Глава 4. Лисьи чары (1/1)

Бай Цянь, девятихвостая лисаВ годы, когда Цянь Цянь могла учудить (и неоднократно чудила) кое-что еще и похлеще, чем любые выходки Фэнцзю, она узнала главную лисью тайну: если случилось что-то плохое — беги в Логово. Там тебя пожалеют, потом примерно накажут, а затем накормят и спать положат. Натворить бед, устроить кавардак и, дерзко махнув хвостами, скрыться в Зеленых Холмах Цинцю, получалось у Бай Цянь распрекрасно. Но однажды Чже Янь отвел её на гору Куньлунь к Мо Юаню. 20 тысяч лет ученичества изменили лису чуть меньше, чем полностью. Так что сбегать от неприятностей она не торопилась.Переведя дух и переодевшись в уцелевшее платье, Цянь Цянь не стала откладывать и примирение с мужем. Она уже давным-давно не та бешеная лиса, которая не умеет и, главное, не хочет сделать первый шаг. - Давай сходим вместе в палаты Тайчень и заберем А Ли, - сказала Наследная принцесса прямой, как меч, спине Е Хуа. - Надо поблагодарить Владыку за помощь.- Я и сам могу, - ответил он не оборачиваясь.- Мы должны вместе, чтобы ребенок увидел, что с родителями все в порядке. И они вовсе не в ссоре.- А мы в ссоре?Хладнокровие Е Хуа могло бы взбесить даже феникса, но лиса, уже зная каким он может быть в гневе, нашла в себе силы сдержаться. И даже улыбнуться.- Нет, конечно. Мы немного друг друга не поняли и, когда всё выяснили, тут же помирились.- Так быстро?- Конечно! Мы же будущие Император и Императрица Небесного племени, мы очень отходчивы. Особенно - я.- Значит, мне повезло, - молвил задумчиво Наследный принц и поправил повязку на руке, прикрывающую глубокие царапины, оставленные отходчивой супругой на память о небольшом недопонимании. - Тогда идем вместе.Они появились в палатах Дицзуня в тот самый момент, когда А Ли с оглушительным визгом гонялся за рыжей девятихвостой лисичкой. Дун Хуа в лихой охоте участия не принимал, он осуществлял общее руководство, восседая за любимым столиком с чашечкой чая в руке.- Фэнцзю, - простонала Цянь Цянь, с укором глядя на племянницу. - У тебя совсем не осталось ни такта, ни совести.Та тут же превратилась обратно в девушку и в изнеможении, но очень удачно свалилась прямиком к ногам Дун Хуа, на край его фиолетовых одежд.- У меня, Тетушка, и сил почти не осталось. Твой сын чуть шкуру с меня не снял.- О, нет! Я очень люблю лисичек, - оправдывался мальчик. - Они теплые и мягкие. Правда же, Учитель?Дицзунь не стал отрицать эту вселенскую истину, степенно кивнув в ответ.- Сестричка Фэнцзю сказала, что так она платит за доброту Учителя. За то, что он её спас от страшного Пламенного Тигра.Воистину, то был самый опрометчивый поступок бывшего Владыки Неба и Земли. Один раз вмешался, спас юную принцессу, и - понеслось.- По-моему, твой долг не уменьшается, а только растет день ото дня, - бросила через плечо Цянь Цянь.Она ласкалась с А Ли, согласно ими же придуманному ритуалу, перед сложностью и длительностью которого померкли бы все церемонии Небесного Дворца, коих не счесть.- Ворона вороненку говорит: ?Мой беленький?, ежиха — ежонку: ?Мой мягонький?, а мамочка - своему Пирожочку...- Мой сладенький! - пищал мальчик.- Не-е-ет! - захохотала Цянь Цянь. - Мой толстенький!Намекая на то, что ребенок, по её мнению, недостаточно упитан для своего возраста.Е Хуа поджал губы и сделал вид, что не понял намека.- Повелитель Звезд Сы Мин предложил мне отправиться в мир смертных на очередное божественное испытание, чтобы юная принцесса могла там вернуть долг, - невозмутимо молвил Дун Хуа.- И каково же ваше решение, Владыка? - полюбопытствовал Наследный принц.Дицзунь чуть заметно усмехнулся.- Что я там забыл? У меня этих испытаний было столько, что уже со счета сбился.- О! И как бы я вернула вам долг? - спросила Фэнцзю.- Влюбилась в мою реинкарнацию в смертном теле, я бы в ответ полюбил тебя, а потом, на пике счастья Сы Мин заставил бы тебя разбить мне сердце каким-нибудь ужасным поступком. Изменой, скажем.Гости палат Тайчень застыли на месте с открытыми ртами, даже А Ли. Но бывший Владыка Неба и Земли невозмутимо продолжил: - У Сы Мина какая-то примитивная фантазия, когда дело доходит до судеб бессмертных, отправляющихся на божественное испытание. Я ему могу рассказать тысячу подлинных истории жизней смертных, которых ни один сочинитель не способен выдумать. Знавал я одного содержателя гостиницы... На безукоризненно спокойном лике Владыки солнечным зайчиком мелькнула лукавая ухмылочка.- Мы с Фэнцзю придумаем что-нибудь поинтереснее. Правда же?Юная принцесса, никогда ни перед кем не терявшая присутствия духа, смутилась и потупила взор. Румянец, что буйно разлился по её щекам, и участившееся дыхание выдали лисичку с головой.- А можно, я не буду разбивать вам сердце, Дицзунь? - робко попросила она.На что Дун Хуа снова загадочно усмехнулся и тут же сменил тему разговора:- Боюсь, что палаты Цзычень в ближайшее время будут неподходящим местом для моего маленького ученика, Ваши Высочества. Отчего бы не воспользоваться случаем и не навестить родителей Наследной принцессы? - и не дожидаясь, пока Е Хуа ответит, сделал тактически ход: - А Ли, у тебя в Цинцю есть бабушка и дедушка, они были бы счастливы с тобой познакомиться.Маленькому дракону не пришлось даже рот раскрывать. Мама, а затем и папа были согласны, стоило ему лишь глянуть на них по очереди из-под длинной челки.- И юную принцессу не забудьте. Фэнцзю, ты же помнишь, о чем мы с тобой договаривались?Лисичка вся затрепетала, как листочек на ветру.- Вот и отлично, - молвил Дун Хуа, смыкая веки, словно он собирался вздремнуть. - Привет от меня Чже Яню передайте, ага?Е Хуа, Наследный принц Неба- И что это было? – спросил Е Хуа, как только женщины и А Ли вышли искать где-то потерянные игрушки, оставив мужчин вдвоем.Посетившая его мысль была кощунственной, особенно в отношении Владыки, но все же, все же… Требовалось уточнить. Паршивец Дун Хуа даже глаз не открыл.- Ты о чем?- Об этом. ?Лисицы теплые и мягкие?, - передразнил он голос Дицзуня.- И при чем тут я? Это же А Ли сказал, - так просто Владыка на намеки не велся.- А то я раньше от тебя этой фразы не слышал, - горько усмехнулся в ответ наследник Небес. Дун Хуа лениво повернул голову и внимательно взглянул на прямую спину гостя, обтянутую черным.- Видимо, не все лисы мягкие. Что с рукой? Пострадала во время разгрома дворца Си У?- Ты уже знаешь?- Так все знают. В основном о том, что над дворцом внезапно случилась гроза со штормом, но некоторые слышали и подробности. Молодец, - от неожиданной похвалы принц оторопел и повторно рот раскрыл. – Одобряю. Давно пора было прекратить этот… ну, скажем, протокольный разгул.Не прозвучавшее продолжение заставило их обоих подумать об одном и том же. Что, по свидетельству немногих очевидцев, во времена Повелителя Земли и Неба подобного бардака на Небесах не водилось.Снова повисло молчание, неловкое, в большей степени, со стороны Е Хуа.- Да что же это такое, - первым не выдержал Дицзунь. – Учишь тебя, учишь… Рассказывай, что у тебя опять случилось.Принц закусил губу. Как рассказать? Да и стоит ли? Но Дицзунь выжидающе молчал и пришлось начать. Сбиваясь на аканье и эканье, попытался путанно изложить все, что произошло в день знаменательного скандала, покраснел и замолчал.- Дай-ка я подведу итог, - его древний, как все миры, собеседник неторопливо разлил чай по крошечным чашечкам, так же неторопливо отпил. – Ты наконец-то заметил, что твоя жена – женщина, и теперь тебе страшно?Вряд ли всепожирающее желание, проснувшееся в нем от промелька женского тела в прорехах разорванной ткани, можно было назвать крайне неподходящим словом ?заметил?. И все, что случилось из-за этого желания – тоже.- Но это же измена, - пробормотал он. – Как ты не понимаешь? Она так похожа…- Измена, мой друг, - прервал его Дицзунь. – Это когда предаешь живых. Мертвые не требуют верности, потому им нельзя изменить. Так что оставь их в покое и разберись со своими желаниями, пока Небеса еще на месте. От его слов стало больно, но не обидно. Нельзя обижаться на правду, Е Хуа никогда этого не умел.- А ты, я смотрю, большой специалист в желаниях, с твоими-то обетами, - съязвил он больше для того, чтобы уйти от непрошенных, стыдных откровений. - А что – обеты? - невозмутимо откликнулся Дун Хуа. – Думаешь, я с ними родился? Да и бесконечное их соблюдение тоже не входит в мои планы – лишь до определенного момента, который, по моим расчетам, наступит довольно скоро.Это была новость новостей. - То есть… - то есть он действительно видел Дун Хуа флиртующим? Того самого, невозмутимого, как вечные горы, Дун Хуа?- Пей чай, - внезапно сварливо приказал Владыка. – И не пялься на меня так, не пялься. Лисья КоролеваВ последний раз Лисья Королева испытала душевное потрясение относительно недавно. Чуть больше 70 тысяч лет назад. В тот день, когда её второй сын — суровый Бай И привел в Логово свою юную жену. И дело было вовсе не в том, что округлый живот новобрачной недвусмысленно намекал, что они с Королем скоро станут дедушкой и бабушкой. Тут другое! Бай И смотрел на маленькую дикарку с таким отчаянным обожанием и, по всему выходило, что весь смысл жизни заключался теперь только в ней одной. Не в битвах, до которых лис был великий охотник, не в магии, а Бай И по силе и могуществу почти сравнялся с отцом, а в этой маленькой, перепуганной, глазастой лисёнке, безродной сиротке из каких-то дремучих лесов.И в черных с золотыми искорками, жестких глазах сына Лисья Королева тогда прочитала решимость идти до конца, а если надо, то восстать против воли отца и желаний матери. Её маленький толстый лисенок стал настоящим мужчиной, поняла она, и сразу назвала его суженую ?доченькой?. Если сын выбрал её, значит, она того стоила.Но то ведь Бай И — девятихвостый лис и высший бог, в жизни которого было всего четыре женщины — его жена, его дочь, его мать и его младшая сестра. А тут мало того, что Наследный принц, так еще и дракон. Ой-ой!Опять же, юный принц А Ли, если его переодеть в девочку, как две капли воды походил на Цянь Цянь в аналогичном возрасте. У него даже клычки были такие же - клинышком. Такой же формы лукавые глазенки.Лисий Король, отдать должное его выдержке, вообще ничего не сказал. Но покосился на жену с таким видом, будто съел сырого ужа. Та, в свою очередь, предупреждающе сверкнула очами. Мол, не суй свой длинный нос, Бай Цянь сама разберется.Взрослые дети Лисьей Королевы были именно взрослыми. Когда Чже Янь в компании с мужем придумали эту странную помолвку-компенсацию с Небесным Дворцом и их принцем, она лишь усмехнулась. Бай Цянь, которая, к слову, тогда пропадала неведомо где, по возвращении могла решительно возразить, разорвать договоренность и наплевать на мнение всех Миров и Морей. И мать её в этом решении всецело поддержала бы. Но Цянь Цянь вышла замуж за Наследного принца Е Хуа, и теперь возилась с его сыном с такой радостью, словно это её родной ребенок. Принц, тот души в А Ли не чаял, чтобы сомневаться в подлинности его отцовства. И получалось, что... ?Если живность похожа на кролика, уши, как у кролика, прыгает, как кролик, то это он самый и есть?, - подумала древняя лиса-королева и приготовилась терпеливо ждать, чем всё закончится, целиком и полностью уверенная в уме и чувствах единственной дочери. Чего-чего, а терпения лисам не занимать.Так вот, касательно душевного потрясения... Им стал вовсе не внук, а зять. Лисья Королева видела его один раз — на свадебном пиру, и еще тогда поразилась выбору Цянь Цянь. Внешность в мужчине, разумеется, дело не последнее, но далеко и не первой важности. На Е Хуа можно любоваться, да. Как на лесное озеро, горную вершину, водопад или закат над морем. Что-то далекое и прекрасное, но холодное. Жить с таким и делить его с другими гаремными женщинами? О нет! Оставалось лишь надеяться, Бай Цянь из Цинцю знает, что делает.Вблизи же зять оказался... несчастным. Одиноким, больным и сломленным, точно после долгой свирепой хвори. Этот излом прятался в самой глубине непроницаемых черных глаз, в горькой складке около губ, в наклоне головы. Словно однажды Наследный принц попал в капкан и отгрыз себе лапу, чтоб вырваться на свободу и умереть вольным зверем, но случайно выжил.Высмотрев всё это в Е Хуа, Лисья Королева решила не быть сторонней наблюдательницей. Он ей все-таки зять!Ловко встряв в чопорные расспросы Бай И, она ослепила принца улыбкой и завела разговор о еде.- Я просто обязана спросить дорогого сыночка, что он любит больше — курочку или уточку? Мою Цянь Цянь следует наказать, она не предупредила меня, что вы будете в гостях. Уж я бы расстаралась.- А как вы готовите утку, матушка? - поинтересовался Е Хуа.И не просто ради соблюдения приличий, чтобы тещу не обидеть, а очень даже живо поинтересовался.Оказалось, этот мальчик умеет неплохо готовить, причем знает кучу способов прокормить себя в походных условиях. Он даже булочки мог испечь! Лисья Королева воспрянула духом и потащила зятя в кладовую, хвастаться припасами. Вышли они оттуда далеко не сразу. Четвертый братец даже сбегал проверить, и вернулся обескураженный.- Они считают кувшины, пробуют соленья и делятся рецептами, - сообщил он испуганным шепотом. - Цянь Цянь, ты его неделю муштровала в кулинарном искусстве? - Вообще-то, мой муж разбирается в готовке, - фыркнула принцесса.Ей матушкино настойчивое желание познакомиться с Е Хуа поближе, казалось подозрительным.- Так тебе крупно повезло, сестричка? Сама-то ты яйца сварить не можешь!- У меня для этого есть целый дворец слуг. Кто-то из них точно приставлен, чтобы варить яйца, - мрачно молвила Цянь Цянь, глядя как в зал возвращается её сияющая мать и ошеломленный её напором муж с меховыми тапочками в руках.?Всё, - моргнула она Четвертому брату, - они спелись!?Лисья Королева кому попало тапочек не дарила. А когда она прошептала дочери на ухо: ?Парень — клад. Такой хозяйственный!?, Бай Цянь уже жалела о том, что привела Е Хуа в Цинцю. Теперь его здесь любилиЕ Хуа, Наследный принц НебаПри ближайшем рассмотрении семейство Бай оказалось совсем не таким, как он представлял его раньше. Хотя с чего там было представлять? Периодические появления Лисьего Короля у Небесного Престола носили исключительно официальный характер и единственный раз, который Е Хуа точно мог вспомнить, был когда он и получил в невесты Лисью Наследницу. Но тогда Бай Чжи был суров, непреклонен и, кажется, сильно оскорблен. Собственно, именно это и подтолкнуло Е Хуа согласится – прошлому ему было все равно, на ком жениться, зато разрыв мира с Цинцю из-за влюбившегося в служанку дяди Наследного принца совершенно не устраивал. Нынешняя семейная встреча изменила его мнение по целому ряду вопросов и по тому скандалу в частности.Во-первых, Е Хуа отчетливо понял, что старый Лис играл оскорбление на публику – в действительности ему было все равно, достаточно глянуть на всю лисью семейку. Не захотел сын Правителя его дочь в жены? Так чьи же это проблемы? Точно не Бай Чжи или Бай Цянь. Но какой дурак отказался б от союза с Небесным наследником, особенно когда Император сам предлагает, если всего и надо - посильнее нахмуриться? Обыграл деда Лисий Король, причем без малейших усилий, не зря же он лис, во всех смыслах этого слова.Во-вторых, выяснилось, почему Император предложил столь неравноценную компенсацию: достаточно было войти в Логово и столкнуться взглядами с Королем и Королевой, и их сыновьями. Лисья магия, густая и древняя, силу которой он сам недавно испытал на собственной шкуре, здесь достигала концентрации, в которой Черный Дракон Небес вяз, как муха в меду. И вздумай Цянь Цянь, плоть от плоти этой магии, надрать ему холку в Цинцю, неизвестно, чем бы это закончилось. Так что неудивительно, что Император продал внука, дабы не вызвать гнев Повелителя Лис.В-третьих, внезапно ему стало горько. Семейство Бай было настоящей семьей, такой, о которых Е Хуа слышал, но никогда не видел. Его семья была… небесной. Мать, которая прекратила бороться за своего сына, стоило деду лишь цыкнуть на нее, дед, который видел во внуке, прежде всего, Наследника, и воспитывал исходя из своих честолюбивых представлений о высшем божестве, самовлюбленный тихоня-отец, дядьки, боящиеся слово поперек сказать, сотни наложниц всех рангов, сплетни, слухи, интриги, одержимость церемониями. Семейству Бай на все это плевать. Думается, приведи хоть один из их четырех сыновей в Логово смертную женщину, тут бы никто ему и слова не сказал, наоборот, сделали бы все, чтобы пришелица была здорова, счастлива и бессмертна. И это еще больше подчеркнуло неисправимость преступления Е Хуа, который мало того, что сделал объект своей любви жертвой своей же прихоти, но и притащил ее в пекло, именуемое Небесным Дворцом. Там у маленькой чистой СуСу не было ни малейшего шанса, но разве думал об этом он, со своим тщеславием, вскормленным на тщеславии его семьи?Но самым важным открытием было совсем другое. Неизвестно, как обстояло дело за пределами Логова, но внутри его командовал совсем не суровый Король, а Лисья Королева, красивая женщина, на которую так удивительно похожа ее дочь. При ней, под ее прямым и внимательным взглядом как-то стихали и бескрайнее могущество Бай Чжи, и их сын Бай И, чья духовная сила ощущалась Е Хуа чем-то вроде каменной плиты, не говоря уж о Четвертом брате, похожем на Цянь Цянь словно близнец, и той рыжей лисичке, что бегала хвостом за Владыкой Дицзунем. Потому, когда красивые темные глаза Королевы остановились на Небесном Принце, Черный Дракон внутри него смиренно умолк, и Е Хуа сам не понял, как они вдруг оказались в кладовой, прямо в середине обсуждения способов хранения дичи и рыбы.- Я просто удивлена, что на Небесах кто-то учит принцев кулинарным премудростям, - тепло улыбнулась Королева и подсунула ему на пробу маринованную капусту.Капуста была превосходна. - На Небесах – не учат, матушка, - покачал он головой, ощущая внезапную тоску по трем столетиям в смертном мире. – Это случилось не на Небесах и само собой. - И кто же был учителем?Е Хуа не был уверен, что Дицзуню понравится, если станет известно, что он не только Первый Дракон Небес и олицетворение справедливости, но и большой умелец по выживанию в деревне, поэтому ответил просто:- Мой друг, - и с удивлением понял, что не солгал. Остро захотелось плюнуть на Небеса, взять в охапку А Ли и вернуться на гору. Цянь Цянь, судя по Логову, там должно понравится, да и сын будет рад… Чтобы окончательно не запутаться в собственных мыслях и желаниях, которых стало чрезмерно много для него одного, он вернулся в реальность и обнаружил, что продолжает беседовать с тещей, перескочив с вопросов заготовки рыбы на тонкости заготовки овощей.- Ты обязательно должен погостить у нас на Празднике Урожая, совершенно замечательное время, очень весело, - закончила свои наставления Лисья матушка. – И моему внуку понравится. Приводи его почаще, хорошо? Я редко бываю на Небесах, но, признаться честно, не уверена, что это подходящее место для ребенка его возраста. - Обязательно буду приводить, - от всего сердца пообещал Е Хуа, не покривив душой.Собственно, почему нет? Ее Величество права, Небеса не созданы для детей, они и для взрослых-то место не слишком дружелюбное. А здесь А Ли будут любить, его здесь уже любят, это признавал даже одержимый безопасностью и благополучием сына Черный Дракон. И точно никто не обидит, достаточно поглядеть на стоящую рядом с ним величественную и изящную женщину в простом платье из некрашеного шелка. Она любому дракону голову оторвет, если тому хватит дурости тронуть кого-то из ее семьи. Такой же, через много тысячелетий, будет и его жена, с кристальной ясностью осознал он. Величественной, изящной и сильной, отлитой из чистого металла, который не согнуть и не сломать.Возвращаясь обратно, с тапочками в руках (?это, чтобы ты почаще вспоминал, что тут тебе всегда рады, дорогой зять?) и в полном душевном волнении, он застал в пещере презабавную картину. Над доской для вейци склонились все взрослые мужчины, разглядывая партию разыгрываемую между А Ли и его четвертым дядей, Бай Чженом. Судя по выражениям лиц, малыш громил высшего бога без малейших к тому усилий. - Он выиграл! – изумленно воскликнул Чже Янь, оборачиваясь к вошедшим. В лисьем семействе он был, судя по всему, кем-то вроде мудрого дядюшки, даром что феникс. – Клянусь, выиграл!- Так он всегда выигрывает, - не понял, в чем причина удивления Е Хуа, которого собственный ребенок обыгрывал еще с тех времен, когда не умел читать. - Ах ты, солнышко мое, - умилилась Королева и вручила радостному А Ли очередную булочку. - Но… - растерянно протянул ее младший сын. – В таком возрасте? Так играть? - Это меня Учитель Дицзунь научил, - сообщило перемазанное в сладкой бобовой начинке дитя. От упоминания имени Владыки Фэнцзю заалела маковым цветом, а Бай И, наоборот, неуловимо помрачнел. Похоже, нежная дочь доставляла отцу множество проблем своими сложными взаимоотношениями с бывшим Повелителем. Вспомнив слова Дун Хуа, принц мысленно улыбнулся – а каких доставит!- Дицзунь согласился стать Учителем вашего сына? – поразился Чже Янь, странным образом став очень похожим на сову, и заработав недовольный взгляд от Цянь Цянь. Бай Чжи еще раз оглядел зятя. На его лице мелькнуло понимание, вот только чего?- А сам ты играешь? – он указал на доску, дождался утвердительного кивка, и предложил. – Тогда, быть может, партию? Если днем в Цинцю ему нравилось, то ночи превратились в кошмар, причем внезапный. Лисы не признавали раздельных супружеских опочивален. И даже раздельных постелей. Так что сбылась мечта маленького А Ли поспать между папой и мамой. Причем мама не возражала – в первую же ночь затащила мужа в свой девичий домик, большую часть которого занимала огромная кровать, бодро прижала к себе довольного ребенка и засопела. А Е Хуа лежал, таращился в темноту раскрытыми глазами и считал: солдат, мечи, копья. Когда дошло, что все предметы в его голове какие-то странные и как один – прямые и твердые, перешел на лошадей и урожаи капусты. Потом – на военные марши, церемониальные протоколы и стратегические догматы, которые закончились на третью ночь. А вот пытка – нет. И как, о боги всех миров, Дицзунь это терпит?! Она лежала рядом, такая теплая и мягкая, в тонком шелке на голое тело, и еженощно Е Хуа жадно вслушивался в ее спокойное, безмятежное дыхание. Такая похожая – и такая другая. Такая близкая и такая далекая. Ненавистная. Желанная. Его жена, но не его женщина.Как же ему хотелось оказаться где-нибудь далеко, лучше всего в чистом поле и на твердой земле! Потому что терпеть эту пытку из ночи в ночь, особенно когда Бай Цянь во сне так и норовила прикоснуться к нему рукой, сил не было. Сдвигаясь на самый край кровати Е Хуа всерьез рассматривал возможность ночевать под ближайшим кустом, наплевав на тещу и тестя. Даже кошмары исчезли – стоило ему теперь закрыть глаза и безумие желания тут же трансформировалось в образы: конкретные, яркие.А еще он мучился вопросом: и с чего это такое расположение? Эта доброта? Учитывая, что в Цинцю они застряли как раз потому, что испытывала она к нему что угодно, но только не приязнь. Развалины палат Цзычень тому свидетели. Продлись жизнь в Цинцю чуть более и Е Хуа бы не выдержал – убежал наружу, на такую уютную и холодную землю. А так, к счастью, дворец восстановили и счастливый он, нагруженный подарками и гостинцами, вернулся во внезапно полюбившийся дворец, где у него была своя, личная спальня. И никаких женщин на соседней подушке. Чтобы сократить свои встречи с супругой, он теперь просыпался рано и сбегал во дворец, надеясь, что хоть там отвлечется. Но не вышло. Более того, подозрительность, щедро подкормленная неожиданной благожелательностью Цянь Цянь, усилилась, когда он обнаружил, что никто словно и не замечает случившегося в Си У. Будто не было ни рассыпавшегося в труху императорского приказа, смотрин, буквально выметенных со двора слуг, внезапной грозы и, самого главного – гневных речей Наследного принца, выскочившего из собственной спальни в драной одежде. И восстановления разгромленных изнутри палат Цзычень тоже не было, что оказалось последней каплей. Не мог Император так просто проигнорировать столь вопиющее нарушение приличий. Да что там Император – а его мать? Где привычные истерики, выговоры и слезы? Даже страх в ее глазах, к которому он притерпелся за семьдесят тысяч лет, сменился на ожидание страха. Будто ничего и не случилось, никаких перемен. Но Е Хуа не верил этой видимости. В конце концов, Дицзунь три столетия потратил, разъясняя, чему именно стоит уделять внимание. Именно после его уроков принц в полной мере осознал, как страшно поступил, живя в слепой уверенности, что все у них с СуСу хорошо, не понимая разницы между смертным и бессмертным.Поэтому болезненная подозрительность, зародившаяся в нем после ее гибели, помноженная на уроки Дун Хуа, расцвела пышным цветом. И теперь он спиной чувствовал странное ощущение, следовавшее за ним, стоило ему лишь покинуть пределы Си У. Отсутствие шепотков и взглядов не успокаивало, наоборот, пугало. Не может такого быть, чтобы не обсуждали его. Да что там, всегда обсуждали, даже когда он не замечал, не снисходил, чтобы вслушиваться, или когда так обезумел, что сплетни должны были стихнуть от одной лишь боязни попасться под разгневанную руку Черного Дракона – все равно сплетничали. А тут не было ничего – тишина и пустота, благостные, как пыльца на медоносах.И только быстрый внимательный взгляд Повелителя звезд, который он ловил изредка, сидя в подобающей позе у дедова Престола подтверждал, что не стоит верить этой благости. Но поговорить с Сы Инем у него все никак не получалось и потому росло напряжение, перемешивалось с неукротимым желанием, грозя вылиться во что-то, по сравнению с чем инцидент со смотринами покажется мелкой неприятностью тем, кому доведётся оказаться рядом. Цянь Цянь, девятихвостая лиса из ЦинцюДни проведенные Цянь Цянь в Логове стали настоящим глотком свежего воздуха после духоты Небесного Дворца. Она даже успела навестить Мо Юаня в его пещере и поменять цветы в вазе. Е Хуа в это время пребывал в плену у Лисьего Короля. Папочка устроил зятю настоящую проверку на прочность, разве только на охоту с собой не взял. На честную охоту, разумеется, когда охотник выходит против зверя только с копьем или луком. Лишь сила рук и меткость глаза и никакой магии. Матушка же всерьез принялась откармливать внука, потчуя его пирожками со всевозможными начинками, супчиками, пельменями и, конечно, сластями.И пока семейство развлекало гостей каждый на свой лад, Бай Цянь ломала голову над способом добраться до Собирателя Душ. Думала, думала и придумала! У неё же был веер Нефритовой чистоты с горы Куньлунь, который тихо лежал на дне озера. Его сила могла открыть любой замок, главное, чтобы Е Хуа рядом не было.На радостях Цянь Цянь стала милой с мужем не только при А Ли, но и в остальное время тоже. Братья всегда насмехались над размерами её кровати. Мол, гнездо это на три лисы сделано. Оказалось небольшого домика с круглым входом хватает на одну лису и двух драконов — большого и маленького. Сбылась мечта А Ли — он спал между папой и мамой.Вот уж кому не хотелось возвращаться на Девятое Небо!Но пришлось. Палаты Цзычень отремонтировали слишком быстро. С другой стороны, ларец с лампой оказался в прямой досягаемости Цянь Цянь.Сама себе она представлялась лисой, залегшей в траве с подветренной стороны от кроличьей колонии и дожидающейся, когда зверьки утратят бдительность. Глаза прищурены, будто охотница дремлет, но пушистые уши торчком стоят, а чуткий нос втягивает вкусно пахнущий ветерок.Цянь Цянь все спланировала. Не слишком тщательно, как и прежде оставляя место для внезапных поворотов, на которые так горазда Судьба. Значит так! Она ворует лампу, относит её в пещеру Яньхуа, потом отпрашивается у Е Хуа на три дня и выполняет положенный ритуал. И если душа Мо Юаня соберется, а она соберется, то дальше можно будет подумать о том, как вернуть Наставнику божественные силы — эликсиром ли, ритуалом ли. В конце концов, семнадцать учеников с превеликой радостью поделятся с учителем своими силами.Но сначала требовалось усыпить бдительность супруга. Е Хуа после возвращения из Зеленых Холмов пребывал в отвратительном настроении. По мнению Цянь Цянь без всякой на то причины. Палаты отстроены, слуги ходят на цыпочках, Супруга Ли Сю — его маменька ни словом не упрекнула за разгром и молнии, и даже Небесный Император сделал вид, будто ничего не произошло. Не говоря уж о главном результате отдыха в Цинцю — щечки А Ли стали кругленькими и розовыми как наливные яблочки. Прям вот так и откусила бы кусочек!Радуйся, Наследный принц! Так ведь нет! Муж ходил весь смурной и невеселый, не замечая признаков доброжелательности Наследной принцессы, а она и чай ему наливает, и честно делится сыном, и кроличьих шкурок на правилках — ни одной. Что еще надобно?Лиса валялась на лежанке с волшебным веером в руках, прикидывая и так, и эдак, как бы поточнее разузнать расписание Е Хуа на ближайшие дни. Напрямую ведь не спросишь ?Дорогой, а скажи точно-точно, когда тебя не будет дома??И в это самое время явился Повелитель Звезд - Сы Мин. Собственно, пришел он к Его Высочеству и, не застав принца, хотел уйти, но Цянь Цянь было так скучно, что она решила сама побеседовать с гостем. Фэнцзю прожужжала Тетушке все уши рассказами о своем чудесном друге — сочинителе человеческих судеб. Пришло время познакомиться ближе.- Е Хуа в отлучке, но я, если нужно, помогу чем смогу, - улыбнулась она, дав знак служанке подать чаю.Очередная красавица в персиковых шелках, полагающихся всем дворцовым девушкам, засуетилась вокруг Сы Мина. Она вообще показалась лисе слишком услужливой. Но кто знает, вдруг ей просто страшновато в палатах Цзычень после недавнего-то скандала.Сы Мин напоминал Цянь Цянь хищную ловчую птицу — нестрашную на первый взгляд, но смертоносную. Пронзительный взгляд и идеальная точность движений без слов говорили о том, что этот бессмертный не так прост, как может показаться. Не зря он сам вызвался служить Владыке Дун Хуа. Повелитель звезд расположился за столиком напротив, одним ловким жестом расправив складки белых одежд, чтобы те легли ровно. Точь-в-точь сокол на ?стуле?, подумалось Цянь Цянь. - Что привело Повелителя звезд во дворец Си У? - спросила она.И тут же, судя по всему нарушила несколько неписанных правил. Сы Мин выгнул бровь и покосился на служанку. Та вышла, но за порогом её шаги сразу же замедлились.- У меня отличный слух!Бдительную красотку, словно ветром сдуло.- По Небесному Дворцу ходят упорные слухи, что Её Высочество приворожила Его Высочество Наследного принца, - сказал гость без тени улыбки.Лиса только фыркнула. Оправдываться в том, в чем невиновна Бай Цянь не собиралась.- И что с того?- Чары девятихвостых лис всем известны своей мощью и направленностью, - продолжил Повелитель звезд. - Какими-то иными причинами придворные и слуги объяснить поведение Его Высочества не могут.Если вдуматься, то они с Е Хуа вели себя очень престранно. Милые и внимательные друг к другу в присутствии А Ли, чтобы высказаться более откровенно, они закрывались в спальне Бай Цянь подальше от глаз и ушей сына. Но со стороны всё это и вправду смотрелось подозрительно. Чем могут заниматься мужчина и женщина наедине в спальне?- И вы пришли спросить в самом ли деле я приворожила мужа? - полюбопытствовала лиса.От здешних обитателей всего чего угодно можно ожидать.- Нет, - улыбнулся самым краешком губ собеседник и пригубил чай, с таким сосредоточенным видом, будто явился в палаты Цзычень только почаевничать и ничего более.- Ага... - догадалась Цянь Цянь. - Это было предупреждение?- Именно так, но не для вас, Ваше Высочество. Для вашего супруга.Прими сейчас Бай Цянь обличье лисы, она бы почесала себя задней лапой за ухом. Небожители любили говорить загадками.- Я ему обязательно передам ваши слова, Повелитель звезд.- И буду чрезвычайно признателен за это, - ответствовал тот.В молчании он допил угощение, изящно встал, раскланялся и ушел.Е Хуа, Наследный принц Девяти НебесВожделение, поселившееся в нем, превратило в кошмар не только его ночи. Семейные ужины, обязательная часть его жизни, необходимая, чтобы радовать сына, который рассказывал маме с папой свои маленькие детские новости, наслаждаясь их обществом, теперь перестали его радовать. Требовалось чудовищное напряжение, чтобы сохранять на лице доброжелательность, концентрируясь на голосе А Ли, а не на плавных движениях рук сидящей напротив Бай Цянь, которая, как назло, дома предпочитала легкие простые одежды, подчеркивающие каждый ее изгиб. Е Хуа жадно вглядывался в лицо жены – так страдающий от смертельной жажды припадает к долгожданной воде. Нежный очерк скул, тени от ресниц на белоснежной коже, черные волны волос, подчеркивающие изящество шеи, губы – совершенные, цвета персиковых лепестков… Он впился ногтями в ладони, насильно заставляя себя вспоминать дворцовый церемониал. Не думать, не смотреть, не думать…- У тебя все хорошо? – неожиданно услышал он над ухом и подпрыгнул.Цянь Цянь, которая только что удалилась, чтобы уложить А Ли, стояла рядом, в опасной близости, и смотрела сверху вниз, с непонятным ему выражением на лице.- Да, - с трудом он смог произнести это коротенькое слово.- А не похоже, - она обошла его и устроилась на своем месте, напротив. – Сегодня к тебе приходил Повелитель звезд.Вот это было неожиданно. И ожидаемо, достаточно вспомнить ту тревогу, что он видел во взглядах Сы Мина.- Он просил мне что-то передать? – главное в их разговоре – это смотреть в угол, вон там такие симпатичные тени и ваза, новая, из резного нефрита. Отличная ваза!- Да, - Цянь Цянь машинально переставляла на столе многочисленные чашечки и плошки. – Не знаю, насколько это важно, но он сказал, что во дворце пошел слух, будто я тебя привораживаю. Знаешь, наша с тобой привычка прятаться, чтобы не смущать А Ли – она же со стороны выглядят совершенно иначе. Не знаю, есть ли тут повод для беспокойства, однако эти ваши церемонии и этикет…Дальше он не слушал. И самому проще – на голос жены у него была та же реакция, что и на ее присутствие – и вот оно, все и открылось! Только неправильно поняла простодушная лисица причину беспокойства Сы Мина, совсем неправильно.Из глубин охлажденного новостью разума всплыла первая за последнее время здравая мысль – а ведь нельзя брать Бай Цянь с собой на Церемонию Всеобщего Благословения. Никак сейчас нельзя. Он и так не хотел, боялся, что не сдержится, не сможет провести весь день с женой бок о бок. Выдумывал предлоги, один другого глупее. А теперь точно нельзя. Потому что хватит с него, один раз в его семью уже влезла воля Небесного дворца, второй раз он им не позволит!А все же, какой молодец Сы Мин, не зря Дицзунь выбрал его себе в служение! Хоть кто-то…Дурнота накатила внезапно, он застонал и схватился за голову. - Е Хуа! – воскликнула Цянь Цянь и показалось ли ему, что прозвучало в этом восклицании беспокойство?- Завтра… - выдавил он. – Церемония Благословения… Тебе туда нельзя, слышишь? Придумай предлог, чтобы не появляться… очень тебя прошу…Тоненькая морщинка пролегла между длинных бровей, которые словно выписал искуснейший из каллиграфов. Думал ли Е Хуа, что подобная мелочь может будить такие устремления! Он принялся считать дыхание. От испытываемых чувств его тошнило, настолько отвратительны, ядовиты они были. Нельзя, недопустимо испытывать подобное к женщине, особенно к той, что так похожа…- Придумала! – звонко воскликнула Бай Цянь. – Завтра я еду в Цинцю, срочно навестить матушку! На весь день, ты не против?И тут же вскинулась, настороженно повела головой:- Я уже сказала, у меня чуткий слух!Удаляющийся топот легких ног подтвердил, что у двери только что были чьи-то уши.- Сил моих нет! – зарычала лисица. – Подслушивают, подглядывают, шушукаются!Кто же знал, что эта женщина столь обольстительна в гневе? Жаркий румянец на белоснежных щеках, глаза горят, волосы разметались по плечам, густой жар ее силы физически ощутим. Какова на ощупь ее кожа? Шелковистая, бархатная?Скорость, с которой Небесный Принц вылетел из совместных покоев, оставив в одиночестве крайне удивленную жену, превышала все разумные пределы. Ночью Е Хуа стало совсем худо. Он метался по кровати, то обливаясь потом от невыносимого жара, то зубами стучал от холода. Извертелся так, что сбил всю постель, сполз на пол и распластался на прохладных нефритовых плитах в надежде, что станет легче.Не стало. Кратковременное забытье приносило видения, живые и яркие, в них под руками выгибалось, пылало страстью живое горячее тело, то удивительно знакомое, то чужое, но такое же желанное. Обострились чувства – он ощущал кожей все как раскаленный металл или вечный лед, более нестерпимый чем тот, что был в колодце, наполненном хаосом. А за стеной шебуршилась, готовясь ко сну, причина его страданий и ему был слышен малейших звук – шорох ткани снимаемого платья, потрескивание волос под напором гребня, легкий смех и шепот, скрип сминаемого шелка на постели.Понимая, что сейчас не выдержит, поддастся внезапно зародившемуся в нем зверю и тогда уже ничего нельзя будет изменить, он вскочил на ноги, со злостью пнул тяжелую вазу, которую какой-то идиот поставил в угол. Пнул еще раз, потом еще, стал бить по ней кулаками и ваза трескалась и крошилась, словно ее сделали не из камня, а из песка.- Эй, муж мой, что ты творишь? – прозвучало из-за стены, и принц, испугавшись, что она сейчас войдет к нему и тогда все, случится страшное, собрал в кулак остатки выдержки и шагнул, неизвестно куда, только лишь бы подальше от той, которой очень боялся навредить. Неизвестность оказалась рекой, в самую глубину ее он и ухнул, распугав речных духов. Ледяная вода текущая с гор обожгла разгоряченную кожу и вскипающий разум, закрутила, обмотав широкие ночные одежды, стреножила не хуже коня. Вынырнув с шумным фырканьем, Е Хуа глотнул свежий ночной воздух, окунулся с головой еще несколько раз и только после этого выполз на берег, как мог – на четвереньках, растянулся прямо на песке. Теперь можно было и подумать. Например о том, что имел ввиду Повелитель звезд. Цянь Цянь ошиблась – не зная Сы Мина предположила, что его обеспокоила внешняя сторона дела. Вот только как бы не фыркал Дицзунь относительно воображения пишущего смертные судьбы, Е Хуа был уверен – последним, кто придал бы какое-то странное значение их с женой уединениям, был именно Сы Мин, большой специалист по раздорам между супругами. А значит, дело совершенно в ином.Он перевернулся на живот, встретился взглядом с светящимися в речной траве глазами и свирепо цыкнул. Любопытное существо, кем бы оно ни было, шустро порскнуло в сторону, ломая кусты. И тут никакого уединения! Но, пока он может думать – надо думать. Интересно, а как со стороны воспринимаются их с Бай Цянь отношения? Небесный Принц, известный на Восемь Миров и Девять Небес нежеланием обращать внимания на придворных красавиц, сначала притаскивает во дворец смертную девку, потом, после ее смерти, три столетия ведет себя неподобающим образом и после, стремительно женившись на той, к кому не проявлял ни малейшего интереса, запирается с ней в комнатах, которые выглядят после их уединения…- Неоднозначно, – прошипел Е Хуа сквозь зубы.Предсказать, что должен подумать Небесный Дворец, наблюдая эдакие чудеса, не сложно. Недаром же он провел в нем семьдесят тысяч лет, из которых пятьдесят окружающие женщины делали все возможное, чтобы он хоть взгляд кинул. Дело совсем не ограничивалось одной лишь Су Цзинь, если бы!Точно! Ах, он идиот! Говорил же Дун Хуа, что учишь тут его, учишь!Резко вскочив, он стал бегать туда-сюда по берегу, нимало не заботясь, как это выглядит со стороны. Все донимавшие его последнее время чувства, начиная от слишком яркого света, слишком чувственных дев вокруг, приторных ароматов и заканчивая чувствительностью тела и разума, превосходно укладывались в картину неоднократно испытанных симптомов, имя которым было приворот. Собственно, если бы не навалившиеся семейные проблемы, он бы сразу это понял, благо разнообразного опыта было более чем достаточно. Ведь чем только не пытались привлечь внимание неприступного Высочества страдающие принцессы, соревнуясь не только в изысканности нарядов, но и в сложности волшебных искусств. И он еще легко отделался! Помнится от первого зелья, который на нем испытала некая дура сразу после пережитого восхождения, он только чудом не окочурился. Но самое главное – было у него отличное, безотказное, тысячи раз проверенное средство, чтобы избавиться от терзавших мук. Средство, которое всегда доступно, достаточно лишь захотеть. - А утром, - со страшной улыбкой пообещал звездным небесам Е Хуа, - я вернусь к вам живой, здоровый и вы поедите у меня… сладкого!От мысли какой опасности он подверг семью, в кого чуть не превратился, его охватывала нестерпимая ярость. Как раз то, что нужно, чтобы избавиться от этой заразы. Дракон взревел, преображаясь, подставляя ветру длинное черное тело и развивающуюся гриву. Стремительно уменьшился берег, распахнулась над головой звездная бездна, он нырнул в нее, как ранее в воду, и полетел, свободный и счастливый, над ночным зеркалом реки, приветствуя любующуюся своим отражением луну.Церемония Всеобщего Благословения – призыв высшей силы для блага Небесного племени – это церемония чистоты. Огромный Небесный Дворец словно окутывается во все оттенки белого и золотого, сияя под лучами небесного солнца. Белеют нефритовые стены, струятся белоснежные драпировки, реют в потоках ветров флаги цвета снега, чисто звенят золотые колокольчики и дым бесчисленных гигантских курильниц тоже бел и чист. Среди этого пенящегося белого моря Е Хуа был как осколок ночи. Ни одной цветной нитки, ни единого украшения, лишь простой черный шелк платья и гладкий черный шелк волос. И настроение, такое же черное, чернее тьмы за пределами миров. Стремительным шагом он пролетел сквозь бесчисленные коридоры и галереи дворца, толкнул дверь в личные дедовы покои, не дожидаясь, пока его объявят, и застал там картину, по меньшей мере, любопытную. - Жалуетесь? – желчно вопросил он у замерших в поклоне перед Императором двух воинов в серебряных латах. Су Чен и Су Тай, двоюродные дядьки его ненаглядной гуйфэй, последние из семейства Су, Стражи Небесных Врат. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, какая сила приволокла их в покои Императора. Сила эта, пусть и старалась не показываться Е Хуа на глаза, вряд ли отступила в упорстве навязать ему ненужные чувства. От мыслей о чувствах ему все еще становилось дурно.- Е Хуа! – громыхнул дед.Непочтительный внук почтительно склонился в поклоне. В бело-золотых ритуальных одеждах Повелитель был величествен, но, с удивлением понял Наследный принц, эта величественность более не оказывала на него прежнего парализующего воздействия. Того самого, под которым он покорно согласился на брак с Бай Цянь и лично предложил вырвать глаза СуСу. Е Хуа внезапно осознал, что стал свободен от дедовой воли, причем даже не успел заметить, когда и как.- Простите, мой повелитель, - легко признал он свою ошибку, выпрямился и продолжил. – Однако, в силу сложившихся обстоятельств, мое поведение весьма объяснимо. Скажите, уважаемые, это не ваша ли племянница накануне пыталась меня приворожить?На самом деле он бы с удовольствием заорал и выгнал их взашей, вместе с племянницей. Лечение лечением, но гной все еще не до конца покинул лопнувшую рану, и страсти, которым набили его душу, искали выхода. Избавиться, наконец, от Су Цзинь – разве есть выход лучше?- Я хочу поговорить со своим внуком наедине, - неожиданно прервал его размышления дед.И Е Хуа оторопел. Он понял. Дождался, пока закроются резные створки дверей и только тогда спросил.- Так это вы?!- Е Хуа! – дед даже говорил как небесный гром. – Мое терпение иссякло! - Но зачем? Я же сделал все так, как вы хотели! Я женился на дочери Лисьего Короля, я пытаюсь, чтобы у меня была семья, зачем же?!- Е Хуа!!! Ты нарушил законы Небесного Дворца! Ты игнорируешь мои приказы, не соблюдаешь обязанности Наследника! - Да я всю жизнь только и делаю, что соблюдаю! Вашу волю, ваши обязанности, ваши желания! Я ради вас себя забыл, соглашался на все, что бы вы от меня не требовали. Вознестись раньше всех – с радостью, лишь бы вы были довольны. Заменить собой подведшего вас сына – в любой момент! Я всегда следовал вашим приказам, Повелитель! И я не понимаю, почему… Что вы им все обещали? Кто первой затащит в постель Наследника, та получит что? Аррррхххх!- Место жены второго ранга, - величественно и без капли раскаяния произнес Повелитель. Эмоциональная тирада внука не произвела на него никакого впечатления. – Потому что то, как ты себя ведешь, недопустимо. Ты второй раз пошел на поводу у случайной женщины! И если первый раз мы простили тебе…Небесный Дворец дрогнул, как бумажный домик, по полу поползла, ширясь, гигантская трещина. Налились безграничной чернотой глаза – и Повелитель подавился воспитательной тирадой. Испугался, впервые осознав, что его внук, глупый, но в целом послушный – высший бог, совладать с которым немногим будет под силу. И что он не знает, есть ли его имя среди тех немногих.- Я же просил передать вам, мой Повелитель, - голос Е Хуа, низкий, негромкий, изменился. Человеческими устами говорил Дракон. – Не надо больше трогать мою семью. Никогда более. Миг пронесся и на месте воплощения Небесных сил снова стоял разгневанный молодой мужчина.- А если хоть еще одна кандидатка в наложницы приблизится к дворцу Си У – я уж точно не буду себя контролировать! - с обычной злостью добавил он и исчез, перенесся прям из личных покоев Императора Небес, что было вопиющим нарушением этикета. Он возник в галерее палат Цзычень, пнул ближайшую колонну и стремительно пошел в сторону опочивальни. Видеть кого-либо сейчас не хотелось, ярость, щедро замешанная на наведенном желании, так и не нашла выхода. Чужую силу он ощутил за несколько шагов. Чистую, незнакомую силу, подобную порывам северного ветра над бескрайним морем. И шла эта сила из-за дверей его спальни, которые выбить – дело пары секунд. И еще секунда потребовалась, чтобы влететь во внутрь.Перед портретом, который он установил напротив кровати, стояла его жена, девятихвостая лисица Бай Цянь. - Что… - она обернулась на шум, пораженный Е Хуа увидел ее искаженное гримасой бледное лицо и безумный взгляд. А еще Собирателя Душ, который она прижимала к груди. Взломанный ларец был вывернут на пол, под ногами валялись, словно какой-то мусор, их с СуСу зеркала и белая лента.- Воровка! – он не успел, пальцы ухватили пустоту. Высшая богиня с горы Цинцю исчезла, только дрогнул полумрак. Выругавшись, он бросился за ней. Бай Цянь из ЦинцюКому сказать, но Цянь Цянь половину ночи ждала возвращения забежавшего неведомо куда мужа. Вертелась рядом со сладко сопящим Пирожочком, вскидывалась на каждый шорох и гадала, что же произошло с Е Хуа. Наверняка, его снова вывели из себя придирками, завалили новыми заданиями и опять потребовали подвигов самоотверженности. Про Су Цзинь она старалась не думать совсем, иначе захочется отправиться в Западный дворец и свернуть гадине тощую шею. И, Цянь Цянь готова была поспорить на один из своих хвостов, сплетни про лисий приворот распускает гуйфэй. Сидит в своих покоях с видом на забор, бледная немочь, словно паучиха, и очередную сеть интриг плетет.?Ничего-ничего, я и до тебя доберусь, мерзавка, - посулила Наследная принцесса. - Но сначала — Наставник. Он - в первую очередь!?Она зевнула, обняла сына и заснула сном праведницы. Как всегда делают лисы, собираясь что-то украсть.Когда вернулся Е Хуа она так и не узнала, зато отлично видела его уход, похожий на бегство. В щелочку приоткрытой двери подсмотрела. Бледный, злой, с губами обметанными белым. Ох, он устроит кому-то праздник!Цянь Цянь разбудила сына, с шутками-прибаутками накормила и отвела его к Тянь Шу и Цзя Юню.- Что моему Пирожочку принести от бабушки? - спросила она, беззаботно смеясь. - Пирожки?А Ли захотел пирожков, яблок в меду, жареного риса и персиков. Много персиков.- Ты лопнешь, детка!Аппетит ребенка восхищал и наполнял материнское сердце счастьем.- Я поделюсь с братцем Тянь Шу и братцем Цзя Юнем. И папу надо угостить. Он тоже любит персики.- Когда-то твой папа пообещал вырастить для меня персиковый лес... - проговорилась вдруг Цянь Цянь.- Целый лес? Настоящий? - ахнул сын. - Ты мне не рассказывала. Когда это было?- До твоего рождения, Пирожочек, - сказала Цянь Цянь и в мыслях добавила: ?Ты уже был, но я еще об этом не знала?. Счастье той ночи, когда СуСу осыпала себя розовыми лепестками и беззаботно смеялась, не померкло до сих пор, не смотря ни на что. Оно жило в памяти высшей богини точно священная и нерушимая реликвия.Лиса почуяв, что вот-вот попадется в силки неуемного, воистину божественного любопытства А Ли, бросила веселое: ?Жди маму с персиками, Пирожочек!? и рассыпалась изумрудной пылью.Бай Цянь легкой тенью шмыгнула в тишину палат Цзычень, словно легкий ветерок скользнула по нефритовым полам и просочилась невозможным на Девятом Небе лунным светом в комнату мужа. По всем правилам воровского искусства двери следовало оставить чуть приоткрытыми и повесить зеркало так, чтобы заблаговременно увидеть того, кто подкрадется бесшумно. Давешнее золотое зеркало подошло бы идеально, но оно, как назло, куда-то запропастилось.- Да, чтоб тебя, Е Хуа... - прошипела Цянь Цянь, осмотревшись вокруг.Она знала про портрет СуСу, хранившийся в доме на горе Цзюнцзи, только со слов сына , но не подозревала, что он перекочевал на Девятое Небо вместе козой.?Мог бы и с глазами нарисовать! - моментально рассвирепела лисица. - Духу не хватило, да? Стыдно, да??Она хотела, но не могла оторвать взгляд от рисунка. И едва удержалась, чтобы не порвать его на куски.Безумие какое-то! Злиться на Е Хуа за то, что он хранит память о мертвой СуСу, а по сути, о Цянь Цянь, когда она же, только живая, находится рядом - вот это настоящее безумие! Да, как он смеет?! Зачем тогда жег Собирателя Душ, пытаясь создать копию, если для него существует только та, прежняя СуСу?Веер Нефритовой Чистоты справился с замком ларца запросто, как и ожидалось, но внутри Бай Цянь ждал всем сюрпризам сюрприз. Точнее, несколько.- А это еще что такое?!Белая повязка с глазниц СуСу и зеркала, через которые они разговаривали с Е Хуа...?Бережешь, значит? Хранишь, как самые главные сокровища? - Лисьи когти вонзились в хрупкую резьбу по белому нефриту лампы. - Сказано же тебе было человеческим языком ?Больше мы ничего друг другу не должны?. Последнюю волю мертвых надо уважать!?Горло рвал горестный вздох. Цянь Цянь не хотела видеть эти откровенные доказательства любви к смертной. Просто не хотела знать, что из них двоих он выбрал не ее.?Она, эта несчастная ослепленная девочка мертва вот уж 300 лет! Дай же ей упокоиться с миром! Почему ты не отпустить её... её и меня??Кто знал, что Е Хуа вернется раньше обещанного? Праздник же у них был! Такое нарушение приличий!И как всякий глупый воришка, пойманный с поличным на горячем, Бай Цянь рванула прочь. Туда, где чувствовала себя в безопасности и надеялась скрыться от возмездия. Муж ворвался в пещеру Яньхуа, разорвав защитную магию Цянь Цянь, как бегущий по лесу тигр - паутинку между кустами.- Ты... ты... - ему явно не хватало слов. - Что ты здесь делаешь?!- Твое какое дело? Проваливай, живо! – она метнулась, заслоняя собой ложе.Черный Дракон просто отодвинул её в сторону, не касаясь даже пальцем, одной силой. Склонился над лежащим.- Это ведь Мо Юань? – голос его дрожал. – Это к нему ты прибежала?Таким тоном задают сакраментальные вопросы не вовремя вернувшиеся домой мужья, заставшие жен в постели с любовниками. Только Цянь Цянь не наготу свою прикрывала одеялом, а юбкой - тело Наставника.- Это тебя не касается!В одной руке у нее была лампа, а в другой – веер, тот самый подарок Мо Юаня. Взбешенный Е Хуа переводил черный от ярости взгляд с одного предмета на другой и скрежетал зубами.- Дай угадаю, - шипел он как придавленный змей, тот самый, черный и голубоглазый, подобранный в лесу жалкой смертной. - Ты - Сы Инь, его любимый ученик! Бай Цянь молчала, не желая оправдываться.- Это ты похитила его тело с горы Куньлунь и семьдесят тысяч лет прятала от Небесного Племени, - говорил он медленно подбирая слова, будто педантичный судья перечисляя все преступления закоренелого злодея.И лиса не выдержала- Да! А еще я поила его кровью из собственного сердца! И теперь вот украла драгоценный подарочек твоей гуйфэй, чтобы попытаться собрать воедино его раздробленную душу! Это всё я, только я одна! - закричала Цянь Цянь. - Он - мой Наставник! Я бы и умерла за него! И умру, если понадобится!Бледный Небесный принц от этих слов позеленел. - Ты... Ты никогда меня не любила! - взорвался Е Хуа.- Ха! Ты меня тоже! - Выскочила замуж за наследника? Небесный трон захотелось? А усидишь ли?- Сам на нем сиди! Наследничек! Да кому ты нужен!- А, может быть, ты думала, что я его реинкарнация? Признайся! Мы же похожи! Коллекцию из двойников собираешь, да?!- Не неси чуши! Он - настоящий, настоящий, понял?! И я хочу оживить настоящего Бога Войны. А ты...- Что - я?- Ты собирался сделать подделку! Слепок! Куклу! Надо было чучело из соломы скатать и в платье одеть! То же самое б вышло! И в постель положить – самое подходящее, при твоей-то больной фантазии!- Не смей со мной так разговаривать! – взревел Е Хуа.- Да ты только посмотри на себя. Камень - и то живее!- Я - твой муж! - И что? А он - мой Наставник! Отец навсегда отец, учитель навсегда учитель! Забыл? Или на ваших Небесах такому не учат?- Семьдесят тысяч лет? Кровь из сердца? И ты мне про наставника тут рассказываешь? Считаешь меня совсем дураком?!- Да! Ты - дурак, причем жестокий дурак. Веришь в сплетни обо мне и Наставнике? Знаешь, почему ты в них веришь? Они замерли друг напротив друга, переводя дух и готовясь к новой атаке. - И почему же? - Потому что ты и понятия не имеешь, что такое настоящая верность! Ни покорность чужой воле, ни равнодушное следование правилам, а верность. Мы, все семнадцать учеников были верны нашему братству и нашему Наставнику, а он... - она поперхнулась собственными словами. - Он всегда был верен нам. И если бы это я лежала тут бездыханная, он перевернул бы землю и небеса, чтобы отыскать способ спасти! Он отдал бы мне всю свою кровь по капле. Вот так вот! И то же самое он сделал бы для каждого из семнадцати, понял?Лицо Е Хуа исказилось от этих слов. - Знаешь... – начал он.- Что?!Е Хуа, Черный ДраконЕсли бы кто еще утром сказал Е Хуа, что разгадка одной из самых странных тайн Девяти Небес живет с ним под одной крышей, он бы улыбнулся фантазеру в лицо. А теперь он стоит посреди пещеры неизвестно где и собственными глазами любуется на нее – разгадку. А она кричит, обвиняя его во всех грехах, который только в голову приходят. Предательница! Дважды воровка и предательница!Они с Мо Юанем и правда похожи, промелькнула мысль в той его части, совсем небольшой, что не клокотала от ярости. Остальное сознание было занято перечислением грехов Бай Цянь да бегом кругами вокруг ложа, на котором мраморным истуканом лежал давно покойный Бог Войны. То есть, все что было, она затеяла лишь с одной целью?! Оживить эту куклу?! И все эти улыбки и вечерние беседы, игры с А Ли – ради него? Ну, так и оставалась бы парнем! Тоже, нашлась тут жертва обстоятельств! Он стоял по другую сторону ложа и кипел, словно котелок на огне, пока разъяренная жена выкрикивала нелепые обвинение, от которых уши закладывало, вперемешку с восхвалениями своего ненаглядного Наставника. Цветочки она ему тут расставляет! Веером в него тыкает!- Знаешь…- Что?! – окрысилась Бай Цянь.И тут он не выдержал – выкрикнул свою обиду, горько, по-детски:- Я же тебе доверял! Я же сына с тобой оставлял!!!И, рванувшись, сгреб лисицу за руки, швырнул через плечо и вылетел из этого склепа возрастом в семьдесят тысяч лет.Все! Хватит! Дома разберутся!