2 глава. (1/1)

На улице было уже очень поздно и было абсолютно понятно, что я заблудился. Смешно подумать! Заблудился в собственном городе. Правда, я совсем не знал глухих районов до этого момента. Я ехал на машине, и бензинная стрелка показывала 0. На моё счастье мне подвернулась заправка. И, расплачиваясь за бензин, я увидел его. В моём сердце что-то стрельнуло. Я очень удивился этому ощущению.Мой водитель заболел, и у меня совершенно не было времени нанимать другого, поэтому на встречу я поехал сам. Но закончилась она довольно поздно, а на улице было совсем темно, когда понял, что заблудился. В чёртовом мобильнике села батарея и я не мог элементарно спросить дорогу. Хорошо, что с собой был бумажник. Я купил пакет сока и пошёл расплачиваться в кассу. За прилавком стоял молодой паренёк, на мой взгляд, слишком молодой, чтобы работать по ночам в таком месте. О чём только думают его родители, если они конечно есть. Никогда бы не разрешил своему ребёнку работать в таком месте, да к тому же в таком районе. Боже, о чём я тогда думал! Мне стало жаль какого-то мальчишку. Мне — главе корпорации, которому было всегда и на всех наплевать, который шёл по головам других, пробивая себе путь наверх.Его глаза мгновенно пленили меня. Я даже некоторое время простоял около кассы с вытянутой рукой, держа купюры. А потом он улыбнулся. И это перевернуло всё с ног на голову. Я никогда не видел ничего прекрасней улыбки этого паренька. Его глаза были полны жизни и надежд. Его лицо будто светилось. Опомнившись, я заплатил и спросил дорогу к дому. Его голос показался мне чарующим звуком. Мне пришлось попросить повторить его ещё раз, поскольку первый раз я наслаждался звуком его голоса.

Я не спал всю ночь. Думал об этом мальчике, о странных чувствах, поселившихся в моём сердце. Я не мог забыть его глаза, улыбку и голос. А ещё я сходил с ума от того, что я мужчина. Как же это могло случиться? Почему это произошло? А главное, что мне делать? Я не мог успокоиться и в районе пяти утра позвонил своему старому другу Джефри, он был лучшим другом моего отца, а после его смерти поддержал меня и стал моим советником. Ему я мог рассказать что угодно. Он всегда исполнял мои желания.Когда я увидел в учебнике фотографию белого бенгальского тигра шесть лет назад, я целый месяц только и мечтал о том, что смогу купить его. Бедный Джефри каждый день говорил со мной об этом, пытался вразумить. Однажды вечером он застал меня в слезах. Его сердце не выдержало этой картины, и он взял с меня слово, что если я когда-либо что-нибудь захочу, то просто скажу ему об этом, и больше никогда не буду плакать. Через неделю был готов подвал с множеством клеток, а через два дня мне доставили тигра. Я был очень счастлив, и каждый день говорил Джефри спасибо. Тигр стал первой моей игрушкой.

С рождения меня воспитывали в строгости, но в комфорте. У меня не было времени заниматься шалостями или просто заводить друзей. Зато я начал обучение в четыре года. Меня готовили возглавить большую корпорацию, которую создал мой отец.Я всегда смеялся над его желанием поставить несмышленого мальчишку на пост руководителяего кампании. Пока отец был жив, я мог дышать спокойно, у меня было достаточно свободного времени, я посещал университет, ходил на свидания с однокурсницами. Отец умер, когда мне было девятнадцать. Я не мог поверить в случившееся, и долго приходил в себя. Джефри стал моим опекуном и всячески поддерживал меня. С тех пор я чувствовал себя птицей в клетке. Я стал главой корпорации, на мои плечи легли проблемы с управлением кампании. У меня больше не оставалось времени на развлечения. Я окончил университет экстерном, учился дома, после того, как приезжал из компании. Преподаватели даже экзамен принимали в моём доме. Девушки отошли на задний план. Университетские подруги были забыты. Им на смену изредка приходили девушки из эскорт-служб. Они, конечно, были красавицами, но это была всего лишь их работа. Специально для себя я их не заказывал, это всегда были какие-либо мероприятия кампании, требующие выхода в свет.

Свою отдушину я находил в животных. После тигра попросил попугая, конечно экзотического и самого большого. Я долго пытался научить его разговаривать, но скорее всего он был на это не способен. Затем я захотел королевских пингвинов. С ними было больше всех проблем. Пришлось делать специальную клетку, с водопадом и бассейном. После них я захотел игуану, а после скорпионов и пауков. Они были самыми любимыми питомцами, пока паук не укусил меня. Рука опухла и покраснела, а потом болела целых две недели. Последней игрушкой стал чёрно-белый орёл. Он мой самый дорогой экспонат. Орёл до сих пор остаётся диким, хоть и прожилв клетке почти два года.Единственный недостаток моего хобби это то, что все питомцы рано или поздно наскучивают мне. Ведь с этими животными открыто не поиграешь на улице, как с собакой, или не возьмёшь на руки и не погладишь, как котёнка. Мой ?котёнок? может одним ударом лапы сломать мне шею.Но после моего ночного происшествия я не мог думать ни о чём. Я рассказал Джефри обо всем, что меня терзало. Не побоявшись, рассказал о странном чувстве, поселившемся во мне. Во время моего рассказа он ни разу меня не прервал. А когда я спросил его совета, то он сам задал мне вопрос.— Ты понимаешь всю ответственность? Ведь человек это не контрабандное животное. Легко отделаться не получиться. В случае неудачи, возможно, придётся прибегнуть к убийству. Это тяжкий груз на твою совесть. Сможешь ли ты с этим жить?Я замолчал и решил всё взвесить. Так ли нужен мне этот парень? Смогу ли выгнать это чувство из своего сердца. Смогу ли я быть с мужчиной? Что я буду с ним делать? Смогу ли я полюбить его и стать любимым для него? Сможем ли мы дойти до чего-нибудь подобного? Способен ли я на убийство? Могу ли я решать, кто достоин жизни, а кто нет? Ведь я ничего не знаю об этом человеке. Меня пленил его взгляд и голос. Может быть он ужасный человек. А разве я лучше? Ведь сейчас я решаю похитить человека или дать ему спокойно жить своей жизнью. Смогу ли я пойти на насилие? Ведь он будет ненавидеть меня, а это значит, что мы не сможем быть вместе. Да это и противоестественно.— Ты сможешь это устроить?— Ты точно уверен?— Я впервые в жизни ни в чём не уверен. Но знаю одно, если я не увижу этого парня, то умру. Джефри, пожалуйста. Я осознаю всю ответственность. И мне очень страшно. Я боюсь своих чувств, я боюсь за этого паренька и я очень боюсь последствий. Но всё же прошу сделать это для меня.— Хорошо. До обеда он будет у тебя.Тот разговор я не забуду никогда. Я и представить себе не мог, что человеческая судьба решается так быстро.

Как и обещал Джефри, до обеда мальчик уже сидел в клетке. У меня тряслись руки от волнения. Благодаря камерам скрытого наблюдения я мог следить за его клеткой со всех сторон, а он и не догадывался об их существовании. На мониторе я увидел лицо этого мальчика. Ещё совсем ребёнок. На нём не было синяков или царапин, только слёзы. Моё сердце сжалось от боли. Я почувствовал себя садистом.Я повернулся к Джефри, стоящему у меня за спиной. В моих глазах были слёзы. Он обнял меня и погладил по голове. Я хотел, чтоб к мальчику хорошо относились, и просил Джефри лично проследить за этим.Я снова повернулся к монитору. Парень лежал на футоне и не двигался, слёзы больше не текли по его щекам. Отворилась входная дверь, и в подвал зашёл смотритель. В руках он держал поднос с едой. Парень бросился к смотрителю и начал задавать вопросы, он просил отпустить его, обещал, что ничего никому не расскажет. Но смотритель был нем как рыба, он поставил поднос на тумбочку и запер клетку. После того как раздался щелчок, говоривший об уходе смотрителя, парень недоумённо уставился на поднос. В моей комнате стоял такой же. Я решил, что мы будем питаться одной едой. На экране снова появился смотритель, на этот раз в руках он держал футболку и брюки. Положив их на футон, снова вышел. Парень был в полнейшем шоке: его похитили, посадили в клетку, ничего не говорят, и только приносят еду и одежду. С моей души упал огромный камень, когда мальчик поел и переоделся. Свои вещи он сложил в углу клетки вместе с подносом. Затем он лёг на футон и заснул.

— В чай было добавлено успокоительное,— объяснил Джефри.— Для мальчика это большой шок. Ему ведь всего лишь шестнадцать.В моих глазах отразился ужас. Всего шестнадцать! Я самый настоящий подонок, тем более,старше него на целый десяток. В моей душе поселилось новое волнение, но после обеда я так же как и мой пленник мирно заснул. Этот старик Джефри подсыпал мне в чай успокоительное, чтоб я тоже немного поспал. Моя работа в корпорации была оставлена на неделю. Всё это время я читал научную литературу, сидел на различных форумах и сайтах секс-магазинов. Я сделал необходимый заказ, набрался необходимых навыков и всё время наблюдал за мальчиком. Для него было невыносимо сидеть в клетке, он не разговаривал с людьми целую неделю и наверняка боялся за свою жизнь. Эти семь дней я терзал своё сердце: видел этого мальчика и не мог к нему прикоснуться. Я бессчетное количество раз задавалсебе вопросы. И ответом всегда было ?Да?. Даже то, что он тоже мужчина не могло остановить меня,я очень хотел его. Мои мечты наполняли прикосновения к его гладкой коже, поцелуи его пухлых губ. По ночам мне снились его улыбка и полные жизни глаза. Я очень боялся, что сломаю его, как хрупкий стебелёк прекрасного цветка. Но я больше не мог ждать. Каждый день приносил мне невыносимую боль. Я решился, будь что будет, даже если он возненавидит меня, то всё равно станет моим.Когда он вошёл в мою спальню, то выглядел очень напуганным. Я подождал, пока он оглядится и придёт в себя. Когда он понял, что это всего-навсего спальня, а не операционный стол, то успокоился. Затем он заметил меня, сидящего в кресле. Я предложил ему сесть напротив, и он согласился. — Здравствуй. Узнал меня?Парень кивнул, но всё же понял, что от него хотят.— Как тебя зовут?— задал я самый волнующий вопрос.— Меня зовут Като, а вас? — Майкл,— моё сердце отплясывало чечётку. — Это вы украли меня? — Это случилось по моему приказу,— признал я. — Зачем я вам понадобился? — Видишь ли, дело в том, что ты мне понравился. — Понра-вился.…Понравился?— ужаснулся Като.— В каком смысле? Что вы несёте? Отпустите меня, пожалуйста. — Увы, это не чушь. При всём моём желании я не могу этого сделать. Ты не думай, я не какой-нибудь сексуальный маньяк. Я обязательно сохраню тебе жизнь, но я больше не в состоянии сдерживать себя.Чувства рвались наружу, и я совершенно не хотел усмирять их. Я встал с кресла и подошёл к парню. — Позволь мне поцеловать тебя. Я ждал этого момента целую неделю и …Один взмах руки и моя щека пылает от его удара. — Надеюсь, ты понимаешь, в каком положении находишься? Я не хочу делать тебе больно, но если не оставишь выбора, мне придётся это сделать.Я коснулся его левой щеки и по моей коже побежали мурашки. Сердце забилось, как ненормальное. Я взглянул в его глаза и увидел там презрение и испуг. Ненависти ещё не было. Но она обязательно появится после того, что я с ним сделаю. Я наклонился и очень нежно поцеловал Като. Его губы не двигались. Рукой я раздвинул их и просунул свой язык в рот. Этот поцелуй длился всего две секунды, потому что Като укусил меня. Не до крови, но всё же очень больно. Я вздохнул и прошептал: — Ты не оставляешь мне выбора.В его глазах отразился ужас, а затем они спокойно закрылись и он обмяк в кресле. Джефри показал мне приём, как вырубить его ненадолго и я им воспользовался, нажав на сонную артерию.Като было всего лишь шестнадцать лет. Он был ниже и худее меня. Я легко поднял его на руки и положил на кровать. На тумбочке лежали специально подготовленные наркотики. Конечно, я не хотел их использовать, но Като никогда бы на это не пошёл в здравом уме.Я раздел его и просунул капсулу в прямую кишку. У меня перехватило дыхание, и я отошёл к стене, потому что не мог тронуть его в бессознательном состоянии. Храбрости как не бывало. Сделав пару глотков виски, я оглядел Като. Он был прекрасен: молодое здоровое тело, длинные ноги, красивое лицо и пухлые губы. Сделав пару шагов, я оказался около кровати. Его тело манило меня, я не мог сопротивляться этому желанию и провёл рукой от его шеи до паха. Казалось, меня проткнули иголками и пропустили через них электрический ток. Услышав непонятный стон, я понял, что Като просыпается. Моё сердце затрепетало. Взгляд Като теперь был затуманенным, зрачки расширенны, а движения заторможены. Тот наркотик оказался достаточно сильным. Я не мог спокойно смотреть на его слегка приоткрытый рот и мгновенно накрыл его своими губами. Маленькая капсула изменила мальчика, теперь он отвечал на мои поцелуи. Я начал ласкать его тело, пытаясь его возбудить. Из его груди вырывались стоны, сводящие меня с ума. Я давно был готов и мысленно ругал себя за то, что потратил драгоценное время на раздевание. В той капсуле был не только наркотик, но иафродизиак, Като был уже возбуждён и стонал от моих прикосновений. Я набрался смелости, и принялся делать первый в своей жизни минет. Меня удивили ощущения, которые я испытал. Это было очень приятно. Хоть я и много всего прочитал, но, хоть убей, ничего не мог вспомнить, поэтому я ровнялся на стоны Като и через несколько мгновений мои старания увенчались успехом. Он кончил, но по-прежнему стоял. Я думал, что умру от счастья. Схватив с тумбочки лубрикант, я выдавил небольшое количество себе на палец. — Прости, Като,— сказал я и всунул палец в его отверстие.Глаза мальчика на мгновение прояснились, и я почему-то испугался, что действие наркотика кончилось, но я взял себя в руки и продолжил свои ласки. Като застонал в полный голос, что привело меня в ещё больший восторг. Я гладил его соски, плавно спускаясь к животу. Затем я согнул его ноги в коленях и принялся водить своим пальцем внутри. Его тело напряглось, он не понимал, что с ним происходит. Одной рукой он схватился за голову, а второй потянулся к своему паху. Като никак не мог собраться с мыслями. Я выдернул свой палец, а затем снова всунул. Его мышцы сжались ещё сильнее, зато обе руки теперь лежали по бокам и пытались схватить простыни, но у них ничего не получалось. — Расслабься, Като. Тебе понравится это, только если ты расслабишься. Иначе будет очень больно.

Он простонал что-то невразумительное, а я не стал больше ждать. Сначала я всунул в него два пальца, за тем три и, в конце концов, я вставил свой член. Какой же он горячий внутри. Его мышцы тесно сжали меня, не давая свободно двигаться. Я взял его за руки и сжал их. Като почувствовал это и попытался сжать руки в ответ. Как только он расслабился внутри, я сделал первый толчок. Мы одновременно резко выдохнули. Я умолял Като расслабиться, но не мог остановиться сам. Он стонал и извивался подо мной. Я так и не понял, было ли ему больно или приятно. Как бы там ни было, но я кончил. Никогда в жизни я не испытывал такого удовлетворения от секса. Като был по-прежнему возбуждён. Его зрачки были расширены, и он умоляюще смотрел на меня. Я стал ласкать его руками, нежно целуя головку его члена и облизывая по всей его длине. Като не мог себя сдерживать и кричал от наслаждения. Звук его голоса сводил с ума, и я стал целовать его с новой силой, не забывая ласкать рукой его член. Страсть быстро опьянила меня, и я отвердел. Второй раз я вошёл в него менее болезненно, доставляя Като ещё большее удовольствие. Было по-прежнему узко, но благодаря моей сперме двигаться было легче. Крепко обнимая его хрупкое тело, я заставлял кричать его ещё сильнее. После того как мы оба кончили ещё раз, я решил остановиться, потому что пожалел Като. Что станет с мальчиком на утро, если я продолжу заниматься с ним сексом? Я хотел бы делать это до утра, но знал, что Като будет плохо себя чувствовать, если не уйму своё желание. Но свои ласки я продолжил до самого утра, пока действие наркотика не кончилось, и на глазах Като не появились слёзы. Мне пришлось прекратить целовать его, потому что он жалобно просил меня остановиться. Я разрешил ему принять душ в моей ванной комнате, помог одеться и передал в руки смотрителю. Бедный парень еле стоял на ногах, а нагибаться он вообще не мог.

Я поспал пару часиков и поехал на работу. Наконец я смог сбросить с себя многочисленные переживания и хоть немного расслабиться. У себя в кабинете я продолжил наблюдение за Като, правда, он до вечера проспал, а когда проснулся, начал плакать. Приехав домой, мне не хотелось ужинать, в душ или спать. Я хотел одного – секса с Като. Во всех книгах, говорилось, что после первого секса должно пройти какое-то время, что это тяжёлая нагрузка на организм партнёра. Но меня это мало волновало, однако на вторую ночь я обошёлся без наркотиков и, собственно говоря, без секса, потому что я действительно пожалел его. Мы предавались оральным ласкам, что было совсем не плохо. Всю ночь у него текли слезы, и он умолял меня отпустить его, но всё же позволял целовать его и отвечал на мои поцелуи. Я казался себе бездушным живодёром, но так и не отпустил его. Чтобы не говорил Като, но он прекрасно запомнил наш первый раз и отлично осознал своё положение. Я поступал очень эгоистично, приводя его в спальню каждую ночь, но мне казалось, что без него я задохнусь. Наверное, я старался любым способом привязать Като к себе.

Дневные наблюдения за Като превращали меня в голодного зверя по вечерам. В течение двух недель, я использовал наркотики. А после, сам Като попросил меня больше этого не делать, и я честно пообещал ему. Настоящим чудом для меня стал момент, когда тело Като стало отвечать на мои ласки. Он заводился от одного прикосновения. Благодаря каждодневным тренировкам лубрикант был нам больше не нужен. Като привык к моим поцелуям и страстно на них отвечал. Однажды я попросил ласкать меня, и с тех пор у него это вошло в привычку. Он привык к такому образу жизни и смирился. По прошествии двух месяцев он признал себя моим рабом и стал называть хозяином. Я был совсем не против, главное чтоб ему нравилось. Ненависти в его глазах я так и не увидел, но в них появилось безразличие. Может быть, ему совсем безразличен я как человек, но ему совсем не безразлично то, чем мы занимаемся ночью. В моей голове надолго засели его крики и стоны, а его взгляд с поволокой во время оргазма и движения тела на мои прикосновения я не забуду никогда. Я знаю, что он скучает по мне. Пусть и не его разум, но тело тоскует по мне. Это доказала трёхнедельная командировка в Австралию. Я думал, что сойду с ума от тоски по моему Като, по его голосу, по глазам и ласкам, по тому, как он читает мне понравившийся отрывок из книги, когда мы отмокаем в ванне после продолжительного секса. Во время этой командировки Като вёл себя безобразно. Он прочитал все книги, которые я ему дал, за три дня, а потом начал удовлетворять себя сам. Я был счастлив узнать, что не один так тяжело переношу нашу разлуку. Во время этих интимных актов он изредка произносил ?хозяин?. Для меня не было большего счастья, чем узнать, что он думает обо мне. За эти три недели у меня было много времени подумать о наших отношениях. Появилась надежда на взаимные чувства, я решил дать Като больше свободы. Решил, что буду проявлять свою любовь к нему и может, однажды, скажу ему о своих истинных чувствах. Ведь я давно очень сильно любил его и только в разлуке осознал это. У меня, конечно же, не возникло желание отпустить его. Потому что даже мысль об этом причиняла нестерпимую боль. Но мне хотелось сделать его жизнь как можно лучше. Я не стал заставлять его заниматься сексом со мной каждую ночь, прекрасно понимая, на что обрекает меня это решение. Ведь мой организм точно также привык к еженочным тренировкам. Обладая слабой волей, больше двух дней я вытерпеть не мог. Это было выше моих сил. Мне было трудно в такие дни терпеть невыносимое возбуждение, но я пытался изо всех сил. Всю ночь я сходил с ума, сердце билось как бешеное и не у меня одного. Спали мы вместе и всегда в объятиях друг друга. Наши дыхания постоянно сбивались, но мы, словно партизаны, боялись произнести хоть слово. В его объятиях мне всегда спокойно и уютно. Запах Като легко одурманивал и сводил с ума. Я всю ночь наслаждался лишь близостью его тела, не позволяя себе рассчитывать на что-то большее. Я не мог позволить даже ласку. Каждое случайное прикосновение к его коже приносило мне страдание. Я засыпал под утро, устав бороться с невыносимым желанием, абсолютно разбитый и неудовлетворённый. После таких ночей я становился нервным, иногда позволяя срывать свой гнев на подчинённых. Злясь в первую очередь на себя, во вторую – на свою волю. На Като я злиться не мог.

Весь день я наблюдал за ним. Весь день видел его и не мог прикоснуться. На своих собственных глазах я превращался в мазохиста. Нет, мне совсем не нравилось мучить себя, просто хотелось показать Като, что наш секс не ежедневная повинность, которую он обязан нести. Мне безумно нравились наши любовные игры. Но нравились ли они Като? Его тело я давно приручил. Но смог ли я приручить его душу? Ведь моя судьба уже давно в его руках.