14. Doubts (1/1)

Я сказала ему. Я рассказала ему об операции "Дряхлый кролик" и к чему это привело. У меня просто не было другого выбора, раз все это касалось эмоционального состояния Дилана. Выражение лица моего брата было шедевральным, его даже словами не описать. Мне пришлось. Я надеюсь, Дилан не будет на меня зол, но я так устала от секретов, их у нас с О’Брайеном был целый склад. "Молчи, о нашей сделке". "Не рассказывай о косяке". "Храни в секрете то, что я позволил тебе попробовать алкоголь". "Молчи обо всем". "Не говори Стивену об уроках поцелуев". "Не говори ему, что я едва ли тебя не трахнул на заднем сидении его машины, он не должен знать, он не поймет". Стивен выслушивал молча, по большей части смотрел куда-то в пустоту на поверхности кухонного стола, но изредка поднимал взгляд, чтобы посмотреть мне в глаза или рассмотреть вишневые отметины на коже моей шеи. Умником быть и не нужно, чтобы сразу понять, что они не от Уилла. Я думала, Стивен станет на меня кричать, скажет, что я совсем ненормальная, раз согласилась на что-то подобное, спросит, каким местом я вообще думала, скажет, что я бестолочь и что он сейчас пойдет ломать Дилану челюсть не просто за то, что он так меня зацеловал, аж до синяков, а за то, что он учил меня всякому за его спиной, я же все-таки его сестра, я еще р е б е н о к. Нет. Мой брат знает, что я не ребенок. Стив остался сидеть на месте, поджав губы. Дилан словно играл со мной, с моими чувствами, а я возьми, да и влюбись, ведь никогда раньше не ощущала подобного.Прекрасно, да? Мой брат сказал, что в каких-то моментах общение Дилана с ним — это "навязчивая" идея, что О’Брайен не ведает, что творит. То же самое касается и Марты. А что насчет меня?Все то время, которое мы провели вместе, все разговоры, тот поцелуй... Все это тоже было для него "навязчивой" идеей? Я... Я тоже для него одна из таких идей, да? Настроения нет. Тереблю цепочку на шее тонкими пальцами, сидя в кресле в кинотеатре. Все почему-то кажется таким неудобным, до раздражения неправильным. От неудобства у меня затекает пятая точка; парочка, сидящая рядом, мешает смотреть фильм своими разговорами, хотя не особо-то я и вникаю в суть происходящего на экране, меня просто бесит посторонний шепот у уха и чавканье вперемежку с хрустом чипсов, чей запах забивается в нос. Ощущаю, как теплая и широкая ладонь Уилла нежно сжимает мою, и как парень целует меня в макушку, когда в фильме, на сеанс которого мы решили пойти, происходит что-то хорошее. Из-за того, что в моей голове целый рой мыслей, сейчас даже прикосновения Портера не приносят ожидаемых эмоций, или это просто я изменилась за эти пару дней. Или после поцелуя и прикосновений Дилана все остальное меркнет, кажется уже не таким важным. Он... Он болен. Серьезно болен. — Так и знал, что они останутся вместе, — обреченно и разочарованно вздыхает Уилл, и я поднимаю на него немного растерянный взгляд:— Ч-что? — тихо переспрашиваю, пытаюсь вернуться из похода в себя в реальность. Не время думать о Дилане. Хотя, думать о нем на свиданиях с Уиллом становится уже некой формой привычки. — Это классика этого жанра, вы, девчонки, обожаете такие слезливые мелодрамы, где весь фильм герои страдают, а в конце у них какой-то не совсем правдоподобный хэппи энд, — мой парень пожимает плечами, вскидывая бровь, и уголки его губ растягиваются в улыбке. — Точно... — отвечаю как-то однозначно и ловлю на лице Уилла тень хмурости. Он привык, что меня обычно не заткнуть, что сейчас я должна вступить в нелепую дискуссию, пытаясь доказать свою правоту, и снести кучу несуразных фраз, которые вообще не имеют никакого дела к теме. Но что-то во мне изменилось... Наверное, я просто все еще не отошла от шока после слов Стива. "Даже счастье может казаться ему "навязчивой" идеей".Нужно было согласиться на предложение Уилла пойти на какой-нибудь боевик, там хоть экшн в действиях не позволял бы мне углубиться в собственные мысли, я бы нормально воспринимала тогда ощущение собственной руки в руке Портера. Если бы там началась какая-нибудь резня или самый настоящий треш, я бы зарылась лицом Уиллу в шею, чтобы не смотреть, и втягивала бы в себя аромат его парфюма. Это не лайм, мускатный орех и мята. Это что-то похожее на какао и имбирные пряники с глазурью...— Бери попкорн, Джуди, я его один весь не осилю.Попкорн. Опускаю взгляд на огромную емкость, напоминающую большой бумажный стакан. Из всех видов попкорна карамельный — мой любимый, как и Уилла. Но со вчерашнего дня меня будто связало узлом, и я боюсь, что сейчас этот попкорн повлечет за собой эвакуацию на пол скудного наполнения желудка после завтрака. Сомнения. Я была так счастлива, что у меня все складывается с Уиллом. Я мечтала уметь хотя бы нормально с ним разговаривать, а ходить с ним в кино, есть один на двоих попкорн, держать его за руку и быть его девушкой — вообще было для меня чем-то запредельным. Я любила саму мысль о том, что быть с ним — это круто.Почему тогда меня одолевают некие сомнения? Если бы не Дилан, возможно, мы бы с Уиллом так и не начали встречаться сейчас. Если бы не Дилан, у меня бы сейчас не было противоречивых чувств внутри.Если бы не он, все бы у нас с Уиллом было хорошо. — У нас еще осталась вода? — практически шепчу. Я, в отличии от комментирующей фильм парочки рядом, стараюсь никого не раздражать своим присутствием. Уилл поворачивается корпусом немного влево, беря в руку практически пустую пластиковую бутылку с холодным чаем. — Прости, — он выпячивает нижнюю губу, — здесь ее почти не осталось, но я чувствую, что финал фильма уже скоро, поэтому после я куплю тебе столько воды, сколько захочешь, — его красивые губы растягиваются в улыбке, и чувствую, как он потирает кожу моей ладони подушечкой большого пальца. И он смотрит на меня так, словно все между нами без изменений. Он не знает о том, что случилось, о том, что скрывает слой тоналки на моей шее. Он не знает, что именно начало меня менять. Не знает, что именно не позволяет мне быть просто самой собой, болтливой и веселой Джудит Россум."Я боялся этого, Джудит. Я так боялся, что его болезнь распространится и на тебя". Выходит, Стивен все время лишь защищал меня от Дилана? С того самого момента, когда его лучший друг толкнул меня с лестницы? Вот, почему все детство я ощущала себя одинокой, вот, почему эти два балбеса не позволяли мне с ними играть, никогда не посвящали меня в их планы. Вот, почему я всегда ощущала себя одинокой, у меня не было друга, я всегда была одна. Просто потому, что маленький мальчик был так счастлив, что с ним просто захотели поиграть, что на радостях столкнул девочку со второго этажа. Его защита заключалась в моей изоляции от Дилана? Или Дилана от меня? Стивен думал, что меня это испугает? Но я не боюсь. Я не боюсь его лучшего друга. "Есть, чего бояться, Джудит. Ни я, ни Марта, ни ты, ни родители, никто не может знать, на что он способен". — Джуди, — рука Уилла касается моей талии, и я ощущаю дрожь, разливающуюся под кожей жидким электричеством. Такое странное чувство... Далеко не чужое, далеко не неприятное. Оно привычное для меня. Уилл всегда прикасается ко мне как-то бережно, аккуратно, нежно и заботливо. А Дилан прикасался несколько иначе...— Фильм уже закончился, пойдем? — подает мне руку, чтобы я могла подняться.Что, уже? А чем фильм-то закончился? Мой взгляд цепляет титры, выведенные белым шрифтом на черном фоне. Судя по музыке, закончился он хорошо, как выразился Уилл, "совсем неправдоподобным хэппи эндом". Выходим из кинотеатра на улицу. Переминаюсь с ноги на ногу, оглядываясь по сторонам. Относительно спокойный вечер опустился на плечи города, зажглись фонари.— Ты голодна? Тут за углом есть кафе, и я подумал, что... — Уилл запинается, чешет затылок и прикусывает нижнюю губу. — Немного, — вру, но это лучше, чем ответить грубое "нет" и обидеть парня. И я так веду себя подозрительно странно. — Я бы не отказалась от мятного чая и лимонного пирожного, — слетает с моих уст, чтобы только мой ответ не показался Портеру сухим. Улыбаюсь, крепче сжимая его руку. Он теплый. Он такой милый и искренний... Почему? Почему поцелуй и действия Дилана заставили меня усомниться в том, что я ощущаю к своему однокласснику? До того, что сделал О’Брайен, для меня всегда исход был один: я и Уилл, а после возникло множество вариаций, одна из которых — я — как чья-то "навязчивая" идея. В кафе уютно, приглушенный мягкий свет лампочек, тихая музыка, не раздражающая барабанные перепонки... Уилл Портер, парень моей мечты, сидит на диванчике напротив. Почему такая атмосфера не может быть для меня идеальной? Когда-то я мечтала об этом, когда-то это было всем, чего мне хотелось... Просто "нас" с ним. И вот они, "мы". — Спасибо, — молвит мой одноклассник, когда официантка приносит нам мятный чай и вишневые пирожные с ванильным кремом, так как лимонных здесь нет. Делаю глоток чая без сахара, наблюдая за тем, как Уилл кладет себе в чашку два кубика прессованного сахара, начиная медленно и бесшумно расколачивать белые крупинки в жидкости. К пирожному я так и не притрагиваюсь, хотя выглядит оно очень даже вкусно. Мята в зеленом чае немного успокаивает во мне нервную дрожь. Делаю еще глоток, ощущая, как горячая жидкость зеленоватого цвета стекает мне в пустой сжатый желудок. И на какое-то время между нами с Уиллом повисает молчание...— Ты весь день молчишь, — слетает с уст Портера. Его длинные и тонкие пальцы накрывают мою ладонь нежно и обеспокоенно. — Я сделал что-то не так? — Нет, — отрицаю с ходу, вздыхая, а потом резко осознаю, что мне и добавить нечего.Он честно и открыто смотрит мне в лицо, пытаясь понять, что меня тревожит. — Потому что у меня такое ощущение, словно мы отдаляемся, — и от его слов мне будто что-то острое вставляют между ребер, хотя ничего особого он не сказал, просто правду, подкрепленную моим сегодняшним поведением. — Ты можешь поговорить со мной, Джуди, — он придвигается чуть ближе, садясь на край дивана, но стол между нами все равно служит преградой. Что-то всегда является для нас с ним преградой. Стеснительность.Болтливость. Барная стойка.Столик в кафе.Дилан.— Ты же знаешь, что я хороший парень и что я тебя не обижу.В том-то и дело, что я знаю. Он не причинит мне боль. А вот я ему, кажется, причиняю уже с полна. — Ты расстроена чем-то, я же вижу. Как я могу тебе помочь, если даже не знаю, что тебя гложет? Расскажи мне, Джудит.Я расскажу ему лишь то, что могу. Лишь то, что он должен знать... Черт. Чувствую себя паршивой дрянью. Так себя ощущают девушки, которые изменяют своим парням? Я не хотела всего этого, я не хотела, чтобы все поворачивалось для нас так. Для всех нас, для каждого. — Тебе не понравится тема разговора, — естественно, все опять сведется к Дилану. — Ну, ты попробуй, и мы посмотрим, — Уилл пожимает плечами, обхватывая две мои ладони своими руками, чтобы показать, что он рядом, что бы ни произошло. — Вчера вечером Олли, младший брат Дилана, подскользнулся в ванной и поцарапал себе спину... — немного запинаюсь, пытаясь понять, с того ли я начала свой рассказ. — Он еще мелкий совсем, ему всего четыре года. Мы ужинали, когда он купался в ванной один, а попытка самостоятельно вылезти обернулась катастрофой. Он закричал, и мы все перепугались. Я, Марта и Стивен вытащили его из воды и пытались успокоить... — одариваю Портера коротким взглядом, замечая, что он действительно внимательно меня слушает, словно его серьезно интересует мой мир, будто он отчаянно хочет быть его частью. — То, что произошло, испугало Дилана даже больше, чем всех нас, даже Олли. Дилан... Он... Он принимает лекарства, сколько себя помню, но я никогда не зацикливалась на этом и не лезла не в свои дела. До вчерашнего вечера я даже ничего толком и не знала. Он пошел в ванную на втором этаже... Закрылся изнутри, включил воду... — кажется, Уилл напрягается, его лицо становится крайне серьезным. — И попытался на нервах открыть баночку с таблетками, чтобы их принять, но не смог. Я еще никогда не видела Стива в таком ужасе. Он колотил по двери с такой силой, что разбил себе костяшки, но Дилан не открывал. Знаешь, Уилл, я никогда не знала, что с ним... Я всегда замечала какие-то странности, но кто из нас адекватен на все сто процентов? Когда Дилан наконец открыл двери, мы застали его в состоянии полнейшей истерики. Я не знаю, как именно Стиву и Марте удалось его успокоить, но он уснул, а мы все сидели у его кровати практически всю ночь. Я впервые видела Дилана таким... И тогда Стивен рассказал мне, что Дилан болен. Ему диагностировали биполярное расстройство, когда ему было пять...Хотя бы часть. Пусть Уилл знает хотя бы часть и не думает, что мы отдаляемся, становимся чужими друг для друга. Хотя, что сделал с нами мой поцелуй с Диланом?С о м н е н и я.— Мне... Мне очень жаль, — Уилл опускает взгляд на остывающий чай в чашке. — Мне, правда, очень жаль... Знаешь, когда я был ребенком, в доме рядом с нашим жила одна семья, и у них была дочь. Она всегда казалась мне странной: временами она так грустила, что ложилась на газон, в тени высокого дуба, сжималась в ком, обнимала широкий столб и плакала; а иногда ее шутки и хорошее настроение граничили с нормами дозволенного, она подходила к каждому человеку и просила расписаться на ее теле маркером. Самое страшное произошло тогда, когда из-за ее состояния пострадала ее младшая сестра. Они уехали давно, и с тех пор я их не видел. Я знаю, что это такое, Джудит. Знаю, что это делает с больными и окружающими их людьми. Мне очень жаль. Мне...Уилл продолжает говорить, крепко сжимать мою руку, а я чувствую, как в моей голове рождается одна мысль, одна идея... Отчасти я ощущаю себя Диланом, понимая, что она "навязчивая". Прикусываю нижнюю губу, разглядывая своего Уилла. Сомнения. Я так хочу понять, что чувствую к Портеру сейчас. Так хочу разобраться с тем комком до конца неопределенных чувств к Дилану, которые не пошатнулись после разговора со Стивом. Влюблена. Я влюблена в них двоих. Это возможно? Пошатнутся ли чувства сейчас? От "навязчивой" идеи в моей голове? Тянусь вперед, заверяя себя в том, что я этого хочу. Уилл умолкает, когда мои губы накрывают его. Следую урокам Дилана, делаю все аккуратно, хотя мои действия на несколько секунд повергают парня в оцепенение. Его губы на вкус, как сладкая мята, как чай, который мы заказали. Такие мягкие... Наш первый поцелуй. Он не должен был быть таким. Все должно было произойти иначе, совсем не так...— Ты... — сбито роняет Портер, когда я отстраняюсь. А вместо того, чтобы угомонить улей под кожей, я лишь еще сильнее раздразнила его, понимая, что чувства к Уиллу у меня прежние, влюбленность, от которой кружится голова. Я запутываюсь. Так много сомнений насчет всего...Но я точно уверена в одном: чувства к Дилану не угасли, не ослабели. Кажется, они наоборот начали укрепляться.***Стук в дверь. Тихий вопрос: "Можно?". Дилан молчит. Можно подумать, что Стивен или Марта не войдут в комнату, если он вдруг резко ответит "нет". Лежит на боку, сжимается в ком, глядя на тусклый свет прикроватного бра. Скрип двери, а после — половиц под ковролином, как доказательства того, что Россум проникает в комнату. Запах запеченного мяса врезается в нос, наверное, Стив принес ему ужин. Ничего, через десять минут заберет обратно. Как до этого тарелку с супом, а до супа — завтрак, состоящий из прижаренных сосисок, яичницы-глазуньи, овощей и двух ломтиков хлеба, подсушенных в тостере. — Марта подумала, что ты, возможно, захочешь спуститься вниз, но я все же решил принести тебе ужин, — хрипло молвит Стив, ставя поднос с едой на прикроватный столик. — Спасибо.— Ди, ты должен что-то поесть... — Я не голоден, — это не звучит грубо, но зато так, что ставит точку в вопросе употребления пищи сразу. Стивен еще какое-то время просто стоит рядом с кроватью лучшего друга, который лежит к нему спиной, а после пристраивает собственное тело на стуле, который приставляет ближе, давая понять, что дверь он сейчас с другой стороны не закроет. О’Брайен роняет тяжкий вздох, переворачиваясь на спину. В его голове так много мыслей, так много всего... И все в себе, все всегда внутри. Другим не понять. Они не могут ему помочь, и от этого Дилан вгоняется в депрессию.— Ты целый день сидишь в этой комнате, может, ты хочешь пройтись к озеру? Хоть немного, — голос у Стива обеспокоенный, он внимательно смотрит лучшему другу в глаза. — Я не хочу, Стив, — отвечает тихо и несколько хрипло. — И прекратите все надо мной так трястись, я в порядке, я всего лишь болен, а не умираю, — О’Брайен бросает на Россума короткий взгляд, — это даже не физическое, тебе не понять, — поджимает губы, стискивая челюсть. Вот так, он доставляет людям боль даже тогда, когда просто разговаривает с ними. Бедные его родители, они так с ним намучились. И Стивен с Мартой намучились с ним. И он сам с собой. — Бро, пожалуйста, поделись, — ну-у-у-у, нет, Стивен, не проси его о таком, это практически нереально. Ты же знаешь, что он не поделится. — Просто скажи мне, как тебе помочь.Он никогда не позволял никому понять, что он чувствует. Просто потому что все это словами не объяснить. Сказать, что твой разум все время над тобой шутит, что ты не понимаешь, когда ты действительно счастлив, когда тебе на самом деле грустно, когда ты не можешь воспринимать реальность так же, как все другие, — это самое легкое, из того, что можно объяснить. — Я не могу тебе рассказать, что чувствую, Стив, потому что я порой не уверен в том, чувствую ли я вообще что-то. — Это твоя отмазка на нашу с тобой дружбу? Это ты говоришь себе, когда трахаешь Марту, Дилан? Так ты себе говорил, когда целовал Джудит? Что ты ничего не чувствуешь и тебе просто интересно, почувствуешь ли ты хоть что-то в этот раз? Потому что я знаю, что ты чувствуешь, ты ощущаешь все даже сильнее, чем мы. Но все мы тоже люди. Все мы тоже что-то чувствуем. И не говори только, что нам плевать, не смей. Ты знаешь, что мне далеко не плевать. Ты знаешь, что Марте тоже. Не плевать на тебя и Джудит. Не говори, что нам не понять, каково это!У Дилана приоткрываются губы, и с них слетает тихий вздох. — Я знаю. Знаю о вас с ней и о "Дряхлом кролике", Дилан.— Джудит тебе рассказала? — хмурится, переведя взгляд на лучшего друга. — Нет. Просто ты не изменим. "Дряхлый кролик"? До боли знакомое название для плана. Ты узнал об Уилле даже раньше меня. Вы с Джудит стали больше проводить времени вместе, я наблюдал за вами со стороны. Твоя рубашка оказалась на ней, она в ней танцевала перед зеркалом, Дилан. И Джудит просто подтвердила мою теорию...— Хочешь услышать, что мне жаль? — Дилан напрягает скулы. — Хорошо, мне жаль, Стив. Прости меня, Стив, я не должен был поступать так с Джуди.— Мне не нужна твоя жалость и твои извинения, Дилан, я хочу, чтобы мой лучший друг понял, что для него значит общение со мной, общение с Мартой и моей сестрой. Это... Это же наша Джудит, чувак. Не поступай так с ней. Ты ведь тоже хочешь ее защитить, вы знаете друг друга всю жизнь.— Тебе стоило лучше присматривать за сестрой, Стивен. Особенно после того, что я с ней сделал в детстве. У Россума ресницы подрагивают. Дилан знает. Дилан помнит.— Я пытался, я делал все, чтобы защитить ее от тебя. Знаешь, сколько раз я видел, как она плакала из-за одиночества? Знаешь, сколько боли мы с тобой ей доставили, всегда отталкивая и всячески обижая? Я всегда предпочитал тебя ей, моего лучшего друга, моего брата, человека, за которого я готов убить. Я больше не стану ее отталкивать и что-то ей запрещать. Все эти гребаные секреты привели к тому, что она в тебя!... — Стив не договаривает, обрывая фразу на полуслове. — Я ее больше не оттолкну, — отрезает резко. — Если то, что ты делаешь с моей сестрой, — это одна из этих чертовых идей в твоей голове, то я... — Россум не завершает свою реплику, которую обрывает Дилан: — Что, ты меня побьешь? Как хотел это сделать с Уиллом? Снова попытаешься запретить нам общаться? — Нет, Дилан, — Стивен поднимается на ноги, отвечая уже не так агрессивно но очень серьезно. — Я просто навсегда в тебе разочаруюсь. И, оттолкнув меня, ты действительно останешься один. — Я именно такой, Стив. Это про меня. Всегда разочаровывающий всех, всегда всем причиняющий боль ушмарок Дилан О’Брайен, — парень поворачивается к Стивену спиной, ощущая, как на глаза накатываются слезы. Самое ужасное в депрессии то, что любая мелочь вгоняет тебя в нее еще больше, а когда это отнюдь не мелочь, то все кажется вообще беспросветным. Он сжимается в ком, наворачивая на себя край подушки, чтобы прикрыть уши, и скалится от слез, душащих горло. Поджимает к себе колени, закрываясь от всех и всего, и тихо всхлипывает. — Я хочу побыть один.Ты и так один, Дилан. Ты всегда о д и н. Ты никогда не позволяешь своим друзьям понять тебя, помочь тебе. Такой вот ты сложный. Стивен выходит из комнаты, не проронив ни слова, и лишь за его стенками, уже идя по коридору, он сбито шепчет слово "идиот". Спешно утирает соленую жидкость с уголков глаз широкой ладонью. Дилан идиот, если думает, что Стивен действительно оставит его одного. Придурки всегда держатся вместе. Да, дружба для О’Брайена, быть может, тоже одна из "навязчивых" идей, но уж точно не для Россума. Дилану хочется притянуть к себе колени так сильно, чтобы они впивались ему в плечи. Хочется просто лежать и плакать-плакать-плакать. Ведь для Дилана это просто будет началом конца, если в нем разочаруется его лучший друг. Доказать обратное еще ведь не поздно, да?Не поздно ведь?О’Брайен знает, каково это, лезть из кожи вон, чтобы только что-то доказать.