5 (1/1)

Она уже очень давно этим не занималась. Наверняка растеряла всю сноровку.Тамао подвязала полы плаща, чтобы не мешали, и открыла окно. Ночь была тёмная, тихая, как перед грозой. То, что надо. Молодая женщина перекинула ногу через подоконник и начала осторожно спускаться по плющу. Её ночной гость больше не беспокоил, поэтому не мог её увидеть, но на всякий случай Тамао огляделась по сторонам. Никого. Когда она мягко и бесшумно спрыгнула на землю, ей показалось, что в конюшне тихо заржал Гром. Жеребец чувствовал, что сегодня ночью их ждёт небольшое путешествие. Он любил эти ночные прогулки ничуть не меньше Тамао.—?Гром… —?тихонько позвала Тамао, входя в конюшню. Жеребец тихо заржал и с лёгкостью перемахнул через низкую перегородку. Тамао вывела его из конюшни, набросила ему на спину седло, застегнула подпругу, а затем ловко запрыгнула за спину Грома.—?Пошли! —?скомандовала она. Гром медленно и почти бесшумно зашагал в сторону ворот. Ни одна собака не проснулась, когда они уходили?— привыкли.Тамао часто ездила ночами по ближайшим деревням. Лечила, помогала, заговаривала. Никто её не видел, а животные не выдавали. Она была добрым духом этих мест, про чудесно исцелившихся говорили, что это сама Великая Мать им помогла, да помалкивали, когда в деревню приезжали храмовники в поисках юных жриц. Если бы её поймали, или растерзали бы как ведьму, или отправили в столицу, потому что в деревне, даже самой замечательной, всегда может оказаться доносчик. Поэтому она скрывалась.Сегодня Тамао решила заехать в ближайшую деревню, из которой была родом Тея. Накануне она рассказывала, что у них в последние несколько дней захворало сразу несколько девушек. Да всё либо молодые вдовы, либо девицы, которые женихов лишились.Это было странно, не похоже на обычную болезнь, и Тамао решила съездить посмотреть. У неё были свои догадки о том, что может быть причиной хворей, но они казались слишком безумными. Не может же мужчина, который накануне вечером играл ей на фортепьяно её любимые романсы, улыбался и шутил, по ночам наведываться в дома бедных крестьянок? Тамао знала, что может, потому что он чудовище, потому что для него это нормально, но поверить не могла. Все мысли о том, что ей нужно помочь бедняжкам, были лишь предлогом. На самом деле она хотела узнать правду, пусть и страшилась её пуще огня.В деревне было тихо, даже собачьего лая не слышно. Все спали крепко, как зачарованные, и у Тамао засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.Воздух был по-летнему жарок и тяжел. Несмотря на ночь, долгожданная прохлада не пришла. Ни ветра, ни даже слабого шевеления воздуха. Жрица потёрла грудь: дышать было тяжело, каждый вдох давался с трудом. Она вглядывалась в темноту, но не видела ничего.Внезапно тишину расколол зов:—?Приди ко мне!Голос был полон тоски и желания, и, услышав его, хотелось со всех ног бежать на его звук, чтобы успокоить его обладателя, обнять и пообещать, что всё будет хорошо. Она уже слышала этот зов когда-то. Амулет разогрелся, обжёг грудь, и начал слабо светиться, но Великая Мать зря беспокоилась, на этот раз её любимица сама могла о себе позаботиться.Ранмару! Это всё-таки был Ранмару. Тамао судорожно втянула воздух и закусила губу, чтобы не закричать.Поравнявшись с первым домом, Тамао спешилась и оставила Грома пастись. Медленно, крадучись, она шла на зов, как муравей?— на сахар. Голос звучал совсем рядом, на окраине деревни. Тамао замерла, прислушиваясь.Вязкая, как кисель, тишина, потревоженная зовом, едва успокоилась, когда её снова всколыхнул шёпот:—?Приди ко мне!И снова Тамао испытала желание сорваться с места, подбежать, обнять, успокоить. Жрица до крови закусила щёку с внутренней стороны и остановилась. Она увидела его размытый силуэт возле дома, в котором жила недавно овдовевшая женщина. Тамао пыталась спасти её мужа, но от старости его не смогла спасти даже Великая Мать. Его жена была гораздо моложе, но она искренне любила умершего, и очень по нему тосковала. Хороший выбор жертвы, но выйдет ли она к нему?—?Приди ко мне!Ранмару протягивал к дому руки, и звал, звал, звал… Тамао пригляделась повнимательнее и с ужасом отшатнулась: выглядел он точь-в-точь как умерший мужчина. Ради этой женщины он даже не постеснялся надеть чужую личину! Тамао хотелось закричать, позвать его, потребовать остановиться, но она не могла проронить ни слова. Несмотря на защиту амулета, молодая женщина всё же подпала под чары.Какое-то время стояла тишина, потом из дома донеслись торопливые шаги, распахнулась дверь и с грохотом ударилась о стену, а на пороге в одной ночной рубашке застыла высокая красивая женщина. Волосы её были растрёпаны, лицо бледно, она не произносила ни слова, только плакала и тянула к нему руки.—?Приди ко мне! —?повторил Ранмару, и в голосе его прозвучало предвкушение.Тамао вдруг ясно поняла, что сейчас произойдёт: он должен был выпить досуха её, но не смог, поэтому теперь изводит этих женщин. Он лжёт им, дарит недолгое счастье ночи с любимым, а утром они просыпаются едва живые и думают, что это всё сон. Как жестоко! Но по-настоящему жесток не он, нет, для него это всего лишь необходимость, чтобы выжить. По-настоящему жестока она, которая прикрывается другими как щитом, потому что трусит сама оказаться на их месте. Амулет больно ужалил кожу, словно был не согласен с её мыслями, но Тамао ничего не почувствовала. Она приняла решение и сделала шаг вперёд. Чары, до этого крепко её опутывающие, исчезли.—?Перестаньте! —?закричала жрица. Она стояла с подветренной стороны и пришла почти бесшумно, поэтому слишком увлечённый ритуалом демон её не заметил. Он вздрогнул, отвлёкся и удивлённо посмотрел на неё. Колдовство рассеялось, и его жертва медленно сползла по стене на крыльцо. Она снова спала.—?Миледи? —?удивился он. —?Что вы здесь делаете? Решили прогуляться перед сном?Тамао не оценила шутку, подбежала к нему и повторила:—?Перестаньте! Зачем вы это делаете? Она ведь ни в чём не виновата! Вам ведь я нужна!Она стояла почти вплотную к нему, забыв о всех правилах приличия, которым всегда так прилежно следовала, и даже позволила себе схватить его за руку и легко потянуть на себя, намекая, что им лучше уйти. Ранмару почти справился с удивлением и придумывал ответ. Тамао чувствовала, что уходить он не собирается, и не знала, что ещё можно сказать, чтобы убедить его уйти.От шума подала голос одна собака, потом подхватила другая, третья, и вот лаем залилась вся деревня. Кто-то из соседей проснулся, захлопали двери?— люди начали выходить из домов. Необходимость спорить отпала сама собой. Тамао испуганно замерла, не в силах шевельнуться: попалась! Ранмару же крепко обхватил её за талию, и на мгновение у неё потемнело в глазах. Когда зрение вернулось, она стояла возле Грома, а Ранмару сидел в седле и, снова схватив её за талию, собирался усадить рядом. Он заметил, что Тамао собирается возмутиться и предупредил:—?Тихо! Потом поговорим.Они уехали, никем не замеченные, и галопом домчались до первого попавшегося перелеска. Там Ранмару остановил Грома и помог Тамао спуститься на землю. Она встала рядом с жеребцом и вцепилась в подпругу, как будто искала у своего верного товарища поддержки. Ранмару встал рядом, так же близко, как и до этого в деревне. Тамао достаточно было сделать полшага к нему, чтобы соприкоснуться с ним грудью.—?Я не знаю, чему мне больше удивляться. Тому, что вы и правда знаете, кто я на самом деле, и не боитесь, или тому, что вы оказались там ночью.Он был зол не на шутку, и молодая женщина даже отступила на шаг. Она не знала, чего от него ждать.—?Я боюсь. Боялась,?— ответила Тамао. Ей приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо. —?Пока не узнала вас получше. Я всегда езжу по деревням, лечу, помогаю. На днях услышала от Теи, что в её деревне хворают женщины, и решила съездить посмотреть. А оказалось, что эта никакая не лихорадка, а вы. Зачем вы это делаете?Она знала ответ, но ей хотелось послушать, что он скажет.—?Вы ведь и сами знаете, миледи. —?Демон уже остыл, умерил гнев из-за неудачной охоты и выслушал её вопрос с едва заметным удивлением. Тамао вздрогнула, а Ранмару едва заметно улыбнулся. —?Ведь я вам всё рассказал ещё до этого. Великая Мать обрекла меня на вечный голод, и утолить его я могу только одним способом. Насыщение приходит ненадолго, но кратковременное облегчение всё же лучше постоянных мук. В этом мире голод ещё сильнее, ведь, чтобы оставаться здесь, мне нужна сила. Я заключил сделку, и не могу просто так вернуться в Пустоту, так что всё, что мне остаётся, чтобы не исчезнуть совсем, это искать себе пропитание. Не переживайте, миледи, это равноценный обмен: они мне немного жизненных сил, а я им самый лучший сон в их жизни. Я их не убиваю, нет, я не настолько жесток. Они отлежатся немного, отдохнут, а потом заживут как ни в чём не бывало. Каждый остаётся при своём, и в этом нет ничего…—?Но так нельзя! —?перебила его Тамао.Обмен? Заживут как ни в чём не бывало? Все довольны? Он что, серьёзно в это верит? Ведь каждая из них, единожды пережив встречу с демоном, больше не сможет жить нормальной жизнью. Она будет ждать, когда он придёт снова, чахнуть и хиреть, пока не умрёт. К скольким он уже успел наведаться?—?Почему? —?Он не понимал, действительно не понимал, что не прав. Тамао опустила голову, и растрепавшиеся от быстрой езды волосы упали ей на лицо.Ей не хотелось пускаться в объяснения. Потому что даже если попытается, он всё равно не поймёт. Он чудовище, он думает и чувствует по-другому, и понятия о том, что правильно, у него свои.—?Я…, но ведь на их месте должна была быть я… —?Это была правда, как она есть. В темноте его глаза сверкнули красным, но Тамао даже не вздрогнула.—?Ревнуете? —?усмехнулся он.—?Может быть… —?тихо ответила жрица. —?Просто так будет правильно и справедливо. Вас позвали ради меня, и это должна быть я, а не они. До сегодняшней ночи я наивно думала, что вы живёте как обычный человек, но я ошибалась. Нет, я не разочарована, я понимаю, что по-другому вы не можете. Просто я не хочу, чтобы страдали другие. Пусть, как вы говорите, для них это всего лишь приятный сон, для некоторых он может оказаться губительным. —?Она осторожно коснулась его руки без перчаток?— неслыханная дерзость. Кожа у него была мягкая, от неё веяло теплом. —?Не надо, не смотрите на них, пожалуйста. Если вам так нужна жизненная сила, возьмите лучше моей. У меня её много, гораздо больше, чем у любой из них.—?Достойный ответ светлой жрицы. —?Тамао удивлённо моргнула, когда ей почудилась в его голосе горечь. Ранмару положил ладони ей на плечи и легко сжал. —?Это убьёт тебя, знаешь? Я выпью тебя досуха меньше чем за месяц, и ты не доживёшь до следующего полнолуния. Этого хочешь?Она первая нарушила правила приличия, поэтому даже не удивилась, когда это сделал и он. Демон нарочно запугивал, говорил правду в лицо, чтобы Тамао испугалась, пошла на попятный. Но молодая женщина не поддалась, она вздёрнула подбородок и уверенно возразила:—?Я любимица богини, вы забыли? Моих жизненных сил хватит на дюжину женщин. И моя госпожа, я уверена, не оставит меня, если я попрошу. Я не буду жадной, буду послушной, так что у неё не будет повода на меня гневаться. Вам не о чем беспокоиться.Позже Тамао сама удивлялась, почему её голос не дрожал. Ей было страшно, по-настоящему страшно, совсем как много лет назад, когда они с отцом сбежали от светлых жриц. Молодой женщине не хотелось умирать так скоро, всего через месяц, но другого выхода не было. По большому счёту её жизнь ничего не стоила, она ничего не сделала, ничего не добилась, жила в тиши и глуши, всего боясь, но стала от этого только несчастнее. Умереть так?— шанс сделать что-то хорошее хотя бы напоследок. И поняв это, она вдруг успокоилась. Тамао больше не было страшно, она приняла решение.—?Ты пожалеешь…—?Давайте вернёмся к этому разговору через месяц.Заветные полшага она сделала сама, подошла к нему, положила руки на плечи и встала на носочки, чтобы коснуться губ. Он быстро среагировал, обнял её так крепко, что Тамао тихонько охнула, и поцеловал в ответ. Долгий чувственный поцелуй, от которого закружилась голова и пропали все мысли, точно такой, о каких грезят, начитавшись романов, впечатлительные девицы. Демон был живой и губительной иллюстрацией героя популярных книг, так что, если бы Тамао могла сейчас связно мыслить, она бы отметилаэто с лёгким удовлетворением. Сейчас Ранмару не сказал ей ни слова о любви, но, если бы вдруг сказал, она бы поверила.Так тепло… Её никто никогда не обнимал, даже отец. Потому что все боялись и не понимали её, слишком серьёзную для своего возраста. Тамао никогда не думала, что это так приятно. Пусть она нужна ему скорее как пища, чем как женщина, ради этого ощущения стоит пожертвовать жизнью.Тихо заржал Гром, и Ранмару отстранился от неё. Он посмотрел на восток и сказал:—?Нам лучше вернуться домой. Там продолжим.Она кивнула, и впервые в жизни ей действительно захотелось вернуться домой.***Это было неправильно с точки зрения морали. Если бы они жили в столице или просто крупном городе, её бы осудили, заклеймили и смотрели на неё косо. Репутация была бы загублена?— не отмыться. Но Тамао, всегда считавшей себя добропорядочной, послушной и правильной, сейчас не было до этого дела. Слуги наверняка посудачат немного по углам, а потом успокоятся. Потому что она хозяйка этого дома и может делать в нём всё, что пожелает.Тамао могла бы прикрыться добропорядочностью, облечь себя в одежды мученицы, ведь она спасает невинные души, но не стала. Ей хотелось быть честной с собой. Она пошла на это только потому, что сама того хотела. И Великая Мать приняла её выбор, потому что амулет больше не жёг кожу, даже когда прошлой ночью Ранмару был близко, по-настоящему близко, ближе некуда.Утром она проснулась одна, закуталась по шею в одеяло и посмотрела на другую половину кровати: Ранмару не было, только подушка примята как свидетельство того, что ей ничего не приснилось. В теле была такая слабость, что сначала Тамао показалось, что она и встать-то не сможет, но постепенно силы вернулись, и она медленно села.А как будетдальше? Если уже сейчас, в первое утро она проснулась разбитой? Сможет ли она скрывать правду? И как долго ей это удастся?Тамао задумчиво провела пальцем по кромке наволочки и улыбнулась. Нет, она ни о чём не жалела, она сделала выбор, но теперь появилось слишком много вопросов, на которые у неё не было ответов. Молодая женщина тряхнула волосами, отбросила в сторону одеяло и накинула ночную рубашку?— ни к чему давать слугам повод для пересудов раньше времени. Ничего, над ответами она подумает позже, а сейчас её ждёт свидание.Когда Тея пришла, чтобы помочь ей одеться к завтраку, Тамао мурлыкала под нос весёлую детскую песенку. Горничная удивлёно всплеснула руками и как обычно гораздо эмоциональнее, чем следовало, спросила:—?Госпожа, вы сегодня так прекрасны, так прекрасны и свежи, неужели случилось что-то хорошее? О, это было бы просто замечательно! Случилось, верно, случилось? Да?Тамао заглянула в лицо горничной, чтобы понять, есть ли в её словах подтекст, но взгляд Теи бел безмятежен и лишён каких-либо мыслей. Молодая женщина с облегчением вздохнула: горничная всегда была глуповата, не стоит ждать от неё намёков, её вопросы всегда прямолинейны и просты.—?Да,?— кивнула Тамао. —?Случилось. Сегодня вообще замечательный день!Тея улыбнулась и кивнула. День и в самом деле был солнечный и тёплый.Когда Тамао спускалась к завтраку, она улыбалась, и попавшаяся ей по пути в столовую Регина удивлённо округлила глаза: такой радостной и оживлённой она видела свою госпожу впервые, точно та наконец-то проснулась после долгого сна.Возможно, так оно и было.