Глава 5. Лестница ярости (1/1)

Бай Цянь, девятихвостая лисаИз хватки Черного Дракона не вырвешься при всем желании, но Цянь Цянь и не пыталась. А зачем, если они еще не закончили разговор, собственно. Её оборвали на полуслове!- Ты мне доверял? - взвизгнула она, едва они оказались в кабинете палат Цзычень. - Это я тебе доверяла! Позволила тебе растить ребенка...Лисе стало вдруг безразлично, что она вот-вот выдаст тайну. А что? Пусть знает! Выискался тут самый доверчивый! Она попыталась пнуть его коленом, Е Хуа ловко увернулся, но получил кулаком по хребту, и вынужден был выпустить ?добычу?. Бай Цянь отпрянула, собираясь продолжить скандал. Её муженек приготовился сделать то же самое. Им еще было что сказать друг другу!- Ваше Высочество! Мой господин! Беда! - звонкий, как боевой гонг, голос служанки ввинчивался в уши. - Беда! Её Высочество повела юного принца на террасу Чжусянь! Её Высочество в страшном гневе!?Персиковая? дева ворвалась в кабинет, неся свою жуткую весть, словно огромную стеклянную вазу на подносе, и налетела на обезумевшие взгляды обоих родителей. Новость брызнула в разные стороны тысячью острейших осколков. Служанка подавилась, забулькала горлом и повалилась ниц, продолжая подвывать на высокой ноте.Все мысли покинули Цянь Цянь, оставив после себя ощущение жгучей пустоты, той самой в которую упала триста лет назад СуСу. И девятихвостая лисица, забыв обо всем и все бросив, ринулась туда, к террасе Чжусянь. Лучше она еще раз умрет, умрет сто раз подряд, только лишь бы с А Ли ничего не случилось! А Ли- Братец Тянь Шу, ты бывал на войне?Верный телохранитель смущенно кивнул. - А на той войне, когда папу сильно ранил повелитель клана русалок? - уточнил А Ли.- Конечно, мой принц. Я до сих пор каюсь, что не успел его заслонить.- Расскажи мне, пожалуйста.Правнук Небесного Императора потихоньку собирал историю жизни своих родителей. После того, как дедушка Бай Чжи поведал ему парочку семейных баек, которые отличались от хроник Небесного Племени, как ночь в Зеленых Холмах от вечного дня Небесного Дворца, А Ли, которому полагалось эти самые хроники читать и заучивать, удивился и поспешил с вопросом к Учителю Дун Хуа. Тот по своему обыкновению криво ухмыльнулся и сказал, что словам написанным кем-то когда-то, да еще и под чужую диктовку верить надо очень осторожно. И всегда проверять.?Но как же с этим быть?? - спросил тогда юный принц, и бывший Повелитель Земли и Небес ответил: ?Не позволять никому решать за всех, что считать правдой, а что - ложью. Истина всегда лучше, даже если она не всем приятна и понятна? Мальчик решил начать бороться за правду с деяний собственного отца. Они совсем недавно поселились на Девятых Небесах, а он успел узнать столько лжи о папе, что хватило бы на десять опасных незнакомцев. Папа предупреждал, чтобы А Ли никого не слушал, и любые вопросы адресовал либо ему, либо маме, но ведь нельзя все время ходить закрыв уши ладонями.Кроме того, быстро появились такие вопросы, которые не задашь родителям. Например: почему они все время ругаются? Почему сначала притворяются такими добрыми друг к другу, а потом, за закрытыми дверями говорят злыми голосами? Чья здесь вина?А Ли искренне полагал, что — его. И не знал, как всё исправить.- ...Из-за проливного дождя видимость была очень плохая. Войско увязло в грязи и... - Тянь Шу очень боялся пропустить какую-нибудь важную подробность, и медленный подробный рассказ вогнал в сон даже трудолюбивого Цзя Юя. Секретарь подпер щеку кулаком и начал было придремывать, смешно роняя голову на плечо.- А Ли, сыночек, я вернулась! - внезапно позвала его мама.- Так быстро? - обрадовался мальчик. - А где персики?- Я оставила их в палатах Цзычень, - быстро ответила мама, небрежно кивая Шу и Юю. - И пирожки от бабушки?- Да, пойдем пройдемся и я расскажу тебе кое-что интересное.- Про бабушку?Но мама не слушала А Ли, она приказала Тянь Шу дожидаться Его Высочества, у которого есть для него указания, схватила сына за руку и быстро повела прочь, не дав даже попрощаться с братцами.Мама торопилась, шла очень быстро, А Ли за ней не поспевал. И отправились они вовсе не домой, туда-то дорогу он прекрасно знал. - А куда мы идем?Мальчик бежал рядом вприпрыжку, чтобы не отставать, но так было даже интереснее.- Ты уже видел небесные лотосы? Они чудесно пахнут. Я тебе покажу пруд, - отрывисто сказала мама.- И карпы там водятся?Рыбы А Ли нравились — и просто смотреть, и ловить, и есть. В Цинцю они с бабушкой купили на Грибном базаре здоровенного карпа, а тетушка Фэнцзю зажарила его с золотистой корочкой, причем так, что ни одной косточки на зуб не попалось.- Мамочка, а почему базар называется Грибным? Там ведь не только грибы продают.- Не знаю, - отрезала та. - Поторопись!- Давай позовем папу и пойдем смотреть втроем, чтобы он нарисовал лотосы.- Нет, - странным злым голосом сказала мама. - Мы обойдемся без твоего папы. Он не любит сюда ходить.- Почему?- Этот пруд как раз по пути на террасу Чжусянь. Слышал про такое место?- Нет.Папа сказал, что Небесный Дворец слишком большой, чтобы одному гулять где попало, и строго-настрого запретил уходить за пределы дворца Си У. - Как? Папа не рассказал тебе о ней? Почему же это? - Не знаю, - пожал плечами А Ли. - А что там, на этой террасе?- О! Бедняжечка, так ты ничего не знаешь? - рассмеялась хрупким, стеклянным смехом мама. - Как же так? Это нехорошо по отношению к твоей бедной мамочке.А Ли попытался остановиться, но мама тянула и тянула его вперед.- Это очень красивое, но и очень опасное место. Сразу после твоего появления на свет, твоя родная мать, А Ли, прыгнула в колодец хаоса, чтобы умереть и оставить тебя совсем одного.- Что ты говоришь, мамочка? - прошептал он, совсем растерявшись.Но та сладко улыбнулась и продолжила голосом похожим на журчание ручья:- Видишь ли, твоему папе не нужна была смертная жена, он ведь принц и бессмертный. Ужасный скандал! Твой прадед хотел казнить СуСу... - прожурчала она, проникновенно глядя в глаза мальчику. – Ей и правда тут был никто не рад. Твой папа хотел, чтобы она родила тебя, и тогда он вернул бы её обратно в мир смертных...- Ты - не моя мама, - сказал тихо А Ли и выдернул руку из её холодной ладони. - Ты врешь, и никуда я с тобой не пойду.Они уже стояли на ступеньках лестницы, ведущей к высокому балкону, от которого веяло страшной бедой.Как он мог быть таким глупым? У настоящей мамочки, когда она выходила во двор, на лице всегда была повязка. Правда-правда, только этого никто, кроме А Ли, не видел, даже папа. Её любимые платья он знал наперечет, а это — парчовое с расшитыми отворотами, она никогда не надевала.- Не говори глупостей! - прикрикнула чужая женщина, укравшая нежное мамино лицо. - Если я сказала, что ты должен, значит, так надо.- Не пойду, - уперся мальчик. - Никуда с тобой не пойду!Его пребольно шлепнули по щеке.- Еще как пойдешь!Шансов перебороть взрослую женщину у А Ли не было никаких, но он сражался как мог - приседая на ступеньки, кусаясь и брыкаясь. Страшный балкон становился все ближе, сердце заполошно колотилось где-то в горле, пресекая и без того рваное дыхание. Он рвался из жестоких цепких рук, как маленький зверек, как кролик из когтей ястреба, спасая свою жизнь.- Мама! Мамочка! Спаси меня! - не выдержав, заверещал А Ли на весь Небесный Дворец, совсем как маленький. Хотя он, конечно, был уже большой.Е Хуа, Черный ДраконСколько может испытать одна душа за короткий промежуток времени? Казалось, после всего, что случилось с ним, после безумной ночи, яростного утра, после того как собственная жена оказалась неизвестно кем, кувшин с испытаниями должен быть исчерпан. Но Е Хуа ошибся. Потому что на самом дне кувшина притаилась смерть.Сердце коротко бухнуло и замерло, пока разум пытался осознать, что такое кричит растрепанная служанка. Медленно, словно муха в меду, обернулась Бай Цянь – и лицо ее утратило краски, исказилось ужасом, налились безысходной чернотой светло-карие глаза.Ее Высочество повела его сына на террасу. Зачем? Какое высочество? О чем бормочет эта безумная? Цянь Цянь метнулась за дверь и он очнулся. А Ли. Колодец. Чжусянь.Черный Дракон с ревом пробил расписной потолок, проламывая балки и кроша глазурованную черепицу. Ничто больше не играло для него роли – все мысли Е Хуа сосредоточились на маленькой каменной террасе в середине которой плещется синяя мгла. Не дать ей добраться, кто бы она ни была. Бежать – слишком медленно, он уже делал это однажды и не успел, но сейчас он не думал о том, что будет, если опоздает. Ничего не будет, ничего не останется, потому что впереди только смерть. И Черный Дракон, летящий на перегонки с нею. Внизу, под ним, серебристой молнией мелькала девятихвостая лиса, тоже старающаяся обогнать неизбежность.Две фигуры он увидел издалека – мальчика в смешной шапочке и тонкую женщину в белоснежном платье с длинными рукавами. Мальчик упирался и кричал, женщина волокла его за руку, насильно, пытаясь преодолеть сопротивление. Она двоилась в глазах, словно от нагретого солнцем воздуха, но даже без этого Е Хуа знал, что это существо с лицом Цянь Цянь – не мать его сына. Его мать, там внизу, вместе с ним летела наперегонки со смертью.Стремительной черной молнией он рухнул с небес, сметая каменные столбики балюстрады, закрывая собой жерло колодца. Хаос под ним взволновался, вскипел, обдавая ледяным огнем драконье тело, но Е Хуа не замечал боли. Черный Дракон оскалился и зарычал, показывая, что любому, кому хочется попасть на Чжусянь, сначала надо переступить через него. А во всех мирах сейчас не было существа, способного одолеть отца, пришедшего спасти своего сына. Бай Цянь, девятихвостая лисаЭти белые гладкие ступени Цянь Цянь будет помнить всегда, до тех пор пока её душа окончательно не развоплотится в небытии. Дважды она поднималась по ним навстречу страданиям: в первый раз - зазванная обманом в ловушку, второй раз — в поисках смерти. Третий подъем оказался самым мучительным и долгим. По шажочку, с носка - на пятку, крадучись по-лисьи, чтобы эта коварная тварь не дернулась и не навредила Пирожочку.- Мама тут, мама спасет, - шептала Цянь Цянь. - Не бойся, мы с папой рядом.Повязка на глазах из шелка ничуть не мешала, а каждый из девяти снежно-белых хвостов Бай Цянь трепетал за спиной, точно знамя идущей в бой армии. Один взмах веером Нефритовой Чистоты и голова похитительницы слетит с плеч. Но негодяйка заслонилась извивающимся ребенком, словно щитом.- Су Цзинь, отпусти моего сына! Отпусти или я убью тебя!- Я - Бай Цянь из Цинцю, Наследная принцесса! - прокричала в ответ та, сдавив горло А Ли.Сверху, с развороченной площадки, ревел Черный Дракон, кольца его бронированного тела извивались, синие очи рассыпали снопы молний. Но обрушить всю мощь божественных сил на Су Цзинь он тоже не мог. В её руках было его... их сокровище.- Отпусти его, - просила Цянь Цянь хриплым от ужаса шепотом, глядя, как синеют губы сына. - Нет! Не делай ему больно, он еще маленький. Я отдам тебе все, что пожелаешь. - Прыгни с террасы! - издевательски расхохоталась поддельная Наследная принцесса, но хватку ослабила.- Прости, Су Цзинь, но дважды упасть туда нельзя, - прошипела Цянь Цянь. - А вот сунуть в хаос твою голову и держать, пока плоть не обдерется до костей, запросто. Я так и сделаю, клянусь. Если сейчас ты не освободишь моего ребенка, то...- Он не твой!- Еще какой мой...Как же эта хитрая пронырливая тварь сумела наложить чары? Это не каждой высшей богине под силу, если она - не лиса, но Су Цзинь-то - обычная бессмертная принцесса. Веер в руке раскрылся сам. Полупрозрачное изображение горы Куньлунь вспыхнуло слепящим серебром, готовое отразить нападение целой армии демонов. Взмах - и любой иллюзии пришел бы конец. Но Су Цзинь почему-то устояла. Зато порыв ветра взметнул её одежды, распахнув полы широченной юбки. Там на поясе на шелковом шнуре висело золотое зеркало! Вот оно, значит, что! Слепила личину из отражения, значит.- Ах ты, гадость!Цянь Цянь сорвалась с места и в этот миг перестала быть лисой и женщиной, чьей-то дочерью, сестрой, женой, она стала белой стрелой с девятихвостым оперением. И стрела эта врезалась в плечо гуйфэй, отшвырнув ту на ступени, подальше от плачущего взахлеб Пирожочка.Они с Су Цзинь сплелись в воющий клубок и покатились вниз кубарем. Веер Бай Цянь выронила, но у неё остались зубы, когти и кулаки, и весь этот арсенал она пустила в ход, пытаясь добраться до горла ненавистной наложницы.Считается, что женщины не бьются насмерть. Враки! Самые свирепые и безжалостные воины - это они. Мать же, защищая свое дитя, превращается в бешеную медведицу или волчицу за сущие мгновения. Бай Цянь не чувствовала боли, готовая сдохнуть, но свернуть шею той, кто покусился на жизнь ее сына. Кровавая мгла застила глаза... Когда лиса очнулась, рядом были Е Хуа и Пирожочек. Оба живые, а сын еще и невредимый.- Где она? - рыкнула лиса.- Сбежала, - прошипел сквозь зубы муж и пошатнулся.Его левый бок, грудь и рука от локтя до плеча представляли собой страшный ожог. Хаос не пощадил принца и в драконьем обличье.Е Хуа, Черный ДраконОн никогда не проигрывал войн, даже тогда, с повелителем русалок, который раскроил его надвое. А тут – упустил врага, спрыгнул с террасы на ступени, ловя А Ли, пошатнулся, а проклятая тварь, вырвавшись из хватки озверевшей жены, вдруг швырнула что-то себе под ноги и исчезла, как будто ее и не было. Е Хуа прижал к себе сына, потом отстранился, осматривая, проверяя, цел ли, нет ли ран или царапин. А Ли, разглядевший, во что превратился его левый бок, пискнул и тихонько заплакал. Он прижал его к себе и обернулся посмотреть, как там Цянь Цянь. Если бы не она… если бы…Этот день все никак не желал заканчиваться. Оставив ребенка с матерью под присмотром чуть не сошедших с ума от произошедшего секретаря и дворцовых охранников и прихватив с собой лишь верного Тянь Шу, он бросился в Западные палаты. Бок горел огнем, напоминая, что терраса Чжусянь не забыла свою жертву, даже в виде Дракона, и не постеснялась оставить отметку на принадлежащем ей имуществе. Но обрабатывать ожог времени не было, покушение на Правнука Небесного Императора само по себе вопиющее событие, а попытка убить его сына – перед этим на задний план отступало все, даже конец миров. Вот только никого они не нашли. Пропала Су Цзинь, растворилась, не оставив следов, а вместе с ней и растрёпанная девица, принесшая ?новость?. Е Хуа не сомневался, что она была в сговоре с гуйфэй, ведь ни Тянь Шу, ни Цзя Юй не видели рядом с собой никаких служанок. Да и как вовремя вбежала! Откуда она могла узнать, что они вернулись, если разъяренный поведением жены принц приволок ее прямиком в свой кабинет? Только если подслушивала, приникнув ухом к перегородке. Специально, чтобы он успел увидеть, кто утаскивает А Ли к колодцу и ровно так, чтобы не успеть его спасти. - Ищи, Тянь Шу, - прошипел он, одной рукой выворачивая на пол многочисленный сундуки и ларцы. Несмотря на трехвековую изоляцию и столь тяготивший ее забор, Су Цзинь умудрилась натаскать в палаты кучу хлама, который якобы необходим женщинам. Тянь Шу послушно искал. Е Хуа, в принципе, догадывался, как именно она это провернула. Семейство Су, до того как сгинуть в войне с Призрачным племенем, славилось умением мастерить волшебные артефакты. И по всему выходило, что унаследовала она не только Собиратель Душ, но и другие интересные вещи. И неизвестно еще, сколько и каких. - Сжечь здесь все! – отрывисто приказал он. – Чтобы никаких следов этой… женщины не осталось.Больше никто и никогда не будет жить в Западном павильоне.Он вышел наружу и осторожно, сберегая раненный бок, опустился на ступени. Усмехнулся. Вот оно, воспитание Небесного Дворца, прекрасный пример. Жила-была сиротка-красавица, болтливая, но не плохая. А выросла из нее интриганка, не способная понимать и уважать чужие желания. Огромная пропасть пролегла между той девчонкой, что обещала ему говорить за двоих, раз он молчит, и существом, которое собиралось швырнуть ребенка в наполненный хаосом колодец, лишь бы скомпрометировать соперницу в глазах ее мужа. А мостиком через эту пропасть были дворцовые нравы.- А ведь хороший план придумала, - сказал он подошедшему Тянь Шу. – Не важно, получилось бы у нее или нет, для всех нас именно Цянь Цянь стала бы преступницей. Верный телохранитель кивнул, соглашаясь.- И была бы у нас, в довесок ко всему, еще и война с Цинцю.Потому что не случись все так, как случилось, обезумевший он просто разорвал бы жену на части, не слушая никаких оправданий. Хотя… Вряд ли Цянь Цянь смогла б пережить, если б с А Ли что-то случилось. Он видел, как она билась на ступенях – так лиса стоит, защищая нору, против своры охотничьих собак. И что бы он там себе не думал, она считает себя матерью его сына.А все же безупречная интрига, сразу видна дворцовая школа. Вот только цель не соотносима с последствиями. Вряд ли б ему, после всего, было б дело до гуйфэй. Сошел бы с ума Наследный Принц, да сиганул с террасы и умер, потому что в этот колодец нельзя упасть дважды никому, даже Черному Дракону. Напоминание об этом горело таким огнем, что аж в глазах мутилось. - Помоги мне подняться, - попросил Е Хуа. Верный телохранитель мгновенно подставил плечо, поддерживая своего принца. – Надо приказать слугам собрать вещи. Не хочу тут оставаться. Вряд ли его жена согласится остаться ночевать во дворце Си У после всего случившегося. Да и дыра в крыше не способствует спокойному сну. А куда могут податься родители, которым во что бы то ни стало надо защитить сына? Раньше б Е Хуа утащил ребенка в хижину на горе, но теперь у него была Цянь Цянь, а у нее было Цинцю.Бай Цянь, девятихвостая лисаМуж сумел удивить Цянь Цянь снова. Приятно удивить, без сомнения.- Мы отправляемся в Цинцю, - сказал он, вернувшись из Западных палат.Не стал дожидаться Небесного Целителя с подручными, не побежал жаловаться деду, а четко отдал приказы Тянь Шу и Цзя Юю, и затем, взяв за руки жену и сына, шагнул на порог Логова. И уже там бессильно опустился на выдолбленные в камне грубые ступеньки. Внутрь его они с МиГу заводили вдвоем, поддерживая за руки.- Что ты сделала с моим зятем? - строго спросила Лисья Королева, наставив на дочь указующий перст.- Я? - возмутилась Цянь Цянь и хотела добавить, что от Су Цзинь давно надо было ждать чего-то подобного, но матушка уже взяла всё в свои руки. А когда Лисья Королева берется за дело... О!Она послала за Чже Янем и Четвертым братом, напоила зятя отваром из трав, выгнала Фэнцзю на кухню, и набросилась на доченьку:- Что ты сидишь? Ты ранена? Нет. Займись ребенком! Отвлеки его, успокой. Куда пошла? Сначала накорми.- Да, уведи А Ли, - прошептал белый от боли Е Хуа.Пирожочек не стал упрямиться. Он столько пережил, что мог лишь прижиматься к матери и блестеть мокрым, полными ужаса глазами.- Мама, эта женщина сказала, что папа тебя никогда...- Она всё наврала! - отрезала лиса. - Хотела тебя убить, Пирожочек, а поэтому говорила все, чтобы причинить тебе боль. Ужасная, страшная женщина.- Я виноват, мамочка, - горестно вздохнул мальчик. - Я с ней пошел...- Ты ни в чем не виноват, ты — самый лучший!?Лучше бы она снова отобрала у меня глаза, - думала Цянь Цянь, наворачивая круги по спальне с сыном на руках. Он был большой и тяжелый, но силы всё прибывали и прибывали из неведомого никому источника. - Когда я её поймаю — выдеру и глаза, и язык её длинный, и руки, которыми она душила моего ребенка! А я её-таки поймаю!?- А что теперь будет с папой? Он выздоровеет?- Конечно! Дядюшка Чже Янь может вылечить любую рану. Он исцелит твоего папу, и уже завтра вы вместе пойдете ловить рыбу. Ты же хотел на рыбалку? Помнишь? Вот и пойдешь.И увидев робкую, но счастливую улыбку на круглом, милом, родном личике, Цянь Цянь пустилась рассказывать о прелестях рыбалки в озерах Цинцю. И чем больше и толще становились рыбы в её красочном повествовании, тем уже делались глаза А Ли. А выуживание исполинского столетнего сома он, скорее всего, досматривал во сне.Она уложила ребенка в кровать, сделав из одеял настоящее гнездо и, недолго поразмыслив, начаровала сонные плетение — чтобы сыну снились только хорошие сны, и чтобы случившееся сегодня тоже показалось сном. Триста лет опыта, как никак!А вокруг раненого Наследного принца Девяти Небес кипела деятельная лисья забота. Королева возглавила армию спасения единственного зятя, в авангарде бился с ожогами феникс, обозами командовал Бай Чжен. Фэнцзю сидела в засаде и ждала появления Дун Хуа. Обожаемый бывший Повелитель Земли и Небес мог и не заглянуть к влюбленной лисичке, но Учитель не оставит без внимания единственного ученика.- Скоро я стану главным специалистом по врачеванию ран полученных в колодце Чжусянь, - ворчал Чже Янь, изливая на кровавые корки и пузыри Е Хуа целительное сияние. - Счастье, что у Наследного Принца хватило сил вернуться в человеческий облик, с драконом я бы не совладал, пришлось бы ждать пока все заживет само.Цянь Цянь представила Черного Дракона, лежащего на руинах палат Цзычень, и улыбнулась, вспомнив, как кормила черного змея, которым был в тот момент Е Хуа, сырым мясом. Нынче пришлось бы скормить ему козу с гадким именем.- Твой муж как вообще к выпивке относится? - спросил ни с того ни с сего Четвертый брат.Чего лиса не знала, того не знала.- Только, если это будет персиковое вино из Десятимильного леса, - сказал Е Хуа, приоткрыв воспаленные веки. - Как там А Ли?- Он поел и крепко спит, - по-военному кратко отчиталась Бай Цянь. - А завтра ты пойдешь с ним на рыбалку, как и обещал.Супруг с облегчением вздохнул и улыбнулся той тихой улыбкой, которая действовала на СуСу и, надо быть честной, на Цянь Цянь тоже, как мощный любовный приворот. Обнаженный по пояс, со свежими ранами и старыми шрамами на смуглой гладкой коже, простоволосый Е Хуа будил в ней столько разных чувств и воспоминаний. Например, о том дне, когда она-СуСу перевязывала его раны в хижине на горе. И сладкое томление после брачной их церемонии в ожидании самого первого поцелуя, и...- Бесстыдница, - шикнула на Цянь Цянь мать. - Глаза спрячь, лисица! И накорми мужа супом. Быстро! - Я не... - начал было отказываться смущенный принц.Лисья Королева была неумолима:- Ты съешь всё до последней ложки, потом выпьешь мой отвар и спать пойдешь, дорогой зять.И сунула тарелку с ароматным свежайшим куриным супом Цянь Цянь.- Я могу сам!- Так! - взъярилась Лисья Королева. - Либо тебя кормит твоя жена, либо - я. Выбирай!Е Хуа мгновенно сделал правильный выбор.- А нам супчику? - возопил Бай Чжен. - Мы с Чже Янем тоже заработали. И нам - по мисочке с крылышком.- Особенно ты заработал, - рассмеялся феникс. - У курицы всего два крыла, одно уже в тарелке Е Хуа. Мне причитается как лекарю. Считать умеешь, нет?И Цянь Цянь снова почувствовала себя в безопасности. В её Логове всегда так — радости, горести, печали и счастье делятся на всех, как куриный суп. Но же самое было, когда из военных походов возвращался Бай И, и когда папа, покрытый ранами с головы до ног, приполз к порогу после битвы с Тварями Инчжоу. ?Любить, лечить, кормить и снова любить!? было невидимыми иероглифами начертано над входом в Логово.Она кормила мужа, лежавшего на подушках, мать - остальных мужчин, те весело бранились из-за лакомых кусочков - кому достанется желудочек, МиГу тащил здоровенный сосуд с чаем, Фэнцзю...- А мне супчика? - спросил Владыка Дун Хуа, появляясь в дверном проеме.Весь настолько совершенный в своих лиловых шелках, что даже Лисья Королева восхищенно цокнула языком. А уж она-то знала толк в совершенных мужчинах.Кухня в Логове была местом сакральным. Вместо тронного зала, которого в Цинцю никогда не водилось. Обычно Лисий Король принимал подданных в беседке с видом на озеро. Рядом росла древняя слива, а позади сушились рыболовные сети. На свежем воздушке, как говорится.Но самые важные вопросы Страны Зеленых Холмов испокон веку решались на кухне. Там, в царстве котлов, разномастных тарелок, горшочков и кувшинов, черпаков и ложек, возле теплой печки да под бульканье чего-то вкусного мысли текли спокойно и обстоятельно, а душа успокаивалась. Сюда Цянь Цянь заволокла племянницу едва ли не за шкирку. - Как ты себя ведешь, Фэнцзю?- А что я неправильно делаю? - надула губы лисичка. Её оторвали от важнейшего занятия - от сидения у ног Дицзуня.- Ты смотришь на Владыку Дун Хуа.У Четвертого братца от улыбочки его хитрющей чуть щека не лопнула. Чже Янь, сто тысяч лет как отошедший от забот мира, прямо на глазах озаботился. И только Лисья Королева время от времени подсовывала внучке пирожок, чтобы девочка не отощала от любовных переживаний.- Ну, смотрю, и что?- Нет, ты не просто смотришь! Ты его раздеваешь глазами, бесстыжая девчонка! - разозлилась Цянь Цянь окончательно. - Никто есть не может, когда ты так себя ведешь. Это неприлично!Фэнцзю уже состроила обиженную рожицу и рот открыла, чтобы начать ныть, но вдруг передумала вести себя как маленькая капризная девочка.- Я люблю его, - сказала она серьезно, даже слишком серьезно. Почти отчаянно. - Люблю, обожаю, преклоняюсь, млею, изнемогаю, да. У меня немеет язык и ноги отнимаются, когда я его вижу, ты можешь это понять, Тетушка?Бай Цянь могла и отлично представляла, как это бывает во всех подробностях и деталях. - Фэнцзю, детка, он правил всеми мирами и давал обеты. Ты знаешь про них?- Знаю, отлично знаю! Мне Сы Мин все рассказал! - вспылила лисичка, сравнявшись цветом щек с малиновыми шелками своего платья. - Ну, обеты, и что с того? И пусть обеты! Я же сказала - люблю его. И буду любить всегда. Даже, если меня не будут пускать в Небесный Дворец, все равно буду любить и ждать! Даже если он сам прогонит!- Ты знаешь, что сделает твой отец - мой старший брат?- Что? Что он может сделать еще? Снова меня отлупит? Пускай! Если свяжет и посадит на цепь, я буду смотреть в сторону палат Тайчень. А завяжет глаза - буду лежать в том же направлении! Но я не откажусь от своей любви! Никогда! Слышишь меня? Я и моя любовь - одно и то же, как я и мое сердце, мои глаза, моя душа.Отказаться от любви после того, как прочувствовал всю её сладость и всю её боль, нет никаких сил, это верно. Только маленькая лисичка не знает, что можно отнять и глаза, а любовь все равно останется. Бай Цянь все-таки научилась быть честной сама с собой, как когда-то - отделять добро от зла и любовь от ненависти.- Ты плохо знаешь Бай И, племянница, - молвила она. - Когда он поймет, что ты навеки привязана к Владыке Дун Хуа, что это не блажь и не сумасбродство, он поползет на брюхе к порогу палат Тайчень и станет умолять Дицзуня жениться на тебе. Если надо он встанет на колени, твой гордый и несгибаемый отец. Для которого ты и твоя мать - весь его мир.- Папа? О, нет! - юная принцесса от ужаса зажмурилась и закрыла ладонями уши. - Нет-нет! Папа никогда...- Вот посмотришь. И Владыка Дун Хуа вынужден будет рассказать ему свои про обеты и откажет. Знаешь, что случится тогда?Потрясенная, белая, как мука, Фэнцзю отрицательно покачала головой.Но Цянь Цянь не успела ничего сказать, в кухню боком вошел Е Хуа и посмотрел на жену почти жалобно.- Идем спать, а?Выглядел он, краше гроб кладут.- Да-да, - спохватилась юная принцесса. - Идите-идите.И сунула принцу в руку пирожок со сладкой фасолью, став на миг неотличимой от своей могущественной бабушки.Бай Цянь и Е ХуаЛежать Е Хуа мог только на правом боку, левый, исцеленный фениксом, все еще зверски болел и немного чесался. Спасибо теще с её мазью от зуда, пахнущей хвоей, болотной травой и почему-то лягушками. Лисья Королева накладывала повязку с такой сноровкой, что не хотелось спрашивать, где она получила этот опыт.Видя такое дело, Бай Цянь загнала мужа спать под стенку, предварительно разложив подушки для его пущего удобства - под спину, под руку, под шею. - Я разбужу А Ли, - упирался Е Хуа.- Его сейчас можно за ноги поднять, он не проснется. Лезь, я сказала! Что оставалось делать? Только подчиниться настойчивой лисе. А Ли на самом деле не пошевелился, только зачмокал губами и крепко ухватился теплой ладошкой за большой палец отца.Цянь Цянь легла с краю, укрылась одеялом, но тушить свечу не спешила.- Е Хуа, ты спишь? - спросила после долгой томительной паузы.- Нет.- Я хотела бы тебе кое-что рассказать... Про Сы Иня.- Слушаю тебя.Лиса перевернулась на бок и приподнялась на локте, чтобы видеть лицо мужа. - Когда-то я была хуже, чем Фэнцзю, везде лезла, всюду совала нос.Е Хуа не удержался от улыбки.- Да, так и было. Папа с ума сходил, мама совсем отчаялась, и тогда Чже Янь отвел меня на гору Куньлунь...… Цянь Цянь прекрасно помнила и тот день, и выражение лица Мо Юаня при её появлении, и то чувство, когда ты становишься кем-то другим. Все же тела мужчин и женщин разнятся очень сильно, если ты родилась девочкой, то стать мальчиком по началу очень... неудобно, мягко говоря. Все привычки пришлось менять...- Но оно того стоило, правда-правда, - горячо добавила она. - Я, то есть Сы Инь, была счастлива на горе Куньлунь, по-настоящему счастлива. Наше братство, ты не представляешь, насколько это прекрасно иметь побратимов таких, как Девятый или, скажем, Первый ученик - Ди Фэн, принц Западного Моря. Они лучшие из лучших.- Поверю тебе на слово.Но Бай Цянь чувствовала, что муж хочет услышать про Мо Юаня, только про него. Из их феерического скандала в пещере Яньхуа она вынесла понимание, что отчего-то Е Хуа очень сильно ревнует её к Наставнику.- Прежде у меня никогда не было Учителя, настоящего ши-фу. Новый опыт, понимаешь? Наследный принц блеснул в полумраке яркими белками глаз.- Мо Юань сделал меня такой, какая я есть, слепил из запутанного клубка желаний, амбиций, магии и жажды деятельности мою личность, лучшее моё ?я? из всех возможных альтернатив. Это и есть задача Учителя. На горе Куньлунь я впервые ощутила себя цельной и настоящей. Наставник научил меня стройно мыслить, делать выводы, понимать причины и предполагать следствия. Ему было сложно, но он не сдался. Он вообще не знал, что такое отступать и сдаваться. И... Она протянула руку и легко коснулась запястья супруга, словно принося клятву.- Не верь россказням, он спасал не только меня, он хоть раз, но спас жизни каждого из семнадцати. Говорят, что Сы Инь был его любимым учеником. Наверное это так, но лишь потому, что Наставнику пришлось вложить в воспитание дикого лиса Сы Иня вдвое... нет, второе больше усилий, чем в остальных учеников.- Ты совершенно точно его лучшее творение, - тихо сказал муж, не убирая руки из-под ее пальцев.- Если бы не война с Призрачным Племенем, то я бы осталась на горе Куньлунь навсегда, - призналась честно Бай Цянь. - Или хотя бы на следующие 70 тысяч лет точно. Учиться, читать книги, спорить с побратимами, слушать Наставника, ухаживать за золотым лотосом, вино еще воровать. Вкусное вино. Я не хотела тогда ничего другого.- Но Цин Цан объявил войну Небесному Племени...- А Сиань Ню украла план тактической формации. И мы почти проиграли ту битву, победив лишь ценой немыслимых жертв.- И ценой души Мо Юаня.- Да. Он запечатал Цин Цана в Колоколе Восточного Императора, - голос лисы звучал глухо, ей было больно. - Знаешь, он ведь очень силен, неимоверно силен. Не представляю как справился Мо Юань, но ничего удивительного, что душа его рассеялась. Цин Цан очень... неприятный.Теперь уже Е Хуа тронул её за руку, мол, откуда знаешь, расскажи.- Чуть больше трехсот лет назад я тоже запечатала его. Мало мне не показалось, - вздохнула она и тут же перевела разговор: - Я все семьдесят тысяч лет искала способ вернуть Мо Юаню его душу. Потому что уверена, такой как он должен жить дальше. Так будет правильно.Она остановилась, перевела дух, ожидая реакции мужа на свой рассказ.- Ты могла рассказать мне всё это три дня назад и попросить лампу, - сказал медленно Е Хуа. - Я бы отдал, клянусь. Да и сейчас… можешь взять ее в любой момент.В мерцающем неровном свете единственной свечи лицо Наследного принца было таким юным и таким измученным, что Цянь Цянь захотелось стереть все его тревоги губами. Собрать их, точно дождевую воду, по капельке. Слизнуть маленькую горькую складку возле рта.Он отнял её глаза, да это так. И не забыть, и не исправить. Но Е Хуа дал ей А Ли, который держался сейчас их обоих за руки, став живым мостом, соединяющим разделенное. Их маленький храбрый сын.- Я верю тебе. А ты, пожалуйста, верь мне, хорошо? - попросила она шепотом.Он коротко кивнул и закрыл глаза, будто в изнеможении.- Болит еще?- Немного.- Скоро пройдет. Ты засыпай.Цянь Цянь загасила свечу, дождалась, когда муж начнет дышать ровно и глубоко, и тогда сплела для него тончайшую сонную паутинку. Магия феникса не просто сращивает слои кожи и разорванные сосуды, она возвращает единство плоти и души. Е Хуа надо выспаться, отдохнуть и дать своим ранам окончательно затянуться. Где же лучше это сделать, как не в лисьем домике? Прирожденный лекарь Чже Янь смущением не страдал, но все равно осторожно поскребся в стенку.- Цянь Цянь, выгляни.Она по-змеиному вскользнула из-под одеяла. Первое, что пришло в голову — ожоги Е Хуа не так просты. Все-таки с изначальным хаосом шутки плохи.- Через несколько дней твой муж будет здоров, как бык, не переживай, - усмехнулся феникс. - Я о другом хотел поговорить.- А до утра ты не мог подождать?Ночной гость пропустил мимо ушей сварливый тон лисы.- Я перебрал все свои эликсиры. Их не достанет, чтобы восстановить силы Мо Юаня, если душа его соберется при помощи лампы.- Когда она соберется, ты хотел сказать, - поправила Бай Цянь.- Неважно, - отмахнулся Чже Янь. - Без запаса божественных сил ему не возродиться.Разумеется, Цянь Цянь рассказала ему всё. Феникс и Бог Войны были и оставались друзьями.- Странно, что я никогда не слышал про Собирателя душ. Когда я лечил твоего мужа после падения с Чжусянь, точнее, после его попытки умереть, то для меня так и осталось загадкой, как они собираются вернуть душу, того, кто не хочет жить.Лисица промолчала. Это была слишком скользка тема.- Так что там с эликсиром?- Его можно сделать, но для этого подойдет только...- Божественная Поросль с Инчжоу, - закончила вместо феникса Цянь Цянь.У неё до сих пор перед глазами стояло перекошенное от боли окровавленное лицо отца, его страшные раны, снежно-белые осколки костей сломанной в нескольких местах руки. Четыре Твари Небесного Отца стерегут Поросль и пройти мимо них без потерь не удавалось еще никому. Желающих заполучить ?траву? всегда хватало с избытком. Эликсир, сделанный из неё, мог помочь сотворить любое чудо, оживить мертвого, воскресить бога, изменить порядок вещей. Огромное искушение для смертных и бессмертных, но на страже всегда стояли чудовища, в которых заключена была половина силы Небесного Отца. - Мы можем собрать в Цинцю войско, - сказал Чже Янь, но в голосе у него не было никакой уверенности.- Лисы не должны умирать за бога небожителей. Я спасаю своего ши-фу, это мой долг и больше ничей, - отрезала Бай Цянь. - Я что-нибудь придумаю. Спокойной ночи.Она вернулась в домик, нащупала мягкую лапку А Ли, обнюхала его макушку. Если быть осторожной, если хорошо подготовиться, продумать всё до мелочей, то со Зверями может получиться, - утешала себя Цянь Цянь.В конце концов, Наставник 20 тысяч лет учил Сы Иня мыслить стратегически. Е Хуа и ДицзуньЕ Хуа проснулся от птичьего пения. Открыл глаза, вспоминая, где оказался и обнаружил, что лежит на боку в маленьком лисьем домике, а его супруга, с которой он чуть насмерть не подрался, сладко сопит рядом, уткнувшись лбом ему в грудь. А Ли, судя по доносящемуся снаружи писку и визгу, уже давным-давно ушел гулять. И хорошо, значит забылось произошедшее, не оставило следов. Не стоит помнить таких, как Су Цзинь, тем более когда он сделает все, чтобы она больше не появилась в жизни его сына. Но и оставлять ребенка без присмотра принц тоже не собирался. Е Хуа осторожно перелез через Цянь Цянь, что спала, подложив ладошки под щеку, полюбовался ей немного, поправил шелковое одеяло и выбрался наружу.Под домиком, на большом сером камне, сидел Владыка Дицзунь с неуловимо-хитрым выражением на лице, лучше всяких слов говорившем, что в домик он заглядывал и чуть ли не обнимающихся во сне супругов прекрасно видел.- Я смотрю, тебе здесь понравилось, - к разговору он перешел только после того, как заставил Принца съесть полную тарелку каши с полезными ягодами. Разве что насильно не накормил.- Понравилось, - просто ответил тот, не собираясь ничего отрицать. А зачем? Здесь его семья. А еще в Цинцю есть день и ночь, реки и зеленые леса, здесь просто и хорошо, здесь не плетут интриг - и потому что в голову не придет, и потому, что любому интригану Его Величество переломает лапки – и стоят за своих до последнего. И нет церемониала, за нарушение которого положены смерть или вырванные глаза. - Знаешь, я ведь только сейчас понял, насколько она поднаторела в манипулировании окружающими, - пожаловался он Дицзуню. – Ведь прекрасно понимала, обвиняя СуСу, что безошибочно выиграет. Не вмешайся я, и СуСу бы казнили без лишних разговоров. Но я влез, думая, что предлагаю избавление, - и убил ее собственными руками. - Да, твое вмешательство привело к тому же итогу, - согласился Владыка.- Я сам виноват, - тихо сказал Е Хуа. – Я должен был встать за нее и стоять до последнего. А я струсил. - Тогда ты просто не знал, что можно поступить иначе.- Это не оправдание, - эхом откликнулся он. Они замолчали и некоторое время смотрели как А Ли, оседлавший рыжую девятихвостую лисичку, с визгом носится вдоль реки, изображая великого воина, скорее всего – собственного отца. Запыхавшаяся Фэнцзю, не выдержав детского энтузиазма, выскочила к ним и рухнула на землю, мгновенно обращаясь в девушку. Очень красивую и очаровательно раскрасневшуюся.- Все, А Ли, твой конь пал, - простонала она, откидываясь на спину и искоса глядя на Дун Хуа, чья сдержанная белоснежная красота казалась ярче при контрасте с темной красотой Небесного принца, щеголявшего повязками. – Дальше, мой герой, ты идешь пешком.А Ли с воинственными криками описал круг почета вокруг Е Ха и Учителя и плюхнулся отцу на колени.- Пап! – заглянул в глаза фирменным ?лисьим? взглядом. – А давай мы останемся, а? Смотри, как тут весело! И кузина Фэнцзю! И бабушка с дедушкой! И столько рыбы, которую можно ловить! Ну, давай, а? Зачем нам возвращаться во дворец?- Действительно, Е Хуа, прислушайся к ребенку, - выражение лица Дицзуня вновь стало тем самым, которое Е Хуа называл ?хитрым?. Блеснули темные непроницаемые глаза. – Отличное место, чтобы воспитывать сына. Мне особенно нравятся здешние домики, гораздо удобнее наших палат, в которых невозможно остаться одному. Я вот вчера спрашивал Бай Чжена, и он сказал, что это такая традиция.Е Хуа тоже это выяснил. Лисья Королева, склонностью к загадочности не страдавшая, прямым текстом сообщила любимому зятю, что к домику можно приделать двери, чтобы уединение было полным. - Фэнцзю, - как ни в чем не бывало обратился Владыка к расслабленной лисичке и глаза его вновь сверкнули. – Кстати, а у тебя есть такой же домик?Фэнцзю, которая только что засыпала, подпрыгнула на месте и заалела как мак. - А Ли, - мгновенно ?вспомнила? она о кузене. – Ты же хотел рыбу ловить! Схватила мальчика за руку и вихрем умчалась далеко-далеко, только подолом махнула. На губах Дун Хуа расцвело некое подобие улыбки. - А я все забываю спросить, что ты собираешься с этим всем делать, - новоиспеченный член лисьей семьи решил, все же, побеспокоиться о душевном состоянии младшей родственницы, которая накануне дала ему пирожок. - Жениться, разумеется, - пожал плечами Дицзунь и обернулся к онемевшему, открывшему рот Е Хуа. – А ты что подумал?- А… А как же обеты?! – опомнился Принц от такой новости. Всем Девяти Небесам, Восьми Мирам и Четырем Морям было известно про знаменитые обеты бывшего Повелителя. Те самые, которые превращали когда-то верховное божество во всезнающее и беспристрастное воплощение справедливости, ведающее судьбами бессмертных.- Обеты, мой юный друг, - наставительно заметил Дицзунь, - конечны, как и все, что имеет начало. В том числе и мои. И как только они утратят свое значение, они утратят и свою необходимость. Я же тебе уже когда-то говорил, но ты, как всегда, пропустил мои слова мимо ушей. - Да-да, я помню, - отмахнулся Е Хуа. – Учишь меня, учишь.Дицзунь засмеялся. - Ну, я смотрю, какие-то из моих уроков пошли тебе впрок. Ну, что ты так на меня смотришь? Е Хуа выдернул травинку и задумчиво ее пожевал. Отрицать то, что общение с Владыкой пошло ему на пользу, не приходилось. Бездна пролегла между ним нынешним и тем капризным мальчишкой, эгоистично решившим осчастливить смертную своей любовью. Но никакие изменения не искупали его вины и не искупят.- Уже недолго мне осталось с обетами разгуливать. Вот как закончатся, сразу схожу к Бай И просить руки его дочери, - Дицзунь вдруг откинулся на спину и широко улыбнулся глядящему на него с небес солнцу.- Сам пойдешь? Ты вообще ее отца видел?Свое первое впечатление от знакомства со Вторым сыном и его подавляющей окружающих божественной силой он еще не забыл. - Конечно. Потому и буду просить. Так унижать могучего отца единственной и любимой жены – зачем?Действительно. Владыка Дун Хуа слишком велик, чтобы сватовство могло его унизить, и слишком мудр, чтобы поступать так с другими. - Я отдал ей Собирателя Душ, - вдруг сказал Е Хуа то, что не собирался говорить никому. – Цянь Цянь. Мы с ней намереваемся вернуть Мо Юаня. Кстати, ты знал, что она и Сы Инь…- Одно лицо? Я догадался, - Дун Хуа пожал плечами. Действительно, сомневаться во всеведении воплощенной мудрости глупо. – Но я могу сразу тебе сказать, что только лампы вам не хватит. Слишком большую цену заплатил Мо Юань за заточение Призрачного царя. - Чже Янь то же самое сказал. Нужно еще зелье, я знаю, - феникса в очередной раз подвела манера разговаривать над его бессознательным телом. Есть сознание или нет, но Небесный принц всегда слышал, что говорят рядом с ним. - И ты собираешься идти до конца? – уточнил Дицзунь, дождался кивка и продолжил, - Смотрю, ты все же решил оставить себе лису.- Так не тебе же одному наслаждаться преимуществами, - отшутился Е Хуа. – Сам все уши мне прожужжал, что лисы теплые, мягкие и полезны в хозяйстве. И еще про то, что мертвым не нужна верность. Нет, Е Хуа не собирался от нее отказываться, но можно быть верным и иначе – никогда не вернуться к тому себе, который предал существо, доверившее ему свое сердце и свою жизнь. Хранить верность доверившемуся, до последнего. Сейчас это место заняли его жена и сын, все просто. - И ты полностью понимаешь, что случится, когда Мо Юань оживет? – Дун Хуа так просто не отступал и на шуточки не реагировал.Еще один кивок. В конце концов, он Наследный принц Девяти небес, кому еще понимать, как не ему.- Конечно. И я готов ко всей возможной ответственности.Они вновь замолчали. От речного берега доносились восторженные вопли, при которых поймать какую-то рыбу совершенно невозможно. Е Хуа улыбнулся им. Если бы не его женитьба на Бай Цянь… Он был очень благодарен Владыке, что тот не задал последний вопрос: сообщил ли он своей жене, чем ему придется заплатить за возвращение ее Наставника.- Я все забываю у тебя спросить, - мысли о Боге Войны и голос Фэнцзю, доносящийся от реки, напомнили о другом. – А как же скрижали? Насколько я знаю, твоего имени…Скрижали, на которых Дун Хуа собственноручно нанес имена предназначенных друг другу, были известны каждому во всех мирах. Имя Е Хуа там было. Имени Дицзуня – нет.- А что – скрижали? – ворчливо отозвался всезнающий бог. – Что вы так прицепились к этим скрижалям? Вот и Сы Мин тоже поминает их чуть ли не каждый раз. Да если бы там были имена всех, кому предназначено пережениться, я бы ими утыкал все Девять Небес и то не поместились бы. Там, Е Хуа, записаны только те, чей союз меняет мироздание. Обычная любовь, даже чистая, бескорыстная и ничего не требующая, к сожалению, не всегда на это способна. Вот как. Что же, это все-все меняет.- А ей ты сказал? – Е Хуа кивнул в сторону реки.- Нет. Иначе она будет безвылазно сидеть у меня под боком и ждать, когда я сниму обеты. А так у Фэнцзю уйма развлечений, и мне остается только вовремя ее вытаскивать из всех этих затей…- Аааааа! – донеслось снизу, и оба высших бога мгновенно вскочили. – Сом, сом!!! Тащи его! Тащи!Они наперегонки побежали к воде и застали примечательную картину. А Ли бегал вдоль берега, а его взрослая кузина, в платье из малинового шелка, стояла по щиколотку в иле и пыталась вытянуть удочку с ходящей кругами гигантской рыбиной. Прежде чем Дун Хуа и принц успели добежать сом, сверкнув на солнце огромными черными боками, сорвался с крючка и ушел на глубину, презрительно плеснув в неудачливых рыбаков хвостом.- Пап! Учитель! – А Ли подпрыгнул им навстречу. – Вы видели? Какой, а? Огромный! Красивый!- Упустили, - чуть не плача, жаловалась лисичка собственному будущему мужу, который, обреченно вздыхая, вытаскивал ее на сухой берег и отжимал намокший чуть не до пояса подол. - Ноги промочила, - ворчал Первый Дракон миров. – Да что же это такое с тобой? Взрослая же женщина, а ведешь себя…- Учитель! – в отличие от собственного отца, разглядывающего эту картину с насмешливым умилением, А Ли смысла происходящего не понял. - Ты видел, какой сом?! Красивый, правда?- Правда, правда, - Учитель привел в порядок Фэнцзю и, повернувшись к малышу, поправил ему сбившуюся на ухо шапочку. – Только чего же ты его не поймал?- А зачем? Я же не хотел его ловить. Просто он иначе бы не вылез, - заявил в ответ А Ли, и совершенно счастливый, плюхнулся на камень. – А так я его увидел.Дун Хуа совершенно неожиданно засмеялся, сел рядом прямо на песок и обнял своего ученика. Бай Цянь и Е ХуаНа вид волшебная лампа точь-в-точь как обычная курильница, только на высокой ножке и без крышечки. Сквозь прорезные узоры в драгоценном белом нефрите видно дрожащее алое пламя. Огонь, на который, как ночные бабочки, прилетят осколки души Мо Юаня.- Даже не верится, что всё так просто, - сказала Цянь Цянь, недоверчиво глядя на магический артефакт семейства Су. Вещь имела собственное имя — Дзе По и страшно подумать, какие силы таила в себе. - Не так-то и просто.Е Хуа выглядел озабоченным, как в те моменты, когда Небесный Император давал ему очередное поручение из тех, что нужно сделать срочно, лучше всего еще вчера.- Ты не можешь пользоваться магией, спать придется урывками, и неусыпно следить за тем, как ведет себя пламя. Оно очень нежное.- Откуда ты знаешь? - спросила Цянь Цянь.- Владыка Дун Хуа рассказал, - слишком быстро ответил принц. - Таковы правила для собирания души бессмертного.Еще несколько дней назад она бы не удержалась от вопроса про правила для смертной души. Они ведь тоже должны быть, верно? Но с тех пор, как они вместе отбили у Су Цзинь сына, всё изменилось. Сдвинулось что-то, качнулось в другую сторону. Вот только - что?- Не думай ни о чем, не переживай об А Ли, я обо всем позабочусь.Не имеет значения, почему Е Хуа вдруг вызвался помогать с лампой. Ревновал ли по-прежнему, считал ли своим долгом перед Небесным Племенем или просто хотел облегчить жене её задачу, неважно. Он был рядом.- Если у тебя дела в Небесном Дворце, то можешь оставить А Ли на матушку. Она справится.- Без меня обойдутся! - сказал, как отрезал, Е Хуа и добавил мягко: - Её Величество — великая женщина, ей я всецело доверяю. Но я лучше побуду в Цинцю. Тебе помогу, отдохну, рыбу с А Ли половим. Дались ему эти рыбы.- И за Фэнцзю посмотри заодно. Чтобы ничего не натворила.?Например, не соблазнила Владыку Дун Хуа прямо в беседке Лисьего Короля, или на кухне между ларем с мукой и кувшином с маслом. Или он — её, - подумалось Цянь Цянь. - Её любовь, как таран, пробьет любые обеты?Владыка Дицзунь хранил полную невозмутимость, на его точеном, юном и прекрасном лице не отражались чувства, но один раз Бай Цянь словила его взгляд брошенный на племянницу. И чуть не сгорела от смущения, столько страсти было в них, столько откровенных желаний.Лисы — любвеобильны, женщины по обычаям Цинцю вольны открыто сказать избраннику про свои чувства, без страха быть осужденными молвой. Пятеро детей и тысячелетия брака не охладили чувств Лисьих Короля и Королевы. Время от времени мама с папой сбегали неведомо куда, чтобы побыть наедине и насладиться друг другом. Называлось это ?странствия по свету? и возвращались они усталые, но счастливые, с масляно-блестящими глазами.Но Владыка Дун Хуа одним только взмахом ресниц сулил Фэнцзю все удовольствия близости. И это через все обеты!- Следи за ними обоими, - уточнила Цянь Цянь. - Ты видел Бай И, он шкуру спустит с любого.- Трупом между ними не лягу, - ухмыльнулся Е Хуа. - Но сделаю все зависящее. Напущу на юную принцессу моего... нашего юного принца и ей станет не до обольщения бывшего Владыки Земли и Небес.На прощание они чуть было не обнялись, но оба удержались от неуместной нежности. Всё же Е Хуа ревновал в Наставнику, безрассудно и без причины, как всегда и бывает. И если бы не портрет СуСу в спальне, если бы не лента и зеркала в ларце, то Цянь Цянь подумала бы, что муж влюбился в неё, в Бай Цянь. ?Как всё запуталось, как всё непросто, - размышляла она, сидя на краю ложа Мо Юаня. - Столько лжи, столько тайн, столько преступлений. Наставник, вы — самый честный из бессмертных, вы, по праву владеющий Мечом Желтого Императора, вы так все это ненавидели. Тысячу раз, наверное, повторили, что стратегическая хитрость - это мастерство военачальника, в то время как ложь — оружие подлеца. И что же делает твой Семнадцатый ученик? Врет, изворачивается, недоговаривает! Простите ли вы меня когда-нибудь??Маленькое алое пламя отплясывало в чаше лампы несложный танец и отражалось в светло-карих глазах девятихвостой лисы. Было оно, как крошечный хрупкий мотылек, и одновременно как исполинский факел освещающий все миры, их отражения и недоступные ничьему пониманию грани бытия. Собиратель Душ неистово звал, притягивал и манил к себе мельчайшие золотые искры — то что осталось от Бога Войны, сына Небесного Отца и Наставника с горы Куньлунь.Зря Е Хуа твердил про бдительность. Цянь Цянь хотела бы, да не могла оторваться от этого завораживающего зрелища, которое видела лишь она одна. В это время Е Хуа кормил её с ложечки, поил водой и чаем, поудобнее усаживал на подушках.А душа Мо Юаня все летела и летела... Как стаи перелетных птиц по весне - в родные гнезда, как пчелы - в улей, как рыба, идущая на нерест, как солнце, неизменно встающее на горизонте, чье вечное движение не остановить и не замедлить. Летела, пока не собралась там, где ей положено быть — в недвижимом теле, что лежало в пещере Яньхуа. Когда же последняя искра влилась в чудесный сияющий кокон, лампа погасла сама собой. - Мы сделали это! - ахнула Цянь Цянь и крепко сжала пальцы Е Хуа в своей ладони.- Ты это сделала.Лисья КоролеваВ траве трещали кузнечики, солнце било сквозь листву, зрели, наливались соком пузатые сливы, в гнезде, что в развилке ветвей, горлица кормила очередного птенца — в Цинцю пришло лето. Лисья Королева любила это время года — время детей, время охоты и раздолья, время приятных забот и теплых долгих закатов.Дети носились по поляне, точно стайка стрижей, со звонким писком, без остановки и отдыха, как это умеют лишь маленькие существа, чья жизнь только-только началась. Лисята встретили маленького дракона настороженно, попробовали на зубок, он тоже показал фамильные клычки, а потом началась игра и всё получилось само собой. Лисьей Королеве оставалось просто наблюдать со стороны и выдавать пирожки из резного ларя. Два за раз: по пирожку - в каждый чумазый кулачок. Щеки у детей должны быть круглыми и розовыми, носы — холодными, ноги - резвыми, а животы — вечно голодными. Задача же лисьей женщины наполнять эти животы супами, кашами, пирожками и мясом с подливой.Детвора в визгом влетела в теплую воду озера, там где песчаная отмель. Их голоса звенели над Цинцю, как гимн жизни — бесконечной и всепобеждающей что для бессмертных, что для смертных.- Ты тоже хочешь пирожок? - строго спросила Лисья Королева, не оборачиваясь на легкие шаги зятя. - А ты его заслужил, дорогой сын?С самого начала она полюбила Е Хуа только потому, что его любила её строптивая дочь. Цянь Цянь сама себе не хотела признаваться, и Лисья Королева почти догадалась отчего у них так произошло. Она слишком давно жила, чтобы не понимать, как сложны бывают тропы любви, как часто они превращаются в дороги ненависти и наоборот. Всему нужно время, всегда. Сливе, чтобы созреть на ветке, ребенку - развиться в утробе матери, любви, чтобы пройти испытания, окрепнуть, и из буйства чувств превратиться в опору жизни. Просто у смертных его мало, в у бессмертных - с избытком.- Я ищу Цянь Цянь, где она? - Не знаю, - пожала роскошными покатыми плечами Лисья Королева. - Умчалась куда-то. А ты её проморгал. Я вот как-то тоже проморгала, а она всю кровь из сердца отдала Наставнику. Этот ребенок всегда доставлял много хлопот.Зять крепко сжал челюсти, было видно как играют желваки. Ревновал, поди, к Мо Юаню. Вот ведь! И почему мужчины всегда ревнуют не к тем и не по делу?- И что же случилось потом?- Я отдала Цянь Цянь половину моих жизненных сил, - просто ответила лиса. - Ты бы сделал для А Ли то же самое, верно?- Разумеется, - кивнул Е Хуа. - Так куда отправилась моя жена?Настырный какой!- Она мне не докладывает, миленький. Но свой веер она взяла. Так что поторопись. Цянь Цянь скорая на подъем, но ты-то соображаешь быстрее.Хитрый лисий глаз сверкнул из-под шелковой брови с тонким благородным изломом.- Ах, она — лиса!Наследный принц хлопнул себя по лбу ладонью и растаял в горячем воздухеЛисья Королева вздохнула с явным облегчением, обмахнулась любимым веером с трогательным рисунком мышиного семейства и зычно крикнула расшалившимся детям:- А ну-ка, марш бегом из воды! Ишь ты, какие!Е Хуа и Бай ЦяньСупруга его, стоящая посреди каменной пустоши, поросшей редкой травой, представляла собой редкий образчик тактической неудачи. Хорошо хоть в сторонке замерла, а не перед входом в пещеру.- По-моему, ты меня обманула, - сообщил Е Хуа ей, так и замершей с приоткрытым ртом. – Насчет учебы на горе Куньлунь. И это весь твой план? Позор, Семнадцатый ученик!Еще несколько дней назад подобное вылилось бы в грандиозный скандал в котором, возможно, пострадали бы и четыре Хранителя Небесного Отца. Сейчас Цянь Цянь только смутилась.- Я не хотела, чтобы ты сюда шел, - буркнула она. – Это опасно, ты можешь пострадать. - Разве только я? – улыбнулся он, останавливаясь рядом. – Мне кажется, что все. Не знаю, есть ли вообще кто-то, кто был тут, вернулся и рассказал о том, что там, внутри. Я лично слышал только легенды, но им верить… надеюсь, твое сумасбродное решение погеройствовать основывается еще на чем-то, кроме желания защитить такого хрупкого меня?Он оглядел остров: нагромождение лысых безжизненных скал посреди серого моря, с пещерой посередине. Тут можно ночевать, жечь костры и делать тысячу других вещей, Хранители не покинут границ пещеры. В этом и смысл – если хочешь собрать Божественную Поросль, надо войти внутрь. А войдя уже не выйдешь. Стратегическое решение, простое и действенное. - Мой отец был, - просто сказала лисица, прерывая его размышления, и пришел черед Е Хуа оторопеть. – Давным-давно. Я знаю, что в пещере, он не приукрашивал своих историй. И еще там был мой Наставник…Точно. Бог Войны Мо Юань приходился сыном Небесному Отцу – он не мог не бывать на Инчжоу. Его отец создал это место, отдав половину своих сил для того, чтобы поставить здесь четверку тварей, подобия которым не было ни в мирах, ни за их пределами. - Хорошо, - Е Хуа присел на камень, решив, что еще настоится. – Верю, что ты знаешь, куда идешь. А что там будешь делать? Если твой отец не смог их одолеть, почему ты решила, что у тебя выйдет? Прости, я не знаю как ты воспринимаешь уважаемого Бай Чжи, но для меня он неизмеримо более могучий воин. - Ты пришел сказать мне, что мой план плох? – надулась Бай Цянь, став удивительно похожей на собственную племянницу.- Нет, я пришел узнать, есть ли у тебя вообще план. План был, да такой, что у Е Хуа волосы дыбом встали, несмотря на их длину. Его драгоценная жена планировала, ни много, ни мало, отвлечь магических существ лисьей магией, ворваться в пещеру и, пользуясь возможностями своего веера, стащить Поросль, а потом замести следы. Если сделать все быстро, решила она, никто не догадается. - Особенно последний пункт чудесен, - пробормотал себе под нос Наследный принц, выслушав концепцию. - Предлагаешь отступить? – мгновенно вскинулась лисица.- Нет, конечно, - он окинул ее возмущенным взглядом. – Как тебе в голову пришло! Но план надо пересмотреть, это не обсуждается.