привлекая внимание его обитателей. Ему нужен зрительный контакт, а глаза рыб такие же глупые, как и у Кудо. Невелика разница. Вглядываясь в черные глаза, Мадамарэ думает о том, когда вообще начал относиться к тому мальчишке так пренебрежительно.Наверное, в тот момент, когда обнаружил, что Акацуки впервые что-то от него скрывает. Это произошло через пару дней после пробуждения. Мадарамэ решил структурировать его воспоминания. И внезапно оказалось, что нескольких кусочков не хватает. Юзу сказала только, что кроме Кудо с ним никого рядом не было в эти моменты. Записи с камер тоже не помогли. Именно тогда Мадарамэ понял, что злится. — ...А еще я каждый день съедаю чертов перец. Я уже больше не могу. Когда ты вернешься, я заставлю тебя съесть весь перец на этом чертовом острове.Кудо нервно смеется за дверью, Мадарамэ неслышно хмыкает. Не съедаешь. В твою порцию его больше не добавляют. Хакамори должен был позаботиться об этом, а он всегда чертовски исполнителен. Раз уж вы решили остаться тут, то Мадарамэ будет гостеприимным хозяином. Раз уж Юзу, по какому-то глупому стечению обстоятельств слишком сильно привязалась к этим детишкам. Кудо ведь до сих пор жив, значит кто-то дал ему антидот, однако, запасы не тронуты. Кто-то изготовил ему антидот. Выяснять отношения с ней сейчас — очевидно не лучшая идея. Они уже на пороге нового мира. Мадамарэ касается своей щеки, в том месте, куда ударил его Кудо. Боли уже давно нет, однако отзвуки какого-то прикосновения остались. Мадарамэ решает еще раз попробовать проникнуть в память Акацуки.— Знаешь, Инаба сказала, что тебя на самом деле зовут Акира. Теперь понятно, почему Роромори называла тебя всегда Акки. Но ты не Акки, не Акира и нет тот Мадактототам. Акацуки.Мадамарэ вздрагивает. "Акацуки" из уст Кудо на мгновение снимает барьер. — Давай пообещаем, что об этом никто не узнает, Анья-кун.— Зачем? Тебе некомфортно?Анья поднимает голову, и они встречаются глазами. Голова немного кружится. Акацуки понимает, что надо бы смутиться, однако ничего такого не испытывает. Только безграничное спокойствие и умиротворение. — Ну пожалуйста, — тянет он.— Хорошо, — Анья запускает руку в волосы. Обещаю.И память снова закрывается. Мадарамэ касается пальцами места, куда целовал его Кудо, словно пытаясь поймать это чувство. Он касается лбом стекла аквариума, пытаясь взять контроль над телом, которому наплевать кто там у власти. — Эй, Акацуки, а ты знал, что в тебе есть этот?Кудо спрашивает это тихо, словно ему некомфортно об этом говорить. Ну конечно, если твой кем-бы-они-не-были знал, что у него есть альтер-эго и не сказал, это серьезный повод усомниться в узах. А, между, делом, Мадамарэ теперь тоже это очень интересно. Мадамарэ ведь очень хорошо скрывал свое присутствие.Но неужели Акацуки знал? Воспоминание с обещанием — как насмешка над ним. Единственное, что у них общее. Верность обещаниям. Что ж, посмотрим.— Открыть дверь.Кудо, привалившейся спиной на дверь, падает и грязно ругается. А затем резко замолкает и вскакивает. Он подозрительно смотрит на Мадарамэ, пытаясь понять, с кем имеет дело, а затем садится перед выходом.— Я пришел сюда говорить с Акацуки. Не с тобой. — Кудо смотрит на него с чистейшей ненавистью, а потом вдруг закрывает глаза и продолжает как ни в чем не бывало: — Макино теперь спит только с Горошиной. Она, кажется, не против, а вот Окультистка каждый раз закатывает истерику из-за этого. Мадарамэ внезапно осознает, что Акацуки доволен. Он возвращает возможность концентрировать внимание, и Мадарамэ возвращается к столу, чтобы закончить работу. Из Кудо вышел отличный источник фонового шума.Хакамори ничего не спрашивает, когда застает их. В этом одно из его лучших качеств: не задавать вопросы. Кудо расценивает это как знак и поднимается на ноги. — Пока, Акацуки. Береги себя.Он покидает комнату, а Мадарамэ наконец-то облегченно вздыхает. До завтра Акацуки больше не будет ему мешать. — Хакамори, чуть позже сообщи Кудо, что двери для него будут открыты каждый вечер с семи до восьми. Но если он попытается что-нибудь выкинуть — убей, — говорит Мадарамэ, убирая бумаги.А после покидает комнату.